Чай был очень вкусным и ароматным. Крепко заваренным. (ага… я тоже вспомнил про ''жиды, не жалейте заварки'', но озвучивать анекдот не стал). Кусковой сахар безумно сладким. Мне хотелось еще сушку с маком, но я постеснялся попросить, видя состояние эскулапа. И с сожалением поставил фарфоровую чашку на стол.
В палату вернулся как раз к утренней сводке.
Златошвейка поцыкала зубом, покивала головой. Пощупала пальцами кожу. Сказала.
Белая ''эмка'' вынесла меня из Спасской башни и через Красную площадь повезла вверх по улице Горького.
— Матери фотку вышлешь, — убеждала. — Если самому — на память, такая не нужна.
— Отрезали ступню, — сморщил майор свое мясистое лицо. — Диабет у меня — сказал великий доктор Богораз. Не заживет никогда нога, сказал. Представляешь, ара, по скольким госпиталям отмотал, а ни одна сука кровь на сахар не проверила. А доктор Богораз только глянул на рану и сразу спросил: диабет есть? Не знаю, отвечаю. Меня сразу из операционной выперли, в соседней комнате уложили. Крови из вены откачали полный шприц. Потом через час пришли и сказали: сахара в моей крови столько, что пора раздавать трудящимся на дополнительный паек.