— Вот твой компот, Кисси! — Подавая рюмку, он, разумеется, улыбнулся, и чуть опустил глаза долу.
В пассиве, как ни крути, оказалось куда больше потерь, чем в активе того, чему можно порадоваться.
— Я не извращенец, — Улыбнулся Степан, но тут же стер улыбку с губ. — Я практик, впрочем, решай сама, в чем тебе легче стрелять, но учти, много времени у нас не будет. Отстреляешься, бросай ствол и уходи. Там ведь еще и дорогу найти надо будет…
— Свободны, — сказал лейтенантам. — Как добрались? — а это уже Жаннет.
— Это все? — Голос холоден, губы кривятся в презрительной усмешке.
— Люди добрые! Помогите Христа ради! Век за вас Бога молить буду! — последней вещью, которую Степан Матвеев ожидал найти в новогоднем Амстердаме, был нищий, просящий подаяние на чистом русском языке.