Все цитаты из книги «В третью стражу [СИ]»
«А ведь она не старая… — Неожиданно сообразил Матвеев. — Сколько ей? Сорок восемь? Так она же младше меня!»
Так вот, выдался совершенно чудесный день. Словно небесный режиссер решил обставить встречу «супругов» наилучшим — из возможных — образом. Небо чистое: ни облачка, ни помарки на нежной голубизне небе…
— Иди! — Кивнул Степан. — Иди, не маячь. Проверюсь, не беспокойся.
— Скажу, что у тебя оказалось совершенно невероятное чутье. — Сдался, наконец, Степан. — А она — талант.
— Кажется, дождь собирается. — Взглянув на небо, сказала Татьяна.
— Я к тому, что Южная Америка далеко и в отличие от Африки имеет вполне цивилизованные города, где…
— Жена, дети? — Острит Жаннет на автомате и вдруг спохватывается: «Черт! Что я несу?!» Но сказанного не воротишь. — Прости…те.
«В лицее? В каком, нахрен, лицее? Ты кто?»
— Я в мистику не верю. — Сказал он, не оборачиваясь, но ей показалось, что Баст улыбается. Не ей. Сейчас не ей, но улыбается.
— Что тебе нравятся рыжие? Раньше ты западал на блондинок.
Татьяна улыбалась — настроение предпраздничного ожидания усилилось.
Стивен сидел на подоконнике и разглядывал жидкий поток машин и пешеходов по Флит Стрит. Глаза его периодически возносились вверх к небу и снова опускались к грешной земле. В правой руке он держал изр…
В моде духи «Лиу» и «Ночной полет» — опера («Турандот») Пуччини и повесть Сент Экзюпери… Другое время, другая культура. Впрочем, нарасхват идут так же великолепные, но лишенные культурного подтекста,…
Федорчук длинной очередью срезал и Кольба, и почти уже схвативших того агентов госбезопасности, советской ли, французской — это значения не имело. Шмайссер — вот же черт! — заклинило где-то посередин…
«А потом суп с котом! — Почти зло остановил себя Ицкович. — Проблемы следует решать по мере их появления, а не все скопом, да еще и заранее!»
Разумеется, никакой электробритвы в вещах немчуры не было и в помине. Зато у Нибелунга имелся кожаный несессер со всякой хитрой мурой, похожую Олег видел в действии лет тридцать с гаком назад — не сч…
Музыка, даже такая примитивная, вызвала у Виктора ностальгию по тем временам, когда он сам садился за инструмент и для себя или друзьям что-нибудь «душевное».
— Пустое. — С улыбкой отмахнулся Олег. — Пикассо уже написал ее портрет и заваливает цветами.
— Хуже! — Встрял в разговор Федорчук. — Это как хоббит, решивший, победить дракона. Теленок дуб может и сотрясти, если со всей дури боднется, а вот хоббита дракон даже не заметит.
Татьяна была хороша на нем. Не лучше Фионы, разумеется, но тоже красавица, и…
— А там мальчики умные. — Вот такой ответ.
— Потому что гуляла со своим Пабло. — Перебил ее Федорчук.
— Да… Бругстраат… бруг — это мост, ведь так?
Но, так или иначе, глоточек горькой, несмотря на карамель, и крепкой, несмотря на воду, отравы. Потом еще один, и еще — под неторопливый «великосветский» разговор. И сигаретка очередная — какая-то та…
— Мне очень жаль, мадам, но, к сожалению, я никогда не слышал о капитане Баране, — выдавил из себя Степан, протискивая тёткины чемоданы ещё на один шаг вперёд.
— Скорее, с кем-нибудь вроде вас. — Уточнение.
«Затем, что, похоже, они нам… мне поверили и теперь готовят к операции…»
— Como si fuera esta noche la ultima vez. — Ах, какой у Олега голос, какой тембр, и как откликаются на него ее натянутые нервы.
Эфиопская армия усиливает приготовления к наступлению в Огадене и одерживает успехи на различных участках фронта
«Но, разумеется, не те, которые «обасфальтил», — хмыкнул про себя Федорчук, подытоживая «разбор полетов».
Не говоря уже о том, что Ицкович чувствовал по отношению к гитлеровской Германии, как еврей и бывший гражданин Советского Союза, и просто, как человек, имеющий именно ту биографию, которую имел Олег,…
— Он… ска… Прошу прощения, мадемуазель… Нет, наверное, «извиняюсь». — «Ах, как крУжится голова, как голова… кружИтся!» — Мне кажется, он сказал: «Извините, мадемуазель, но мне надо с вами поговорить»…
И вот день настал и принес с собой одни сплошные разочарования. И легкая пробежка обернулась выматывающим нервы и силы марафоном.
— Да? — С сомнением в голосе произнесла Кайзерина и «в задумчивости» расстегнула бюстгальтер. — Тогда, наверное, не надо…
Правительство Чехо-Словацкой республики перебрасывает новые армейские подразделения подкреплённые танками, артиллерией и даже авиацией в Судетскую область…. Ожесточённые бои идут на улицах судетских …
«Которая на самом деле еще даже не произошла».
«Гори все ясным пламенем! Я хочу принять ванну. Ванну. Принять. ХОЧУ!»
Тише, тише! — Как маленькому ребёнку или впавшей в истерику женщине сказал себе Олег. — Как там этот истинный ариец говорит? Es ist noch nicht aller Tage Abend? Да, именно. Еще не вечер.
— Это ведь то, что я думаю? — Спросил он тихо.
— Так на ней же мои отпечатки будут. Впрочем…- Она задумчиво пробежалась пальцами по спусковой скобе… — У меня есть пара таких тонких перчаток… лайка…
— Он художник сюрреалист такого же уровня, что и Дали, а, может быть, и выше. Дело вкуса.
Это случилось летом тридцатого. В августе. Ближе к вечеру. Погода стояла отменная. Во всяком случае, идти под парусом было одно удовольствие. Они с Карлом шли с запада на восток, из Фленсбург фиорда,…
Глаза ее распахнулись, и Степана с головой накрыло волной разогретого солнечным жаром меда. Или он попал под золотой водопад?
— Тебя не подташнивает, милая? — Спросила она ласково.
Ну, хоть трезво мыслить не разучилась: если бы влюбилась по-настоящему, не стала бы — даже мысленно — сводить счеты с Олегом. А тут…
— Постой! — Баст даже чашку с кофе от себя отодвинул. — А кто умер?
— Он был без шляпы? — Пот заливает глаза, и в ушах гул, и непонятно уже, кто задает вопросы и откуда.
В начале ноября 1935 года, в Марселе, Вощинину «на хвост» сели прыткие мальчики из Сюрте. По крайней мере, так было написано в удостоверении одного из них, достаточно неуклюжего, чтобы пару раз поско…
— Блин! — сказал Ицкович, — Вот нате вам, дожили — на дворе 2010 год! А в школе я был уверен, что и двухтысячный — чистая фантастика!
Все-таки Германия крайне организованная страна. Кайзерине только и нужно было, что задать соответствующий вопрос портье, и, поднимаясь на лифте в свой номер, она имела на руках маленькую картонную ка…
— Согласен, — Виктор налил по второй, усмехнулся такой их скромности, но и сам водку лишь пригубил, а пить до дна не стал. — Но хоть в общих чертах можешь?
