Все цитаты из книги «Мрачный Жнец (перевод Н.Берденникова под ред. А.Жикаренцева)»
– ТЫ ЗНАЕШЬ, ПОЧЕМУ УЗНИК, СИДЯЩИЙ В БАШНЕ, СЛЕДИТ ЗА ПОЛЕТОМ ПТИЦ? – спросил он.
– С Артуром есть сработать, – пожала плечами Дорин.
Госпожа Флитворт скрылась в буфетной, и скоро оттуда донесся скрип насоса. Вернулась она с влажным полотенцем и стаканом воды.
И вовсе не песок течет внутри жизнеизмерителей. Это секунды, превращающие «быть может» в «уже было».
– Я называю это Комбинированно-Уборочной Машиной.
– Несколько жутковато все время чувствовать твое присутствие за спиной.
– ПОКА НЕ ЗАКОНЧИТСЯ ПЕСОК, НАМ НИЧТО НЕ УГРОЖАЕТ.
– Спасибо, что заботитесь обо мне, – кивнул Сдумс. – Я действительно признателен вам за это.
– Я могу предложить вам вот эти чудесные букеты «нервоуза глориоза»…
– А кто такой этот Один-Человек-Ведро? Она зажгла пару свечей и села.
Когда они наконец приблизились к башне, что-то зажужжало в ее шестеренчатых внутренностях. Минутная стрелка с глухим звуком шагнула вперед и, задрожав, замерла на цифре «9». На циферблате открылась д…
– Был волшебником. Что такое здесь творится?
В графе «Что сделать» корявым почерком было выведено: «Умиреть».
– НЕТ, НА КОТЕ ТЕБЕ ЕЗДИТЬ НЕЛЬЗЯ. СМЕРТЬ КРЫС ВЕРХОМ НА КОТЕ – ТЫ САМ ПОДУМАЙ, ГЛУПОСТЬ КАКАЯ. СМЕРТЬ КРЫС ДОЛЖЕН ЕЗДИТЬ НА КАКОЙ-НИБУДЬ ТАМ СОБАКЕ…
Он почти запаниковал. Присущие ему сила и власть начали испаряться. Обычно люди не могли его видеть, он занимал в их сознании мертвую зону, а свое сознание человек старается заполнять только тем, с ч…
– НЭНСИ, – повторил Билл, катая слово во рту, словно ощупывая его языком со всех сторон.
– Конечно нет, я вовсе не хотел обидеть тебя, хозяин. Но послушай, ты ведь не можешь умереть, потому что ты и есть Смерть, и если ты случишься сам с собой, то уподобишься змее, которая укусила себя з…
Он принялся складывать шарики в коробку. Выйдя из подвала, Достабль закрыл и тщательно запер дверь.
– Что? – пришел в ужас главный философ. – Ты с ума сошел?
– Знаешь, Билл Двер, может, ты был прав насчет позитивного мышления. Сегодня я чувствую себя значительно лучше.
Смерть подставил лезвие под лунный свет, поворачивая его и любуясь игрой отблесков на крошечных чешуйках металла.
– ЗДЕСЬ ГОВОРИТСЯ, ЧТО ВАМ НУЖЕН РАБОТНИК.
– Мне даже как-то неудобно так обирать тебя на камушки.
– Мертвое оживает, – пробормотал он. – Мне это совсем не нравится. Что дальше? Статуи начнут разгуливать?
– А как шкилеты ложатся спать? Они ведь не могут закрыть глаза, потому что…
– Продолжайте, господин Сдумс, – кивнула Людмилла.
Нет, это не может быть живым. Жизнь, она была более… округлая.
– Да? – нетерпеливо спросила молодая муха. Ответа не последовало.
– Почти нет, – раздался чей-то голос позади них.
Она достала из ящика спички, рассеянно чиркнула одной об ноготь и бросила в стакан с виски. Вспыхнуло голубое пламя, и двойная порция чистого виски переместилась в мир духов.
– А я думал, что зомби не знают, что такое усталость.
– Я вот думаю, что страшнее… Столкнуться с ним лицом к лицу? – спросил Чудакулли. – Или гораздо хуже знать, что он сейчас там, у тебя за спиной?
– Именно так. – Кекс замялся. – Кстати, что тебе нужно?
– Потому что никто не хочет оттуда возвращаться.
– НО УБОРКУ ПОЛЯ МЫ ЗАКОНЧИЛИ, – сказал он, и в голосе его проскользнули торжествующие нотки. – ВСЕ ЗАСНОПИЛИ В УВЯЗЫ. ИЛИ НАОБОРОТ. КАК ПРАВИЛЬНО?
– Для Обряда – нет, а мне – нужно, – пробурчал декан. – Проводить Обряд АшкЭнте без нужных атрибутов то же самое, что принимать ванну, сняв с себя всю одежду.
– Значит, мы пришли к соглашению? – сказал один.
– Мы быть здесь гораздо раньше, но случаться маленькая задержка…
Подобно жонглеру, вращающему восемнадцать тарелок одновременно, подобно человеку, пытающемуся запрограммировать видеомагнитофон по инструкции, переведенной с японского на голландский корейским сборщи…
…Ждущие, когда заработает механизм смены времен года.
За стуком в дверь последовала тишина, потом раздалось шлепанье тапочек по каменным плитам. Наконец на пороге показалась тощая старушка, чье лицо цветом и текстурой напоминало грецкий орех.
– ДА. ОКОНЧАТЕЛЬНО. ПОЛНОСТЬЮ УНИЧТОЖИТЬ, ЧТОБЫ ОНА БЫЛА АБСОЛЮТНО МЕРТВА.
К этому моменту некоторые мужчины уже помирали со смеху.
Он вдруг остановился. Остальные волшебники едва не налетели на него.
– И на твоем месте я бы хорошенько прогрелся у жарко пылающего камина.
– Знаю. И мне почему-то кажется, что они тоже это знают.
Смерть поднял плащ и сунул руку в карман комбинезона Билла Двера. Плащ был наброшен прямо поверх рабочей одежды.
В радостном изумлении Сдумс глазел по сторонам. Вот это место! И всего-то в десяти минутах ходьбы от Университета! Ну, или в пятнадцати, если ноги тебя плохо слушаются. А он даже не подозревал о суще…
– Знаете, что мне все это напоминает? – спросил Чудакулли.
Огненный шар разбросал обломки постоялого двора в радиусе полумили. Ослепительно белые языки пламени вырвались из дыр, которые недавно были окнами и дверями. Над головами людей просвистели стропила. …
Сон… Прячется где-то рядом. Чтобы неожиданно выпрыгнуть и застать жертву врасплох. Он мужественно боролся со сном. Его разбудил громкий вопль госпожи Флитворт. Билл аж подскочил. К вящему его облегче…
Но Чудакулли уже решил, что с него достаточно.
Наконец все было сделано, и госпожа Флитворт опустилась в кресло рядом с Биллом.
– Верно, но он же по-настоящему не умирал. Просто вымазал зеленой краской лицо, а потом откинул крышку гроба да как заорет: «Сюрприз, сюрприз!…»
– Кто-кто, а зомби в Университет еще не наведывались.
– НОВЫЙ СМЕРТЬ БУДЕТ РОЖДЕН УМАМИ ЖИВУЩИХ, АЛЬБЕРТ.
– Это лицо… – бормотал он. – И глаза… прям как эти пирожные… ну, что в кулинарии на Цепной…
Они подняли головы. Из бокового коридора вылетела тележка и тут же скрылась в другом проходе.
– Убери от меня свои руки, – сказал один. – …Ой…
Вскоре перед ним оказалась тарелка с политой сливками кашей. Все это время он молчал. Но сдерживаться и дальше было выше его сил. Он понятия не имел, как правильно сформулировать вопрос, но он просто…
Чудакулли помахал перед кучей своей шляпой.
– Ты меня звал? Мне совершенно ясно послышалось, как кто-то выкрикнул мое имя.
– А если они переговариваются друг с другом?
