Все цитаты из книги «Туарег»
Затем его мысли перекинулись на туарега, этого необычного человека, бросившего вызов жажде и смерти, который запросто обвел его вокруг пальца, и он попытался представить, где тот может сейчас находит…
Тот подчинился: остановил джип и поднял руку, чтобы танкетка, следовавшая за ними, тоже остановилась.
– Не знаю, клянусь тебе… – Капитан почти что всхлипнул. – Мне отдают приказы, а я должен подчиняться. Я не могу отказаться.
Несколько мгновений Мубаррак стоял. Его удерживали главным образом меч и объятия Гаселя, а не собственные ноги, и когда тот вынул меч, разрывая его брюшную полость, он рухнул на песок, согнувшись поп…
– Это убийца. Грязный убийца, а ты ради него рискуешь жизнью.
– Иногда я спрашиваю себе: неужели ты и впрямь простой, невежественный туарег, который родился и вырос в самой отвратительной из пустынь, или за этим покрывалом скрывается кто-то другой?
У туарега не нашлось ответа. Это было все равно что предсказать, когда начнется песчаная буря или зной усилится до нестерпимости. Это было все равно что почувствовать стадо антилоп за каким-то бархан…
– Я не хочу, чтобы он предпринимал какие-либо действия, пока не будет совершенно уверен в результате, – ответил министр. – Если мы провалимся, французы не дадут нам второго шанса.
Доказать, что здесь, так далеко от Тассили, тоже побывали обитатели другой планеты, без всякого сомнения, составляло предел всех желаний секретаря губернатора провинции. Он охотно пожертвовал бы свое…
– Свободу войти в дом, убить одного гостя и увести другого? – Он изобразил удивление. – Ты говоришь о политической свободе, как какая-нибудь студентка в университетском городке или в баре, но не так,…
Он отыскал гербу и вновь собрал в кулак всю свою невероятную силу воли, чтобы проглотить зеленоватую отвратительную жидкость, которая вытекала загустевшей массой, словно это была не вода, а яичный бе…
Если такова его воля и он должен выполнить свое обещание и убить его – он его убьет. Потому что он, Гасель Сайях, даже будучи благородным имохагом благословенного народа Кель-Тальгимус, ничего не мож…
Затем туарег поделил оставшуюся воду между Абдулем, который даже не открыл глаза, чтобы его поблагодарить, и самой молодой верблюдицей – единственной, которая продержится на ногах еще пару дней. Напи…
Он приготовил винтовку и тщательно прицелился в переднюю лопатку, в область сердца. С такого расстояния выстрел в голову, несомненно, был бы более эффективным, но Гасель, как правоверный мусульманин,…
Никто не обратил внимания на его внешний вид и не смотрел на него как на человека, разгуливающего голым, но вскоре он заметил присутствие полицейских, вооруженных автоматами, занявших, по-видимому, с…
Оставаясь незамеченным, он внимательно понаблюдал за обитателями лагерей, пока окончательно не убедился в том, что среди них нет солдат, и только тогда отважился спуститься и остановился перед самой …
– Зачем ты это делаешь? Почему тратишь на это время вместо того, чтобы спокойно сидеть в тени, в Эль-Акабе?
Но когда два других купца оказались в дураках и поняли, что остались без денег, они обвинили бедную женщину, отвели ее к судье и потребовали правосудия.
Это было удивительное вещество. Больше, чем холод, его поразило то, каким он был на ощупь: мягкая, слегка хрустящая масса, не поддающаяся описанию, которая исчезала у него между пальцами – не как пес…
– Это такой недоумок, что, вполне может статься, уже дрыхнет себе как ни в чем не бывало… Поехали!
– Так же, как и вы. Если мы ничего не предпримем, то никогда отсюда не выйдем, и вы это знаете. Однажды кто-нибудь из этих сукиных детей впадет в безумие и начнет палить по нам.
– Нет… – Он жестом отверг это предположение, будучи абсолютно уверенным. – У солдат, конечно, нет… Генерал – мой друг. Мы вместе обедаем два раза в неделю… Не такой он человек, чтобы так поступить, а…
– А как ты поступишь со мной? – спросил губернатор с легкой дрожью в голосе.
Это не был запах человеческого пота, экскрементов или разложившегося трупа животного. Это также не был запах тухлой воды, старого колодца или козла в период течки. Он был не таким резким, менее замет…
День еще не был даже молочным полумраком, он едва позволял различить голову верблюда, но Гаселю большего и не требовалось. Он знал, что на сотни километров вокруг перед ним не возникнет никакого преп…
– Он никогда не сдастся, – убежденно заявила Лейла.
– Когда был молод и меня пытали французские десантники… Тогда я во что-то верил. Боролся за правое дело. Наверно, у меня не было уверенности в том, что будет справедливо держать Абдуля под замком всю…
– Зато обстоятельства схожи. Нация только-только получила независимость, и ей необходимо воспользоваться всеми своими богатствами и отделаться от тяжелого балласта – человеческого груза, не подлежаще…
Лейтенант собрался что-то сказать, но тут один из солдат его перебил, жестом указывая в сторону солончака.
– Лучше нам оставить эту тему, – сказал он. – Мы так ни к чему не придем… Хочешь есть?
Он приготовил винтовку и стал ждать, прикидывая, когда джип окажется на расстоянии выстрела. Однако в тот момент, когда он уже прекрасно видел солдат и колебался, наводя оружие, стрелять ли ему в вод…
Сержанту Малику не было необходимости видеть лицо туарега, чтобы понять, что тот говорит правду, и в нем зародился новый интерес. Он уже достаточно времени провел в Сахаре, чтобы по достоинству оцени…
Ключом и правой педалью – мотор взревел и надсадно затарахтел, но машина так и осталась на месте. Когда же очень медленно он отпустил педаль, то с удовлетворением заметил, что двигатель работает с не…
Автомобиль резко ускорил ход, завыли сирены, расчищая дорогу к ближайшему госпиталю, в тщетной попытке спасти жизнь президента Абдуля эль-Кебира в знаменательный день его триумфального возвращения к …
Крепкими были веревки, но ведь известно, что нет ничего сильнее материнской любви, поэтому женщина сумела их разорвать. Однако, когда она выбралась наружу, вокруг уже не было ни души, и ее взору пред…
Гасель Сайях присел на край тюфяка и слегка надавил на кинжал, в то время как его рука с силой прижалась ко рту спящего.
– На нем столько одежды, что я не могу определить, дышит он или нет. Вот верблюд подох. Он уже начал раздуваться…
Старший сержант Малик эль-Хайдери не ответил, бросил последний взгляд на мертвое животное и отправился обратно к своей автомашине. Судя по степени разложения, верблюд мертв уже более двух суток, а зн…
– Рядом с деньгами, – сказал он. – Через неделю, когда будешь проезжать здесь на обратном пути из Эль-Абака, освободи его…
Тюрьмы, таким образом, оказались забиты преступниками и политиками оппозиции, и ни в одной из них не было места тому, кто, как этот туарег, родился, чтобы жить на бескрайних просторах.
Самолеты нарушили ужасное безмолвие и даже как будто бы оставили в воздухе запах бензина, ожививший воспоминания.
Разман повернулся к нему, словно не желая верить своим ушам.
В его памяти снова и снова, как наваждение, всплывали лица детей, голос Лейлы или повторяемые изо дня в день сцены его домашней жизни, когда у подножия высоких барханов все текло тихо и мирно и никто…
Он вспомнил старую Кальсум, и ледяная рука страха сдавила ему затылок. Затем он склонился над Лейлой: ее открытые бессонные глаза блестели в полутьме, отражая вспышки угасавшего костра, – и почувство…
– Я не помню, чтобы кто-то отсутствовал, сержант. Стояла невыносимая жара.
Вечный ветер пустыни миллионы лет обметал его вершины, сдувая с них малейшие крупицы земли, песка или растительности, с виду это были сплошные голые камни – блестящие, истязаемые солнцем, растрескавш…
Он попытался отыскать ответ в Коране, однако там не содержалось упоминания о звездах, проносившихся по математически заданной траектории. Со временем он привык к ним и к их перемещению, но это вовсе …
И вот теперь, по странной иронии судьбы, он, Гасель, столь ненавидевший и презиравший предметы и испытывавший такое отвращение к любым механическим средствам передвижения, лежит здесь, возле одного и…
Его угроза президенту не сработала, и он спрашивал себя – и не находил ответа, – зачем им понадобилось удерживать его семью, если Абдуль эль-Кебир все равно на свободе. Значит, речь могла идти только…
Худой старик с длинными и тонкими пальцами, махарреро, взял перстень и рассмотрел его с видом человека, знающего в этом деле толк, в то время как первый, с редкой бородкой, в свою очередь обследовал …
– Я могу. Горы Хуэйлы такие же, как эти. Пожалуй, еще хуже! Я охочусь там на муфлонов. Однажды подстрелил пятерых. У нас весь год было сушеное мясо, а мои дети спят на их шкурах.
– Брось, Разман! – воскликнула она. – Кого ты пытаешься обмануть? Вот он, твой мир, – и ты это знаешь. Ты останешься здесь, сколько бы тебя ни повышали. А я останусь с тобой.
– То, что мы в конце концов и сделали: обрели независимость… Возможно, таково же и будущее туарегов: стать независимыми от нас.
– Понял, мой сержант, – извинился Мулай. – Это не повторится. Я только хочу, чтобы вы поняли, что я был одним из немногих, кто желал ему здравствовать.
– Военным это не понравится, ваше превосходительство… Он убил капитана…
Гасель же, со своей стороны, вел внутреннюю борьбу, спрашивая себя, а не переоценил ли он собственные силы, не последовав совету, который его соплеменники передавали из поколения в поколение в виде ф…
– Они уехали. Подняли лагерь и уехали. Откуда нам знать куда?
Грустно это признавать, но эти самые военные так и не смогли завоевать симпатии местных жителей, видевших в них только бессовестных иностранцев, которые отбирают у них верблюдов, занимают их колодцы …
Теперь, надо думать, он находился в другой стране, вне опасности, однако солдаты как были, так и остались его врагами, и что-то непохоже, чтобы преследование было закончено.
