Затем это спокойствие неожиданно было нарушено появлением черного полицейского автомобиля, проехавшего вдали с мигающими наверху огнями, и где-то в стороне пляжа провыла сирена.
Позже проехала желтая машина, а потом его окликнула какая-то женщина, стоявшая у дверей подъезда.
Гасель прикрыл глаза, не очень-то встревоженный угрозой или предупреждением.
Малик, как правило, и был «естественной смертью» в Адорасе, а двое из самоубийц разнесли себе мозги, чтобы больше его не видеть.
Через зарешеченное окно вливались потоки солнечного света, падая на длинные ряды книг и извлекая серебристые блики из латунной пепельницы, полной окурков. Но странное дело: день уже наступил, а со двора не доносилось ни звука. Он был уверен, что не играли и утром – как обычно, на рассвете.
– Не расходуй ее попусту… – сказал ему туарег. – Она мне понадобится.