Торговец цветами Друто Шест рассматривал букетик львиного зада и тут заметил, что между вазами с цветами кто-то стоит. Этот посетитель выглядел каким-то расплывчатым. Как бы там ни было, торговец мгн…
– Но я и в самом деле не умею ходить по воде, – стоял на своем декан. – Я тут же утону.
Вернувшись на кухню, Эвадна выбрала сковороду потяжелее. Пару раз взмахнула ею, привыкая к весу, и тихонько подкралась к закрытому холстиной кристаллу.
– Бедный храбрый песик, – сказала Людмилла.
Билл Двер хотел сказать, что их тик-таки отзываются в нем, словно по бронзовой колонне колотят стальной дубиной, но передумал.
– Алкоголь есть искушение духа. Сигарету не желаешь? Насколько я знаю, вы, волшебники, позволяете себе эту слабость.
Себя-Режу-Без-Ножа Достабль тоже считал, что совать нос в чужую жизнь не стоит. Особенно он не любил, когда лишние вопросы задавали лично ему, особенно если эти вопросы содержали фразы типа: «А товар…
В дверь амбара, что располагался прямо под сеновалом, тихонько постучались. Потом раздался скрип ржавых петель.
Госпожа Эвадна Торт была медиумом. Некоторые, конечно, сомневались в ее способностях, но главное – она сама в них верила. Работа была непыльной. Не слишком много покойников в Анк-Морпорке изъявляли ж…
– ГОСПОЖА ФЛИТВОРТ, А ПОЧЕМУ ПЕТУХ КРИЧИТ НЕПРАВИЛЬНО?
– у меня не было времени покормить кошку, может, кто-нибудь…
По улицам носились людские толпы. Большинство горожан гонялись за тележками. А большинство тележек было нагружено тем, чем обычно нагружают тележки: дровами, детьми и всевозможными покупками.
– Ага, мой юный шу… да будь я, черт побери, проклят.
– Ха! Правда? Такие глупости люди твердят постоянно. Они всегда говорят: «Подумать только, как вы хорошо выглядите». А еще: «В этой старой кошелке еще достаточно жизни». Или: «Старая скрипка выводит …
Лезвие изогнулось в его руках. По кромке пробежали синеватые огоньки.
Нет, не искусства. Произведение кузнечного ремесла.
Толпа любопытствующих мигом расступилась, пропуская коренастую фигуру сержанта Колона. Сержанта Колона не могла остановить ни одна толпа на свете, перед его внушительным животом почтительно расступал…
Волкофф страдальчески прикрыл глаза рукой.
– В одном из храмов алтарь взлетел в воздух, а потом грохнулся прямо на нас.
– Ну и фантазия у этих ребятишек. И чего только не наболтают, правда? Возвращайся в постель, Сэл, но прежде извинись перед господином Двером.
Когда Билл вошел в дом, на кухне ее не было, и он двинулся по узкому коридору, ориентируясь на шорохи и скрипы. Госпожа Флитворт стояла на карачках и судорожно пыталась развести в камине огонь. Билл …
– Родители захотят увидеться с ней. Мать в обмороке, а Большой Генри с мельницы послал отца в нокаут, когда тот пытался вбежать в горящий дом, но скоро они будут здесь.
– Если уж на то пошло, у муравьев и пчел тоже нет разума, – ответил Сдумс. – Ими просто управляют…
– Это для самых интимных моментов, – пояснила дама.
События, длящиеся менее одного дня, сосны не воспринимают, а потому они не слышали стука топоров.
Бросок оказался точным. Артур подлетел к диску на потолке и вцепился в него когтями.
– ПРОШЛО СТОЛЬКО ЛЕТ, А ТЫ НИЧЕГО НЕ ПОДОЗРЕВАЛ.
Госпожа Флитворт копалась в своем мешке с тряпками.
– заткнитесьзаткнитесьзаткнитесь, Один-Человек-Ведро разговаривает с дамой! тише, не шумите! ах так! это ты Одному-Человеку-Ведру говоришь!…
– Все мы делаем не так! – воскликнул декан. – Нужно было расставить свечи, котелки, надо, чтобы в тиглях что-нибудь булькало, чтобы летала блестящая пыль, клубился цветной дым…
– С живыми людьми это частенько случается.
Смерть снял с крючка седло и посмотрел на Альберта, который переживал острый приступ угрызений совести. Тысячу лет назад, вместо того чтобы умереть, Альберт выбрал служение Смерти. На самом деле бесс…
– Неплохое было лето, – сказал Шпинат. – И погода неплохая для уборки урожая.
– На том и договоримся. Но это только временная мера.
И тут он услышал мягкий шелестящий звук. Вокруг него, по всему магазину, опадали цветы, усыпая пол дождем из лепестков.
Госпожа Флитворт бросила на него оценивающий взгляд.
– Они и сами почти шкилеты. Замечать еще одного им не хочется.
Хотя что именно это означало, оставалось полной загадкой. Кому-кому, а волшебникам, похоже, угрожала реальная опасность.
– А ну назад! – орал он вслед скрывающемуся за углом костюму. – Я еще должен за тебя семь долларов!
– Именно так, именно так, – горячо подтвердила другая муха-однодневка.
– Чем будешь заниматься? Волкофф пожал плечами.
– Откуда мне-то знать? Раньше такого вопроса не возникало!
– А я думал, что волшебники знают все и обо всем.
– Спасибо за беспокойство. А теперь, я полагаю, вас давно уже заждались дома.
– Итак! Это не волшебство! Это не боги! Это не люди! Но что это тогда?! Кто все это остановит? И к кому мне обратиться?
Послышался звук разбиваемых камней, и в стене возникла дыра, смутно напоминающая по форме фигуру Ветром Сдумса. В дыру просунулась рука Сдумса и подняла упавшую с головы шляпу.
Госпоже Флитворт почудилось легкое эхо. Голос Билла Двера звучал так, как будто слова произносились двумя людьми сразу, причем не совсем синхронно.
Торговец замялся. Он знал о каратах, об алмазном блеске, о воде, об огранке и сверкании, но никто и никогда не просил его оценить камень с точки зрения общей приветливости.
Сдумс сначала нахмурился, но потом понял, о чем речь.
Да, очевидно, жизнь – это привилегия живых. Видимо, его возвращение в собственное тело было ошибкой. А он-то обрадовался… Старый дурак.
– Слушай, Сдумс, это для твоей же пользы!
На сей раз последовавший за этим звук можно было бы записать, как «пфут». Декан поднял взгляд. Стена тележек, выросшая до самых крыш, грозила вот-вот обрушиться.
Они осторожно приблизились к движущимся ступеням. Сдумс задрал голову. На верхнем этаже толпились тележки, но внизу, похоже, никого не было.
Они добежали до слабого подобия городской площади. Таверна уже вовсю полыхала, и соломенная крыша стремилась к звездам миллионами искр.
– Нет. Адвокат, – ответил Артур. – Я получил письмо. С восковой печатью и прочей ерундой, все как положено. «Ля-ля-ля… четвероюродный дядя… ля-ля-ля… единственный оставшийся в живых родственник… ля-л…
Все волшебники с несколько осуждающим видом повернулись к Ветром Сдумсу.
– Мой папа говорит, что там ты будешь как сыр в масле кататься.
– То есть ты хочешь сказать, что нам не с кем будет сражаться? – спросил аркканцлер.
Смерть на своем бледном коне летел сквозь тьму, подобно легкому пузырьку, несущемуся по водному потоку.
Декан замялся. Если уж на то пошло, он и сам был не очень уверен, что все правильно вспомнил. Но настоящий волшебник никогда не отступает перед лицом какой-то там неуверенности.
Госпожа Флитворт подозрительно прищурилась.
– Ты покинешь мою ферму сегодня же, Билл Двер, – мрачно проворчала она. – Понятно?
– Иначе не успеешь расправить крылья, – пояснил Артур, вставая на ноги.