Однако Гасель был туарегом – возможно, к несчастью, последним настоящим туарегом равнины, – а посему он прекрасно осознавал, что вовек не забудет того, что под его кровом был убит безоружный человек,…
У них не было понятия ни о времени, ни о пространстве, ни о запахах и красках пустыни. Они не имели представления о том, что разделяет воина «Народа Покрывала» и имохага «Народа Меча», имохара и раба…
Ближе к полудню он остановился, заставив верблюда опуститься на колени в небольшой ложбине, которую затем обнес камнями, воткнул в землю меч и винтовку, растянул одеяло, которое служило ему навесом, …
– Скорее мертвый, чем живой… Он едва дышит и совершенно обезвожен. Если мы не дадим ему воды, он не продержится и шести часов.
Он угрожал самому могущественному человеку в стране, и сейчас полиция и армия наверняка рыщут в поисках туарега, закутанного в лисам, который позволяет увидеть только глаза. Поэтому следовало восполь…
И Гасель опасался, что Абдуль эль-Кебир, так же как любой другой человек, который не родился имохагом и не рос среди песков и камней, начисто лишен способности превращаться в камень.
– Люди, – прозвучало в ответ. – Много людей. – Гасель задумался, вспоминая, что он видел в Эль-Акаб и северных оазисах, и неодобрительно покачал головой. – Им нравится сбиваться в кучу на небольшом п…
Гасель терпеливо подождал, однако, судя по всему, сидевшие в машине решили выбрать это место, стратегическое пересечение двух улиц, чтобы вести наблюдение чуть ли не всю ночь. После некоторых размышл…
Его подчиненные шептались у него за спиной, и ему было об этом известно. По возвращении в Адорас они станут говорить, что, мол, нашего грозного старшего сержанта обвел вокруг пальца неграмотный туаре…
Это была его жизнь – та, которую он любил, единственная, к которой он стремился и которой лишился, потому что не смог вынести оскорбления чести туарега.
– Она не умерла. Никто не может осмелиться причинить ей вред… – сказал он, словно пытаясь убедить себя самого. – Она почти ребенок… Бог не позволит, чтобы ей что-то сделали.
И все же вышло так, что однажды ночью явились их враги и, связав бедную мать, которая стонала и плакала, унесли с собой малыша, намереваясь живьем закопать его в один из барханов.
Он подчинился, хотя горячий песок жег ему ступни, и молча пошел вперед, опустив голову, туда, где начинались барханы.
Солнце было уже высоко, запах мертвечины стал невыносимым, а грифы превратились в тучу, сражаться с которой было бесполезно.
Вот оно, чудесное и животворное соединение: скоро, при солнечном свете того же дня, спящее семя ашеба вдруг проснется, покроет равнину зеленым ковром и превратит бесплодный пейзаж в самый красивый кр…
Подкрепившись, Гасель отправился дальше и на короткое время задержался на лестнице, где его ранили, чтобы рассмотреть следы, оставленные пулями в старых стенах.
И тем более спящего, находящегося под защитой и в доме имохара.
– Ты считаешь, что все – и имохаги, и слуги – равны?
Хлынула кровь, забрызгав сандалии и край хайке, однако Гасель не обратил на это внимания, удовлетворенный тем, что его меткость и на этот раз оказалась превосходной и он попал точно в цель.
И, не до конца погрузившись в сон, он унесся далеко-далеко – в прошлое, в более счастливые времена, в воспоминания о детях, которых он видел последний раз, когда те были еще детьми, а сейчас уже стал…
Он уже не был богатым человеком, возвращающимся после долгого приключения к мирному очагу. Он даже не был героем, который вырвал Абдуля эль-Кебира из лап его врагов и пересек с ним ад «пустой земли»,…
Присутствующие недоверчиво переглядывались: у них в голове не укладывалось, что самую заветную мечту – вырваться из ада Адораса и бежать из страны – им преподносит на блюдечке тот самый офицер, котор…
– Оружия у него нет, – заверил он и замолчал, открыв кожаную сумку. Оттуда на твердый песок хлынул водопад монет и алмазов. – С ума сойти! – воскликнул он.
– Бен-Куфра? – удивился Мадани. – Он жив?
Гасель любил своего белого дромадера, как только житель пустыни способен любить животное, от которого зачастую зависит его жизнь, и тайком, когда никто не мог его услышать, разговаривал с ним вслух, …
Старший сержант Малик эль-Хайдери не осмелился вновь возражать человеку, чье звание было настолько выше его собственного, и вместо него взял слово министр.
Они вскочили в машины и, не успев еще тронуться с места, уже начали хлопать себя по рукам и лицу. Они двигались на полной скорости, которую позволяла пересеченная местность, стремясь отъехать как мож…
Туарег действительно свернул свой несуразный лагерь и удалялся, ведя верблюда за недоуздок.
Но когда он услышал свисток и локомотив резко сдвинулся с места под аккомпанемент фырканья, металлического скрежета и криков машиниста, сердце у него снова ухнуло вниз, и ему пришлось изо всех сил вц…
– Ты же, как и я, поклялся, что никогда не будешь работать на французов…
Гасель не спеша выступил вперед, закрыв лицо покрывалом – отличительным знаком его положения знатного имохага, уважающего свои традиции, и остановился на полпути между пришельцами и самой большой хай…
– Нет, конечно… Просто-напросто выставим вон. Вы же сами сказали, что границы в пустыне не определены и они их не придерживаются… Пускай себе переходят… Пускай отправляются к своим сородичам в другие…
Он мог бы стать первым, кому это удалось, и его слава распространилась бы от края до края пустыни, а имя переходило бы из уст в уста, как легенда. Однако он тащит на себе невыносимый груз, словно цеп…
– Я. Он дошел до барханов и вернулся, никуда не сворачивая. Я также видел и этих двоих… Я не спал и могу с уверенностью сказать, сержант, что никто не покидал барак больше чем на три минуты. Единстве…
Суад уже отправилась на кухню с тарелками – они так и не съели то, что в них было: мясо оказалось практически несъедобным – и вернулась с подносом домашних сладостей, от которых глаза пришедшего забл…
Туарег начал испытывать тревогу, потому что, чем дальше он шел вперед, тем более потерянным себя чувствовал. Здесь не было ни ветра, которому можно было подставить лицо, ни звезд, которые могли бы по…
Верблюд накануне напился вдоволь. Он не подвергал его ни дальним переходам, ни чрезмерным нагрузкам, и тот был упитанным и сильным, с полным и лоснящимся горбом, а значит, сможет продержаться на свои…
Он с досадой прервался, потому что раздался стук в дверь. Она открылась, и вошедший что-то прошептал на ухо секретарю Анухару эль-Мохри, который хранил молчание на протяжении всего собрания. Выражени…
– Да будет тебе, Анухар! – Губернатор укорил его, словно мальчишку. – Такие вещи не говорят на публике, когда часть этих кочевников слушает, а мир следит за тем, как мы развиваемся, будучи независимо…
Он кинулся к двери и с удивлением обнаружил, что она приоткрыта. Вышел во двор, и его ослепило яркое солнце, отражавшееся от белых стен, тысячи раз побеленных солдатами. Они день-деньской только тем …
Гасель почувствовал, что губернатор говорит ему правду, и прикинул в уме расстояние.
– Понимаю. Ты уже сделал достаточно, продав мне своих верблюдов. – Он с симпатией посмотрел на паренька: – Твой отец прав: мне не нужна помощь, только молчание.
– А они? Четыре верблюда и два человека… Они-то куда деваются?
– Я даже помог ему привязать поклажу к верблюду, запастись водой и приготовить все для долгого путешествия, тогда как в действительности он уже задумал спрятаться за ближайшими барханами и вернуться …
– Что тебе на самом деле нужно от нас? – поинтересовалась она. – Я никогда не видела, чтобы женщин, стариков и детей использовали в мужских разборках… У твоей армии так мало сил, что в борьбе с Гасел…
И из вот этого ледяного дворцового кабинета «утонченный» губернатор Хасан бен-Куфра управлял своей империей, обладая абсолютной властью вице-короля, – твердой рукой, выверенными жестами и разящим сло…
Ад солнца и жары, пекло, где впору впасть в отчаяние и сойти с ума, странным образом завораживали Гаселя. Это притяжение возникло однажды вечером, много лет назад, когда он впервые услышал у очага ра…
– Но их же много, – возразил тот. – И они сильны.
Инша Аллах! – воскликнул бы Абдуль эль-Кебир.
– Ты не должен сходить с этого места, – посоветовал он лейтенанту. – Когда я достигну гор, можешь поджечь одеяла и солдатскую форму. Дым увидят и тебя найдут. – Он сделал паузу. – Даешь мне слово, чт…
Они были всего лишь неопределенными предметами, лежавшими на койках в ряд, накрытыми грязными простынями. Не было видно даже пятен крови, впитавшейся в толстые тюфяки.
Как отразить удар без щита? Как устоять на ногах после прыжка назад или неверного шага, если соперник не собирается давать тебе времени, чтобы прийти в себя?
– Что находится по другую сторону пустыни? – спросила Лейла после долгого молчания. – Я никогда не была дальше гор Хуэйлы.
Офицер с облегчением улыбнулся и тряхнул головой, словно избавившись от тяжелого груза.
Тот кивнул, оставил перстень себе и протянул руку, отдавая обратно часы.
Она затрепетала, услышав столь страшное название, но виду не подала. Нельзя, чтобы кто-то потом говорил, что видел туарегскую женщину испуганной.
Одна война началась, потому что верблюд затоптал овцу, принадлежавшую другому племени. Другая война началась, потому что кто-то нарушил древний обычай. Это могло быть столкновение двух равных по силе…
– Требуют, чтобы были равны сообразительный и глупый, имохаг и раб, трудолюбивый и ленивый, воинственный и трусливый? – Гасель не сдержал возгласа удивления. – Они сошли с ума! Если Аллах сотворил на…
– Ни за что бы не подумал, что кто-то… кто-то в этом мире… окажется способен пересечь проклятое место!