— Я требую продолжения банкета! — Дама говорила по-французски, как парижанка, но наметанный глаз Ивана Денисовича отметил несколько черт, указывавших на иностранное происхождение красавицы. А женщина…
«Что за жизнь сучья, — взорвался Федорчук, — уже для убийства придумали столько эвфемизмов, что скоро забудем, как это на самом деле называется. Но никогда, сдаётся мне, не забудем, как это делать. С…
В одной из зал он подошёл к лотку с прессой и купил газеты. Вероятно, это были последние европейские газеты, которые ему предстояло прочитать. Хотя какая, по большому счёту, разница, что именно они п…
— Тоже верно, — кивнул Олег, в голове которого вдруг начала формироваться нетривиальная идея. Рискованная, дерзкая, но зато куда как более эффектная и эффективная, чем индивидуальный террор мелкого п…
— Всё не настолько плохо, сэр Энтони. Прошу вас, обратите внимание, что я употребил в своей статье слово «некоторые». Но, увы, недавний кризис и беспринципность некоторых наших правительств показали …
— Что будешь сообщать начальству? — Как ни в чем не бывало, спросил Олег, возвращаясь к злобе дня.
«Ох! Я не помню, когда последний раз «живой» паровоз видела! Стой! А год, год какой на дворе?»
Они вышли из подземного перехода метро «Площадь Ильича» и остановились на мгновение, словно решая, куда идти дальше. Решала, конечно, Таня, а Олег был лишь «иностранный турист».
— Спрашиваю. — Эта короткая фраза далась Олегу совсем нелегко, но он, кажется, справился.
Да, так сибаритствовать можно, и жить так можно, нужно и удивительно хорошо. И на Таню само собой снизошло состояние расслабленного покоя, физического и душевного.
— Он просил передать, что у него возникли срочные дела…
— Пару часов? — Нахмурилась Вильда и оглянулась на окно. — О, господи! Уже вечер, а Кейт…
— Куда я тебя послал? — От такой несправедливости Федорчук буквально «взвился», разом забыв обо всех «взятых на себя обязательствах». — Ещё не послал ни разу. Но если пошлю, ты не пойдёшь, а побежишь…
— Точно! — засмеялся Степан. — Так налить?
И о Жаннет, значит, вспоминать не будем? Конечно, воспользовался пьяной комсомолкой, как хотел, и забыл об этом лёгком приключении. Разложенец буржуазный! А что мне было ещё делать? Она вся извелась …
— Что, есть карбованцы? — Усмехнулся Виктор.
А после завтрака Кейт предложила совершить прогулку верхом. Идея, судя по репликам, пришлась по душе всем троим, но как показалось Басту, если и являлась импровизацией, то только для него одного.
Ицкович вздрогнул, словно на бегу споткнулся, и удивленно посмотрел на Федорчука-Ващинова.
Судя по всему, он здорово погулял вчера. Можно сказать даже — ЧЕРЕСЧУР здорово, если умудрился влезть в чужие трусы. Трусы были странные: белые, шёлковые, длинные, почти до колен. Разумеется, он в жи…
— А как же иначе? — затараторил старик, — Русские мы, канешна. Вот, и документ по всей форме имеется, — и к удивлению Матвеева вытянул из кармана и протянул к свету какую-то странного вида бумагу, по…
— Тебе налить? — Спросил он, вставая с кровати.
А в половине первого — или это было уже начало второго? — она увидела саламандру. Огненная ящерка выскочила из гудевшего от жара пекла между вовсю полыхающими поленьями и, устроившись на медленно про…
— Чему? — Усмехнулся он. — А тому, что такую занозу из задницы у себя вытащил. Да ещё чужими руками. Тебе этим фашистам свечку нужно ставить. За здравие. Если бы знал, кто «скрипача» на тот свет отпр…
— Как ты сказал? — Она побледнела. Нет, это слабо сказано. У нее кровь от лица отлила. Или как говорят? Ни кровинки в лице?
— Что не спится? — Спросил он, стараясь говорить ясно и без запинок. Получалось совсем не плохо, и походка тоже …
— А это… не помешает ее работе? Я имею в виду… нашу работу…
«И слава Богу! — Подумал Федорчук, закуривая и жадно затягиваясь щиплющим нёбо и горло крепким французским табаком. — Только чужих баб мне сейчас не хватало. Для комплекта к чужому телу и биографии».
No wonder I'm fond of a sodger laddie,… — Тогда он поддразнивал ЕЁ, но сейчас…
Около восьми они зашли в бар неподалеку от порта, выпили по рюмочке коньяка и там же простились. Идти дальше Таня должна была уже одна.
— Не помню имени, — развел руками Олег. — Был у них… черт! А! Точно! Это Неруда был послом, только не помню где.
— Скажи, Олег, — было очевидно, что Таня решилась, наконец, озвучить часть того, что непроизнесенное ощущалось дальним фоном все время их не слишком содержательного разговора. — Ты ведь здесь не один?
Поколебавшись, Олег хлопнул четвертую рюмку — для бодрости — расплатился и вышел на улицу.
Последний раз он пел эту песню, когда провожали Олега на ПМЖ в Израиль. Тогда все изрядно набрались и, не стесняясь, плакали друг у друга на плече, так как это могут только русские мужики. Степан всё…
— Летом Олимпиада, — веско сказал он и еще более веско качнул тяжелым подбородком.
— Развивается… — Кейт пригубила вино. Оно было выше всех похвал, хотя, казалось бы, ей ли, уроженке одного из лучших в мире винодельческих районов, восхищаться чужими достижениями?!
Как назло, в голову лезли какие-то убогие шутки, которые вполне могли оказаться на поверку старыми и бородатыми, как Карл Маркс и Фридрих Энгельс. А ему требовался знаковый анекдот из того — будущего…
Напоследок, выпив пару бутылок шампанского, они сыграли в «злую госпожу, развратную горничную и весёлого молочника», причём Матвееву еле-еле удалось отказаться от роли злой госпожи, потратив на это м…
— Пусти! — тихо сказала Жаннет — Всё равно я тебя подстерегу и тресну чем-нибудь тяжёлым по голове.
«Боже мой! Взрослая же женщина! И откуда, спрашивается, такая наивность?»
— Густав Мейнерт, — протянул руку Штейнбрюк.
Убийства и аресты антифашистов ширятся в Германии…
Но и на этот счет обольщаться не следовало, и обманываться видимостью не стоило тоже. Реинкарнация «Тихони Оли», как называла ее иногда Таня, была something special. Ум, цинизм и хорошо развитое эсте…
И в этот момент тяжесть окончательно ушла из сердца, но прежде чем провалиться в сладкое «нигде», она вспомнила во всех деталях тот сон, где видела вывеску «Контрольная комиссия».
Времени на размышление не было, но Матвеев все, кажется, понял верно. Вот-вот должен был прогреметь взрыв. Пикап встал удачно, но как поведет себя ударная струя, встретив на пути тяжелый «Паккард», о…
«А я ей о парнях … И выходит, каждый из нас сам себе на уме … Или все дело в чужих тайнах?»
— Разумеется, — кивнул он. — Это все? Тогда пошли!
— Ну, какой же ты старый! — Засмеялась чертовка и поцеловала Олега в губы.
— Мам? Как ты там? А лекарство приняла? Да уже из поезда, как обещала. — Теперь не знаю когда позвоню… Ложись, спокойной ночи.
— Дмитрий?! — С очень характерной интонацией — неуверенность, растерянность, сдерживаемая радость — окликнули его. — Дмитрий Юрьевич?
