Все цитаты из книги «Слово наемника»
— Взять бы юбку на тебе задрать, да крапивой отходить…
Каждый корабль — это семья, где ярл-капитан — хозяин и жизни и смерти каждого. И мужчины, и женщины жили и умирали на своих кораблях, которые водили по рекам и морям, таскали на себе по суше. Всем ко…
— Эх, Марта-Марта, — вздохнул я. — Помнишь, ты мне как-то сказала — дурак ты, наемник? Вот и я теперь говорю — дура ты, и уши у тебя холодные…
— Выходим, выходим, ребятки, неча телиться! — поторапливал «гном». — Спать дома будете, коли доживете. Быстрее, быстрее, детки!
— А чего ты на крестьян напраслину возводишь? — обиделся Всемир, выпивший уже третью кружку. — Вишь, мы не только сосиски заказали.
— Эх, если бы я нашел серебро, то никому бы не отдал! — мечтательно проговорил самый молодой из нас — худосочного вида паренек в драном камзоле и разноцветном трико.
— Ну, братцы, — развел я руками. — Что получилось, то получилось. Если покажете, куда ехать, до лагеря довезу. А дальше у меня дело есть.
Сидел, думая о разном, и не сразу услышал, что кто-то скребется. Вначале решил, что мышь, но, прислушавшись, понял, что звуки доносятся от двери. Может, полевая (или лесная?) мышь в дом просится? Нет…
— Нет, гусь лапчатый… — усмехнулся я, отпуская одного из своих «летучих» мальчишек. — Что за безобразие? Командира не узнал?
Файеры запускал желтокожий человек в халате, расшитом золотом.
Натянув кольчугу, я пошевелил руками — словно на меня сделана…
— Шимек, долго тебя звать! Я уже сто раз…
«Нет болячек? — хмыкнул я про себя. — А чего же ты такой смуглый?» И не просто смуглый, а синий. Читал я как-то, что воины Александра Македонского, боявшиеся расстройства желудка, пили исключительно …
Кто бы знал, чего мне стоило сдержаться! Так хотелось взять кинжал и вспороть горло или брюхо этому ублюдку, наставившему мне рога! Пусть даже он совсем не виноват.
Я попытался довести соображения до атаманов, но со мной согласились лишь Евген, Микош из Кустуриц и однорукий Стрый.
После третьего раза купцы поумнели. Даже те, кто имел хорошую охрану, предпочитали платить — воевать, как известно, накладнее. А убытки, понесенные из-за самозваных сборщиков, относили на счет покупа…
— Нет тела — нет и дела! — выпалил я, удивившись, откуда всё это помню?
— Ты бы, дяденька, поосторожней о гномах-то… — испуганно заозирался юнец.
В сумке у старика обнаружились полезные вещи. Например, короткий нож. Непонятно, когда его точили в последний раз, но это поправимо. С длиной лезвия я поделать ничего не мог. Однако даже короткий кли…
— Дед, ты чего городишь? — возмутился одноглазый. — Мы за это серебро кровь проливали! Я, старый, тебя сильно уважаю за твое прошлое, но, если ты на мою добычу хайло раскроешь, я тебе оставшуюся руку…
— Так с каши-то какой толк? — хмыкнул Хельмут. — С гороха только воздух портить.
— Если я вызов не приму — война начнется. А войну мы проиграем.
— Хитро! Но надо попробовать, — хмыкнул старик.
— А что бы ты хотел? — оборвал Николу однорукий старик. — Надо было ребят своих драться учить. Видел я, как они с дубинами неслись, ровно бабы с прялкой. Скажи спасибо, что не всех ухлопали. С таким …
— Да ладно, — обнял я женщину за плечи. — Это мы из стратегических соображений. Тем более — тебя-то с нами не было. Ты же не против? Все равно решать-то тебе придется.
Я приплелся из Ульбурга за две недели до встречи всех атаманов, «гулевавших» близ долины Святого Иоахима. Потом почти месяц мы договаривались, судили-рядили.
Что ж… Я рассказал щипачу обо всем, что случилось со мной после нашего расставания. Как я убил старика-нищего, отнял телегу у братьев-язычников и встретился с шайкой Марты. И о поединке за «титул», и…
— Кольчуг-то я еще понаделаю. А сыновей у меня всего два. Вот если бы… — не договорил Евген, сглотнув комок.
— Вот это да, — растерянно протянул я. — Я же еще и виноват, что не пришел вас убивать… Хм… Понос у первого бургомистра! Какой кошмар!
— Раньше гвоздиком был. Ну теперь ножницы. А он, — кивнул на молодого, — вообще без профессии.
— Пехотинцы по сравнению с кавалеристами — жалкое подобие мужчин!
Арестанты, каторжники — кто мы там? — нехотя поднимались, разгребали солому, в которую зарывались на ночь, и шли к длинному отверстию вдоль стены.
— Ну-ка… Скажи мне — ты меня слышишь? Если да, то кивни.
— И друг у тебя в силе, коли наемнику «слово» доверил, — хмыкнула атаманша.
— О, господин капрал, — протянула Стефания. — Вы настолько следуете уставу, что променяете его параграфы на общество женщины? Вы не похожи на тупого служаку. Скорее, на разжалованного офицера…
Почему же так получилось? Я считал, что спокойно могу отнестись к предательству. Ан нет…
— Вот это да! — покрутил головой Жан. — Лихо ты! А как ты их отыскал?
По «закону подлости», если бы мы хотели добыть побольше серебра, то притащили бы пустую породу. А поскольку нам было все равно, то, к зависти прочих, наша бригада оказалась самой добычливой. К концу …
На лестнице обнаружился охранник, на лбу у которого (точнее — во весь лоб!) краснела увесистая шишка, наливавшаяся синевой прямо на глазах. Стало быть — живой. У трупов синяков не бывает.
— Ладно, — подвел я итог разговору. Посмотрев на Уту, вздохнул: — Тащи сюда мои сумки. Иначе, видит Бог, я позову своих бандитов…
Самую важную «травку», ее и искать не пришлось — лопухи не растут только на голой скале и в снегу! А годятся и в пищу, и для лечения.
Я посмотрел на женщину. Выглядела она трезвой, ну разве что глазенки блестели… Что я теряю, если расскажу правду?
Служивый успел замерзнуть, хотя заступил на пост только с час назад. Казенная кираса, надетая на куцый камзол, грела плохо. Второй латник, постарше, зевал, кутаясь в епанчу.