– Честно говоря, мы уже заканчивали, – сообщил господин Башмак. – Я сейчас представлю тебя присутствующим. Слушайте все, это, э-э…
– Не совсем, – ответил Волкофф. – Скорее, прекращаю выть и начинаю облезать. Так противно…
Курица, глупо моргая, поглядела на Билла Двера.
– Артур всегда трудно ладить с людьми, – пояснила Дорин.
– И часто срабатывало? – спросил Сдумс и оглядел комнату.
На то, чтобы разобраться с управлением голосовыми связками, языком и губами, ушло некоторое время. Ветром Сдумс молча стоял и качался из стороны в сторону.
– Ты? Тебя мы взять не можем. – Декан с ненавистью посмотрел на библиотекаря. – В партизанской войне ты ровным счетом ничего не смыслишь. Да, мы настоящие партизаны! Эти… как их… гериллы!
С улицы доносилось унылое позвякивание. Это Нед Кекс и его подмастерье собирали искореженные останки Комбинированно-Уборочной Машины. Им помогали еще несколько человек – теоретически помогали, поскол…
– Вот волки такими подлостями никогда не занимаются.
Больше ничего не двигалось. Сдумс расслабился и вернулся к наведению порядка в своих воспоминаниях. Оказывается, он столько всего забыл…
Спустя какое-то время на гору накатилась черная волна.
Госпожа Флитворт села в своей кровати. На грани сна она услышала другой звук, который, вероятно, и разбудил петушка. Ей удалось зажечь свечу спичкой, потом она нащупала под кроватью рукоятку абордажн…
– Иногда он приносит гитару и заставляет нас петь песни типа «Улицы Анк-Морпорка» и «Мы все преодолеем». Это просто ужасно.
От него никто никогда не убегал. Из умерших, конечно. Многие пытались провернуть это до и зачастую проявляли незаурядную изворотливость. Ну а дух, внезапно перенесенный из одного мира в другой, ничег…
– О-о-о-о-О-О-О-О-о-о-о-о-по-о-о-ошли-и-иво-о-о-он-о-о-о-О-О-О-о-о-о! – завопил Сдумс, для большей убедительности закатив глаза.
– Бей ерундовин, иначе сплошное расстройство нам всем! – завопил он и последовал за деканом.
– Здесь слишком чисто, – встревожено пробормотала Дорин. – Артур, скажи!
Из дыр в куче вырывался синий свет. Куски тележек падали на землю, как металлические листья.
– Как себя чувствуешь, брат Сдумс? – перед глазами Сдумса возникла жуткая харя Реджа.
– Садись, девочка моя. Ты нам нужна для сеанса.
– Точно не знаю, – признался он. – Полагаю, что-то вроде того. Меня похоронили, а потом я нашел эту карточку.
– И куда вы все так уставились? – бодро воскликнул Сдумс.
Впрочем, это уже не его проблема. У него теперь нет никаких проблем, ведь проблемы – удел живых.
– ВЫ НЕ БУДЕТЕ ПРОТИВ, ЕСЛИ Я ОСТАНОВЛЮ ЧАСЫ?
– Йо! – заорал Чудакулли, глядя, как толпа разбегается перед ними.
– и все! а Один-Человек-Ведро думал, такой умный волшебник, как ты, сам мог догадаться, в моем племени детей называют по тому, что мать увидит первым, выглянув из вигвама после родов, короче говоря, …
Второй винт вызвал легкое сотрясение мозга у казначея.
Короче говоря, Ветром Сдумс вернулся в Ветром Сдумса.
– Не знаю. Думаю, Себя-Режу, это все теперь принадлежит тебе. Хотя даже представить себе не могу, и кому это понадобилось избавляться от такой красоты…
– У вас просто чудесный дом, госпожа Торт. Мозг Сдумса работал во всю мощь. Привычка госпожи Торт отвечать на вопрос, когда он еще даже не сформировался в твоей голове, могла выбить из колеи и более …
– Погодите, погодите, – воскликнул аркканцлер. – Это ведь все неправильно. В соответствии с традицией, если умирает волшебник, Смерть должен сам явиться за…
Сдумс закрыл за собой дверь и прислонился к толстой холодной стене.
Людмилла пробилась сквозь членов клуба «Начни заново» и вышла вперед.
Раньше Модо был помощником садовника во дворце патриция, но эта работа куда интересней. Здесь и с интересными людьми познакомишься, и жизнь увидишь.
– Ну и ну, я и подумать не могла, что Там, Наверху, тоже есть налоговики.
– ДА, ГОСПОЖА ФЛИТВОРТ. Он взял ее за руку.
Шагая по туманному городу на встречу, которой он ждал с самого момента рождения, Сдумс чувствовал, что может предсказать, чем все кончится.
– Знаете, – сказала Людмилла, – ничего более отвратительного я в жизни не видела.
Народные танцы широко распространены во всех обитаемых мирах всей множественной вселенной. Они танцуются под синим небом, чтобы отпраздновать оживление почвы, и под холодными звездами, потому что нас…
– ЭТО ОЧЕНЬ ВАЖНО. А ТЕПЕРЬ Я ВЫНУЖДЕН ОСТАВИТЬ ВАС.
– Это библиотекарь, он разузнал все детали, – сказал казначей, указав на огромного орангутана, который пытался дуть в пищалку. – И даже сделал банановый соус. Надеюсь, кто-нибудь его скоро попробует.
На цыпочках он подкрался к ней – и понял, что ведет себя исключительно глупо. Коса ведь не живая, и ушей у нее нет. Просто она выглядела такой острой…
– И он тоже! И он мертвец! Кругом мертвецы! – завопил казначей, слегка утративший связь с реальностью.
– Она – позор на мою седую голову, – сказала госпожа Торт.
– Нашла на что обижаться, – заметил Чудакулли.
– О да! – возбужденно воскликнул Ветром Сдумс. – Да, да!
– Надо же, мы его шелком заточили, – покачала головой госпожа Флитворт. – Никто ведь не поверит.
– Шлеппель, – ответил Волкофф. – Нам кажется, он относится к страшилам.
Срываться с места и бежать. Вернее, ковылять со всех ног.
– И два кусочка сахара, пожалуйста, – сказал он.
– Но, вижу, вы прекрасно с этим справились.
Смерть пересек весь мир и снова приземлился во дворе фермы. Когда он постучал в дверь кухни, солнце уже опускалось за горизонт.
На улицах было многолюдно. Закутанные фигуры крались по своим таинственным делам. Из ведущих куда-то вниз лестничных проемов доносилась странная музыка. А также острые, волнующие запахи.
– Даже не знаю, и с чего бы тебе начать. Вот уж как три года нет у меня постоянного помощника. Так, нанимаю ленивых бездельников из деревни, когда нужда припрет…
– ЛАДНО. ПРИНЕСИТЕ ДЕВОЧКУ. ПОРА УХОДИТЬ. – Внезапно ему в голову пришла одна мысль, и настроение немного улучшилось. – У НАС ЕСТЬ ЕЩЕ НЕМНОГО ВРЕМЕНИ. КОТОРЫЙ СЕЙЧАС ЧАС?
Она прищурившись посмотрела на незнакомца. Происходило что-то странное. Весь облик этого Билла Двера был каким-то… незапоминающимся. Да и голос тоже. Вот он, Билл Двер, стоит перед ней, и вроде он чт…
Сдумс неловко развернулся, чтобы как следует рассмотреть тварь, преграждающую им путь.
На стене висели часы. Кому-то когда-то пришла в голову идея сделать часы в виде совы. Маятник качался, и глаза совы смотрели то туда, то сюда. Это, видимо, показалось очень смешным создателю часов, я…
– Как и люди. Взять, к примеру, меня. Уж я-то испытал все на собственной шкуре. Но отчасти ты права. Такого не должно происходить. Все это из-за избытка жизненной силы. Она… она нарушает равновесие. …
– Кончай, – оборвала его госпожа Торт. – Все знают, что ты валялся пьяным посреди улицы Патоки, когда тебя переехала телега.
Волшебники выглянули из-за обстрелянной чаинками баррикады.