Он обследовал песок. Тот был твердым, и, хотя в машине имелись кирки и лопаты, мужчина чувствовал, что ему не под силу выкопать яму, в которую поместились бы два человека и верблюдица. Затем он внима…
Губернатор молча кивнул, подошел к столу, потушил сигару в массивной хрустальной пепельнице и полистал документы, которые перед этим изучал.
– Не знаю… – неохотно признался он в итоге. – Я так и не смог выяснить, почему им нравится так поступать: сбиваться в толпу и жить, завися друг от друга. Не знаю… – повторил он. – Я не встречал челов…
После столетнего периода колониализма его народ не был поделен на четко определенные социальные классы: очень богатых и очень бедных. Они не укладывались в классические схемы развитых стран, согласно…
– Снег, – снисходительно, с высоты собственного опыта, ответила женщина. – Укутайся, потому что скоро станет холодно.
Начали появляться солдаты. Они мочились на барханы или умывались у водопойного желоба самого большого колодца. Сержант Малик эль-Хайдери тоже покинул свое жилище и приблизился к Гаселю быстрым и увер…
А что, если бы мы обнаружили тело на несколько часов позже?
Он не спал, уставив взгляд в ту точку, откуда автомобили посылали солнцу металлические отблески, замечая, как с каждой минутой марево становится все плотнее, а жара усиливается – вот-вот закипит кров…
– Метулем, метулем, – поздоровался он, прибегнув к излюбленному приветствию туарегов.
Он вспомнил странное ощущение, охватившее его тело, когда меч мягко, почти без усилия, вошел в живот Мубаррака. Ему казалось, что он все еще слышит предсмертный хрип, вырвавшийся из горла противника …
Туареги были единственным среди всех исламских народов, который, при всей своей приверженности учению Магомета, провозглашал равенство полов. Их женщины не только никогда не прятали лицо под покрывал…
– Потому что знаю, что ни неверные руми, ни вы, перенявшие их нелепые законы, не станете уважать мои, хоть мы и находимся в пустыне. Для тебя я грязный «Сын Ветра», убивший одного из твоих, а не имох…
Он с аппетитом поел грецких орехов, фиников, миндаля и выпил последние запасы воды. Затем с трудом встал на ноги и, опираясь о стену, сделал несколько шагов. Однако у него закружилась голова, и пришл…
Малик эль-Хайдери докуривал сигарету и жадно следил за плавным покачиванием бедер женщины. Наконец он с досадой отшвырнул окурок и не спеша двинулся за ней.
Это была мумия, а Гасель не очень-то разбирался в мумиях.
– Французам? – переспросил он. – Французы уже несколько лет, как ушли… Теперь мы независимы, – добавил он. – Пустыня образована свободными и независимыми странами. Ты что, этого не знал?
Он понял, что не может обидеть их отказом, и вынул из небольшого красного кожаного мешочка, висевшего на шее, тяжелую золотую монету, которую положил перед собой.
– Может, это и нелепо, – согласился он. – Но ведь сержант и лейтенант присутствуют здесь, потому что они общались с этим дикарем, и их мнение важно… Что вы об этом думаете, лейтенант?
«Но я знаю одного… – сказал он ему однажды во время длительной разведывательной экспедиции в горный массив Хуэйлы. – Я знаю одного имохара народа Кель-Тальгимус, который побывал там и вернулся…»
– Очень далеко. – Губернатор сделал паузу. – Это бесполезно. Ты никогда его не найдешь.
Туарег остановился и оглядел белое пространство, которое блестело, как зеркало, в двадцати метрах от его ног. Глаза резало, и ему пришлось прищуриться, поскольку соль возвращала солнечный свет, угрож…
– Совершенно, ваше превосходительство… Настоящий туарег, каких увидишь разве что на открытках. Несколько лет назад их можно было часто встретить в Старом городе и на базаре, но с тех пор, как им запр…
– И чего ты этим добьешься? – не унимался негр. – Вернешь мертвому жизнь?
– Ты бы согласился на обмен, если бы он все еще был с тобой? – поинтересовалась она.
Он оставил микрофон на столе, повернул выключатель и продолжал неподвижно сидеть, уставившись на передатчик, словно надеялся получить от него ответ.
Завершив спуск, странник удовлетворенно вздохнул, остановился и внимательно изучил соляную корку, которая начиналась в четырех метрах. Прошел вперед и попробовал ее ногой. Она казалась твердой и проч…
«Жил однажды человек, – рассказывал старик, – к которому воспылал необычайной любовью гри-гри саранчи. Жил он в Аравии и год за годом проклятые твари нападали на его поля и на поля его соседей.
Он нередко засыпал, убаюканный покачиванием в седле и сморенный усталостью. Семья не раз находила его у входа в хайму и укладывала в постель.
Но и Мубаррак был одет подобным образом, поэтому его движения были такими же неуверенными.
«Может, негритянка Кальсум ошиблась, – подумал он, чувствуя себя счастливым от подобного открытия. – Наверное, в своих снах она увидела меня раненым и сломленным, но не могла себе представить, что я …
Абдуль эль-Кебир подполз к нему и сумел разглядеть крохотную разведывательную авиетку, кружившую где-то на расстоянии пяти километров и медленно приближавшуюся.
«Я хочу поймать этого грязного туарега, – сказал он себе. – Поймать его живьем, чтобы сдернуть с него покрывало, взглянуть ему в лицо, и чтобы он в свою очередь увидел мое и понял, что ему не суждено…
Его разбудило солнце, косыми лучами светившее ему в лицо и уже почти лежавшее на горизонте. Он посмотрел в щель между камнями и увидел легкий столб пыли, поднимавшийся к небу позади машины, которая о…
Так что у него оставалась единственная надежда – повернуть на восток, постепенно отклоняясь к югу, и уповать на то, что, по крайней мере, в той стороне пределы «пустой земли» находятся ближе.
Он поблагодарил за галеты, сыр – порядком подпорченный, но зато твердый и вкусный – и за сочные финики, поглощаемые вместе с чаем – жирным, сладким, с большим количеством сахара, – который согрел его…
– Но это мог быть тот, который останавливался здесь вчера?
Старик на мгновение остановился, но не обернулся и, тяжело ступая, продолжил свой путь к тому месту, где его ждали дети и животные.
Водителя, похоже, вопрос не удивил: наверняка это был не первый бедуин, которого он перевез за свою почти двадцатилетнюю тряску по пустыне.
Случилось так – а было это много лет тому назад, – что два могущественных семейства – Зайеды и Атманы – до такой степени возненавидели друг друга, что кровь и одних, и других проливалась столько раз,…
Через два года его должны произвести в капитаны. Он превратится в высшее должностное лицо в регионе. Если вдобавок он поймает убийцу офицера, эти два года могут сократиться. Он вздохнул и кивнул голо…
Он взял бинокль, лежавший на сиденье, и навел на человека, постепенно превращающегося в крохотную точку. За ним, покачиваясь, следовал верблюд.
Да будет угодно Аллаху, чтобы так было всегда. Хвала Ему…
– Это твои глаза хотят увидеть тайну там, где нет ничего, кроме усталости, – заверил он. – Я проделал долгое путешествие. Возможно, самое долгое из всех, которое кто-то когда-либо проделал в этом мир…
– Но ведь он не один. А Абдуль эль-Кебир – почти старик, к тому же последняя история с бегством и годы, проведенные в заключении, подорвали его здоровье. Вы что, и правда думаете, что он выдержит три…
Один-единственный выстрел разнес ему голову.
– Наверно, ты права, и старая Кальсум ошибалась, – проговорил он. – Никто не может заставить меня покинуть пустыню и умереть вдали от нее.
Гасель прикрыл глаза, не очень-то встревоженный угрозой или предупреждением.
И вот в знойный полдень, когда солнце стояло прямо над его истрепанной соломенной шляпой, а гладкая поверхность живого камня в глубине крохотной пещерки, защищенной от ветра и дождей, внушала твердую…
– Вот поэтому мне и надо отправиться как можно скорее.
Четыре бинокля, равноудаленные друг от друга, были направлены на него с четырех сторон горизонта в течение всего дня, однако ни всадник, ни животное не сделали ни одного движения, заметного на таком …
– Мой меня подождет, – загадочно ответил туарег и, увидев, что сержант смотрит на него пристально, с непониманием, продолжил в том же тоне: – Вот уже пятьдесят лет, как ждет.
Лежу, значит, ни жив ни мертв, и тут этот жуткий вой раздается вновь, а следом такой поток жалоб и стенаний, что, подумалось мне, не иначе, как какой-то душе, мучающейся в аду, удалось с криком вырва…
– Со всем уважением, господин, – сказал он. – Вам не следовало бы позволять этому сброду из Адораса навязывать вам свои проблемы…
Через зарешеченное окно вливались потоки солнечного света, падая на длинные ряды книг и извлекая серебристые блики из латунной пепельницы, полной окурков. Но странное дело: день уже наступил, а со дв…
– Кто же лучше нас смог бы соблюсти его в настоящий момент? – поинтересовался тот. – И разве есть лучшее применение нашим страданиям?
И вот теперь он ощутил, что эта власть начала ослабевать и ускользать между пальцами, словно глина, высушенная солнцем и обратившаяся в пыль. И чем сильнее он сжимал кулак в стремлении удержать ее, т…
Осторожно, почти благоговейно он развернул пакет, в котором лежали покупки, сделанные им в лавках Старого города, и разложил все на одеяле. Пристроил в оконном проеме маленькое зеркальце и побрился в…
Если гость сам попросит его о смерти, он имеет право исполнить его просьбу и с той минуты освобождается от всякой ответственности, а также может попытаться спастись сам.
Но сейчас здесь не было ни щитов, ни зрителей, готовых восхищаться прыжками и пируэтами, сопровождаемыми сверканием стали, которая скорее избегала, чем стремилась ранить противника. Сейчас этот самый…
– Вы можете поручить это капралу Мохамеду. А ваша жена умеет обращаться с радио. – Он замолчал, чтобы прожевать. – Здесь никогда ничего не происходит.
– Дай-ка мне сумку, которую мы тебе вручили, она нам понадобилась…
Гасель молча кивнул, и он коротко фыркнул, чем, возможно, хотел выразить неверие или восхищение.
