Абдуль эль-Кебир подполз к нему и сумел разглядеть крохотную разведывательную авиетку, кружившую где-то на расстоянии пяти километров и медленно приближавшуюся.
«Сейчас они рвут и мечут, – рассудил он. – Но через месяц и не вспомнят о моем существовании».
Случилось так – а было это много лет тому назад, – что два могущественных семейства – Зайеды и Атманы – до такой степени возненавидели друг друга, что кровь и одних, и других проливалась столько раз, что ею можно было выкрасить их одежды и даже скот до конца дней. И вот когда погиб последний – молодой Атман, – его семья возжаждала отмщения.
Старик на мгновение остановился, но не обернулся и, тяжело ступая, продолжил свой путь к тому месту, где его ждали дети и животные.
Лейтенант Разман подошел к Лейле, пытавшейся прикрыть наготу краешком одеяла.
Вырыли колодец, возвели невысокие зубчатые стены, завезли раздолбанную мебель, наверняка списанную за ненадобностью из каких-нибудь казарм, где она стояла прежде, и приговорили несколько человек охранять кусок пустыни, к которой, как гласила молва, ни разу не приблизился ни один путник.