— Войдите! — Громко сказал Отто Оттович, и дверь качнулась внутрь комнаты.
— А уж я-то как рада, — голос её был тихим, но постепенно становился громче. Похоже, к ней возвращалось самообладание, — но не думай, что всякий раз при виде тебя я от радости буду падать на спину. Я не такая!
Но если он погиб в 1936, то в 1937 расстрелять маршала становилось никак не возможно. И более того. Теперь он наверняка войдет в пантеон жертв белогвардейского или еще какого-нибудь террора и станет героем в квадрате, как какой-нибудь Чапаев. Мертвые ведь сраму не имут… Зато про них можно рассказывать анекдоты.
— Странно… — Ольге это действительно показалось странным, но с другой стороны…
«Сибирь» шла медленно. Но часа через четыре вышла-таки в Балтику, и ошвартовалась в Киле.
Большое возбуждение в румынской общественности вызвали недавние разоблачения шпионской деятельности немецкой тайной полиции