– Знаешь, лучше бы ты этого не говорил, – упрекнул профессор современного руносложения.
– О, верно. Замечательно… тогда спокойной ночи.
– Посмотрите-ка на эту! – воскликнул аркканцлер. – Там лежит мое белье! То самое, которое я отдал в стирку! Вот ведь расстройство ерундовое!
Похоже, он начинал терять инициативу. Аркканцлер сосредоточился и тщательно сформулировал наиболее благовоспитанный боевой клич за всю историю цензуры.
– Она даже самой себе не может нравиться, – пожал плечами Сдумс.
– Ну, – сказал он. – И что вы теперь будете делать?
– А по-другому ты выражаться не можешь? – воскликнул главный философ, пытаясь перекричать жужжание и писк летающих тварей.
Билл Двер обвел взглядом далекий горизонт, потом оценивающе посмотрел на низкий холм за домом.
– Нормально. Не так уж плохо. Волкофф кивнул.
– Это Билл Двер, госпожа Флитворт. Мы принесли его домой.
– Сдумс. Ветром Сдумс, – представился Сдумс. – Э-э…
– Нет, не эту. Эта ваза принадлежала твоей бабушке.
Билл Двер вышел из кузницы, госпожа Флитворт зашаркала за ним. Он остановился в центре двора и поднял лезвие навстречу едва заметному предрассветному ветерку.
– Может, стоит поискать другой путь наверх? – с надеждой спросила Людмилла.
– Гм, – сказал он. – Этого вполне хватит, чтобы…
Рядом с ними началась какая-то потасовка. Двое завсегдатаев бара пытались удержать господина Лифтона, который рвался обратно в дом. Он что-то отчаянно кричал.
Далеко-далеко от той горы, в своем кабинете под амбаром, Смерть Крыс разжал лапки, крепко обнимавшие балку.
– Надо идти в конец какого-нибудь из коридоров, – уверенно заявила Людмилла. – Пошли.
– Мы знаем, – сказала она. – И поэтому разрешаем тебе оставить лошадь.
– ПОЧЕМУ? – спросил он у колышущейся в полумраке фигуры.
Вдруг через отверстие в стене, которое Артур пробил, чтобы вставить зарешеченное окно, донеслась музыка.
– Они приближаются! Мы погибнем! Мы все погибнем! – заблажил казначей.
– Быстрей, быстрей, – донесся голос из машины.
– Что, возможно, более безопасно, – подтвердил Сдумс.
– Попробую поговорить с волшебниками. Им-то обязательно нужно знать, – сказала госпожа Торт, дрожа от болезненного самомнения и тем самым походя на маленький разгневанный футбольный мяч.
В центре старинной лужайки сидело, прижавшись к земле, что-то темное и круглое. Из него с шумом вырывались тонкие струйки пара.
– А я был бы не прочь попробовать, – ответил Сдумс.
С некоторым трудом ему удалось стащить один башмак и поднять его вверх, так чтобы можно было дотянуться рукой. Ага, а теперь чиркнем спичкой о подметку и…
– Вот. А у нас есть некто по имени госпожа Торт.
«Самое смешное, – подумал он потом, – что я очень ясно и четко соображаю. Здорово!»
– И молодежь тоже, – добавила госпожа Флитворт. – Об этом времени года у нас даже поговорку сложили. Сейчас вспомню… «Пшеница спелая, орехи зрелые, юбки…» И что-то там с юбками. – Она вздохнула. – Ка…
– Ну, либо в одном, либо в другом. Особо не разбежишься, – ответил Сдумс, срывая колеса с тележки и отбрасывая их в сторону. – Волкофф, следи, чтобы новые не появились.
– Я НИКОГДА РАНЬШЕ НЕ ЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ БОЛЬНЫМ ИЛИ УСТАЛЫМ.
– Да будь я проклят, если уступлю свою спальню какому-то зомби. И это после стольких лет ожидания…
– Ты в свое время сменил вид… Как бы ты поступил, это я просто так спрашиваю, интереса ради, если бы встретил двоих… в общем, один из них – волк, который каждое полнолуние превращается в человека, а …
Чудакулли открутил кончик шляпы и налил туда солидную порцию бренди.
– Понимаешь ли, у людей-вервольфов здесь нет никаких проблем. Они просто не снимают одежду. Конечно, она иногда рвется, зато всегда под рукой. Тогда как у меня могут возникнуть большие неприятности в…
Госпожа Флитворт наконец осмелилась выглянуть из-за его спины.
– Значит, правильно говорят: хорошего человека в земле не удержишь…
– ПОСЛУШАЙ, – сказал он. – ЕСЛИ БЫ Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЫЛ СКЕЛЕТОМ, ЭТИ УВАЖАЕМЫЕ ГОСПОДА ОБЯЗАТЕЛЬНО БЫ ЭТО ЗАМЕТИЛИ.
И тут же фигурка ввинтилась обратно в толпу.
– Честно говоря, Билл Двер, я тебе ничем не обязана. Вряд ли в мире найдется такой человек, который тебе чем-то обязан.
– А это возможно? – поинтересовался Сдумс. – Я всегда думал, что надо укусить.
– За исключением Волкоффа, – добавил Артур.
– ЗАХОДИ, КОГДА БУДЕШЬ ПРОБЕГАТЬ МИМО. Билл Двер снова уставился в темноту.
– ТОГДА-ТО ВАША ЖИЗНЬ И ЗАКОНЧИЛАСЬ. Но госпожа Флитворт, казалось, не слышала его. Она вертела перед глазами свою ладонь так, словно видела ее впервые в жизни.
– Очень заманчиво, но нет. Вперед, за ней!
– Еще как можем, – отрезал Чудакулли. Сзади раздался звук, похожий на выхлоп болотного газа. Мимо них заструился зеленый свет.
Из верхнего окна появилась простыня и, хлопая краями, взвилась над крышами.
В таверну вернулась тишина и нависла над стойкой. Билл Двер отчаянно пытался придумать, что сказать. Болтливостью он никогда не отличался. И не имел возможности развить эту дурную привычку.
– А еще эта сила может накапливаться в определенных местах, – продолжала госпожа Торт.
Отличительная черта всякого бренди состоит в том, что кипит оно очень и очень недолго.
– ГОСПОДИН, НА ЧТО ОСТАЕТСЯ НАДЕЯТЬСЯ УРОЖАЮ, КАК НЕ НА ЛЮБОВЬ ЖНЕЦА?
– Меня это есть устраивать, – вспомнила об акценте Дорин. – Очень сомневаться, что их колеса справляться со ступенями.
Его реплика вызвала громкий и нестройный хор выкриков.
– Слушай, – прокричал казначей, – а ты случаем не знаешь, когда все должно… ну, это?…
– А у нас люстра сама отвинтилась. Мир трещит по швам, развинчивается и левитирует. А когда я шел сюда, мимо меня пробежал костюм. С двумя парами штанов. И это всего за семь долларов!
– Я ВСЕГДА ОДИН. НО СЕЙЧАС Я ХОЧУ ОСТАТЬСЯ НАЕДИНЕ С СОБОЙ.
– А, один из этих. Лично я их терпеть не могу, – сказал один.
– Добрый вечер, офицер, – проскрипел волшебник.
Университетский садовник Модо как раз пропалывал клумбу роз, когда древняя, покрытая бархатными цветами лужайка вдруг вспучилась и родила на свет неубиваемого Ветром Сдумса. Старый волшебник поднял г…
И тысяч белых хлопьев, падающих с утреннего неба, точно снежинки. Они бесшумно парили и легко оседали на толпу.
– Странно все это, – рассеяно заметил он.
– И что это тебе взбрело на ум, господин Так Называемый Билл Двер?
Торты, мама и ее волосатая дочка, кивнули друг другу.
Слова волшебников обладают магической силой, особенно слова ругательные. И они постоянно ищут случая воплотить собственную магию в жизнь. Сейчас, когда жизненная сила кристаллизовалась в воздухе, им …
Свет преодолевал моря, накатывался волнами на берег и бежал по равнинам, подгоняемый кнутом солнца.