— Такие вот дела, господин Артакс. Через неделю, а то и раньше, в Ульбург прибудет отряд, который вытащит вас из темницы. Думаю, возглавит отряд ваш брат — его высочество Вольдемар. А рыцари будут уб…
Оружие, захваченное у стражи, стало неподъемным. Парни выбрасывали трофейные алебарды и тесаки, а я, поколебавшись, выкинул кандалы.
— Вставай, — лениво приказал он. — Велено тебя проводить наверх.
Но еще оставались дома, напоминавшие крепости, где обитали лишь самые свободолюбивые и упрямые.
— Как себе? А мы?! — в один голос завопили братья.
— А! — завопил я в тон, отвешивая ему щелбан.
Бегло прочитав текст — все как положено — факт прелюбодейства зафиксирован, дата, подпись.
Стражники, изрядно разозлившиеся на того, кто закрыл их в клетке с буйным арестантом, решили выместить свой гнев на Любеке. Но мордатый, как оказалось, умел за себя постоять. Удар в ухо, пинок в пром…
— Ну я тоже раньше не помнил, чтобы меня вырубили, пока ты мне по башке не огрел, — выдал я ответный «комплимент». — Ты меня в тот раз по делу огрел, правильно? Считай, что и я тебя по делу. А Марта …
Я присвистнул. Тащить на горбу мешок, весивший четыре таланта, сумел бы не каждый мужчина. Я бы, скажем, тащил. Но — недолго…
— Вспомнил кое-что, — сообщил я, влезая в толстую стеганую фуфайку. — В прежние времена, ну когда я еще при отце жил, когда к нам приезжали акробаты и танцоры, старшие труппы перед каждым представлен…
«Левый» и «Правый» — ребята неплохие. Ну а то, что они собираются меня убить, — это нормально. Иначе — какие же они будут после этого воры-убийцы? А я им кто? Друг «короля воров»?
На эту доску охранники пристроили весельчака, связав его руки и ноги под брюхом «коня».
— Господин Август, — вежливо поклонился я «сторожу». — Вы подтверждаете факт прелюбодеяния фрау Уты, именующей себя госпожой фон Артакс?
Несколько минут мы лежали, слушая лай собак, доносившийся ближе и ближе. А я уж думал, что псы с рудника не умеют лаять! Мысленно разрешив себе и другим полежать десять минут, я встал, пытаясь забыть…
По закону подлости место у входа выпало мне. Дворянчик скривился, но стерпел. Против судьбы не попрешь.
— Итак, господа! Я выношу вердикт! — торжественно объявил судья Циммель. — Суд города Ульбурга рассмотрел в заседании дело по обвинению в убийстве бывшего наемника на службе города Юджина Артакса сво…
— У! — зарычал парнишка, пытаясь врезаться головой в мой живот.
— Я — впереди, на Мерине, а вы по телегам. Только, — уточнил я, — не сидя, а рядом идите.
— А чего оно такое тяжелое? — озабоченно спросила лучница, взяв оружие. — Что за хрень такая? Копье — не копье, топор — не топор… А ну-ка…
— Быть наемником и убивать людей на поле сражения — это не есть преступление. Ответственность за это берет на себя правитель, ведущий войска. Кроме того, нас не волнуют ваши другие дела. Вас обвиняют…
Камни, сложенные друг на друга, вырывались из рук, крошились и норовили скинуть вниз. Будь они скреплены раствором — было бы проще и легче.
После молитвы и переклички начался процесс, который можно назвать судом с большой натяжкой. Кажется, роли были расписаны заранее и приговор уже вынесен.
— Еще бы! — со знанием дела закивал вор. — С похмелья всегда башка трещит и перед всем миром стыдно. Проснешься с утра, вспомнишь, что вчера делал, удавиться впору. Была у меня пара друзей, что и уда…
Я не узнал у братцев имя коня, а своей клички так и не придумал. Потому он у меня и был просто «конь». Или — Конь. Без обид. Если бы хотел обидеть, назвал бы так, кем он и был, — мерином.
Проснулся от боли: уголек из горевшего костерка «стрельнул» прямо на руку. Зашипев было, я понял, что рядом со мной кто-то есть. Открыв глаза, увидел, что неподалеку стоит и смотрит на меня молчалива…
Зато обнаружилось кое-что из съедобных растений. Жухлые, прихваченные первыми заморозками, но вполне съедобные! Жаль, но большинство из них годились в пищу только в вареном виде — сожрешь какой кореш…
— Скоро будешь искать! — засмеялся Жан, хлопнув парня по спине. — Все, что найдешь, графу Флику достанется.
— Как зовут? Имя, кличка… — отрывисто спросил сержант.
Рассказ о родине матери — древлянских княжествах, где мне пришлось побывать в детстве, был заслушан с огромным недоверием…
— Вот про столицу — знал, а про старейшин — нет, — честно отозвался я и добавил: — Я вообще про воровских старейшин слыхом не слыхивал. Знаю, что в каждом городе есть свой «ночной король» и свой стар…
— Ты их днем не снимай, — забеспокоился Жан. — Охрана увидит — на оковы заклепки поставит! Ищи потом кузнеца да инструменты.
— Эти зажили, а ты чуть другие не сломал, — потер я заболевший бок. — Медведь косолапый!
— Тпр-ррру! — неожиданно донесся с передней телеги мощный голос Вальраса, и мы, как по команде, натянули вожжи, останавливая лошадей. Чего это он?
— Если его повесили, значит, не утоп! — высказался Жан, и спор затих сам собой. Правильно, кому повешенным суждено быть, тот не утопнет.
Атаманша сварила гороховую кашу с поджаренными шкварками и луком. Глядя, как Хельмут воротит нос (а Всемир есть отказался), я без зазрения совести съел не только свою порцию, но все остальное!
Внимательно осматривая каждого из нас, Торман углядел мои кандалы.
— Нам это баловство ни к чему! — пискнул-таки Пьер. — Нам баба для работы нужна.
— А можно вызвать на допрос стражников, которые обнаружили тела? Мне было бы интересно услышать — как они узнали, что вещи принадлежат фрау Уте? Как они так быстро нашли ее дом, разыскали ее сторожа?
— Куда ты — не знаю. А я, когда все утихнет, в империю Лотов подамся. Там, говорят, серебро дороже, чем у нас.