Так Ольга и попала на католическое рождество в Вену, ну а коли так, то уж из Вены в Прагу, куда собралась ее единственная и лучшая подруга — Таня, грех не подскочить. Что может быть романтичнее, чем …
«Кто это ко мне пожаловал? — Без особого интереса подумал Степан. — Явно не оптовые покупатели виски. Да и для налогового агента слишком шикарный автомобиль. Вариантов немного, и каждый следующий нам…
«От же!» — Но у него даже слов не оказалось, чтобы выразить свои чувства, потому что мелодия эта каким-то совершенно невероятным образом вернула его «во вчера», в уютную пражскую каварню, ничем принц…
«Он мне нравится?» — Пожалуй, это все еще была Татьяна.
— Люди добрые! Помогите Христа ради! Век за вас Бога молить буду! — последней вещью, которую Степан Матвеев ожидал найти в новогоднем Амстердаме, был нищий, просящий подаяние на чистом русском языке.
— Вы можете… гарантировать… что случайно или по злой воле не всплывет её прошлое?
— Да, тут раньше трамвайная линия проходила, была даже идея конку пустить как туристический аттракцион…
Она остановилась на мгновение, пытаясь понять к чему весь этот монолог, и вдруг поняла, и начала переводить на французский слова песни, которую — так вышло — здесь еще никто не слышал.
— Потому что он, то есть, я удерживаю тебя за руку. А поднимать скандал ты боишься. У тебя ведь с собой шифровка Вальтера. Я прав?
— Акцент немецкий? — Из-за спины, хлестко, угрожающе.
— Ты, — ее палец уперся ему куда-то между глаз, словно она выцеливала своего — теперь уже точно бывшего — любовника из охотничьего ружья.
— Не понимаю одного — выражение лица сэра Энтони было откровенно недоумённым — зачем он большевикам? Насколько нам известно, — полем его деятельности всегда была Европа, — с chekistami он не пересека…
Но на самом деле ничего это не значило. Похожа на Таню, но не Таня. Возможно, Жаннет Буссе, но та, — французская комсомолка и советская разведчица, а эта…
— Ну, что ты! — Олег положил ладонь на ее руку и с замиранием сердца констатировал, — тонкие белые пальцы остались на месте.
— Ну, да. — Согласился Матвеев, который и сам уже об этом думал. — Им теперь придется быть крайне осторожными с мадмуазель Буссе. Это с одной стороны. С другой — она уже имеет или будет вскоре иметь …
— Прослушки здесь нет, — взглянув в напряженные лица собеседников, сказал по-немецки хозяин квартиры. — Сам снимал несколько дней назад, и никому еще ничего об этой точке сообщить не успел, но орать …
— Не знаю пока. — Покачал головой Федорчук. — Тут надо подумать. Может быть, у Степы кто-то на примете есть…
— Мы с тобой встречаемся… — Степан взял листок с именами, перевернул и быстро записал адрес и дату встречи. — Устраивает? — Спросил он, демонстрируя запись Виктору.
Наскоро перекусив бутербродами с варёной говядиной, припасенными с утра, и открыв бутылку «белого» пива, — стоит отметить что в этом их с Вощининым вкусы удачно совпали, а вот Олега и Степана почему-…
Пока что ему нужно было найти здесь ещё одного человека. Человека, которого за пределами редакции «Дэйли Мэйл» никто не знал ни в лицо ни даже по имени. Вовсе не потому, что он занимался какими-то ос…
Теперь, судя по всему, настала очередь самого Степана. Бомж это или не бомж, жулик или нет, русский он или не русский, а ударить лицом в грязь перед школьными приятелями Степан Матвеев, доктор наук и…
— Прошу прощения, сэр, я хотел бы прямо спросить, какова будет в этой ситуации моя миссия?
— Ты едешь, как курьер? — спросил он вместо ответа.
— Хочу … Стоп! В Гааге. Ты, случаем, не? …
— Н-да. — Крякнул Виктор и, закурив, уставился в безоблачное небо.
— А почему бы и нет? До 37-го целый год. Снова пошлют, а если не вернусь… Нелегальное положение?
— Ладно, — согласился несколько даже охрипший от споров Федорчук. — Чили так Чили. Альенде, и все такое.
«Среда тринадцатое… Это же надо! Хорошо хоть не пятница…»
— Он был в Париже с 10 по 16 февраля. Встречался с военным атташе Венцовым-Кранцем … обед в посольстве … Он там, вроде бы, наговорил лишнего …
«Как там сказал «наш фашист» ихнему… Штейнбрюку? Если не в певицы, то только в бляди? Верно замечено, партайгеноссе! Очень верно…»
Ицкович смотрит, наплевав на приличия, и не может насмотреться. Черный локон из-под кокетливой шляпки, белый узкий чуть вздернутый нос — кокаинистка или просто замерзла? — пальто, которое должно по и…
— А теперь слушай и запоминай. — Таня, видимо, оценила твердость его взгляда и вопросов задавать не стала. — Когда ты шла к резиденту, в начале улицы ты обратила внимание на автомобиль. Ничего особен…
— Пошел на фиг! — Отмахнулся Олег. — Ну, по полтинничку и вперед?!
Он даже не заметил, как они «прошли» всю программу, но факт. Прошли. Пролетели. Прожили! И как прожили! Великолепно, замечательно, так, что захватывало дух и рвало на части сердце, и кровь то ударяла…
— Есть кто живой?! — Выдал Ицкович старательно, а главное при свидетелях, заученную фразу.
— Где тебя черти носят? — Олег ни радости от встречи, ни раздражения, накопившегося за время ожидания, скрывать не собирался. — Я как дурак, несусь через всю Европу, прибегаю в Париж, а его, понимаеш…
— Не знаю. — Равнодушно пожал плечами фон Шаунбург. — Разумеется, с ее Wackelpudding можно и в кордебалет… но это будет как-то неправильно, не находите?
Из недр буфета, солидного и даже величественного, пожалуй, как какой-нибудь собор Нотр Дам, извлечена была специальная ложечка — плоская, с дырочками, как в дуршлаге, и при том достаточно широкая, чт…
— Хорошо, — кивнула она, и глаза ее блеснули. Иди, знай, что это могло означать. Возможно, ничего, а возможно, и что-то.
— В точку. — Кивнул Ицкович. — У меня есть классная певица, Витя. Мирей Матье, Эдит Пиаф … и наш человек, между прочим.
— Какой ответ ты хотела бы услышать? — Сейчас он не шутил.
И в самом деле, все такого рода представления, что называется, «на одно лицо». Рад, не рад, а честь имею, рад знакомству, и прочее в том же роде.
— То есть у нас появились серьёзные основания для доверия этому источнику? — Спросил Генеральный Секретарь, доставая папиросу. — Или всё-таки мы имеем дело с хорошо продуманной, стратегической провок…
— Густав Мейнерт, — протянул руку вставший со стула и шагнувший навстречу немцу Штейнбрюк. Это был еще один его псевдоним.
— Зачем? — Баст достал сигареты и протянул женщине. — Разрешите вас угостить?