Приказ был категоричным: оставаться в данном пункте и вести наблюдение за «пустой землей», пока за ними не приедут. Это может случиться завтра, через месяц или через год, но, если они сдвинутся с мес…
Он больше не хотел ни воевать, ни бороться и мечтал о покое своей хаймы, долгих днях охоты и замечательных вечерах при свете костра. Ему хотелось вновь послушать истории старого Суилема – истории, ко…
Здесь жил или, по крайней мере, работал министр внутренних дел Али Мадани, человек, захвативший его жену и детей.
Он положил трубку и долго размышлял, остановив взгляд на большом портрете президента, занимавшем почти всю стену в глубине кабинета. Если Турки потерпит неудачу или вздумает перейти на сторону врага,…
– Здесь ли живет или работает министр Мадани?..
– Ты счастливчик… – продолжил он. – Счастливчик, если смог прожить без него все это время. Но скажи, какого черта ты забыл в городе?
Когда суд колебался, поставить ли преступника к стенке, приговорить к пожизненному заключению или же заменить ему наказание пятнадцатью годами принудительной службы в Адорасе, он прекрасно осознавал,…
– Значит, он не настолько безумен, как можно было подумать. С каких это пор тебя интересует Большой караван?
– Я представляю здесь закон, – отрезал он. – И другого закона не существует.
Он повернул на север в обход, держась от себхи на некотором расстоянии, потому что на заболоченных и топких берегах таких озер миллиардами плодились москиты, образуя целые тучи, которые ближе к вечер…
– Границы в этом районе практически не существует. Никто ее точно не определял.
Старший сержант Малик эль-Хайдери хорошо знал туарегов и их рабов. Он только-только начал засыпать, когда услышал шаги перед своей палаткой.
Острое зрение тут же ему подсказало, что бессмысленно и пытаться противостоять такому оружию. Единственным утешением служила мысль о том, что он одолел пустыню пустынь Тикдабру, а поражение потерпел …
Она сама была границей. Границей между странами, между регионами и даже между жизнью и смертью. Она навязывала себя людям в качестве границы, и Гасель понял, что в каком-то смысле любил «пустую землю…
Он только сейчас открыл, что если несправедливость горька, то столь же горькой оказывается и попытка ее исправить, потому что убийство Мубаррака не доставило ему ни малейшего удовольствия, лишь глубо…
Ни один день, даже тот, когда умирал в агонии его первенец, харкая кровью и сплевывая на песок ошметки легкого, съеденного туберкулезом, не казался ему таким длинным.
– Это мы еще посмотрим… – сказал он, а затем сделал знак Анухару эль-Мохри. – Ты можешь идти, – приказал он. – Если через неделю Абдуль эль-Кебир не окажется в гвельте на севере гор Сиди-эль-Мадья – …
Гасель с удовольствием принимал гостей и любил, когда все собирались вокруг очага, чтобы рассказывать старые истории и обсуждать мелкие происшествия повседневной жизни. Но затем, когда огонь прогорал…
Самец неожиданно поднял морду, принюхался к ветру и слегка насторожился. Затем – казалось, прошла целая вечность, хотя, наверно, какая-нибудь пара минут – обвел взглядом свое стадо, убедился, что опа…
И лишь когда французы захватили оазисы и колодцы, укрепили своими пушками и пулеметами немногочисленные водопои на равнине, свободным и непокорным всадникам, «Детям Ветра», пришлось сдаться тому, что…
– И все время находился в форте Герифиэс?
– Верблюдица собралась рожать, отец, – сказал он. – А поблизости рыщут шакалы…
– Ты его боишься, – заключил Гасель. – Ты и твои люди страшно его боитесь, верно?
– Ему не за что меня благодарить… – Туарег сделал короткую паузу. – Он хотел перейти границу и уже ее перешел… Отныне он твой гость… – Гасель окинуд Абдуля долгим, теплым взглядом. – Пожелай ему от м…
Вот так он долгое время проводил наедине со своими мыслями, а затем не спеша спускался вниз, чтобы в последний раз взглянуть на скотину, на лагерь и удалиться на покой, убедившись в том, что его мале…
Это было безлюдное и тихое место – именно то, что было нужно Гаселю после самых бурных дней его существования. От городской сутолоки голова у него пошла кругом. Толпа, уличное движение и шум вывели е…
Однако в уверенности, с которой говорил этот сумасшедший, было что-то, лишавшее покоя. Волнение вызывало также то обстоятельство, что туарег упомянул Абдуля эль-Кебира и его освобождение, а ведь всем…
– Никому не победить «пустые земли», – решительно возразил собеседник, убежденный в том, что говорит. – Доказательством служит то, что все твои предки умерли, а этим землям по-прежнему нет объяснения…
– Ты прав. Отныне ты первый капрал. Позаботься о том, чтобы все было готово, как только взойдет солнце… И принеси мне чай за пятнадцать минут до этого.
Но Гасель не испытывал настоящей ненависти. Он всего лишь пытался совершить правосудие и считал, что неблагородно ненавидеть туарега за то, что тот всего лишь выполнял свою работу, какой бы неправиль…
Дверь рывком распахнулась, и сержант Малик эль-Хайдери соскочил с постели, метнувшись было к пистолету, лежавшему на столе, но остановился, разглядев силуэт лейтенанта Размана, возникший на фоне ярко…
– Я тоже не знаю, что он задумал, лейтенант, – признался Малик. – Но мне хорошо известно, что этот тип весьма ловок. – Он помолчал. – Наверно, лучше всего отправиться за ним…
– Этим я расплачусь за верблюдов и провизию, – объяснил он. – Я беден, а мне пришлось убить верблюда. Это был замечательный мехари. Такого у меня больше никогда не будет.
– Но ведь путь-то неблизкий – в обход «пустой земли».
В конце концов, убедившись в том, что жители пустыни никогда не откажутся от покрывала, они, вероятно, пришли к выводу, что никогда не смогут отличать их друг от друга по голосу или по жестам, и махн…
– Я пробыл там меньше двух минут. Вот он видел меня, а я видел его.
Гасель неподвижно сидел перед ним на корточках, выражая почтение к его агонии, и, только когда увидел, что тот окончательно склонил голову на грудь, поднялся и, собрав последние силы, перетащил тело …
Он застыл в изумлении. Из черноты неожиданно рождалась чудовищная масса воды – он даже представить себе не мог, что такая существует на свете. У нее завивался гребень, она поднималась все выше и обру…
Все четверо выступили в поход одновременно – каждый со своей стороны горизонта. Им было приказано в полночь всем вместе подойти к туарегу, покончить с ним, если не будет иного выхода, и отправиться о…
– Вам, туарегам, известно все, что творится в пустыне. Верблюд ли подохнет, коза ли заболеет – слух тут же передадут из уст в уста. Не знаю уж, как вы это делаете, но это так. Ты считаешь меня дурако…
– Но ведь это был не я, мой сержант. Зачем мне было это делать? Через четыре дня мы бы все равно уехали на поиски каравана.
– За твою голову предлагают большие деньги, – сообщил махарреро без особого выражения. – Много денег.
– Он стоит по меньшей мере десяти верблюдов, – заверил он. – Камень хороший.
– Ну же, сержант! – засмеялась она. – Мы же вас знаем. Я вынула их из духовки два часа назад.
Лейтенант Разман почувствовал, что его прошиб холодный пот, а колени задрожали.
Губернатор Хасан бен-Куфра равнодушно пожал плечами и погрузился в чтение доклада, лежащего перед ним на столе, с таким видом, будто тот его крайне заинтересовал.
– Что ты сказал? Что ты убьешь президента?
Малик эль-Хайдери выждал несколько секунд, докурил сигарету и осторожно положил окурок на пол под кресло, чтобы придавить его во время раскачивания. Потом поднял голову и взглянул на Лейлу в упор.
– Большой караван! – воскликнул он наконец. – Ты собираешься искать Большой караван из легенды? Ты с ума сошел!
Пассажиры, проделавшие долгое путешествие, уже выходили из поезда со своими потрепанными картонными чемоданами и устало брели прочь, проклиная нелепое расписание этого допотопного поезда, который веч…
– Ты мне ничего не должен, и я все еще перед тобой в долгу из-за смерти твоего друга… Что бы я ни сделал и сколько бы лет ни прошло, я никогда не смогу вернуть ему жизнь, которую он мне доверил.
– Хотите, я пойду проверю? – вызвался один из солдат, понимая, что подобным предложением он может заработать себе капральские нашивки. – Жара начинает спадать…
– У капитана не так много друзей, – пояснил он. – Ни у него, ни у меня их нет, но я-то умею за себя постоять.
Они вошли в канцелярский барак, в котором была всего-навсего одна просторная комната с двумя столами. В эти утренние часы она уже успела прогреться. Капитан тут же направился к большой карте района, …
Почетный караул в красных мундирах и нарядных касках с плюмажем маршировал, автоматически подчиняясь командам, и наконец удалился, оставив на углах вытянувшихся в струнку часовых, которые напоминали …
Он не возлагал надежд на то, чтобы догнать туарега в эрге, потому что без верблюда тот зароется в песок, как только завидит вдали автомобиль, но почти переваренная вода из желудка верблюда через день…
– Туарег, который уехал сегодня утром, вполне мог обмолвиться, что слышал, будто караваны работорговцев вступили на нашу территорию. Торговля рабами вновь достигла угрожающих размеров.
– И все-таки это лучше, чем оказаться мертвым… А по твоей вине убиты четырнадцать человек – и страна в опасности.
– Рамадан? – удивленно переспросил Абдуль. – Ты считаешь, что мы в состоянии соблюдать пост в подобном положении?
– Ну так просто это не объяснишь, трясясь на верблюде, который смахивает на пьяницу… Давай лучше оставим до другого случая.
– Ну тогда и не приносите эту жизнь в пустыню. Здесь ясно, что хорошо, что плохо, справедливо или несправедливо. – Туарег уже налил в гербу воды и постарался, чтобы солдатские фляжки тоже были полным…
– Что он крайне изворотлив, господин. Он каким-то образом ухитряется всегда поступить так, как мы не ожидаем.