Мои «одноклеточники» молчали. Впрочем, они молчали и раньше. Никто не пытался ни защитить, ни даже просто сказать, что лежачего и связанного бить нельзя.
— Хошь кони, хошь жеребцы, но по лестницам не должны ходить… — пробурчал меняла нам вслед. — Им своих хозяев во дворе положено ждать! Тварь непарнокопытная, а туда же…
— Прошу задавать вопросы по существу! — возмутился судья.
— Наших убивают! — заорал я, всаживая кинжал в бок господина Тормана. — Бей охрану!
— Вальрас! — негромко позвал Жан, и в моей голове что-то взорвалось, будто там подожгли «черный порошок»…
— Ничего, пусть делом займутся, — отмахнулся я, сделал шаг и чуть не упал от крови, прилившей к голове…
— Так он и будет жить только до тех пор, пока это нужно…
Робкий взгляд, вскинутые брови и слишком поспешное мотание головой.
— Всемир? — заинтересовался я, услышав непривычное для здешних мест имя.
— М-да, — протянул я, выслушав вторую версию, несколько отличавшуюся от предыдущей. — А почему жить-то будут счастливо?
— Э… — оторопел я, а сон слетел. Хорошо, челюсть поставил на место, иначе — вывихнул бы.
Этому… курносому я рассказывать не стал, но сам вспомнил.
— Гуль и Жак Короткохвост назначаются главными купцами. А я — за казначея. Остальные — охрана и грузчики.
Я уже собирался дать команду готовить ужин (немного провизии у нас с собой все-таки было), как появились пейзанки, притащившие нам пару окороков, свежий хлеб и бочонок. Надо думать — с сидром. В этих…
— Понятно, — кивнул я. Похоже, немая девка шпионила не за купцами и писала записки не Жаку…
— Кто нанял, что за люди — не знаю. Видно, что важные господа. Сказали — найти наемника Артакса и привести на встречу.
— С ним все в порядке, — послышался ненавистный голос.
Эсток был устремлен прямо на линии атаки. Чувствовалось, Винер фехтовальщик не из последних. А насколько хорош? Что же, можно его легонечко «прощупать».
— Почему же не поверим? — вскинул брови Циммель. — Мы должны выслушать обе стороны.
Жан, пробывший на каторге дольше, чем я, хорошо представлял, на что годится невзрачная пыль. Ну а я не стал ему говорить, что для вящего эффекта нужно поместить порошок в какой-нибудь пустотелый сосу…
— Не хочешь, но сможешь, — заявил вдруг Жак Оглобля. — Если станешь командиром, я тебя слушаться буду!
— За что ты со мной так? — глухо спросила Ута. — Ты специально все подстроил? Подослал своего гаденыша, чтобы соблазнил меня?
Легче не стало. В нос шибанул запах камеры, где справляют естественные нужды там же, где спят и едят. Хотя вроде бы в клетке должно продувать, ан нет, воняет.
«Титул» Уты резанул по ушам, и я сразу не сообразил — в чём меня обвиняют. Зная «любовь» ко мне бургомистра, можно было ждать любого обвинения — от кражи церковного серебра до скотоложства. Потом до …
— Терпеть, что меня предателем выставляют? — хмыкнул я.
— Ты, наемник, слишком прямо живешь, — усмехнулся старик. — Потому врагов у тебя много. Сам-то подумай — убил бы ты Лешека, а что дальше?
— Вот, господин Артакс, — подобострастно изогнулся старик, вручая мне обличительный документ.
— Каким компаньоном? — не враз понял Оглобля.
— Не пейте пока, — негромко приказал я, кивая на возчиков. — Посмотрим, что с ними будет…
Парни, несмотря на плачевное состояние, оживились.
— Придумает что-нибудь. Скажет — деньги наемнику я заплатил при свидетелях. И свидетелей приведет.
— Чем-чем? — переспросил я, пытаясь влезть в старую куртку, в которой обычно бегал с друзьями.
Признаться, у меня были большие сомнения, что Ута взяла и отдала такие деньги Лабстерману. Чего ради? Ради сомнительного права считаться вдовой фон Артакс? Скорее — запрятала их где-то. Лабстерман мо…
— Вон как все сложно, — покачал я головой.
Постояв пару секунд над телами убитых, задумался. А может, парни никуда и не собирались ехать? Конечно, убийство старого друга «ночного короля» не скроешь. Но будет ли гневаться? Жак изрядный прагмат…
— И-го! — отозвался конь. Дескать, а чего тут такого-то? Ну вот он я, пришел.
— Пока то да сё, да галера с охраной подошла, они нас уже и в плен захватили. Ну девками, понятное дело, попользовались вначале, а потом за борт кинули. Слуг и охранников моих перерезали и туда же. Я…
— Влево приставными шагами, ать-два-три! — скомандовал я, не оборачиваясь, но по стуку деревянной ноги понял, что команда выполнена.
— А может, мы в трактире подождем? — сделал я вид, что мне в голову только сейчас пришла эта мысль. — Нам бы поесть да попить че-нить. Не бойся, никуда не денемся. Где тут ближайший трактир?
— Это еще не все, — улыбнулся Любек. — Вам предстоит объединить Пруссию с древлянскими княжествами, а вашему наследнику ввести их в состав империи.
— Крестьянин я, домой еду… — ответил я, виновато пожав плечами, украдкой посмотрев по сторонам.
Следующие два дня помню смутно. Из жара бросало в холод, озноб сменялся испариной. Зверски хотелось пить, но котелок был чересчур маленький. Как мог, экономил питье, стараясь тянуть каждый глоток. Хо…
— А я и сейчас не против, — встрепенулся парень, делая вид, что ноша не тяжелее пуховой подушки.
— У фрау Уты фон Артакс! — откровенно заржал Оглобля. — Ты что, не знаешь, как твою жену зовут?
Я с удивлением воззрился на то, как Хельмут стал торопливо собирать тарелки и миски.
Кажется, господин Торман принимает меня за того, кто обрел свободу, нарубив серебра по своему весу…
— Ну, господа, впрямую таких вещей не говорят, но догадаться несложно. Я Артакса знаю. Для него убить — все равно, что мне выпить стакан вина.
— А кто он такой-то? На убийцу-душегуба паренек не похож. Вишь, рожа в шрамах, морда наглая, а на рыле — мозоль от ремешка. Солдат небось беглый. У нас таких тьма-тьмущая бывала…
— Ну, крестьянин — он разный бывает… — цокнул языком хозяин и сощурился еще хитрее.