Ветром Сдумс откинулся на спинку кресла. Он представил себе огромное море, которое питается миллионами притоков, представляющих собой закончившиеся жизни недолговечных существ. Давление повышается, ж…
– Предположительно, примерно то же самое можно найти на других этажах, – громко сказал он.
– Он коснется всех! По соломе пламя распространяется как сумасшедшее.
– Гм-м. Они здесь уже сотни лет. Может быть, жизнь каким-то образом можно приобрести?
– Эй, это же Билл Двер! – воскликнула появившаяся из темноты фигура.
– НЕ БУДУ ТЕБЯ ЗАДЕРЖИВАТЬ, – сказал он. – У ТЕБЯ, НАВЕРНОЕ, КУЧА ДЕЛ, НУЖНО СТОЛЬКИХ КРЫС НАВЕСТИТЬ. УЖ Я-ТО ЗНАЮ, КАК ОНО БЫВАЕТ…
Ветром Сдумс вежливо кивнул. Он ни слова не слышал из того, что они говорили, но по привычке кивал.
Билл Двер не сразу сообразил, в чем тут дело, но потом словно два огромных камня столкнулись в его голове.
Сейчас в часовенке лежало тело Ветром Сдумса. Тридцать лет назад во время похорон Благонрава «Веселого Шутника» Сосса произошел крайне неприятный инцидент, и с тех пор Университет постановил: в течен…
Он спустился с сеновала и вышел в легкий предрассветный туман.
Более века Ветром Сдумс прожил за стенами Незримого Университета. С точки зрения оставшихся за спиной лет он прожил очень долго, но с точки зрения накопленного опыта ему только-только исполнилось три…
«ОООиииОООиииОООиии», – было написано там.)
– Я ее хорошо вижу! Просто отлично! – завопил декан.
Он взглянул на Людмиллу и Волкоффа. Да. А почему бы и нет? Если ты хоть кому-нибудь сумеешь помочь, можешь считать, что жизнь твоя – или что бы там ни было – прожита не зря.
– Кто додумался вывалить компост прямо на лужайку?
– О, – застонал он и схватился за челюсть. – Дорин, это ты?
Она отошла чуть назад и осмотрела его с головы до ног.
– БУДЬ Я ПРОКЛЯТ, – сказал он. И шагнул в огонь.
– ХА. ХА. ОЧЕНЬ ЗАБАВНО, ГОСПОЖА ФЛИТВОРТ.
– О да. Это, должно быть, что-то, способное быть полезным! – воскликнул Сдумс, вдруг испытав приступ почти маниакальной радости. – Так вот как все работает! Сначала появляется нечто такое, что тебе х…
И тут пол перед ними взорвался. А потом – и за ними тоже.
С явным трудом переварив всю эту информацию, фигура наконец пришла к некоему заключению. Она сняла с плеча косу и опустила взгляд на ребенка.
– Эй, папаша, завязывай, – рявкнул бес. – Быстрей крутить педали не могу.
– СПАТЬ? ДА. КОНЕЧНО. ДА, МНЕ НУЖНО БУДЕТ СПАТЬ.
– Вот смотри, сюда смотри! – орал кучер. – Что это? Правильно, персики. А тебе известно, что случается с персиками, если они долго лежат? Они могут помяться. И кое-чьи бока сейчас тоже могут помяться.
– Вряд ли это вообще строили… – тихо пробормотал Сдумс.
– Увы мне! Да прощены будут грехи твои! – смиренно ответствовал архидиакон Трума.
– Руки, руки держите! Сдумс попытался сесть.
Билл Двер осмотрел темную кузницу и вдруг бросился в один из углов.
– Некогда? А что это теперь такое? Смерть взглянул на собирающихся серых зрителей.
– Как это на них похоже. Но со мной такое тоже бывало. Мчался куда-то, ничего не помня и ни о чем не задумываясь. Да благословят и помогут им боги, если, конечно, найдут время отвлечься от своих вечн…
Она зажгла свечу и, в очередной раз пробежав мимо Билла, выскочила на улицу.
– Папа говорит, у нее есть сундуки, и там хранятся сокровища.
– Твои башмаки, аркканцлер. Чудакулли опустил взгляд. Из-под двери вытекала зеленовато-желтая лужа. Обугливалось дерево, шипели каменные плиты, и кожаным подошвам его башмаков явно грозила скорая гиб…
– Да, всегда одно и то же, – с горечью в голосе заметил Редж Башмак. – Стоит только умереть, всем на тебя наплевать, верно? Как будто ты подцепил страшную болезнь. Но ведь все мы умираем.
Волшебники встали спина к спине. Кольцо из проволоки стремительно сужалось.
Библиотекарь Незримого Университета поспешил на всех четырех лапах к содрогающейся от громоподобных ударов двери.
Госпожа Торт прикусила губу. Такой прямой ответ означал, что ее проводник в мире духов крайне обеспокоен. Если его ничто не беспокоило, он обычно минут пять трепался о любимых бизонах и не менее люби…
Послышался глухой удар, потом – скрип и скрежет. А затем еще один, уже окончательный, удар.
– Я и в самом деле искренне тронут, – сказал Сдумс, устраиваясь в гробу.
– Три фута, – уверенно сказал декан. – По меньшей мере.
– Нужно быстро соображать, чтобы всегда на шаг опережать современных бандитов, господин Сдумс.
– Сейчас мой друг внимательно на тебя посмотрит, и если еще хоть раз он тебя увидит…
Смерть спокойно наклонился и поднял подкатившийся к его ногам вал довольно сложной конструкции. Вал был изогнут под прямым углом.
– Почти семьдесят долларов, – подтвердил Артур.
Они посмотрели на лицо Азраила, проступающее на фоне неба. Впрочем, это лицо и было небом. Азраил медленно кивнул.
Сдумс неторопливо разбирался в собственной голове. Довольно странно. Сейчас он был мертв, или не жив, или как там еще, а ум функционировал лучше некуда. При жизни такого не случалось. Контролировать …
– О, я помню времена, когда полей вообще не было.
– Я никак не мог найти эту проклятую запонку для воротничка, – пробормотал Артур, выглядевший взволнованным и раздраженным.
Декан, не веря собственным глазам, уставился на свой посох. Потом потряс его и снова ткнул им в сторону тележек.
– Невероятно Чувствительный Волшебно-Измерительный Прибор, – пояснил декан. – Измеряет плотность магического поля. Чудометр.
Во дворе петушок Сирил вытянул лысую шею, готовясь предпринять очередную попытку. Билл Двер ухмыльнулся и взмахнул лезвием в сторону звука.
– Может, она сама сюда приехала? – услышал он вдруг собственный голос.
Аркканцлер выбрался из-под обломков кресла.
Темнота оставалось бесстрастной. У нее не было формы, она не издавала звуков. Это была пустота без формы. Дух Ветром Сдумса подлетел к краю тьмы.
– ЕСЛИ СО МНОЙ ЧТО-НИБУДЬ СЛУЧИТСЯ, – сказал он, – ЭТА ЛОШАДЬ ОТВЕЗЕТ ВАС, КУДА ЗАХОТИТЕ.
– Хорошо, хорошо, – махнула рукой госпожа Торт.
Бинки перешла на рысь, и они свернули на ведущую в город дорогу. Ветер яростно терзал деревья, осыпая их и дорогу лиственным дождем. Периодически небо вспарывала очередная молния.
– Если я слишком долго нахожусь на солнце, у меня облезает нос, – сообщил Сдумс. – Уж не знаю, поможет ли это. – Он выдавил робкую улыбку.