Многие из их товарищей пытались бежать – их всегда ловили, расстреливали или навеки упекали в тюрьму. И вдруг молодой лейтенант в отглаженной форме, только что прибывший в компании привлекательной же…
Его разбудил хохот гиен, привлеченных мертвой антилопой. Вдобавок вокруг бродили шакалы, поэтому он раздул огонь, который отогнал их к границе теней, а затем лег на спину, глядя в небо, слушая прибли…
– Это не легенда… Мой дядя пропал вместе с ним… И я не сошел с ума. Вот мой двоюродный брат Сулейман, который целыми днями грузит кирпичи за гроши, он – да, сумасшедший.
– Если ты ищешь Абдуля эль-Кебира, тебе лучше пристрелить меня прямо здесь, и это избавит нас от забот. Тебе его ни за что не отдадут…
– Она же еще ребенок! – со всхлипом вырвалось у него.
Гасель улыбнулся, пытаясь представить, какие были бы у солдат лица, если бы они заподозрили, что находятся на расстоянии выстрела от него и что сейчас он вполне может проскользнуть, подобно рептилии,…
Попадание пули толкнуло Гаселя вперед, лицом на широкие ступени улочки, однако он по-кошачьи извернулся, тоже выстрелил и попал полицейскому в грудь, опрокинув его на спину.
– Шутки уместны вечером, у очага, и между друзьями. – Он помолчал. – А сейчас скажу тебе вот что: в другой раз не вздумай меня ловить, потому что если я тебя вновь увижу – убью.
– Перестань двигаться. Тебе следует лежать неподвижно. Как верблюды. Как я. Пусть твое сердце успокоится, а легкие вбирают минимум воздуха, который им нужен. Ни о чем не думай.
– Я найду какого-нибудь кочевника, отдам ему эту половину банкнотов и объясню, где найти вторую половину… – Он улыбнулся под покрывалом. – За такую сумму любой бедуин готов провести верхом на верблюд…
Туарег стал проявлять нетерпение. Он еще глубже вонзил кинжал, а левой рукой сдавил капитану горло, не дав вырваться крику боли.
– Перед пустыней? Нет. Я здесь родился, здесь прошла моя жизнь… У нас четыре верблюда, верблюдицы сегодня и завтра еще дадут молоко, и нет признаков харматана. Если ветер нас пощадит, у нас есть наде…
А может, это было различие рас и культур, то обстоятельство, что житель побережья никогда не научится понимать туарега и не воспримет его обычаев.
Недалеко находился колодец; вода была мутной, плохо пахла и вызывала понос. Там заканчивалась «пустая земля» и зарождалось плоскогорье хамады – с каменистыми урочищами, кустами травы и старыми руслам…
Затем это спокойствие неожиданно было нарушено появлением черного полицейского автомобиля, проехавшего вдали с мигающими наверху огнями, и где-то в стороне пляжа провыла сирена.
– Он привлечет грифов, а грифы привлекут самолеты. Те выйдут на наш след.
– Ты следуешь их примеру, – мягко заметила Суад. В тоне ее голоса, несомненно, звучала любовь. – Ты стараешься помочь бедуинам и понять их, тебя беспокоят их проблемы, вплоть до того, что тратишь на …
– Я вас обнаружил, как только начало светать, и у меня было время подготовиться.
Каждое утро, когда джип вновь приближался к краю себхи, можно было бы сказать, что в душе лейтенанта начинали яростно бороться друг с другом два чувства: страх увидеть неподвижную фигуру на прежнем м…
Руб-аль-Джали на юге Аравийского полуострова и Тикдабра в сердце Сахары являются самыми неприютными районами планеты. Небеса сохранили их специально для того, чтобы отправлять туда души последних нег…
– Кадер! Кадер! Проснись же, чертов сукин сын!
Оставалось только попрощаться с надеждой на быстрое продвижение по службе и молиться, чтобы все не осложнилось еще больше. Дать себя убить в двадцать восемь лет человеку, чьи взгляды ты разделяешь, –…
Лейла не пошевелилась, словно не слышала, и только в глубине ее огромных черных глаз промелькнул страх, а пальцы слегка вцепились в грубую и грязную ткань тюфяка.
Гасель явился свидетелем того, как французы истребили антилоп на севере, муфлонов – на большей части Атласских гор и прекрасных аддаксов – в хамаде, на другой стороне большой секии, которая тысячи ле…
Сумерек почти не было. Небо окрасилось, почти без перехода, из красного в черное, и вскоре в бунгало зажглись карбидные огни.
Он посмотрел на звезды, которые сказали ему, как скоро свет сотрет их с небесного свода, окликнул ночь, и в ответ нежно отозвался его мехари, щипавший влажные кустики перекати-поля. Он оседлал его, в…
Он достиг края солончака, когда солнце поднялось уже высоко, нагрело землю и загнало москитов в их укрытия под камнями и кустиками травы.
Гасель услышал выстрел в то мгновение, когда его верблюд вновь пустился в путь, но не обернулся.
Чтобы попасть сюда, он проделал долгий путь. На этом пути ему пришлось заключить в тюрьму человека, которым в глубине души он восхищался, и отдать себя в полное подчинение человеку, которого – тоже в…
Абдуль эль-Кебир был бомбой замедленного действия, которая меньше чем за месяц заставит взлететь на воздух правительство и систему, если он достигнет границы и доберется до Парижа, где французы предо…
– Меня попросили поймать человека и отдать его под суд, ваше превосходительство, – сказал он, стараясь придать своим словам весомость и спокойствие. – Не для того, чтобы убить его, как собаку. – Он п…
– Переходить нельзя, – сказал он. – Подожди.
Хозяин дома молча согласился, взял монету и с интересом стал ее разглядывать.
– Не стоит винить в этом меня. – Малик эль-Хайдери угрожающе наставил на старика палец, несколько раз ткнув его в грудь, из-за чего тот уже был готов выхватить свой кинжал. – Один из твоих соплеменни…
– Эй! Здесь нельзя разгуливать с таким оружием! Если увидят, у тебя будут неприятности… Разрешение у тебя есть?
Гаселя разбудил рассвет. Он дрожал от холода и при этом обливался потом из-за сновидений, и вначале почувствовал, что ему не хватает воздуха, словно какая-то гигантская рука во что бы то ни стало хоч…
– Как ты можешь жить, делая то, что тебе прикажут? – поинтересовался он. – Как ты можешь чувствовать себя мужчиной и свободным человеком, завися от чьей-то воли? Если тебе говорят: «Преследуй невинов…
Абдуль эль-Кебир проводил туарега взглядом, пока тот не исчез из виду за распахнутыми настежь воротами, и тут, когда он остался один в вымершем форте, им овладело гнетущее чувство. На него навалились…
Затем он сдержал спазмы, стараясь думать о чем-нибудь постороннем и забыть запах и вкус воды, которая больше пяти дней находилась в желудке верблюда. Ему потребовалась вся его воля туарега, стремящег…
– Ни одному человеку не выжить без воды в центре солончака пять дней, но я видел, как этот туарег выжил, мой полковник, – возразил Малик. – Со всем уважением хочу заметить, что это необычный человек.…
Однако он обнаружил не один, а сотни трупов. Он натыкался на них в темноте, различал их формы в полутьме, при фантасмагорическом свете растущей луны, и новый день застал его в их окружении – неисчисл…
Абдуль эль-Кебир молча окинул его взглядом и утвердительно кивнул головой, словно понял что-то, вначале представлявшееся ему неясным.
Сержант жестом остановил его, и, можно сказать, вздох облегчения вырвался у него из самой глубины груди.
Будучи полуодетым, сержант постарался по возможности сохранить военную выправку, встал по стойке «смирно», отдав честь и попытавшись щелкнуть каблуками, что в действительности получилось комично, хот…
Взять под контроль колодец означало, таким образом, вынудить туарега сдаться или обречь его на гибель. Сам того не заметив, сержант ускорил шаг и неожиданно обнаружил, что практически бежит, сгорая о…
Кто сейчас не осудил бы его за то, что он потерял из-за этого приключения свою семью?
Сержант Ажамук умел держать себя в рамках, но он был хорошо знаком с лейтенантом Разменом и знал, что может позволить себе высказаться.
На каменистую равнину опустилась ночь, вдалеке захохотала первая гиена, и на небе замерцали робкие звезды. Скоро оно целиком будет усыпано ими – величественное зрелище, которым Разман не уставал любо…
– Потому что вы его ищете в «пустой земле» Тикдабре.
– Мне надо ехать… – только и сказал он, вставая.
Песок и ветер – вот и все, что было здесь, в преддверии «великой пустой земли». Он спрашивал себя, разве такое возможно, что, по утверждению туарега, существует нечто еще худшее, чем вот этот застывш…
Гасси – проходы между барханами – превратились в извилистый лабиринт: чаще всего они оказывались несуществующими или же, случалось, приводили в исходную точку, – и только невероятная способность Гасе…
Он направлялся на запад по прямой линии, удаляясь от Адораса и от всех известных земель, удаляясь и от Эль-Акаба, который оставался на севере, по его правую руку, и, как он решил, должен был стать сл…
– Ты уже больше никогда не сможешь жить спокойно со своей семьей, – заметил махарреро. – Тебе придется покинуть страну.
Через час Абдуль эль-Кебир начал ощущать, что задыхается, а в легкие не проходит воздух.
Старший сержант Малик остановил машину, выключил зажигание и неспешно обвел взглядом бескрайнюю равнину: казалось, когда-то здесь развлекалась гигантская рука, разбрасывая острые черные камни, которы…
– Не думаю, что к тому времени останется, что защищать, – возразил лейтенант, начиная медленно пережевывать жесткое и жилистое мясо старого верблюда, которого он приказал зарезать, пока тот не издох …
Животные встали на ноги, и Гасель протянул руку Абдулю, чтобы помочь ему подняться.
– Вот тут, в самом центре Тикдабры. По идее, караван должен был оставить Тикдабру на севере, обогнув ее. Но если они сбились с пути, зайдя вглубь барханов, то должны были попасть в этот район «пустой…
– Однако в своем последнем выступлении… – робко начал секретарь.
– Страну на девяносто процентов составляет пустыня, ваше превосходительство, – вмешался генерал, военный губернатор провинции. В его голосе явственно звучала досада. – И тем не менее оставшиеся десят…
– Что за люди находятся там взаперти, сержант? – поинтересовался он.