Латники, переглянувшись, пошли выполнять команду. Храбрец (явно из новичков и, скорее всего, из крестьян), похлопал глазами, а потом побежал к товарищам.
— Конечно нет, — отозвался я, силясь припомнить, как же его зовут? Первый бургомистр был Лабстерман, третий Кауфман. А второй? Какой-нибудь — Фогельман, Фишман… Нет, не помню!
Кажется, в этот момент я понял — вот оно, счастье! Я сделал то, чего и сам не ожидал! А Евген с сыновьями уже срубали с моих товарищей кандалы.
— Э, парень, — мотнул я бородой, — ты бегать будешь, а мы тут мерзни? Не пойдет. Впускай давай…
Я еще в коридоре понял, что мне предстояло увидеть, но одно дело представлять, а другое — узреть воочию. Не скажу что с удовольствием, но узрел картину: поверх постели лежала фрау «фон Артакс». Точне…
— Эх, господин Любек, господин Любек, — покачал я головой, а потом пристально посмотрел ему в глаза: — Или правильнее называть вас паном Любшеком?
— Брр. Такое только в гробу забудется! И то — не сразу.
Я бежал, путая следы, — старательно сворачивал с одной улицы на другую, перескакивал через низкие заборы, «форсировал» канавы. От меня шарахались редкие прохожие, облаивали собаки, а одна, особо смел…
— Иди к Жаку, — велел я своему бывшему адъютанту, а сам принялся упаковывать мешочки и распределять их по сумкам. Половина — мне, а половина — бандитам. Ну теперь будет полегче.
— Вон как? — удивился Любек, но потом снова помрачнел. — В мокрых штанах — это не то. Обычное дело, если ждать сражения. А вот когда вы избили меня и напугали до полусмерти, мне это запомнилось. И во…
— А другие имена у тебя есть? Артакс — слишком имя известное. Полком, говорят, командовал. Комендантом города был. Ишь, комендант каторжный! Давай что-нибудь попроще.
— А как ты с Вальрасом познакомилась? — спросил я, меняя тему.
Я был единственный, кто таскал на себе оковы. В темноте их было не видно, зато — слышно.
— Особо опасный? — полюбопытствовал он у бригадира дорожной охраны. — Буйствовал?
Я разжал руки, быстро стащил с него плащ, примерил каску. Прихватив алебарду, пошел к выходу.
— Подсудимый, я делаю вам второе замечание! — строго сказал судья. — Вы уже не в первый раз оскорбляете суд! Мы сами знаем, что и когда нужно делать.
— Жак, да к тому времени, когда мне хотеться не будет, меня уж и на свете не будет. Наемники столько не живут.
Отыскал еще метательные ножи и кистень. Жаль, не удалось подобрать меч по руке, но хороший клинок не подбирается, а куется под хозяина. Пока обойдусь палашом Шлюффендорфа, а там видно будет.
Дверь оказалась открыта, а Эльза и Гертруда квасили капусту. Одна орудовала сечкой, а вторая — толкушкой.
— Поясняю, — четко и чуть ли не по слогам сказал я: — Сбежал, потому что помогли друзья. Теперь нужно вернуться и освободить ребят.
— Любек, позовите сюда столько людей, сколько нужно! Десять, двадцать! — каркнул Лабстерман. — И пусть этого мерзавца размажут тут же, в камере!
Марта опешила, резко отдернула руку, поднесла ее к глазам и уставилась на запястье так, словно ожидала увидеть след от проказы.
— Ну там, откуда наш Андрияш родом, — хитренько посмотрел на меня дед. — Ладно, давайте узников из узилища вытаскивать…
— Ну так сходи да посватайся, — насмешливо предложил Жан-щипач. — Если Артакс не возражает…
— А ну-ка сядь! — прикрикнул старик, и Лешек послушно сел. Однорукий укоризненно сказал: — Андрияш, не доводи дело до греха, потерпи.
— Вы знали, на что шли, когда взялись искать меня, — заметил я. — Разве не так?
— А кто у нас обвинитель? — поинтересовался я.
Вечером столешницу водрузили на козлы и все, включая Всемира, презревшего головную боль ради курицы, расселись вокруг стола, оставив самое почетное место для атаманши. Марта торжественно внесла глубо…
— Он самый, — кивнул старик, подслеповато щурясь. — А вы, господин, кто будете? Голос-то знакомый, а признать не могу.
— Сам-то пойдешь на прииск? — поинтересовался я.
— Кто такой? Куда едешь? — отрывисто спросил он.
— Угу, — кивнул я, усаживаясь на солому… М-да, жестковата… Стебли очень толстые.
М-да… Мне стало стыдно. Как же так?! Полки в бой водил, а сам заблудился…
— Ну-ка, дай глянуть, — осмотрел мои оковы Жан. — Фи, ерунда-то какая. Браслеты твои на защелках, а не клепках!
— Тогда уж гномы, — усмехнулся седоусый. — Не хотят, чтобы мы ихнее серебро увозили, вот и пакостят. Сволочи!
Евген выдернул замок, словно цирюльник гнилой зуб.
— Ну-ка, дай сюда… — требовательно протянул кузнец руку к моей пайке. — Я тебя все равно удавлю…
— Представляю, — кивнул я. — И очень даже хорошо.
— Не будет кувыркаться, если вся тяжесть внизу!
— Ну кто ж тебя знает, героя? Помнишь, спалили мы деревушку около стен? Ну ты ее еще «подолом» обзывал? Там разный народ жил.
В чем душа теплится, а туда же, в воспоминания… Умрет еще раньше времени.
— Интересный у тебя отец, — протянул вор. — Золотое оружие градоначальникам дарит… Кто хоть он?
— Попробуй, — посоветовал я, усаживаясь в телегу.
— По правилам настоящий вор никогда не берет денег за работу! Вор должен воровать! Понял?
