— Месье Поль! — Завопили хором две смазливые девицы, с которыми Виктор провел как-то на днях приятный во всех отношениях вечер. — Месье Поль!
То же самое можно было сказать и о политических воззрениях господина доктора. Десять лет назад — будучи еще школьником — Шаунбург колебался на тонкой грани между коммунистами Тельмана и нацистами Гитлера и Рэма. В конце концов, он выбрал национал-социализм, но именно потому, что вторая часть этого слова была для него не менее привлекательной, чем первая.
— Катехизис передал с последней эстафетой требование прекратить его открыто разрабатывать, иначе, как он сам пишет: «столь грубые и дилетантские действия с вашей стороны неизбежно вызовут интерес ко мне со стороны гестапо».
— У меня это первое самостоятельное задание, — объяснила Таня. — И отсюда я еду в Голландию к нашему резиденту, так что вполне могут проследить.
«Здесь должна водиться форель, — «вспомнил» Матвеев, — и достаточно крупная, фунтов до пяти».
— Вот и коллеги мои подтянулись, тоже журналисты, — Виктор повёл левой рукой в сторону неплотно зашторенного окна — как и я.