«Соль земли английской…» — усмехнулся Матвеев, по достоинству оценив сам собой случившийся каламбур. А Англия… Что ж, она была именно такой, какой ее помнил сэр Майкл. И в этом случае, Степану остава…
— Соглашусь, с предыдущими ораторами, — Сталин, казалось, слегка иронизировал, насколько это было сейчас возможно, над излишней эмоциональностью товарищей, — но замечу что сцена атаки не единая, а др…
«Как Витьке Федорчуку — инсценировать смерть?» — ибо процесс категорически пошёл «не в ту сторону», и проще умереть и воскреснуть под новым именем, чем зависнуть между жерновами «исторических необход…
Присев на принесённый с собой и оставленный на берегу складной парусиновый табурет, Степан аккуратно извлёк из другого кармана сигару в алюминиевом пенале. Со всеми полагающимися предосторожностями о…
— Василий Васильевич. Господин капитан. Я не понимаю. Если есть какие-то сомнения в эффективности моей работы или преданности общему Делу… — Дмитрий так нажимал на голос, что тот ожидаемо дрогнул. Чр…
— Да, так, — Баст подошел ближе и протянул руку. — Здравствуйте, Генрих, или мне теперь надо обращаться к вам по уставу?
Но неожиданно выяснилось, что звонок растревожил душу ничуть не меньше, чем воспоминания о навсегда покинутом «доме»: том времени, где и когда, находилось его настоящее «место под солнцем», и, разуме…
— Не хотел тебя тревожить, — пожал он плечами, встречая ее взгляд из-под ресниц.
— Кури уж, я не сплю, — усмехнулась она в ответ и включила настольную лампу, из-под абажура полился мягкий розовый свет.
— И у нас полно таких бездельников… — Ткнув незажженной трубкой в экран. — Полагаете, сходство этого… Филососа… с товарищем Ежовым не случайно?
— А ни зачем! — Усмехнулся Олег. — Зачем люди целуются?
Они подошли к таверне и заглянули в открытую дверь.
«Как ты стоишь? Ну как! Как ты стоишь? Спину прямо держи, спину!» — Иногда Виктору хотелось заорать, но орать нельзя, и даже прежде чем просто что-то сказать, следует хорошенько подумать и посчитать …
«Пока еще…» — Сталин не пропускал ни одного слова из тех, что звучали сейчас в его кабинете, но это не мешало ему думать о своем, тем более что и «свое» и «чужое» было об одном и том же.
— Что с вами? — Удивленно раскрыла свои чудные глаза девушка и чуть окончательно его не добила, поведя плечом с такой неповторимой и узнаваемой грацией, что хоть слезами заливайся, хоть волком вой. Н…
— Спасибо, товарищи… нам есть о чем подумать. — Сказал он, прощаясь с военными разведчиками.
«Может быть, он всю ночь работал, а сейчас уже одиннадцать…»
— Вообще-то, да, — подумав мгновение, согласился Виктор. — И одни — звери, и другие, блин, — животные. Да еще немцы на пятки наступают…
«Столетие было… в семьдесят первом… значит, ей … ммм…тридцать шесть?»
— Если бы… Да, тут промашка вышла, — тяжело вздохнул Федорчук и тряхнул головой. — Проворонил я его. Не просчитал до конца… Это, знаешь ли, …
— Ну вот, чуть что сразу — стрелять. А чем тебе часовой механизм не угодил? — Удивился Виктор.
Степан сделал пару глотков, чувствуя, как освежает его вино, казалось, несущее с собой знобкую прохладу горных ущелий и ледяное веселье срывающихся со скал струй. Ну, и легкий привкус винограда на са…
— Может быть, карьеру? — Прищурился Мюллер.
— Штабс-капитан Сергеичев, — кивнул Штейнбрюк. — У вас Жаннет удивительно точный глаз. Память на слова так себе, — усмехнулся он, убирая снимки в папку, а вот зрительная — очень хорошая, Шрам он полу…
«Вполне…» — И тут он увидел, что у дома «23» стоят в ряд длинные черные автомобили.
«Убиться веником! Они что?…» — Было начало четвертого ночи. Самое то поспать, но, судя по всему, дело было неотложное.
— Что думаешь, Вячеслав? — Обернулся Генеральный к Молотову.
— Аллюр три креста! — Смеется Жаннет ему в догон.
— Извини, Танюша, — сказал Федорчук. — Но лучше так, чем иначе.
Он отодвинул ящик своего стола и вынул оттуда листок бумаги, выглядевший, как банковский чек, протянул его Майклу Гринвуду. Первое впечатление оказалось верным — это действительно был чек на ту самую…
— Какой поэт? — Матвеев посмотрел на пустую бутылку и саркастически покачал головой.
И потом… Ну, да, на дворе 36-й год. Еще пара более или менее мирных лет и… И его либо шлепнут какие-нибудь английские шпиены или «свои» же немцы, потому как не сможет же Олег Семенович Ицкович служит…
— Да уж, представляю себе, как мы смотрелись со стороны — Содом с Гоморрой отдыхают…
— Ты же знаешь. — Таня удивилась и посмотрела в глаза Олегу. — Что случилось?
— Фамилия которого начинается на «фон Ш»! — радостно «догадался» Степан.
Она еще не полностью включилась в игру, но все-таки поддержала предложенный Олегом «дурной» диалог.
А с другой стороны, как еще объяснить смену модуса операнди?
«Любовь… морковь… — Усмехнулась про себя Ольга, но именно про себя. — В себе, в душе, в уме… Я когда-нибудь перестану рефлексировать?»
— Не уверен. Про Париж. — Ответил он. — Возможно, мы выберем что-нибудь другое…
— Ну что, Клим, радуешься? — Спросил он, закуривая.
- Когда он сказал, что это его каприз… Ну, то есть, когда зашел разговор, что я должна обеспечить связь…
«А пить, сэр, надо меньше. Приснится же такое! Похоже действительно — сон в руку. Но с другой стороны…»
«А не задумалась ли, мадам, над тем, означает ли что-то мой тон и мой взгляд, кроме общей развращенности организма, и, если означает, то, что именно?»
— Если нет возражений, Вячеслав, готовь проект постановления Политбюро, опроси членов: Вышинский и Блюхер. Будем выносить вопросы в ЦК.
«Угу, седьмую Шостаковича, тоже запишешь? Если обойдется без блокады — с этой потерей смиримся!»
— Разумеется. — Кивнул Баст и виновато пожал плечами. — Кайзерина Кински чистокровная славянка.
«Но если зверь напоминает кошку и мяукает, то, скорее всего, это кошка… Таксист. А?!»
«Нет…» — Всплывает слабое удивление откуда-то из подсознания.
«Ну, как минимум, не хватает троих, а не двоих… Нет, вряд ли…»
«Стакан холодного cava brut nature — вот что нужно человеку, чтобы спокойно встретить… очередной день».
Рация, азбука Морзе. Работа на ключе… Да, я видела в кино. В смысле, в синема.
«Актер? — спросила себя Таня, выходя на сцену. — Возможно…»
— С нотами, боюсь … Но, если тебе надо, найдем кого-то, кто умеет: я напою, а он запишет.
— Да, нет. — Смущенно улыбнулся стряпчий. — Если верить тому, что записано в описи, тут есть несколько бочек «сингл мальт» пятидесятилетней давности.
— Не обижайтесь, Гринвуд, но вам бы в цирке выступать с такими способностями. Заработали бы больше чем у Крэнфилда. Я поражён…
— Пожалуй, нам стоит продолжить этот цикл, — в голове редактора рождался очередной замысел, — раз мы начали представлять читателям конкретные страны, не стоит ограничиваться Голландией, — иногда мист…
— Ага. — Глубокомысленно произнес Ицкович и выпустил клуб ароматного дыма.
