— Люди добрые! Помогите Христа ради! Век за вас Бога молить буду! — последней вещью, которую Степан Матвеев ожидал найти в новогоднем Амстердаме, был нищий, просящий подаяние на чистом русском языке.
Кусочки выложенных булыжником тротуаров, чугунные и каменные столбики коновязей… Широкие дубовые ворота в арках домов…
— Согласен, — кивнул Олег. — Можно в «Девятку», но, учитывая, какой год на дворе, скорее в «Восьмерку».
Мы не одни. — Остановила его Кейт. — И Вильда достойна если не твоей любви, то, во всяком случае, уважения.
— Знаю, — кивнула она. — Но ты же не скажешь этого слова вслух?
Латенские сады. Место более чем подходящее, если принимать во внимание время года и суток. Зимой, в январе, во второй половине дня, когда солнце скрылось за набежавшими тучами, а под низким зимним небом сразу же стало знобко и неуютно, народу в парке не должно быть вовсе. Особенно, если принять во внимание тот факт, что день нынче будний, и еще одно немаловажное обстоятельство: в городе-то сейчас действительно сухо, а вот здесь, в аллеях — сыро, мочить ноги никому не захочется даже из большой любви к природе.