– Понимаю. Ты уже сделал достаточно, продав мне своих верблюдов. – Он с симпатией посмотрел на паренька: – Твой отец прав: мне не нужна помощь, только молчание.
– Негусто для того, кто был президентом страны… – проговорил он себе под нос. – Сходи на кухню и принеси сюда провизию и все сосуды, пригодные для воды, которые найдешь. – Он покачал головой: – С водой в этом путешествии у нас будут проблемы.
Туарег начал испытывать тревогу, потому что, чем дальше он шел вперед, тем более потерянным себя чувствовал. Здесь не было ни ветра, которому можно было подставить лицо, ни звезд, которые могли бы подсказать ему маршрут.
– Бен-Куфра? – удивился Мадани. – Он жив?
Лейла инстинктивно порывалась было встать, однако сержант Малик эль-Хайдери с силой надавил ей на плечо, принуждая оставаться на месте.
На мехари сохранилась уздечка, а вот седло и груз потерялись по дороге. Это означало, что его хозяин умер еще раньше и верблюд пошел дальше один, в поисках спасения, которое он так и не нашел. И бедуины, и туареги обычно освобождают от сбруи животных, когда те должны умереть, чтобы хотя бы так выразить им свое уважение и благодарность за службу. Если хозяин верблюда этого не сделал, так это потому, что был не в состоянии этого сделать.