— Найдем, — беспечно отмахнулась Ольга. — Мне вообще не сложно. Сброшу комбинезон, суну его в сумку и… Ты бы поверил, что такая женщина, — она сделала плавное движение рукой со все еще зажатой в ней …
«Просрали подготовку, — вот и весь секрет».
Однако сегодня — по сути — и выбора не было: или импровизируй или… или нет. Ну не знал никто, когда, где и как произойдет эта встреча. Про пятнадцатое число помнили трое. Оля, Витя и сам Олег. Даже н…
— «Отъ Москвы 2 версты 1783 года», — прочел Олег, обратив внимание, что первое слово написано с твердым знаком.
Питерский двор-колодец, вечно облезлое парадное, источенный водой наводнений и временем поребрик, отделявший узкий тротуар от улицы. Арка подворотни — верное укрытие от августовских ливней, не только…
— Верно. — Олег снова положил руку на плечо Питеру Кольбу и заглянул ему в глаза. — Никакой отсебятины, дружище, а то яйца оторву и заставлю съесть. Ты мне веришь?
Пошли, с каждым новым мгновением, прибавляя шаг. Зазвенели извлекаемые из карманов рабочих курток и пальто велосипедные цепи, появились в руках обрезки водопроводных труб и стальной арматуры… Но и с …
Впрочем, слово «секс» еще не успело стать общеупотребительным, и, следовательно, влияние Ольги Агеевой на новую Екатерину Альбедиль-Николову тоже не было исчезающе малым. Баронесса и думала, порой, с…
Если вспомнить, это ведь именно он был «адвокатом дьявола» на памятной трехсторонней встрече в Амстердаме.
Черт его знает, как это вышло, но он совершенно не помнил, чтобы пил. Однако все уже выпил, и сигарет выкурил … три штуки. И кофе остыл.
Впрочем, она сейчас и не та женщина, и вообще: неизвестно кто…
Сидели, стояли, бродили, даже костерки время от времени разводили, но главное — говорили, оттачивая формулировки и создавая непротиворечивые модели поведения. И тут, среди прочего, выяснялось — верне…
«Извините господа, нервы ни к чёрту», — некстати вспомнился бородатый анекдот, а нервный смешок принёс нечто вроде разрядки.
— Как разведка оценивает … как вы его назвали?
— Баст. — Коротко ответил Виктор, вкладывая веточку в руку Татьяны.
— Нотами? По голове? Ты знаешь, сколько крови мне стоило, перенести все наши «ля-ля-ля» на ноты? — Улыбнулся он. — А ты ими… меня… Впрочем, есть в этом что-то утончённое, во всяком случае не ледорубо…
«Форель — очень пугливая рыба, — подумал Степан, — Она обострённо реагирует на любые проявления постороннего вторжения в свой уютный, хоть и не простой, подводный мир. Жаль, что люди так не умеют», —…
— Господин Лежен! — Кричит немец. — Вылезайте!
Этого вполне хватило, чтобы Кривицкий «купился», повернувшись вслед за движением.
Глаза ее — чудные глаза, где зелень легко превращалась в синь, да еще искрило неизвестно откуда появляющимся золотом, — мгновенно заблестели, и две слезинки медленно скатились по щекам, оставляя черн…
И вот уже расползается в чистом и сладком мартовском воздухе будоражащий кровь острый запах пороха. Гремят выстрелы. Лопаются со звоном винные бутылки, и разлетаются в пыль сухие тыквы. И совершенно …
Так что, молчала, разумеется. И ничем своего беспокойства не выдавала. А время тянулось — с одной стороны, с той, где зависла в прыжке между прошлым и будущим сама Таня — и в то же время — каламбур-с…
Многое бы они отдали, чтоб узнать, что на самом деле твориться в голове человека, взявшего на себя ответственность за одну шестую часть суши.
— Пятеро. — Она снова смотрела ему в глаза.
— Тоже дело, — кивнул, соглашаясь, Олег. — Помощь нужна?
— Нет, — серьезно ответил Федорчук. — Сволочь одну. Резидента.
— Вы что не знаете, кто такие сионисты? — Удивился Шаунбург. — Это…
Взявшись за руки, они кланяются залу, а тот в ответ взрывается неистовыми аплодисментами. Резкий переход от тревожной тишины к потоку звуков, казалось, идущих отовсюду, оглушает Матвеева. Когда же он…
— Да, пожалуй, — не оглядываясь, ответил Баст. — Две большие чашки cafe au lait…
— Вы сказали, что встреча произошла в Синт Амандус. — Снова капитан Паша. — На какой улице?
— Почему именно в Аргентине? — спросил Виктор.
— У нас тут неподалеку есть импровизированный журналистский клуб. В кафе «Флора».
— Ее. — Баст закурил, затянулся, выпустил дым, посмотрел на своего начальника.
— Спасибо, неплохо, в море, правда, покачало — чуть не умерла. — Улыбнулась Татьяна.
— Эльза? — Переспросила Таня, пытаясь понять, отчего у крысы Кисси такие огромные зрачки. Что-то крутилось в голове, но никак «не давалось в руки».
— Есть такая партия! — Шутливо поклонился героине вечера Виктор, и шутка его неожиданно показалась Олегу до того смешной, что он только что не заржал, как боевой конь. Но, тем не менее, он засмеялся …
Извечные русские вопросы, обозначенные в самом начале беседы, оставались неразрешёнными, потому что ни один из троих, собравшихся в этой комнате «попаданцев», не мог — несмотря на неслабый, в принцип…
В пионеры Витьку приняли последним в классе. Неудивительно, учитывая вялотекущий конфликт с классной руководительницей — дамой властной и не очень умной, заявившей однажды на родительском собрании: «…
«Понятно, везем контрабандой гостинец?… Что ж, тогда по-русски — водки? Хм… А я то наших мужиков не понимала, когда они утверждали, что «здесь без стакана не разобраться» — уважаю!» — Пришла к неожид…
Там сидят, оживлённо переговариваясь, усиленно жестикулируя и явно о чём-то споря, трое мужчин. Степан вглядывается в двоих из них, сидящих лицом к тротуару, и понимает, что так взволновало его соста…
— У нас есть коньяк, — почти неприязненно ответил кельнер, и ушел, что-то бормоча под нос.
— Даже не знаю… — Похоже, ее донимали те же вопросы, что и его.
— Как интересно! — Округлила глаза Ольга, между тем вполне осмысленно сворачивая с бутылочки колпачок.
Его голос не дрогнул, но что-то такое в голубых «арийских» глазах промелькнуло, и это что-то заставило Таню сжаться.
«Вполне!» — Олег кивнул своему отражению в зеркале, проверил запасные обоймы в карманах, и вышел из дома.
— А где же мой любимый кузен Баст? — Спросила Кейт, чуть прищурившись.
Звучало обнадеживающе, но главное, Центр отреагировал именно так, как ожидалось и хотелось, и это — «внушало осторожный оптимизм».
И уже совершенно иным тоном с лёгкой долей сарказма, вполголоса добавил, обращаясь, будто не к вскочившему по стойке «смирно» Дмитрию, а к некоему третьему собеседнику: — «Дома мы не можем, дома нас …
Так случилось и на этот раз. Сон не просто запомнился, он буквально врос во внутренний мир Степана, оставшись надолго, возможно, навсегда, чтобы сидеть занозой и причинять боль. Чтобы сжимать времена…
— Оберст! — Окликнул он кельнера. — Здесь можно достать французские газеты?