– Капитан! Капитан! Что за шутки? Куда вы все подевались?
– Думаю, я в какой-то момент задремал, мой сержант. – Великан едва ли не всхлипывал. – Кто бы мог подумать, что средь бела дня…
Однако Гасель также знал, что на такой местности ни один верблюд не в состоянии соперничать с его мехари. Из-за неисчислимого множества колющих и режущих камней почти в полметра высотой она представл…
Они попили крови верблюда и поели мяса. Гасель чувствовал себя сильным, бодрым, полным энергии и способным безбоязненно противостоять «пустой земле», однако его беспокоили страх его спутника, молчани…
– Не беспокойся! – ответил он. – Я и не думал этого делать.
Его взгляд загорелся: он понял, что находится на верном пути. Повернул ключ одной рукой, крутя другой руль как одержимый, и результат оказался тем же: кашель, дрожь и молчание.
– Ты прав… – наконец сказал он. – Человек и верблюд… – Он замолчал и поискал взглядом вокруг. – Второго нет.
– Этот тип не может быть туарегом! Это же Абдуль эль-Кебир!
– Для этого и чтобы раз и навсегда покончить с Абдулем эль-Кебиром.
Туарег ткнул пяткой в шею мехари, тот поднялся, остальные последовали за ним и не спеша удалились, исчезнув из виду за каменной грядой.
Сахара, если взглянуть на нее отсюда, со стаканом чая в одной руке и сигарой «Давидофф-Амбасатрис» – в другой, казалась вполне сносным местом, а иногда под вечер, когда солнце, прежде чем окончательн…
Туарег почувствовал желание заплакать, у него затуманило глаза. Он вслух проклял гри-гри смерти, и полицейский, который стоял перед ним, раскинув руки, вновь взглянул на него, удивленный услышанной ф…
– Нет. Я искал в себе то, что осталось от моих предков. Они победили «пустые земли».
«Он превратится в легенду, – думал он. – Легенду вроде Омара Муктара или Хамоду… Легенду, которой будут гордиться люди его расы и которая будет напоминать им о том, что когда-то все имохаги были таки…
Туарег бросил на него долгий взгляд, словно оценивая, насколько глупо то, что он только что сказал.
А уж в этом, насколько Разману было известно, Абдуль эль-Кебир имел все шансы на успех, поскольку, благодаря его одухотворенному и открытому лицу, внушающему доверие, и ораторским способностям, народ…
Сейчас Гасель осознавал, что действует как судья, а также, вероятно, как палач, и ни у того, ни у другого нет причин ненавидеть свою жертву. Сила его удара, гнев, который тот нес в себе, в действител…
– Ты сожалеешь? – Министр издал короткий смешок, горький и презрительный. – Если бы ты, по крайней мере, умер, можно было бы сказать, что тебя подвергли нечеловеческим пыткам… Но ты здесь, живой, и т…
– Аллах. Если бы это было не так, он не сделал бы их трусливыми, вороватыми и услужливыми. И не сделал бы нас смелыми, честными и гордыми.
Вечер застиг его за трапезой. Еще не успели появиться первые созвездия, а он уже спал, укрытый от ветра низким кустарником и согреваемый тлеющими углями костра.
Мечи разрезали воздух, яростно жужжа в утренней тишине, и какая-то беззубая старуха издала крик ужаса и стала умолять, чтобы кто-нибудь подстрелил грязного шакала, пытающегося убить ее сына.
– Это он, вне всякого сомнения… – проговорил министр, зажигая длинную турецкую сигарету, вставленную в мундштук. Казалось, он был поглощен своими мыслями. – Повторите-ка мне как можно точнее, что он …
Капитан взмахом руки ответил на его приветствие, вновь запер сейф и откинулся в кресле, положив ноги на стол, устремив взгляд на карту. На губах его застыла легкая улыбка: он был доволен, что принял …
«Когда подстрелишь самца, вскоре придет другой, моложе, чтобы занять его место и покрывать самок, – говорил ему когда-то отец. – А вот когда убиваешь самку, ты также убиваешь ее детей и детей ее дете…
Полицейские сдерживали вопящую и рукоплещущую толпу, а из окон домов женщины и дети бросали цветы и конфетти.
– Да знаю. Но ведь вы обладаете достаточными полномочиями, чтобы послать меня на любое задание. Например, на учения по выживанию в «пустых землях». Представьте себе, вдруг мы вернемся с целым состоян…
Верблюд лежал на коленях, вытянув шею на песке, и смотрел в ту точку, откуда пришел Гасель, то есть в сторону северо-востока, а значит, он прибыл с юго-запада, потому что верблюды, умирая от жажды, в…
Он перебрал в памяти их лица, одно за другим: вспомнил худощавое, очень бледное лицо капитана, который ненавидел солнце и любил полумрак своего кабинета, потные и багровые щеки повара и длинные нахал…
– Если ты знаешь, где он, то зачем явился?
Дорого же ему приходится расплачиваться за те дни. Слишком уж высока цена, на его взгляд. А самое худшее заключалось скорее не в пустыне как таковой, жаре и однообразии, а в воспоминаниях и увереннос…
– Но ведь на рассвете вы умрете от холода… – Он повернулся к Гаселю: – Дай им хотя бы одеяло…
– Я вас слышу, мой сержант. Вы что-нибудь обнаружили?
А тот неожиданно вырос рядом с ним, возникнув из ниоткуда, неслышно, хотя за ним следовали четыре груженых верблюда, которые не производили ни малейшего шума, словно заразились этим от своего хозяина…
Он скорее почувствовал, чем увидел, стадо антилоп вдали, и только тогда понял, что страшно проголодался.
Спустя четверть часа, не причинив никакого другого беспокойства, кроме нервных криков животных: одна из верблюдиц трижды попыталась укусить товарищей, – жужжание удалилось, и аппарат превратился в ма…
Однако никто из них так и не показался. Никого не было ни на карауле в угловой будке, ни рядом с воротами, за которыми виднелась бескрайняя пустыня.
– Чтобы защитить вас… Вам придется пойти с нами, поскольку твой муж превратился в опасного преступника, и власти опасаются, что вас растерзает возмущенная толпа.
– Понятно, почему я тебе снова и снова повторяю, что ты теряешь время? Меня ни за что на него не обменяют, и я на них не обижаюсь. Я всего-навсего простой губернатор, верный и полезный чиновник, выпо…
– Какого черта, почему он говорит о семье? – спросил он. – Насколько мне известно, мы ее и пальцем не трогали.
– Ты был в «пустых землях»? – недоверчиво переспросил другой.
– Колодец находится там. Мы держим путь вон к тому утесу слева.
Он в последний раз посмотрел на труп, вышел из бунгало и остановился в тени навеса, обведя взглядом одно за другим лица присутствующих. Здесь были все.
И вот так – на протяжении двух суток: давясь, как финики в сумке из кроличьей шкурки, обливаясь потом и задыхаясь от невыносимого зноя, не ведая, сколько еще осталось до конца подобного мучения или у…
С чего это вдруг Гасель снова устремился вглубь кошмарной духовки, он знать не мог, но предчувствовал, почти шкурой ощущал, что за этим кроется какой-то подвох. Если туарег, у которого так мало воды,…
Сержант Малик эль-Хайдери проводил его взглядом, пока путник не скрылся в лабиринте проходов, оставленных барханами между собой, южнее грунтовой дороги, и затем задумчиво повернул к самому большому и…
Тишина. Проклятая тишина. Дуновение ветерка не доносило никаких звуков жизни и не нарушало покоя этого места, где все казалось застывшим, раздавленным и разрушенным солнцем, которое припекало все сил…
Луна, должно быть, взошла очень высоко – раз уж, на мою беду, Аллаху не было угодно, чтобы та ночь была безлунной, – когда меня разбудил такой нечеловеческий крик, что я обмер и сжался от ужаса в ком…
– Даже будучи убийцей, он не перестает быть моим гостем. Только у меня было право судить.
– Послушай моего совета, – сказал он. – Избегай Тикдабры!
– Что случилось? – поинтересовался офицер.
– Ты очень красивая, – сказал он, и в его голосе прозвучала хрипотца. – Самая красивая туарегская женщина, какую я когда-либо видел… Сколько же тебе лет?
– Ты способен оставить кого-то вот так умирать?
– Ты не можешь приводить Калеба в качестве примера. Он был подонком.
Капрал Абдель Осман спрыгнул с машины, в два прыжка оказался рядом с товарищем и протянул руку к монетам и крупным камням, раскатившимся по земле.
Наконец он нашел увесистый камень, поднял его обеими руками и сбросил вниз. Как он и ожидал, падая, камень пробил соляную корку, высушенную солнцем, и тут же исчез. Через оставленную камнем пробоину …
– Помощь ему не нужна. Достаточно будет твоего молчания. – Он сделал паузу. – Нам не следует в это вмешиваться. Военные рвут и мечут, а нам и так хватает с ними хлопот. – Он повернулся к Гаселю: – Со…
Молодой человек хотел что-то сказать, но туарег заметил, что тот утомился, и заставил его откинуться на подушки.
Это открытие словно послужило сигналом об опасности. Он протянул было руку к автомату, однако в тот самый момент прозвучало два выстрела, всего лишь два, – капрал Абдель Осман и солдат Мохамед Кадер …
Задуманное все-таки удалось, и теперь Гасель выходил из своего долгого транса, смотрел на закат и заставлял работать мозг, будя его, чтобы он, в свою очередь, привел в действие тело и каждый мускул в…
Туареги были немногочисленны и разрозненны, тогда как солдаты прибывали из метрополии или колоний, точно полчища саранчи. Настал такой день, когда в Сахаре без разрешения Франции не могли попить ни в…
– Это только Аллах может утверждать. Пустыня большая.
«Изучает историю наших предков…» – сказал юноша, однако лицо его спутника носило на себе печать такого глубокого страдания, которая не могла появиться за одну неделю голода и жажды в пустыне.
– Наверно, они мне не поверили, – рассуждал он. – Наверно, они думают, что бедный, невежественный туарег никогда не сможет добраться до президента.
