Водителя, похоже, вопрос не удивил: наверняка это был не первый бедуин, которого он перевез за свою почти двадцатилетнюю тряску по пустыне.
Он поблагодарил за галеты, сыр – порядком подпорченный, но зато твердый и вкусный – и за сочные финики, поглощаемые вместе с чаем – жирным, сладким, с большим количеством сахара, – который согрел его тело, изгоняя из него предрассветный холод.
Но и Мубаррак был одет подобным образом, поэтому его движения были такими же неуверенными.
Секретарь губернатора провинции пожал плечами.
«Я хочу поймать этого грязного туарега, – сказал он себе. – Поймать его живьем, чтобы сдернуть с него покрывало, взглянуть ему в лицо, и чтобы он в свою очередь увидел мое и понял, что ему не суждено стать первым человеком, который надо мной посмеялся».
Его превосходительство губернатор Хасан бен-Куфра, высший представитель власти, слово которого – закон, на территории большей, чем Франция, хотел было запротестовать но передумал, проглотил свою гордость и возмущение и начал с трудом расстегивать ремень на брюках.