— Олег Семенович Голованов, — представился Ицкович. — Психолог.
— Это так принципиально? — Кивнул старший на флягу.
Смутился, обмер, теряя дыхание и чувствуя, как проваливается в тартарары несчастное сердце.
«В Берлин? — Удивилась Таня. — Зачем ему теперь в Берлин?»
— У тебя есть телефон, — кивнул Баст. — Это замечательно.
— А Урицкого куда денем? Может на укрепление НКВД? Замнаркомом?
Следующие несколько минут превратились в плавное «перетягивание каната», — то есть шнура, — между форелью и человеком. Рыба постепенно сдавалась. Вот уже над водой показалось радужное тело, усыпанное…
— Да? — Повторил Виктор, чувствуя, как непроизвольно сжимается сердце.
— Ну? — Подозрительно посмотрел на друга Олег.
— Там неинтересных нет. — Поправила Олега Таня.
«Надо же, как похоже! Вот только акцент тут не французский, хотя тоже «страшный»… нижегородский…» — Подумал улыбаясь Олег.
— Вы… следите за ней? — Сталин чуть нахмурился. Он вспомнил прошлый доклад о просьбе в категорической форме немецкого «друга» не следить за его людьми и тем более не пытаться кого-то вербовать.
— Удается. — Взгляд ее на мгновение стал серьезен, но только на мгновение. И не будь Баст тем, кем он был, мог бы и усомниться, «а был ли мальчик?»
— Маньяк! Я крашенная. — Хихикнула она и потянулась к рюмке.
Он не запомнил своего сна. Но что-то ему снилось, и это было что-то приятное, потому что чувствовал себя он сейчас выспавшимся и отдохнувшим. Открыл глаза и потянулся. Отбросил одеяло и с улыбкой вст…
— Надеюсь вы все понимаете. — Снова на «вы» — Это он? — Штейнбрюк открыл папку и выложил перед Таней три карандашных рисунка. Рисунки были хороши, ничего не скажешь. И Баст на них был вполне узнаваем.
Ицкович даже зубами заскрипел от боли, сжавшей вдруг сердце. Ударило в виски, хотя немецкое это тело даже не предполагало, что ему может стать так плохо.
— А ты? — Вопросом на вопрос ответил Ицкович.
— Разумно. — Кивнул Штейнбрюк. — Но возникает вопрос, зачем вам, в таком случае, нужна фройлен Боссе?
— Тридцать седьмой, я вас правильно понял? — И взгляд холодных, ставших сейчас почти стальными глаз.
После пятиминутного отдыха, в ход пошли тонкие листы меди, размером чуть больше площади ванны. Первый лист был медленно и печально отбит резиновой киянкой по форме углубления, образованного стенками …
— Тогда, чего ты стесняешься или кого ревнуешь?
По-французски он говорил отлично и почти без акцента. А тот акцент, что у него был вполне мог сойти за польский, поляков же в Париже не меньше чем русских. Много.
— Да, даже в Кремле все постройки более поздние. Разве что фундаменты…
«Оба-на! Так вот ты какой, толстый полярный лис. — Мысли Степана сорвались, как говорится, с места в карьер. — Что будем делать? Сухари сушить рано, обойдёмся мордой валенком. Лишь бы выглядеть естес…
Понравилось, да еще как! Сегодня она их впервые спела со сцены, и немецкая публика, ни бельмеса не понимавшая по-французски, а значит и не способная оценить великолепную игру слов и смыслов, приняла …
Первый этаж, второй… Немец шел, как заведенный. Казалось, случись оказия, он так и до неба будет шагать.
Когда с салатом было покончено, Борис Саулович заказал еще порцию, а также cervelas — большую толстую сосиску, разрезанную вдоль на две части и политую особым горчичным соусом. Пива оставалось еще мн…
— Вот мы и воспользуемся случаем… Впрочем…
— Ты не знаешь, — спросил он, благодарно кивнув хозяину таверны, принесшему им вина. — Каков статус черноморских проливов?
— Прошу вас, дамы! — Баст с улыбкой поднес стакан с «радужным молоком» сначала Тане — она оказалась ближе — а затем и Ольге, сидевшей чуть дальше. — Только не злоупотребляйте! На ужин у нас — персона…
— Идет! — Выдохнул Виленский, которому и самому, наверное, надоело «ждать и догонять».
— Ты сказала, я должен доказать… — Он дышал тяжело, но шел по-прежнему быстро. — Что я должен доказать?
— Ну, я где-то англичанин, — как бы извиняясь за это, развел руками Гринвуд.
— «От Сокольников, до Парка на метро» — непроизвольно напела вслух.
Редактор откинулся в массивном кресле, глядя на Майкла чуть прищуренными глазами. Планы у него, действительно, были наполеоновские.
Собрались как-то русский, украинец и еврей на рыбалку…
— Вот. — Сказал он, кивнув на черный кожаный футляр, который, войдя в гостиную, оставил на стуле около двери.
— О чем вы?! Какая разведка? Я француженка …
— Майкл, мне кажется, вы меня не слушаете — в голосе майора явно читалось удивление, переходящее в раздражение — и уже довольно давно!
— Знаю, — кивнул Виктор. — Видел пару раз. Ну «Шмайсер» я, пожалуй, могу достать … — задумчиво протянул Виктор и закурил. — На черном рынке, наверняка, есть. Но вообще-то стремное это мероприятие: са…
— Сейчас я свободна как ветер. Правда, через пять дней я должна быть в Гааге …
— Чего? — также вполголоса, как будто не расслышав, спросил Виктор, и повторил, — чего мне бояться, после того что уже сделано? Если только совести. Да и ту я во втором классе, — лицо его осветилось …
— А Рублев собор расписывал? — Спросил Олег, помнивший эту историю только по фильму Тарковского.
— Зачем, англичане? — Удивился Олег. — Гестапо. На педерастии попутали.
А между тем, женщина, похожая на молодую Ию Савину — ту, еще из «Дамы с собачкой» или даже моложе, — не может больше игнорировать хамского поведения забывшего о приличиях господина и, нахмурившись (н…
Заместитель начальника Разведывательного Управления РККА тов. Берзин…
— Знаешь, что такое суп гуляш? — Спросила Оля.
— Там встретитесь с главой Службы Военной Информации генералом Роатта.
— Мой каприз. — Улыбнулся Олег. — Может быть, вы мне нравитесь, а может быть, мне понравилось, как вы поете.
Э-э-э… кстати! А где телевизор? И этого нет! Прямо, как у Булгакова, чего не спросишь, того нет. И как там, у классика, было дальше? Совсем вылетело из головы! А вот, радио! Слава Богу! Ну, нет, один…
— Вот же сучка французская! Сдала, тварь дешёвая.
«Ох-хо — бомба та еще получилась… И… секс-бомба!» — Мысленно улыбнулась Татьяна, вспомнив, как выглядела подруга при их последней встрече в Гааге.
— Я написал завещание, — вместо прямого ответа, сказал Баст. — И отдал все необходимые распоряжения. Если со мной что-нибудь случится, ты ни в чем не будешь нуждаться.
— Но не бежать. — Поднял вверх палец Олег. Он снял-таки руку с плеча Кольба и мог теперь жестикулировать.