Евген — Курфюрст оказался не один. Вокруг костра сидели почти все атаманы. Не было Ежика, лежавшего сейчас под телегой с обмотанной головой, не хватало Камрада, которому уже не понадобится серебро. О…
— Точно! — обрадовался Оглобля. — И портрет твой показывали. В ратуше, а потом у нас, на рынке. Ты там молодой совсем, кроме меня, никто не узнал, а я, как ты понимаешь, говорить не стал. Ну где же в…
— Э, да ты чего, — пихнул меня в бок Вальрас. — Мы-то живы…
Наши клетки ехали по узенькой улочке, кое-где задевая стены домов, но никто не вышел. Может, тюрьмы на колесах — обычное зрелище? Но все равно вездесущие мальчишки выбежали бы посмотреть, погалдеть и…
— Ну, сам откроешь? — поинтересовался оружейник. — Не терпится, наверное?
— Ясно, — кивнул Хельмут. — Ежели что — только к тебе.
— Долго возиться будете? — заорал управитель, подойдя к телеге.
— Кстати, герр Циммель, — заинтересовался я. — А кому отойдет имущество Уты?
— Ты чего, чего… — запричитал толстомордый курносый парень с тонкими усиками, которого я аккуратно уложил на пол.
— Ты, наемник, нас совсем за людей не считаешь? Мы же только на тебя и надеялись… Кто мы после этого будем?
— Да уж, пропал, — усмехнулся я, посмотрев на Эльзу. — И пропасть мне помогли… Да, фрейлейн?
— В город-то тебе зачем? В гости идешь? — поинтересовался второй. — Или так, просить за-ради Христа?
Охотники за головами засвистели, отзывая собак. По мне опять кто-то прошелся, вдавливая бренное тело еще глубже, а потом звуки стали отдаляться, пока не прекратились. Ушли? На всякий случай решил не …
— А ты по-другому считаешь? Ну скажи тогда, где душа сидит? — завелся вдруг Жан.
Когда все вышли, в сарай заскочило несколько псарей и пара охранников. Видимо, для проверки — не спрятался ли кто-нибудь.
— Да какая разница, где ему лежать? — вспылил Заркаль. — Пусть радуется, что в ров не бросят, как собаку.
— Это как? — удивилась атаманша. — У них же, я слышала, самые богатые купцы.
Ух ты, задержана! Как они сурово! Надеюсь, у Марты хватит терпения не убить городских пентюхов сразу?
— Ты бы, мужик-козопас, шел отсюда, — не выдержал Евген. — Иначе я сам тебя пришибу. Мотай, чтобы козлятиной тут не пахло…
— Студент, — назвался я прозвищем, что присвоил мне Жак Оглобля в пути.
— Ты, дед, на нашего батюшку не клевещи! — возмутился Пьер. — Как щас помню, когда мы малые были, у нас корова сдохла, лошадь захромала, пшеницу град побил, а сестрица старшая забрюхатела невесть от …
— Вот этого я не знаю, — покачал головой Любек. — Бургомистр не делился такими тайнами. Сами понимаете — на городском «дне» предателей не жалуют. Мне известно, что Лабстерман не встречался с осведоми…
— Ну сказанул, — рассмеялся Жан. — Дадут тебе кайло в зубы, и вперед… Чего тебя учить-то? Сам научишься.
Спорить с женщиной я не стал, а лишь философски пожал плечами и пошел собирать воинство. Это было нелегко! Кое-кого уже разводили по домам ушлые селянки. Но с помощью окриков и угроз, а также двух Жа…
— Стенка, балка, потолок, позолоченный замок…
— Да до хрена и больше. Кто ж нас считал-то? Места тут хорошие — рудник неподалеку, городов много. Опять же — купцы ездят, крестьяне на ярмарки шастают. И прятаться легко. За нами вон лес и болото, а…
Бежавшие босиком мучились, попадая пятками на острые кромки. Вот один из нас оступился и упал. Кажется, что-то с ногой. Наверное, мы должны были подхватить парня на руки и тащить на себе. Не подхвати…
— Народ сейчас подойдет. Всем интересно — кого это они спасали? Зачем людям праздник портить? Да у нас ни ломика нет, ни клещей. Чего мучиться? Вон, уже идут…
— Оставьте, — стукнул Лабстерман кулаком по решетке. — Я знаю, что вы хотели меня убить. Иначе зачем вы сюда явились? Я узнал о бунте на руднике Флика еще месяц назад. Говорили, что все арестанты пой…
Не знаю, отчего мне захотелось оказаться именно здесь? Но захотелось. Я остановился, сгрузил с себя ношу и, положив подбородок на перила, просто стоял.
«Вот гад!» — думал я, катаясь по земле, пытаясь сдержать крик, — зацепил по ребру, ушибленному проклятым кузнецом. Зато, пока катался, успел увидеть еще одну фигуру, стоящую чуть в стороне.
— Дайте придурку по шее, пока я сам ему не дал…
— Дрыхни. Завтра поймешь — нанимались не нанимались… — хмыкнул тот же голос. — Жрать захотите — найметесь.
— Нет, — покачал головой король. — Если такое оружие появится у нас, скоро оно будет и у наших врагов.
Не приснись мне этот старик, меня бы застали со снятыми кандалами. Или — так уж совпало?
— Я никому ничего не обещал, — продолжал одноглазый. — А каторжников освобождать не нанимался…
— Подожди-ка, — вдруг выкрикнул пожилой. — Руки-то у тебя…
— Собачкам? Где ты их видел? — недоверчиво прищурился собеседник.
— Ну наконец-то и мужчины узнают, каково честной женщине в колодках сидеть, когда руки-ноги болят! И-ишь, еще и в цепях… Посиди-посиди, не одной мне маяться.
Верно, атаманы судили и рядили бы еще не один месяц, если бы не Курфюрст.
— О! — вздохнул парень, прогибаясь, словно осел, груженный мукой.
— Ну и что? Может, у них зерна немерено, девать некуда.
— Думаешь, весело бабе в лесу жить? Я мужу хочу одежду стирать, готовить. Детей хочу…
— А ты ко мне в оруженосцы просился, — усмехнулся я. — Прочувствовал теперь, что значит таскать целыми днями доспехи!
Ствол молодой рябинки сгодился для древка. Я долго счищал ржавчину, затачивал режущую кромку. Зато, когда Марта и Хельмут вернулись с хворостом, у меня было оружие, которым можно не только колоть, но…
— Что делать-то будем, десятник? — озабоченно спросил Нед.
«Чего только в жизни не бывает», — философски подумал я и пошел сватать парня.
— Ага, те самые, которых арестанты пользуют…
— Освобождение от налогов, — начал перечислять хранитель законов. — Но Артакса это уже не касается, — уточнил он. — Право ношения серебряной цепи с серебряным же медальоном с изображением герба.
