— Это все? — Голос холоден, губы кривятся в презрительной усмешке.
— Люди добрые! Помогите Христа ради! Век за вас Бога молить буду! — последней вещью, которую Степан Матвеев ожидал найти в новогоднем Амстердаме, был нищий, просящий подаяние на чистом русском языке.
Кусочки выложенных булыжником тротуаров, чугунные и каменные столбики коновязей… Широкие дубовые ворота в арках домов…
— Согласен, — кивнул Олег. — Можно в «Девятку», но, учитывая, какой год на дворе, скорее в «Восьмерку».
Мы не одни. — Остановила его Кейт. — И Вильда достойна если не твоей любви, то, во всяком случае, уважения.
— Знаю, — кивнула она. — Но ты же не скажешь этого слова вслух?