– Потом вернемся, – сказал он. – Пусть одна секретарша останется. Это должно быть завтра отослано в столицу.
– А ты, случайно, не Гасель Сайях, имохар Кель-Тальгимуса, семья которого стояла лагерем в гвельте гор Хуэйлы?
В таком случае на что остается надеяться ему, Гаселю, которому приходится следовать дальше с двумя истощенными верблюдами и человеком, отказавшимся от борьбы, в котором лишь ему с трудом удавалось по…
– Ты не знаешь, кто такой Абдуль эль-Кебир?
– Твоя семья? – удивился он. – А какое я имею к ней отношение? Что случилось?
– Знаю. Но ведь они направляются к Красному морю и в страны, где все еще признают рабство.
Нигде ни души. Ни рядом с колодцем, ни на зубцах западного угла – единственной части стены, которая была отсюда видна.
Он разбил лагерь среди мертвецов, сел и стал смотреть на них, спрашивая себя, кто из них Гасель, его дядя, легендарный воин, искатель приключений, которого наняли защищать караван от нападений бандит…
– Вода-то у него имеется… – сказал он. – Отвратительная жидкость, которая убила бы кого угодно, но туареги, благодаря ей, способны выжить. А еще он пил кровь. – Он помолчал и уверенно добавил: – Ищи …
– Он смел и отважен и восхищается твоими подвигами, – пояснил мужчина. – Ты скоро станешь самым знаменитым человеком в пустыне.
– Иногда я спрашиваю себя, как это только тебя сцапали, чтобы сунуть в эту дыру? Ведь ты такой ушлый. Где собираешься искать?
Никогда, даже в самые тяжелые минуты, когда, находясь в глубине Тикдабры, он понимал, что смерть уже стала его единственной попутчицей, он не предвидел подобного поворота событий, поскольку для него,…
Они смотрели друг на друга, хотя на самом деле расстояние позволяло разглядеть только расплывчатый силуэт верблюда и всадника, которые словно колыхались в мареве. Ему хотелось бы знать, о чем тот сей…
– Пусть приступает к делу как можно скорее.
Когда зазвонил телефон, он уже знал, кто звонит, поскольку это была прямая линия, которой пользовался только Президент.
– Мне нужно поговорить с постом в Тидикене. Соедини меня с лейтенантом Разманом. Дай мне знать, когда он будет на связи.
Он мог повторить по памяти каждое слово старика, и, возможно, впервые за все годы, что он слышал эту историю, до него дошел ее глубинный смысл.
Это и вправду было неприглядное место в самом сердце и без того неприютного края. Здесь невольно закрадывалась мысль о том, что Всевышний создатель по завершении своих трудов постарался выбросить сюд…
– Больше ничего, ваше превосходительство. Он всегда полностью закутан. Можно только отметить, что у него темные глаза и сильные руки…
– Я не заинтересован в том, чтобы что-то менялось… – ответил тот, протянув руку и взяв флягу, затем напился, слегка приподняв покрывало. – Единственное, чего я хочу, – чтобы мне вернули семью и остав…
– Думаю, ты свихнулся, как этот туарег, – заметил он. – Но может быть, ты прав, и это лучше, чем сидеть здесь в ожидании смерти. – Он помолчал. – Нам следовало бы придумать толковое обоснование столь…
– Если прикажут, мне придется тебя преследовать, – заметил лейтенант.
– Послушайте, сержант! – сказал Разман, стараясь, чтобы голос звучал как можно более властно. – Я здесь старший. Выступите, когда стемнеет, и я хочу, чтобы с рассветом вы вернулись. Ясно?
Оставались еще отдельные семьи, такие как семья Гаселя, затерявшиеся в просторах пустыни, но это были уже не группы гордых и полных собственного достоинства воинов, а мужчины, которые сохранили мятеж…
Он попытался заткнуть рану с той и с другой стороны, на входе и выходе, сильно перетянул грудь с помощью длинного тюрбана и закутался в одеяло, дрожа от холода и жара, прислонившись к стене, чтобы по…
Однако он понял, что настаивать бесполезно, закрыл глаза, выбросил все из головы и попытался расслабить каждую мышцу, не думая ни о воде, ни об окружавшей его пустыне, ни об ужасе, который, будто жив…
Он понял, что призраки его страхов обретают плоть, когда заметил на горизонте столб пыли: он поднимался вверх и надолго застывал в воздухе, поскольку в полдень на равнине нельзя было уловить ни малей…
– Южная и восточная – да, но если я перейду через западную, меня тут же повесят.
Из полумрака кухни возникла темная тень. Это был высокий, очень худой туарег в темном лисаме, скрывавшем лицо, с винтовкой в одной руке и длинным мечом – в другой.
– Возможно. Но их нигде нет, – заметил он. – Район южнее Тикдабры прочесывают уже не один год. И восточнее, и западнее. Однако никто так и не рискнул сунуться в саму Тикдабру. По крайней мере, те, кт…
– Что ты сказал? – недоверчиво переспросил парень.
– Наверно, ты прав… – согласился он. – Мне следовало бы объяснить тебе, что мы уже не колония и что точно так же, как все изменилось для туарегов с приходом французов, все вновь изменилось сейчас, ко…
– Я это знаю. Зато теперь я могу отомстить за оскорбление.
– Верно, – согласился Малик. – Но кто помешает нам предпринять попытку проверить сообщение, а потом признать, что тревога, мол, оказалась ложной? – Он иронично улыбнулся. – Скорее всего, им придется …
– Шум их пугает… – объяснил он. – А если они побегут, то выдадут нас.
И действительно, туарег в жизни не испытывал такого холода: вагоном завладел ледяной воздух, временами приносивший с собой микроскопические снежинки, вынуждая бедных, продрогших пассажиров заворачива…
– Нет! – быстро ответил тот. – К счастью для меня, я не знаком с Али Мадани… И надеюсь, что никогда с ним не познакомлюсь.
Затем возникло слабое жужжание моторов, позже превратившееся в рев, распугавший вяхирей, фенеков и змей и завершившийся визгом тормозов, раздраженными голосами и громкими командами. Машины остановили…
Гасель смотрел лейтенанту вслед, пока он устало удалялся, опираясь на лопату, которая послужила древком флага, и засомневался, сможет ли он добраться до берега себхи, не свалившись от солнечного удар…
Ему было известно – потому что это не укрылось от его внимания в предыдущие дни, – что остальные автомашины и их экипажи находятся далеко и ему незачем их опасаться.
Поэтому он ехал дальше, несказанно страдая в заточении: ведь он больше всего любил одиночество и свободу, – терпя компанию болтливых торговцев, истеричных женщин, шумных детей и вонючих кур. Он не мо…
Гаселю пришлось помочь ему слезть с верблюдицы и перетащить в тень, напоить и прижать к себе его голову, словно успокаивая испуганного ребенка. При этом он спрашивал себя, куда делись силы его спутни…
– Нет. Я туарег. – Он помахал револьвером. – А теперь ступай и запомни: через неделю в гвельте на севере гор Сиди-эль-Мадья. – Он ткнул ствол оружия губернатору в спину, подталкивая его в противополо…
– Мне это известно. Однако не настолько велика, чтобы сторонники его не отыскали и не помогли бежать. Так он и оказался в твоей хайме.
– Армия может остаться в стороне, генерал. Этим вопросом займутся мои люди. Хотя, – умышленно добавил он, – не думаю, что армия может оказаться в худшем положении, чем то, в котором она находится в д…
Рука сержанта потянулась к пирожным, словно она жила собственной жизнью, независимой от воли хозяина.
День за днем, по мере продвижения на север, он осознавал собственную ничтожность, хотя даже пустыне при всей ее громадности не удалось зародить в нем подобного комплекса за сорок с лишним лет жизни.
– Они утверждают, что все люди должны быть равны, с одинаковыми обязанностями и правами, а богатства – распределяться между всеми…
Это были туареги из «Народа Копья» – люди бедные, но приветливые и гостеприимные. Они согласились продать ему своего лучшего мехари, зарезали в его честь барана, из которого приготовили отменный куск…
– История твоих предков. Или же история людей, обитавших на этих землях до того, как туареги завладели пустыней.
На лице Гаселя было написано: чему быть, того не миновать.
– Почему твое дело более правое, чем у них? Все вы ищете власти. Или нет?
– Я мог бы арестовать тебя за то, что ты мне предлагаешь.
Преступлению Мубаррака нет прощения, и он, Гасель Сайях, заставит чужаков понять, что в Сахаре следует по-прежнему соблюдать законы и обычаи его племени, потому что эти законы и обычаи соответствуют …
– Что ты делаешь в это время на улице? – спросил тот, кто его подозвал. Он сидел рядом с водителем. – Разве ты не знаешь, что в городе комендантский час?
Кто-то был готов вот-вот расхохотаться, кто-то подпрыгнул от радости, и, когда Разман, прекрасно осознавая, что делает и каковы подлинные чувства этой банды уголовников, торжественно предложил поднят…
В конце он потратил больше часа на изучение берега, чтобы найти подходящее место и попытаться спуститься с наименьшим риском.
Капитан произнес это имя таким тоном, будто этим уже все сказано, но тут же понял, что незваному гостю оно ни о чем не говорит и тот ждет дальнейших разъяснений.
– Не вижу другого выхода, кроме как окружить солончак и дождаться, когда жажда вынудит его сдаться.
– Твою… – выпалила девушка. – Почему ты оказался так далеко от дома? Почему платишь за то, что покупаешь, старинными золотыми монетами? Что за тайну ты скрываешь? Несмотря на твое покрывало, твои гла…
– Это самоубийство… – пробормотал про себя лейтенант. – Я никогда не думал, что туарег способен на самоубийство. Он же обрекает себя на вечное проклятие.
– А кто так распределил, что имохаг выше акли?
Мубаррак, имохаг из «Народа Копья», вспрыгнул в последнюю машину, и его глаза неотрывно смотрели на туарега, пока того не заслонило облако пыли. Ему хватило этих секунд, чтобы уловить, что происходил…
Наконец ремесленник передал драгоценность старшему.
– Но следы вели на север… А «пустая земля», если не ошибаюсь, находится на юге.