Мальчишка был тот еще пройдоха, но наука выживания на улице — нелегкая наука. И хотя Татьяна могла догадаться, что свой гонорар юный вымогатель уже получил, в тот момент она об этом даже не подумала.…
— Подожди! — Остановил Олега Виктор. — А кто смертник?
— В каком фильме? — Теперь, кажется, он умудрился удивить познаниями и своего гида.
И в этот момент колокольчик над входной дверью действительно звенит, Олег поворачивается и замирает. Даже сердце в груди сбивается с ритма. Но оно того стоит, — в каварню входит женщина-мечта. Такое …
— Я — не — знаю… — Опустив глаза долу, едва ли не шепотом ответила она.
А ты как со своей женой познакомился? — Спросила она. Ей было любопытно отчего-то узнать, что там было и как.
И смех. Вполне себе блядский смех, и не понять уже, кто же это так «задорно» смеется? Кисси где-то слева, за плывущим через комнату облаком? Или Жаннет в подсознании? Или, может быть, сама она?
Да, он все-таки успевает, им ещё возиться и возиться. Дверей три и каждая завалена так, что без тарана не возьмёшь…
— Ты что газеты не читаешь? — Удивился вопросу Степан. — В Монтрё с июня месяца конференция работает. Именно по статусу проливов.
— Себастиан фон Шаунбург. — Прокомментировал фотографию Штейнбрюк. — Старый член партии, не смотрите, что молод. Баварский аристократ, доктор философии… и сотрудник Гестапо.
— То есть вы, товарищ корпусной комиссар, считаете, что вина за произошедшее лежит на сотрудниках наркомата внутренних дел?
— Разумеется, нет, — покачал головой Олег. — Я думаю, что с Гейдрихом можно сыграть по-крупному. Он дал мне свободу действий, а теперь выяснится, что не зря. Я привезу ему «интимный» канал из Москвы…
А за стеклом иллюминатора плыла звездная ночь. Было «тихо» — рев мотора Ицкович игнорировал — и впечатляюще красиво, но, следует признать, быстрый американец тащился так медленно, что, казалось, выйд…
— На высоком. — Коротко ответил Штейнбрюк.
Шелленберга он нашел в компании нескольких незнакомых Шаунбургу штатских и офицеров люфтваффе у стола с закусками.
Разумеется, это был его номер, его вещи, и его бутылка коньяка стояла на комоде перед зеркалом.
— Спасибо. — Кивнул Баст, принимая «угощение». — Что так?
— Ой! — сказала она и так «прониклась» ужасом Жаннет, что даже вспотела. И судя по всему, не только вспотела.
Баст закурил и с интересом посмотрел на Кейси. Ну что ж, она была такой, какой и должна была быть. Фокстрот, танго …
— «Катькин столб» называется, — объяснила Таня. — Здесь и была застава… А на той стороне Рабочая улица и двадцать рабочих переулков, и их не переименовывали! Как господин Гужон, который стал «Серп и …
— О! — Сказал Олег. — Это нечто! — И он зажмурился в шуточном предвкушении. — Айнтопф!
— Не извольте беспокоиться, герр немец! — Хохотнул явно довольный поворотом разговора Федорчук. — Хвоста не приведу! — И, прислушавшись прежде к шумам из коридора, быстро вышел, прикрыв за собой двер…
— Любопытно. — Гейдрих обозначил «улыбку» неким почти анемичным движением тонких губ и перешел к главному «блюду». — А мне говорили…
— Благодарю вас, — остановила поток его красноречия Татьяна. — Но это не входит в мои жизненные планы.
Как сообщают наши московские корреспонденты. В СССР объявлен траур по случаю безвременной кончины от рук фашистских бандитов первого заместителя Народного Комиссара Обороны Маршала Советского Союза М…
Дождь продолжал моросить, Федорчук шёл прочь от порта в сторону железнодорожного вокзала. Долги нужно возвращать. Всегда. Но для этого необходимо было вернуться в Париж.
Однако продолжить забивать голову глупостями Тане не дали. Олег не дал. То есть, разумеется, herr фон Шаунбург, dégueulasse немецко-фашистский!
— И если Генлейна убило Гестапо… — Добавил Виктор.
— Круто! А Магритт? Фамилия знакомая, но вспомнить…
А вот убить трех фашистюг оказалось до безумия просто технически и невероятно сложно морально.
— А с той стороны что-то есть? — Спросил Баст вслух и пыхнул сигарой.
— А что так? — Поднял бровь Олег, совершенно не похожий на себя самого, каким знал и любил его Степан. — Я тебя, вроде бы, ни в чем не обвинял…
Однако Степан не дал ей продолжить — железо следовало ковать, пока слюни из пасти не потекли.
— Что за шишка? — Спросил таксист, кивнув на окно.
— Спасибо, парень! Держи. — Он достал из кармана какую-то мелочь и протянул заулыбавшемуся от удовольствия мальчику. — И вот что! Вызови мне, пожалуйста, такси и передай госпоже Виктории, что я приед…
— Рейнхард. Мы ведь не на службе, Себастиан, не так ли?
— Не помню. — Нахмурил лоб Гейдрих. — А что?
— У меня тоже. — За время разлуки с «дорогим Бастом» Вильда побледнела немного, и в глазах появился некий лихорадочный блеск. Ничего избыточного. И того, и другого совсем по чуть-чуть, но умеющий вид…
Но он, разумеется, посмел, потому, наверное, что и в его крови бушевал сейчас огонь вспыхнувшей старой любви, сдобренной алкоголем и боевым стрессом.
К сожалению, и это тоже была самая, что ни наесть, правда. Он-то может выжить хоть здесь, хоть там, но вот другие — много других — не выживут. Война стоила Европе пятьдесят пять миллионов, и половина…
«О как! — Татьяне стало весело — «Я теперь что, и греческий знаю и древний?»
«Зачем я ее спросила? Что хорошего в том, чтобы мучить бедную женщину?»
— Где ты сейчас живешь? — Баст решил временно сменить тему.
— Вот именно, дорогая. — Высоким, значительно выше, чем у жены, голосом подтвердил высказанную его гостем гипотезу Гейдрих. — Просто шутили.
Виктор вынул из кармана пачку «Галуаз Блё», спички и положил на столик,- пепельницу просить не надо, на курящего никто не косится.
С утра уже было жарко. Ночной дождь ничуть не помог. Опять придется ходить ему весь день с мокрой спиной, и пиджак снять нельзя. Не принято. Невозможно. Не комильфо.
— Представлю. — Она благодарно кивнула, принимая бокал, и тут же сделала глоток вина. — Чудо! Что это?
«Лошадь… битюг…» — Баст поднял руки к лицу и дохнул на пальцы. Изо рта вырвалось облачко пара, но тепла оно — увы — не несло.
«Почему? Ах, вот так! И вина нет? А что есть? Подожди, дай образ саквояжа».
— Значит, по поводу ремонта оборудования висковарни мы договорились. Держите меня в курсе.
— В Англии много чего разрешено. — Как-то непонятно прокомментировала его слова Ольга и чуть раздвинула в «рассеянной» улыбке свои едва тронутые бледной помадой губы. Красивые губы.
— А Эдуард? — Спросил он, чтобы не молчать.