— С тебя и одного хватит, — сказал однорукий старик. — Я тоже талант даю. У меня с парнями теперь руды — хоть ешь ее.
— Не бойтесь, мы не дадим вас в обиду вашему начальнику, — приободрил его судья и уточнил: — Бывшему начальнику. Расскажите, что вы делали в доме фрау Артакс?
— Господин Артакс совершил много подвигов для блага Ульбурга. Не будем говорить, что его труд обошелся нам очень дорого. Впрочем, спасение города стоило затраченных денег… Замечу — труд наемника опла…
— Подождите, Манфред, я сам с ними поговорю, — остановил его скорбный и, брюзгливо оттопырив губу, сказал: — Я — бургомистр города. Настоятельно прошу, — подчеркнул он, — выдать нам бумагу, которая у…
— Самое хреновое — это увидеть в шахте белую лошадь! — пустился в рассуждения один из бывалых людей, уже несколько раз бегавший с каторги. Правда, не из долины Йоахима.
Когда ландскнехтов хоронят (сбрасывая в общую яму), они уже изрядно пованивают. Ни красоты, ни величия. Смерть на поле брани — мерзкая смерть (не говорите мне об азарте боя — не поверю), но к ней я б…
Локсли и его банда были изгоями. Крестьянская община живет по своим законам, знает только два вида наказания — порку и смерть. Выпорют пастуха, запустившего коз на чужой луг, пьяницу, воришку, укравш…
— А то… — хмыкнул дед, запрокидывая горлышко бурдюка так, что вино полилось прямо в глотку… Напившись, отер усы и бороду: — Меня в Татрах по старым делам помнят. Я внучка пошлю, чтобы он людей этого …
— И кто же это, как вы считаете? — подбоченился Любек.
— Беги, — не стал я возражать. — Скорее бы на рудник, что ли. Кандалы бы сняли… — мечтательно протянул я.
— Ты лучше подумай — сколько серебра притащите, а? — утешил Евген атамана. — Теперь не только тебе, а детям и внукам работать не надо. А бабам ты серебро принесешь. Скажут они потом своим деткам — во…
— Ну, может, когда-нибудь и сделает, — лукаво посмотрел на меня Жак. — А уж я ему подскажу, откуда денежку взять, чтобы в долги не влезать!
…Я осторожно снял с плеч сумки и узел с медью, порадовавшись, что не стал их связывать. Потом, прижимаясь к стене, боком, приставными шагами, пошел вперед и в движении нанес удар тому, кто стоял ближ…
— Рене, ехать надо, к чему время-то терять… — дернул начальник стражи бургомистра за рукав. — Иначе — все лучшие места разберут. Бери своих приказчиков, я возьму латников…
— Тут ты прав, — согласился вор. — Знаешь, почему король научил тебя говорить не про гвоздик, а про перышко?
— Мр-рр! — выругался кот, пытаясь что-то сказать.
— Эй, каторжники! Сдадитесь добровольно, будете жить!
Мне вспомнились город Ульбург и старички-«рудокопы». Точно! Под Водяной башней, перед тем как она стала заваливаться внутрь, раздался какой-то грохот. Я решил, что это грохот падения башни… А ведь я …
— Одному десятку знамя не положено, — кротко пояснил я, вздевая глаза к небу. Гуль, бывший батрак, постоянно изводил меня своей наивностью…
Двое стражников вытащили Жака. Голова короля нищих болталась, а его повязка кровоточила. Третий — мордатый, с усиками, держал кинжал у его горла.
— А где же мужика взять? С этими двумя… — хмыкнула Марта, подбирая слово, — мужеложцами неделями нетраханая хожу.
Кольчуга блестела, словно чешуя молодого окуня, и оказалась легкая, как вязаная фуфайка. Я прямо-таки залюбовался, а разбойники завистливо вздохнули.
— Ты что, маленький засранец, нюх потерял? Забыл, как по шее получал, а? Разжалую, на хрен, и нашивку заставлю вернуть! Вон, на рукаве у тебя что прицеплено?
Два дня до поединка я отрабатывал свои деньги. Вместе с Жаком обошел с десяток сараев, выбирая не самый лучший, но самый удобный. Давал указания плотникам, подгонял доспехи. Проверял, не позабыл ли д…
— Баранки гну! Ты что, не понял, что я беременная? Коли нашелся болван, что замуж зовет, то нужно свадьбу быстрее справлять. Может, удастся убедить, что ребенок от него…
— Ну не чрезмерная, — пожал плечами «ночной король». — Но один процент от выручки твой. С четырех пивоварен — талеров сорок за месяц набегает.
В Иоахимстале не было конкурентов — слишком часто ездили солдаты, сновали стражники, имперские чиновники всех мастей и уровней. Да и «обоз смерти» (те самые клетки, с которыми я был неплохо знаком) н…
Еще пару минут назад я чувствовал себя самым счастливым человеком. А тут… Бальзамо, ежели разобраться, мне не друг и не родственник. Никто… Но на душе вдруг стало так пакостно, что захотелось завыть…
Мы неспешно теснили противников, действуя уже не только щитами, но и мечами. Странно, но первую кровь врагу пустил не я, а Жак. Уловив момент, когда мальчишка сделает очередной выпад, и приняв кончик…
— А вот если мне вас богам подарить, целиком, так, может, — простят? — раздумчиво проговорил я, помахивая серпом перед носами братьев.
Несмотря на рану, великан махал огромным мечом, словно мельница крыльями. От его ударов мой щит содрогался и жаловался, обещая лопнуть по швам. Но обещать — это одно, а лопнуть — совсем другое. Пехот…
Мы с Анхен внесли раненого в его «апартаменты». Ничего королевского в комнате не было, если не считать кровати под балдахином да пары сундуков. Подозреваю, что при строительстве комната была задумана…
Пепелище прошел, на дорогу вышел. И как дальше? До оговоренной встречи с разбойничками время у меня еще есть. Даже если идти пешком, за неделю дойду. Вот только как идти без еды и без денег, в лохмот…
Наверное, он хотел сказать: «Это же Артакс», — но не успел закончить — умер, получив жалом алебарды в глаз. Второй страж был умнее — бросив свою гуфу, пустился бежать. Я сорвал с головы трофейную кас…
— Пи-ить… — донесся до нас слабый голос Жака. — Ви-на…
«Это был просто сон? — подумалось вдруг. — Или это был не простой сон?»