Туарег передвигался пешком равномерным шагом, подобно бесстрастному автомату, в то время как Абдуль ехал на самом выносливом животном – молодой верблюдице, на состоянии которой, судя по всему, еще не…
Затем он лег, собираясь поспать, однако на этот раз сон не пришел, как всегда, мгновенно, вызванный усталостью после долгого пути. Ему не давал покоя скелет мертвого верблюда, один-одинешенек в сердц…
Один только человек за столько веков не сумел полностью приспособиться к ночи. Вот почему, как только начало светать, Гасель разыскал своего верблюда, объедавшего ветки на расстоянии немногим больше …
Суад присоединилась к нему, и они долго сидели вот так, в молчании, наслаждаясь чистым и свежим воздухом после целого дня удушающей жары.
– Его сверг нынешний президент… Лишил его власти, но поскольку уважал, то не осмелился убить. Они вместе сражались и много лет провели во французских тюрьмах. – Анухар эль-Махри отрицательно покачал …
Почувствовав себя увереннее, он продолжил движение, размахивая жалким флагом. Солнце начало превращаться в расплавленный свинец, и лейтенант обратил внимание, что в котловине, образованной солончаком…
– Я этого не ищу, – убежденно сказал Гасель. – Я всего-навсего желаю спокойно жить со своей семьей. – Он сделал паузу. – И чтобы выполнялись наши законы.
В двухстах метрах у него уже не оставалось сомнений: белое пятно, выделявшееся на фоне белой равнины, оказалось мумифицированным и почти нетронутым, благодаря сухости атмосферы, скелетом большого вер…
– Мне придется тебя убить, и меня отвезет один из них.
И он заплакал. Впервые на его памяти Гасель Сайях из-за кого-то плакал, и хотя он понимал, что глупо и нелепо оплакивать тех, кто умер много лет назад, стоило ему увидеть их здесь, перед собой, и осо…
Железнодорожник хотел было что-то сказать, но тут он внимательно оглядел Гаселя, заметил свернутые в длинную трубу ковры, которые тот прижимал к телу, почувствовал решимость в глубине темных глаз – т…
Наступил вечер второго дня, когда я очутился среди высоких-превысоких барханов, в половине дня пути от могилы Сантона Омара Ибрагима. Я взобрался на один из них, надеясь увидеть какое-нибудь жилье, ч…
Начиная с того далекого рассвета, когда он решил сесть на своего мехари и отправиться в пустыню на поиски утраченной чести, столько людей приняли смерть, что он не вправе удивляться тому, что кровь э…
Он удалился быстрым шагом, оставшиеся проводили его взглядом. Старший, несомненно, им гордился.
А то, что в результате подобного одиночества и нестерпимой жары они сойдут с ума, как-то не учитывалось людьми, отдавшими приказ. Наверняка те в жизни не видели Сахары, хотя бы издали.
Он притворил дверь и медленно обошел каждый угол небольшого форта. Ни в сторожевых будках, ни возле ворот он больше не обнаружил ни одного трупа, словно туарег, следуя некоему ритуалу, предпочел пере…
Если какой-то туарег имел смелость сунуться в этот ад, прикончить капитана и унестись быстрее ветра, он в глубине души был на его стороне, какими бы ни были мотивы его поступка. Однако лейтенант такж…
Он поднял голову. Красавица с тоненькими косичками села рядом и протянула руку, чтобы провести по его лицу, как могла бы сделать мать по отношению к испуганному ребенку.
Он выпил все до последней капли, хотя уже утолил жажду, а желудок угрожал взорваться.
Оказалось, однако, что эти купцы не доверяли друг другу и договорились отдать эти деньги на хранение хозяйке дома, в котором жили, наказав ей не отдавать деньги никому из них, если при этом не будут …
– Это всего лишь предположение. Точно так же они могут оказаться в другом месте.
Вдруг туарег возник из темноты, и первое, что преследователи успели заметить, это металлический блеск дула его винтовки.
– Она мне нужна. Попьешь, когда вернешься.
– Это он, вне всякого сомнения, – сказал он. – Этот сукин сын имел наглость пробраться сюда и перерезать горло капитану у нас под носом. Капрал! Посади под замок Мулая. Если он сбежит, я прикажу тебя…
Анухар хотел было крикнуть, но черное дуло револьвера остановилось в сантиметрах двадцати от его глаз.
Страх перед ревущим харматаном и перед засухой, любовь к равнине без ветра и к черной туче, разверзающейся, чтобы земля покрылась зеленым ковром ашеба.
– Адорас! – повторил он, не веря своим ушам. – Это несправедливо, ваше превосходительство. Возможно, я совершил ошибку, но не преступление же.
– Что-то случилось? – поинтересовался он и в ответ на молчаливый отрицательный ответ понимающе кивнул головой. – Ясно… – сказал он. – Ты впервые попал в город… Тебе есть где переночевать?
– Это правда, что ты не показываешь лицо никому, кроме семьи и близких?
Кроме того, каждые четыре часа требовалось залить в бак горючее самым примитивным способом: присоединив шланг к бидону, прочно закрепленному на крыше, а на склонах, когда им попадался крутой подъем, …
– Нет! – Тон туарега был сухим, решительным и угрожающим. – Я хочу, чтобы ты передал ему от моего имени: если послезавтра он не освободит мою семью и она не будет стоять на этом самом месте, где ты с…
Старший сержант Малик почувствовал, как желудок свело судорогой. Вот уже больше двух недель охотникам не удавалось ничего добыть, поскольку с годами они вынудили животных покинуть окрестности, а сред…
– Редко… У нас были более важные темы для разговора. Так что же случилось с Абдулем эль-Кебиром?
Но как утверждал Суилем, гри-гри были глухи к словам, мольбам и даже угрозам людей, поскольку у них имелось собственное мнение, и коли уж они в кого-то влюблялись, то любили до скончания века.
– Они мои гости, – невозмутимо ответил он, – и им нездоровится.
Гасель отрицательно покачал головой, но все же приблизился к верблюдам и связал им ноги, соединив передние с задними, чтобы у них не было никакой возможность подняться.
Они поставили палатку, и в середине утра прилетели два самолета.
– А зачем тебе это было надо? Ты искал Большой караван?
– Тебе придется разузнать, если хочешь воды.
«…Видите, столкновения и войны ни к чему не ведут, потому что за мертвых с одной стороны другая сторона тоже платит мертвыми…»
– Уж не хочешь ли ты, чтобы я прямо сейчас тебе объяснил, как устроен мир…
Незнакомец приподнялся на локте и посмотрел на него с изумлением.
– Я направлю к вам эскадрилью. Пусть прочешут весь район вокруг Герифиэса. – Он помолчал. – И еще я хочу, чтобы два полка расположились по ту сторону «пустой земли» Тикдабры.
– На два часа… Максимум на три. При такой скорости и на такой местности он расходуется быстрее… – Лейтенант помолчал и озабоченно добавил: – Не думаю, что мы доберемся до колодца.
– Ты больше ничего не возьмешь? – поинтересовался он.
Он всю ночь напролет ворочался без сна в кровати: мечтал, как отправится вместе с ним в «пустую землю» на поиски Большого каравана; представлял, какие приключения они переживут вместе и чему его може…
Они отправились в путь, когда солнце уже скрывалось за горизонтом, но даже это не принесло свежести в атмосферу, словно это проклятое место находилось за пределами действия основных законов природы и…
Они появились возле его хаймы однажды утром. Старик находился на самом пороге смерти, а юноша, который два дня перед этим тащил его на спине, смог лишь прошептать несколько слов, прежде чем упал без …
– Политическая? – недоуменно переспросил он.
– Немало народу погналось за этой мечтой и погибло.
И вероятно, они были правы, потому что в течение этих дней Гасель успел осознать свою ничтожность в сложном мире столицы, где его знания, опыт и решимость ровным счетом ничего не стоили.
– Мы маленькая, бедная и мирная страна, но нам не нравится, когда кто-то вторгается на нашу территорию.
Вот так восторжествовали справедливость и разум, благодаря находчивости этого умного судьи.
– Это правда, что вы, туареги, по-прежнему считаете себя богами избранной расой?
Стоя на крыше автобуса, кондуктор несколько раз весело покачал головой.
– Я это учту, – согласился сержант. – Я буду это помнить, но попрошу Аллаха, чтобы он никогда не ставил меня в подобное положение.
Из-под его опытных пальцев, очищавших камень с крайней осторожностью, появлялись на свет слоны, жирафы, антилопы и леопарды, охотничьи, любовные и бытовые сцены древнейших обитателей этих земель. Зач…
– Бери все, что тебе нужно, в обмен на кольцо. – И он улыбнулся: – А вот это еще может тебе пригодиться.
Ни Малик, ни офицер, ни все те солдаты, что перекапывали песок, не были французами, но их роднили невежество и презрение к пустыне и ее обитателям.
– Что же нам теперь делать? – растерянно спросил один из солдат.
– Представляю себе… – согласился Гасель. – Это должно быть намного, намного сложнее, поскольку подобную глупость даже нечего и обсуждать… – Он сделал паузу, словно закрывая тему, и спросил: – Ты когд…
Лейтенант Разман молча кивал и изо всех сил сдерживал озноб, поскольку его легкая форма не была рассчитана на температуру этого кабинета.
– Это все? – изумился Абдуль. – Я даже не смочил горло.
Хромая верблюдица скоро околеет тут же, неподалеку, и тоже превратится в мумию с пустыми глазницами. Каждый из них обозначит середину пути. Мертвые, они соединили север с югом «пустой земли» Тикдабры.
Следовало, пока не поздно, найти настоящего убийцу и передать комиссии готовое дело, если он хочет избежать неприятностей.
Шесть безымянных могил располагались по ту сторону задней стены. Когда-то на каждой из них имелись даже крест и табличка с именем, однако несколько лет назад повару пришлось пустить кресты на дрова, …
Это было долгое путешествие. Он не знал, в каком направлении двигаться, чтобы попасть домой, не знал, где теперь его дом. Гасель искал свою семью, не зная, есть ли у него еще семья.
Лейтенант повернул выключатель и обратился к Ажамуку.