А вот с господином Вощининым следовало разобраться. Интересный субъект достался Виктору в виде судьбы и тела, на редкость интересный. Что ж ты, сволочь белогвардейская, большевикам-то продался? В заг…
— Катехизис передал с последней эстафетой требование прекратить его открыто разрабатывать, иначе, как он сам пишет: «столь грубые и дилетантские действия с вашей стороны неизбежно вызовут интерес ко …
«Офицер… — с ужасом подумал Питер Кольб, глядя, как «дружище Шульце» закуривает сигарету. — Это офицер!»
Мардж и Морти менялись ролями, помогая друг другу ощутить всю проникновенность момента, не забывая при этом и о своём британском знакомом. Казалось, счастье — оно для всех и никто не уйдёт обиженным…
— Ты… — Сказал он, вставая из-за инструмента. — Ты…
На этом ударили по рукам, обговорили способ информирования заказчика о ходе работ и ещё какие-то мелочи.
— У вас есть красный юннаньский чай? — Спросил он.
Пепел падал на метлахскую плитку, но Матвеев этого не замечал. Голый, на краю роскошной ванны он не замечал ни холода, ни жёсткости и неудобства импровизированного стула, ни почти переставшей парить …
— О стратегии можно порассуждать, — улыбнулся инициатор прогулки, доставая из кармана пальто фляжку с коньяком. — Но тактически, лично я уже завтра еду в Берлин, — объявил ровным голосом Олег.
— Вот, знаешь, чему не устаю удивляться? — Неожиданно засмеялся Виктор.
— Не знаю, — пожал плечами Олег, изображая полного дебила, но не просто дебила, а качественного, то есть, национал-социалистического.
— Я… — Она была обескуражена не меньше Виктора. Наваждение закончилось, но что-то изменилось. — Я даже не знаю…
«А с чем оно связано?» — Выяснить, знает ли он о ее позавчерашнем «приключении», ей так и не удалось. Могло случиться, что и не знает. И это было бы совсем неплохо, если честно.
Следующие несколько часов пролетели не то что бы незаметно, но как-то нечувствительно. Осознание реальности пришло на опустевшей пачке сигарет и пятой рюмке кальвадоса.
Все еще посмеиваясь — то ли над собой, то ли еще над кем или чем — Олег спустился вниз, чтобы выпить, и к своему удивлению встретил там Виктора.
— Ну что вы, Генрих! Как можно! — Баст взгляда не отвел. Напротив, даже несколько «нажал». У Гестапо-Мюллера есть репутация, у фон Шаунбурга — тоже. — Вы же знаете, как трепещет мое аристократическое…
И тут открылась дверь, и в кабинет Штейнбрюка вошел крепкий широкоплечий военный.
— Да, замужем, но всё равно что вдова, — тут Морти глубоко вздохнула и уголки её синих глаз слегка увлажнились. — Когда выскакивала за своего благоверного, тётушка моя всё твердила — «Лучшего мужа те…
Матвеев сел на кровати и огляделся. Чужие стены, незнакомая кровать… Ах, да! Это же дом тети Энн! И он… Степан усмехнулся, покачал головой и, встав с кровати, стал одеваться. Ходить по большому пусто…
Самое смешное, — подумал он с тоской. — Что Юлиан Семенов, по-видимому, уже родился, и папу его, Сему Ландреса, еще не посадили. А вот Баст фон Шаунбург действительно до сего дня не имел порочащих ег…
В коридоре лондонского клуба «White's» царил традиционный полумрак…
— А сигару пожалели? — И голос у нее оказался под стать внешности. Чуть надтреснутый, с легким носовым призвуком. Возбуждающий.
Орехов снял трубку внутреннего телефона, — Аннушка, два кофе, будьте любезны.
Он смотрит и не без удовольствия эту фильму, пытаясь понять, что и зачем здесь сделано, и почему так, а не иначе. И — самое главное — его интересует женщина, актриса, Виктория… Потому что, возможно, …
Но и затягивать паузу было, в принципе, ни к чему. Поэтому, все-таки взяла дрожащей рукой рюмку, всхлипывая и сморкаясь, поднесла ко рту, едва не ополовинив по пути. Выпила, продолжая лить слезы, поп…
«Вот ведь сила неприятная. Гудвин, блин, Великий и Ужасный».
Прессовали долго — 26 часов — плотно, упорно, методично наматывая нервы на барабан, не жалея себя, и уж, разумеется, не жалея ее. Пережидали обмороки, — немного воды на лицо и пару глотков, когда из …
— Не знаю… — Наверное, ей следовало смутиться, но жар, охвативший ее тело, заставлял кипеть кровь и не оставлял места ни для каких других эмоций.
Кейт снова усмехнулась и сделала еще глоток.
Ей было настолько хорошо, что она озаботилась даже — и неоднократно — вопросом, а не послать ли на фиг эту «рыбалку», то есть все эти светские посиделки в гостиной, если ей и так уже замечательно хор…
Однако уже в следующее мгновение философские мысли были нечувствительно вытеснены чем-то гораздо более конкретным и приятным.
И к слову, если не почудилось, то кто, Витя или Степа? И что теперь делать? Ведь не кинешься же ему на шею с воплем, узнаю, дескать, брата Шуру!
— Вы из какого номера? — Спросил Виктор, переходя на немецкий.
А абсент — «И с чего это я о нем вспомнила?» — оказался не привычно-изумрудного цвета, а, как ни странно, красного.
— Этот парень я. — Сказал он, закуривая. — Посмотри. Если понравится…
— Держи парус! — Приказал Баст и, сбросив туфли и брюки, прыгнул в воду.
В ландо ни о чем таком не говорили. Обменивались милыми репликами по-французски и по-немецки, но не о делах, естественно. Заговорили только в ресторане, когда остались одни в кабинете, который «щедро…
— Да уж, Матиас, лягушатники очень болезненно отреагировали на нашу попытку денонсации Локарнских соглашений. — Напомнил Баст. — Возможно, Судеты, как и щелчок по носу «цыганскому капралу» в Рейнланд…
— В кино… — Глупость, конечно, но кроме как в кино, где еще она могла такое видеть?
Но, с другой стороны, кто же посылает на улицу таких бросающихся в глаза женщин? Но если это не наружное наблюдение, тогда что ей нужно от Шаунбурга и зачем она за ним шпионит?
— Ещё раз большое спасибо, — старушка не отставала, — таких любезных молодых людей теперь не каждый день встретишь.
— Тримай, дiду, — теперь деньги протягивал хохол, — i щоб нiхто не сказав, що Вiктор Хведорчук блiжньому у нуждi тай не допоможе, — огляделся он вокруг.
— Облизываю. — А что ей еще оставалось сказать?
— Терпеть не могу публичность, сэр. Так что с цирком пока повременим — подпустим цинизма в голос, а то майор совсем поплыл — обойдёмся той работой, что нужнее Британии. Это всё?
— «А у нас в квартире газ»… … — Ну и что он должен был ей сказать? — У нас … Мы этот вопрос пока не выясняли.
— А тебя, Баст, где носит? — Взгляд уверенный, но какой-то «плывущий», голос вибрирует, как басовая струна альта, но Шаунбург, разумеется, назвал этот инструмент по-немецки: Bratsche. Ну, где-то так …
— Все в порядке, — делает отстраняющее движение он. — Вы верно голодны? Я взял на себя смелость заказать нам обоим айнтопф из говядины по-бельгийски… его здесь удивительно хорошо готовят… с пивом.
Но Улита едет, когда-то будет. Пока кофе сварится…