— Да… — скривился «король». — Есть тут заморочки.
— Уезжаю я. Да и вообще, как-то все нелепо… Тебе сколько лет?
— Потому что вы теперь — герцог Пруссии. Ваш родственник, герцог Прусский умер, завещав престол своему любимому внуку, то есть вам! Теперь вы понимаете, что его величество и его высочество хотят виде…
«Стоп, а чего я голову-то ломаю? — осенило меня. — Выпишу грамоту, что мастер Вальрас и супруга его Марта служили империи Лотов как вольнонаемные мастера. Сим подтверждаю — колонель Артакс». Личной п…
Мне захотелось плюнуть в синюю морду, но получать дубинкой не хотелось.
Вступительная речь господина первого бургомистра выбивала слезу и заставляла уважать свой город. Степенные бюргеры начали всхлипывать, сморкаться, а кое-кто аплодировать. Я тоже попытался похлопать в…
— Вы, господин капитан, за старшего будете? — кокетливо улыбаясь, спросила симпатичная молодуха, подавая полотенце.
— А где же у тебя дом-то, крестьянин? — поинтересовался обладатель веселого голоса, а потом без предупреждения ударил меня кулаком в живот: — Врешь, скотина!
Соскальзывая с седла и делая кувырок, чтобы не попасть под тушу коня, я вскочил.
Во времена Старой империи, когда гёты ходили по морю огромными флотилиями, по всем побережьям выставлялись круглосуточные посты, чтобы при виде бело-красных парусов немедленно жечь сигнальные костры …
Я хотел сказать Марте, что слышал эту фразу, дай Бог памяти, раз сто, если не больше. Сам знаю. Тем более если у женщины эти самые дни, так еще не то скажут.
Эрхард, освобожденный от кляпа, завыл и принялся кататься по земле.
— Чего орешь, дура? — испугался стражник. — Никто у тебя ничего не отбирает. Скажи, где серебро взяли?
— Ну а еще по три арбалетчика на углах стоят, так чтобы было не видно, — дополнил и я. Не удержавшись, хмыкнул: — Умники! Если начнется суматоха — в своих попадут!
— Все спят, — доложил «сторож», не ожидая расспросов. — Фрау Ута наверху, в номере для гостей.
Что-то меня насторожило в Жаке. Хрипота… Да и стоял он как-то неловко, будто готовясь завалиться на бок… Я встал рядом, подперев друга плечом.
— Этот еще не самый плохой, — утешил стражник. — Самые хорошие — харчевни Кристофера, да топать далековато. Ну ждите, а я мигом.
— Эх, видно, придется мне в Остраву ехать, — вздохнул щипач.
— Надо довезти, — отрезал тот, с начальственным баритоном. — За него сто талеров плачено. Не довезем, управитель с нас же их вычтет. У тебя лишние деньги есть? То-то… Хоть труп, хоть живого, а довезт…
Дверь отворилась во всю ширь, и из нее вылетела рыболовная сеть. Если бы я стоял там, где положено — напротив входа, а не слева и боком, она бы меня накрыла.
Пробившись на территорию, где было просторней, люди расплескались и побежали к забою. Хотелось бы верить, что в шахту вела не одна горловина, а иначе народ просто передавит друг дружку.
— Ты думаешь, что я поверю, что в доме не осталось денег? — насмешливо протянул я. — Ты обокрала меня на две тысячи талеров.
— Ваше величество, а ведь файеры можно использовать не для забавы. Если такими стрелами забросать осажденный город… Нельзя ли купить у чинайца его секрет?
— А тебе-то чем плохо? — удивился я. — Простор для твоих парней!
— Ну не пойдут, так и хрен с ними. Им я нужен, а они мне в данный момент не нужны, — хмыкнул я, кивая гнедому — пора, мол, в путь-дорогу.
Уколы искусны, а удары сильны. Но пробить нашу оборону им не удалось — держать щиты сомкнутыми, не чувствуя боли от постоянных ударов, мы умели. Конечно, моему одноногому другу приходилось тяжелее, ч…
— Во-первых, — начал я загибать пальцы, — я хочу получить обратно все, что тут оставалось. То, что в седельных сумках. Во-вторых, хочу узнать, почему вы решили меня отравить? В-третьих, почему ты выд…
Стоило бы подождать до утра, а не переться на ночь глядя — с рассветом легче рассмотреть тропки, не спутать человеческую дорожку с кабаньей, не забраться в капкан, волчью яму или болото. Но, с другой…
«Кандальника привезли!» — пронесся уважительный шепоток, и мне, в отличие от остальных, не пришлось искать свободное место. Несколько человек проснулись одновременно, слегка сдвинулись, уступая кусоч…
— Фрау Ута после твоего отъезда явилась в ратушу и потребовала, чтобы ее теперь именовали не вдова Лайнс, а фрау фон Артакс, горожанка вольного города Ульбурга, жена наемного воина, выполнявшего особ…
Чтобы отвлечься, стал вспоминать, где я видел рожу охранника? Курносый, со слегка вытаращенными глазами. Такое чувство, что я его когда-то обидел. Надо бы вспомнить. Правда, был он чуточку потолще.
Пока полуслепой сторож пыхтел и сопел, нанизывая строчку на строчку, я молчал. Молчали и остальные. Ута лишь прикрыла глаза.
Орали возчики, пригнавшие телеги с бревнами и досками.
— Так на каторге кормят, а в тюрьме нет. Арестантов каждое утро водят милостыню собирать. А много ли нашему брату дадут? Если бы не казна у старейшин, совсем бы каюк! Они, старейшины наши, про сидель…
— Мы люди небогатые, — резонно заметил «первый». — Живем вместе, хозяйство вместе ведем. С утра и до ночи работаем. Пшеницу выращиваем на продажу, а ячмень, чтобы курочек кормить. А кто нам будет гот…
— Я не выдаю себя за вашу жену! — горделиво отозвалась она, начав с ответа на последний вопрос. — Я жена коменданта города Ульбурга, господина фон Артакса, находящегося в отлучке. Нас венчал отец Изо…
Когда парни поведали о находке, я решил прихватить с собой несколько бочонков, а остальные, не мудрствуя лукаво, залить водой. Если фон Флики владеют секретом черного порошка — понаделают нового, а е…
— Ну всего-то не предусмотришь, — резонно ответил Жак.