– Понятия не имею. У этой женщины тоже была корзинка на колесиках, и она купила у меня несколько персиков, я начал перекладывать их из тележки в тележку, а потом…
– Никогда не забуду выражение рожи его преподобия Благолепса, – мрачно произнес Артур. – Тридцать лет ходил в тот храм, пользовался уважением в обществе. А сейчас при одной только мысли о том, чтобы …
Сдумс чувствовал, что должен прийти сюда, на это место, этой ночью, именно сейчас. Однако это чувство несколько отличалось от того, что он испытал, когда понял, что скоро умрет. Это было чувство шест…
– КОГДА ВЫ СКАЗАЛИ, ЧТО Я ВСЕЛЯЮ В ВАС НОВУЮ ЖИЗНЬ.
– НЕТ, ХОЧЕТСЯ НАУЧИТЬСЯ САМОМУ. НАКОНЕЦ-ТО У МЕНЯ ПОЯВИТСЯ СОБСТВЕННЫЙ ОПЫТ.
– Правда? Эта записка висит еще с прошлой зимы.
– Вы тему разговора не меняйте, – сказал Чудакулли. – Я и так все решил. Мы проведем Обряд АшкЭнте.
– Но мама говорит, что никто не должен об этом знать. Иначе будет беда!
Он замолчал и прислушался – на всякий случай.
– Можете смотреть, господин Сдумс. Сдумс открыл глаза.
– Я видела много шкилетов. Птиц и других животных. Они всегда разваливаются.
– Библиотекарь! – снова заорал Сдумс и принялся барабанить в дверь.
Госпожа Флитворт покачала головой. – Разве светом можно что-нибудь заточить? – хмыкнула она.
Госпожа Флитворт читала только «Альманах фермера и каталог семян». Его хватало почти на целый год чтения в уборной – если, конечно, в семье никто не болел. Помимо мирной информации, касающейся фаз лу…
Никто не обратил на казначея ни малейшего внимания.
Некоторое время Эвадна наблюдала за ним, затем задернула шторы, тяжело опустилась в кресло и глубоко вздохнула.
Волкофф сидел рядом с девушкой, он не сводил желтых глаз с медленно приближающихся колес.
– …Что ты делаешь… где я… перестань толкаться…
Загремело что-то металлическое, а потом раздался целый букет ругательств.
– Дорин… я хотел сказать, графиня поинтересовалась, кто эта девушка, – устало перевел Артур.
– СЕЙЧАС, – сказал он и шагнул в снег. Она уставилась на снег и подумала, а хватит ли у нее смелости последовать за ним. Очень трудно отказаться от привычки ощущать плотность предметов.
Но в определенный день, когда вот-вот должна наступить ночь, танцоры уходят с работы пораньше и достают из комодов и с чердаков другие костюмы, сплошь черные, и другие колокольчики. И разными тропами…
Он покинул спящий дом, сел на лошадь и взлетел.
– А теперь давайте закроем его крышкой и пойдем обедать, – предложил Чудакулли. – Не волнуйся, Сдумс. Это должно сработать. Сегодня – последний день твоей жизни после смерти.
– Если надеть остроконечную шляпу, сойдет за профессора Университета, – хмыкнул аркканцлер.
– Самый крупный? О, это элементарно. Он называется «Слеза Оффлера» и находится в святая святых Затерянного Храма Страшного Суда Бога-Крокодила Оффлера, что в самом отдаленном уголке Очудноземья. Он в…
– Шелк, – нежно промолвила она. – Нежнейший белый шелк. Настоящий, ни разу не использованный.
Некоторое время они сидели и молча смотрели на угасающие угли в горне.
– От нее мне хочется скрежетать зубами, – признался Артур. – Что для вампира крайне вредно. Клыки быстро стачиваются.
Волшебники ринулись в погоню. Позади, никем не замеченная, с громким жужжанием летела целая стая ругательств аркканцлера. А Ветром Сдумс тем временем уже подходил к библиотеке.
– М-м, да, верно. Это не помешает, – неохотно согласился главный философ.
Потом быстренько закончил трапезу и потянулся к своей двери.
– По-моему, он даже не пытается ничего продавать, – пожала плечами Людмилла.
Сдумс пожал совершенно разные по виду руки. Брат Банши протянул ему клочок желтоватой бумаги. На нем было написано одно-единственное слово: «оооИиииОоооИиииОоооИИИии».
Раздался тихий звук, который можно было бы записать как «пф-ф-фт». С посоха сорвалась слабенькая искра и упала на булыжники мостовой.
«Ерунда, – думала крошечная часть мозга Сдумса, та, что даже не думала паниковать, – на самом деле все это не на самом деле. Ведь на самом деле здания не могут быть живыми. Это не более чем метафора,…
– МАШИНА, КОТОРОЙ КРУПНО НЕ ПОВЕЗЛО. Окруженный синеватым нимбом механизм мчался по пропитанным влагой полям, крутя ременными передачами и размахивая стальными рычагами. Оглобли для лошади беспомощно…
Ветром Сдумс шел по Бронзовому мосту. Это было время, когда ночные жители Анк-Морпорка ложатся в свои постели, а дневные просыпаются. Так что ни тех ни других в это время на улицах нет.
– Нет! Нет! Я никогда не говорил «я»… вот сволочь!
Они двинулись дальше. Коридор вывел их на широкую, ярко освещенную площадь под куполом. На разные этажи, вниз и вверх, вели лестницы, посреди площади бил фонтан, обставленный разнообразными растениям…
– Кроме того, вы же не будете стоять здесь насмерть, – сказала Людмилла. – Вы и так уже мертвы.
Потряс его. Билл Двер посмотрел на пустое пространство под короной и увидел там выражение полного замешательства, хотя лицо, на котором оно могло появиться, отсутствовало как класс. Выражение просто …
– Когда я вижу, что делает с людьми жизнь, ты кажешься не таким уж плохим.
Со всех сторон, куда бы они ни бросили взгляд, на волшебников надвигались скрежещущие полчища тележек.
– Я уже и забыл, когда последний раз был в настоящем подвале! – радостно воскликнул Шлеппель.
– ЧЕЛОВЕКУ СТОЛЬКО ЛЕТ, НА СКОЛЬКО ОН СЕБЯ ЧУВСТВУЕТ.
Лезвие качнулось. Ей даже показалось, что она услышала, как тихонько взвыл рассекаемый воздух.
– Он никогда про тебя не рассказывал, – удивилась госпожа Флитворт. – По крайней мере, не упоминал твоего имени. Я бы запомнила.
Она внимательно оглядела сидящих на другом конце скамейки стариков.
Грозная Людмилла без особых усилий подняла и отбросила в сторону огромную балку.
Голоса она услышала, когда готовила завтрак себе и корм для Людмиллы.
Нет, рассмеялся бы – это вряд ли. Скорее бы проквакал что-нибудь вроде: «А? Что? Громче говорите!» – и все равно бы ничего не понял.
– Жрецы? – воскликнул декан. – Здесь? Нас опередили!
– ОНО, – поправил ее Билл Двер. – СМЕРТЬЮ ОН ЕЩЕ НЕ СТАЛ.
Вечеринка была в самом разгаре. Транспарант с надписью «Пращай наш Сдумс 130 лет ва славе» немного поник от стоящей в комнате жары. События дошли до той точки, когда из выпивки остался только пунш, а…
– Я была не права, что задержала тебя из-за нескольких снопов пшеницы.
– Нечасто такое увидишь, – сказал наконец вервольф. – Что-что, а летающих камней мне видеть не приходилось.
– Это солдаты, – объяснил Сдумс. – А раньше мы сталкивались с чернорабочими. Но теперь появились солдаты. Все, как у муравьев.
– Внутри каждого уголька есть бриллиант, которому не терпится выйти на свободу, да?
– Это относится и к «йи-хо». Декан повесил голову.
Наверн Чудакулли вбежал в свой кабинет и схватил с каминной полки лежащий там посох. Облизав палец, аркканцлер осторожно коснулся набалдашника. Возникла крохотная искорка, и в комнате запахло жирной …
– Жрецов я тоже не люблю, – сказал голос из-под стула.
Декан прицелился и расплавил еще одну тележку.
По Университету ходили всякие сплетни. Мол, аркканцлер продержался целых два раунда в кулачной схватке с Детритом – огромным, как скала, троллем, подрабатывающим в «Залатанном Барабане» вышибалой. По…
– Зачем мы здесь? – спросила госпожа Флитворт.
– Ну и что? – осведомился главный философ. – Ничего особенного не слышу. С философской точки зрения данный звуковой фон является естественным явлением каждого города.
– Никак не подстроиться. Когда я – волк, то все время вспоминаю, как хорошо быть человеком, и наоборот. Иногда, становясь волком, я убегаю в горы… когда месяц висит на небе, когда образовался наст на…
– Я предполагаю, – начал он, – что это своего рода яйца. Сначала мне показалось странным, что при виде этих штук я вдруг подумал… подумал о завтраке. Но потом мне в голову пришла мысль о яйцах, и…
– Петь? Пение здесь ни при чем. Ты когда-нибудь видел зомби, пытающегося играть на гитаре? Особенно стыдно помогать ему искать отвалившиеся пальцы. – Волкофф вздохнул. – Кстати, сестра Друлль – кладб…
Вскоре опять послышался звенящий от удовлетворения голос Одного-Человека-Ведра.
Все утро Билл Двер колол дрова. Это было приятно монотонным занятием.
Он почувствовал на себе чей-то взгляд и повернулся. Тележка, следившая за ним из переулка, поскрипывая удалилась.
– Да, да, я как раз просил этого господина поехать другой дорогой, – прохрипел декан, чувствуя, что вот-вот задохнется.
– Если вы не возражаете, господин Сдумс, я бы предпочел прятаться за дверью.
Аркканцлер шагнул было обратно к двери, но потом медленно обернулся. Его мозг наконец проанализировал разбросанные по кабинету вещи и отметил некую странность.
Ладонь величиной с тачку скрылась в тумане и с невероятной легкостью проделала в стене проход.
– Ну и ладно… – махнула рукой госпожа Флитворт. – Смерть всем тиранам!
– Быть может, мне стоит сделать небольшую уборку, составить инвентарную ведомость и все такое прочее…
– О, да. Ух-ты, здесь есть замок, дверная ручка и бронзовая накладка, здорово как…
– <Движение усами> <затем движение носом>?
– НА КОНЯ! УЕЗЖАЙТЕ СКОРЕЕ! – выпалил он, подбегая к госпоже Флитворт, которая сидела прямо под городскими часами.
– А, каламбур, – произнес он наконец. – Конечно. Хо-хо-хо. – Он махнул рукой остальным.
– НЕТ. КОГДА ПЕСОК ЗАКОНЧИТСЯ, Я ДОЛЖЕН БУДУ УМЕРЕТЬ. Я ОКАЖУСЬ В ПРОСТРАНСТВЕ МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И ЖИЗНЬЮ ПОСЛЕ СМЕРТИ.
Сенокос находился высоко на холме, за фермой, над полем пшеницы. Некоторое время госпожа Флитворт следила за своим работником.
Тело Ветром Сдумса открыло глаза. Две монеты, придерживавшие веки, со звоном упали на каменный пол.
Кто-то лежал на спине и отчаянно пытался сбросить с себя пару тележек. Эти тележки были побольше тех, что Сдумсу доводилось видеть раньше. Цвета они были не серебряного, а золотого.
– Болтаются там и ничего не делают, – поддакнул профессор современного руносложения.
– Ну ладно. Можешь сидеть под кроватью. Нижняя ее часть – в твоем полном распоряжении. Чувствуй себя как дома и так далее.
– И много нужно времени, чтобы создать такую прекрасную лужайку?
Из тумана выступила фигура. Сдумс напрягся. – Доброе утро, господин Сдумс.
– Нас не посадят в тюрьму за вызывающее поведение?
Сдумс почувствовал, что балансирует на краю ямы, полной сожаления. Он никогда не знал, что следует говорить в такие минуты.
Билл Двер задумался. Конечно, он знал о том, что разные человеческие блюда имеют разный вкус. Но вкусовые оттенки были для него понятием умозрительным. Все равно что погода – для висящего на орбите а…
Может, спрыгнуть с крыши? Нет, не сработает. Ходить и так трудно, а переломанные ноги только осложнят ситуацию. Яд? Тоже нет, заработаешь лишь жуткую боль в желудке. Петля? Болтаться в ней еще скучне…
– Узнаю, узнаю, – махнул рукой Сдумс. – Это символический двуручный топор. Предмет культа Слепого Ио.
– Вокруг вас вечно что-нибудь взлетает на воздух, – возразил аркканцлер.
– Можешь попробовать уговорить госпожу Флитворт купить такую штуку. На всю ферму хватит. Я словно наяву вижу, как ты управляешь машиной, твои волосы треплет ветер, ремни хрустят, рычаги качаются…
У аркканцлера был фальшивый красный нос, а Чудакулли держал в руке несколько воздушных шариков. Рядом с ним разноцветными мячиками жонглировал казначей, но все движения он совершал чисто автоматическ…
Новый Смерть прошел сквозь стену, сжимая в руках свою косу.
– Ладно, в конце концов, это твоя коса. И в чем-то ты прав. Это уже устаревшая технология. Прошлый век.
– Я хотел бы спросить… Так, на всякий случай. Никто заклинания левитации случаем не прихватил? – осведомился главный философ.
– РАЗВЕ КРЫСЫ НЕ МОГУТ САМИ ПРОКОРМИТЬ СЕБЯ?
Тележка взлетела на дрожащий склон и на двух колесах вписалась в поворот.
– Госпожа Торт, вы способны заглядывать в будущее? И на сколько?
– Да ни в жизнь! – воскликнул Шпинат. Билл Двер щедро глотнул из кувшина.
Главы Гильдий Анк-Морпорка прибывали по одному и парами. Постепенно комната заполнилась людьми. Патриций с мрачным видом сидел за столом, поедая взглядом горы бумаг и краем уха прислушиваясь к ругани.
Над его головой волшебники обменивались отчаянными сигналами. Сдумс свирепо посмотрел на них.
– Давненько никто не доходил до коридора с отравленными стрелами, – заметил верховный жрец.
– У меня от них ужасно пучит живот. – Сдумс подумал немного и взял пять штук.
Он сжал пальцы на золотом жизнеизмерителе.
Билл Двер разжал пальцы. На ладони появился жизнеизмеритель.
– Вообще-то, я волшебник, если ты не заметил, – отвечал декан, болтая ногами в остроносых туфлях. – И если бы не законы, которые говорят, что магию я могу использовать исключительно в целях самооборо…
– Ну и ну, – покачал головой Сдумс, глядя им вслед. – Как, оказывается, все просто. И больше от нас ничего не требуется. Никакой вам закрученной концовки.
«Интересно, – невольно подумал Сдумс, – может ли мертвец подать заявление о перемене гражданства?»
Постепенно начали распрямляться остальные волшебники. Отток адреналина уже начал оказывать свое чарующее действие. Все заулыбались и стали похлопывать друг друга по спинам.
– Да, я слышал, что у медиумов есть духовные проводники, – кивнул Сдумс.
– ПРАВИЛЬНО. И СМЕРТЬ БЛОХ ТОЖЕ МОЖЕТ НА НЕМ ЕЗДИТЬ. ОДНИМ УДАРОМ УБЬЕТЕ ДВУХ ЗАЙЦЕВ.
– Достаточно ли он хорошо расположен? – рискнул он.
– Стоят каждого пенса, – подтвердил Достабль, радостно потирая руки. – Будут улетать, как горячие пирожки.
Влетев на кухню, она схватила со шкафа лампу со свечой и спички.
Над пустыней, в полудюйме над землей, парил темный пустой панцирь, принадлежащий Смерти Черепах.
– Ты хочешь сказать, что из этих маленьких шариков вылупляются огромные города? – уточнила Людмилла.
– Неужели никто никогда не пытался проделать то же самое с тобой?
Билл Двер почувствовал осуждающий взгляд Сирила.
Ростом дюймов шесть, в черном плаще. В костлявой лапе она сжимала маленькую косу. Из темноты капюшона торчали нос цвета слоновой кости и щетинистые серые усы.
– Но ведь ваша до… – снова открыл рот Редж.
– Обычно секунд на десять, господин Сдумс. Сдумс замолчал.
И растерянно замолчала. Он снова взмахнул лезвием. – Вот ЭТО да!
– Посмотрите на главного философа. Вот превосходный пример настоящего волшебника, – ответил Чудакулли. – Имеет такую же твердую связь с реальностью, как мясная вырезка из картона. Я очень горд видеть…
Подошел Альберт, вокруг головы которого еще жужжали несколько темных пчелок.
Некоторое время тишину нарушало только цоканье копыт Бинки.
Он пересек заляпанную маслом кузницу, набрал в чайник воды и поставил его на край горна. Взял было гаечный ключ, чтобы кое-что подделать в Комбинированно-Уборочной Машине, но потом вдруг заметил у ст…
Двери распахнулись. Темный ветер ворвался в помещение, задул свечи и разбросал, словно клетчатые снежинки, все карты.
– Гм-м? – откликнулся декан, подразумевая, что лично он частенько наблюдает куда более поразительные явления и повышенное внимание аркканцлера к самостоятельно бегающей одежде – поведение, недостойно…
В темноте он нащупал ступеньки, осторожно спустился и открыл дверь.
– ОСТРАЯ, НО ЭТОГО, БОЮСЬ, ВСЕ ЖЕ НЕДОСТАТОЧНО.
– Ничего не говори, мы сами догадаемся, – говорили они. – Ты – зомби, да?
Библиотекарь наклонился и оторвал у тележки колеса.
Аркканцлер тронул носком башмака кусок взорвавшейся кучи.
– Брат Сдумс, – кивнул господин Башмак. – Давайте же поприветствуем его!
– Я встретил людей, о существовании которых даже не подозревал. Я переделал массу дел. И наконец понял, кто такой Ветром Сдумс.
– Я ведь не дышу, да. – Это не было вопросом. Она поднесла к лицу ладонь и попыталась дунуть.
…Для того, кто должен прийти. Когда он был маленьким мальчиком, в канун Ночи Всех Пустых устраивали праздник, который всегда проходил одинаково. Когда все дети едва не теряли сознание от перевозбужде…
– Как? Бормоча что-то о мясных пирогах? – спросил казначей.
– ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ МЕХАНИЧЕСКОЕ УСТРОЙСТВО.
(Где-то в темноте, там, где толпа была пореже, изможденная фигура последнего оставшегося в этом мире привидения-плакальщика господина Банши бочком, стараясь не привлекать к себе внимания, подобралась…
Ветром Сдумс в ярости захлопнул очередную книгу. Библиотекарь вздрогнул, словно от боли.
– ВСЯКИЕ ТАНЦУЛЬКИ? – устало осведомился Смерть.
– Не волнуйся, Сдумс. Декан сейчас сотворит что-нибудь военное. Во всяком случае, я на это надеюсь, – сказал Чудакулли.
Билл Двер растерялся. Он не знал, что сказать в ответ, поскольку не понял смысла. Люди часто произносили подобную бессмыслицу, которая на самом деле несла в себе скрытый смысл – на смысл этот намекал…
Человек посмотрел прямо в желтые глаза и прикинул свои шансы победить семифутового верзилу с такими зубищами…
Он откинулся на спину и улыбнулся. Никогда не поздно наслаждаться жизнью.
– Предупреждаю, больше шести пенсов в неделю я платить не могу, – сказало лицо.
На сей раз Комбинированно-Уборочная Машина проехала несколько футов, а потом сломалась и сложилась пополам одна из ее каких-то там пластин.
Прогремел очередной раскат грома. Ветвистая молния озарила горизонт.
– Да? – помимо собственной воли заинтересовался Чудакулли. – А что происходит со старыми атомами?
Он рассеянно перелистывал страницы, не видя, что там написано…
На столе уже стояли несколько жизнеизмерителей. Он не помнил, как они здесь оказались, но это не имело значения, главное – работа…
Новый Смерть задумался и снова достал золотой жизнеизмеритель.
Смерть смахнул со своего плаща частичку пепла и встал на вершине горы, широко расставив ноги. Подняв над головой косу, он призвал к себе всех мелких Смертей, которые возникли в его отсутствие.
– О, простите. Не обращайте на меня внимания. Я бы даже собственную голову давно потерял, если бы она не была пришита.
– Да здесь я, внизу, – раздался укоризненный голос.
Кекс закрыл за ним дверь и прислонился к ней. Вот так. Правду о нем говорят, приятный человек, ничего не скажешь, но почему-то через пару минут общения с ним складывается впечатление, что кто-то прош…
– Просто невероятно. И как у тебя получилось найти ее в этом дыме и пламени?
– Ну да, я хотела поговорить с вами, с волшебниками, – чопорно произнесла госпожа Торт. – Но никто даже слушать меня не стал. Я, конечно, знала, что так оно и будет, но все равно должна была попробов…
Фигура медленно повернулась. Мантия казалась чем-то заполненной, подразумевая присутствие внутри ее владельца, но в то же время производила впечатление пустоты, словно была не более чем формой для то…
Все существующее жаждет жизни. Жизненный цикл – это двигатель, который приводит в движение великие насосы эволюции. Все стремятся забраться на это дерево как можно выше, цепляются когтями, хватаются …
– Йо! Хей! – тут же откликнулся декан, явно пребывавший в каком-то ином, радужном мире.
Сдумс несколько неуклюже улыбнулся. Иногда разговоры с госпожой Торт были крайне утомительны.
Однако теперь Билл стал замечать небольшие различия.
Яростный вопль Матки долетел аж до стен Университета.
Волшебники считали, что, будучи служителями высшей истины, они не должны подчиняться светским законам города. А патриций говорил, что так-то оно так, но они, черт побери, должны платить налоги, как и…
– Но ведь поля никуда не делись, – осмелилась возразить одна, выдержав вежливую паузу.
– Я ОСТАВИЛ КУЗНЕЦУ ОЧЕНЬ СТРОГИЕ УКАЗАНИЯ.
– СОМНЕВАЮСЬ. ЭТО ПРОСТО ПРЕДМЕТЫ. НЕЖИВЫЕ.
– Я имела в виду, зачем мы прилетели на эту гору. Почему прилетели именно в это место… – терпеливо пояснила госпожа Флитворт.
На реку, он смотрел долго. Спустя минут пятнадцать отходы и прочая мерзость, болтающиеся у основания одной из опор моста, расступились и возле скользких, исчезающих в реке серых ступеней появилась ос…
– Потому, что я хочу сделать все правильно и с достоинством, – отрезал аркканцлер. – Если уж хоронить волшебника на перекрестке и вбивать в него кол, то это должны сделать сами волшебники. В конце ко…
Этот шарик… Что-то он напоминает. Ну, здание внутри, само собой, похоже на Университет. Но сама форма предмета почему-то вызывала ассоциации с…
Многие полагают, но наверняка не знает никто, что у каждого есть сопутствующая духовная форма, которая после кончины существует некоторое время в продуваемом насквозь промежутке между мирами живых и …
– Она повела выгуливать твоего пса, – ответила госпожа Торт.
– У меня магия закончилась! Совсем закончилась, – простонал декан.
Но еще нужно было заняться косой. Он подошел к стене, на которой она висела. Таинственный предмет. Это был самый превосходный инструмент, который он когда-либо видел. Его невозможно было затупить. Ос…
– Это не мы, – глухим голосом ответил Чудакулли.
А потом механизм заводили, и она делала еще один оборот.
За новым зданием факультета высокоэнергетической магии горел небольшой костер, и садовник Модо как раз вез туда обрезанные с кустов ветки, когда в небе на довольно большой скорости вдруг пронеслись с…
– Четыре кубика мышиной крови, – мрачно закончил главный философ. – И даже этого не надо. Можно взять две щепки и одно яйцо. Правда, свежее.