— Мати, Юстас, чего вы там возитесь? Где вы, мать вашу! Шустрее надо! На площади народ собрался, представления ждут. И бургомистры уже там! Смотри, за опоздание пять фартингов вычтут! — сразу же заор…
— Не было мук у твоего мужа, — ответил я. — Сразу умер, как только солдат герцога в подземелье завел. Сама знаешь, что чахотка у него была.
Нужно отдать должное Вальрасу — врезал качественно, но голова не болела! С таким умением парню не «медвежатником» быть, а идти в подручные к костоправу. Те, когда пилят руку или ногу, бьют деревянным…
— Кормить преступника за счет городской казны? — возмутился Заркаль.
Чтобы перенести добычу, пришлось распрягать коней, а возы перетаскивать на руках, плутая между деревьями и камнями. Намучились, перематерились, но справились…
…Первые два дня я описывал круги вокруг рудника, пытаясь найти хоть что-то, что помогло бы выжить. У меня даже хватило смелости забраться в поселок рудокопов. Увы, ничем разжиться не удалось. Зато ст…
— Ну сладкое, — повторил я и пояснил: — Рахат-лукум, халва, пряники…
Девка, хоть и глухонемая, выскочила в слезах, трактирщик изумленно вытаращился, а я, подобрав с пола тот самый кусок хлеба, бросил им в лоб старого друга. Трактирщик, всплеснув руками, выскочил, чтоб…
— Окорок будем доедать, а потом спать ляжем. А как бабы придут — тогда и поговорим.
— Парни пошли деревья с дороги убирать и трупы в канаву скинуть, — сообщила Марта. — Подожди, сейчас крикну кого-нибудь, до телеги тебя дотащим.
— А чем тюрьма хуже каторги? — поинтересовался я, чтобы парень не скучал. Заодно и меня «просветит».
— Ты как хочешь. Взял добычу — вали! Ну а ты, Никола… даже не знаю, что и сказать, — развел наш старшо́й руками. — Мы же уговаривались…
— Куда вы теперь, господин Артакс? — спросила Эльза.
— Верни мне куртку, — повторил старик и закашлялся, словно несмазанные дверные петли…
— Сейчас излажу! — оживился трактирщик и, потянув носом, виновато добавил: — Тушеную капусту не берите, худая она, кислая. Берут те, кто пост соблюдает…
Потихонечку-полегонечку, но я доковылял до телеги и лег на солому. Теперь бы еще доспехи снять, было бы совсем хорошо. Кажется, Марта догадалась, что нужно делать. Расстегнула ремешки панциря, помогл…
— Легко отделался, если только ребра сломал, — заметил я и предложил: — Ну пошли, что ли, замки ломать…
— Стой, стой! — Старик встал между Лешеком и Евгеном, готовыми сцепиться. — Нельзя вам его убивать. Хоть ты его прибьешь, хоть Андрияш, люди его обидятся, а они нам еще пригодятся. Лучше я сам… — Ста…
Возчики один за другим начали валиться на землю. Мы, побросав кружки, ринулись к ним…
— Из восточных? — удивился Хельмут. — А как в Швабсонию попала?
Не найдя ничего лучшего, определил свои сумки и узел из простыни под мостик, переброшенный через сточную канаву! Пока полежат, а там видно будет.
— Ах ты! — поднял кулак «мокрушник», но, увидев, как охранник вскидывает арбалет, мрачно притих.
— Н-ну, каторжные крысы, кто его бил? Не скажете? Ладно… Сам узнаю. А как узнаю, кто товар портит, раком поставлю и поимею, как портовую шлюху! — с угрозой в голосе пообещал баритон.
К рассвету отыскал удачное лежбище между камней, улегся, но спать не мог. Как же я так опростоволосился? Во-первых, не сумел подготовить мятеж. Не выяснил толком — сколько охраны. Во-вторых, не узнал…
— Ну ладно… Сделает он тебя или нет, как пойдет, — отмахнулся я, опасаясь, что разговор зайдет на тему, которую мне бы не хотелось обсуждать. — Давай о деле.
Меня услышали. Из кучки сокамерников донеслось удивленное шушуканье, а потом один из них рывком метнулся ко мне и прилег рядом.
— Уже отдарил, — ответил довольный Евген. — Ты же моему младшему жизнь спас.
— Надо, — настаивал я. — Может, потом и о нас кто подумает. Вот, скажут, бандиты, но тоже в земле лежать хотят… Не дело, что мы их в ямы кинули, как собак… А я бы поверх земли и собаку не кинул бы, а…
Седоусый был отличным воином, но он допустил ошибку, посчитав, что имеет дело с копьем, и не стал отвлекаться на мое обратное движение. А им-то я и разрезал ремешок солдатской каски вместе с горлом…
— На, забери! — Старик нервно ссыпал медные монеты в мешочек и кинул его на стол. Вроде раза в два больше, чем нужно…
— Франц, а что там будет интересного? — спросил я, подавляя зевоту. Может, приедут какие-нибудь жонглеры или, на худой конец, бродячий миннезингер?
— Если не закрыть бочку изнутри и щель оставить — зальет. Утоп бы твой Локсли.
— Н-ну… — замялся мордастый и признался: — Не вор я.
— Стало быть, отец у тебя был убийцей, а потом и тебя к ремеслу приучил, — пришел я к выводу. — А шрамы не он сделал?
Вспомнилось, что кандальниками зовут тех, кому «одноногую» Гретхен заменили отправкой на галеры или пожизненными работами на рудниках.
— Сходи и плюнь, — посоветовал Евген. — На дороге лепешка лежит…
Кузнец смотрел с такой злобой, что мне стало не по себе. Его засунули в клетку уже под утро — это я помнил. Он так жалобно поскуливал, что мне почему-то стало его жаль.
Оба замялись. И один и второй рвались в тепло, к вожделенной кружке подогретого пива и миске с едой.
— Попозже — это хорошо, — просветлел Жак лицом. — А то я уж испугался. Ухайдакаешь ты Лабстермана, стража разбежится. Какой дурак будет с Артаксом связываться?
Я предполагал, что она может мне изменить. Сразу же по приезде в Ульбург узнал, что изменяет. Знал, но не хотел, чтобы это оказалось правдой…
— Садись, старик, подвезем, — радушно предложил второй — точная копия первого, бывший за пассажира.
«Но в морду Вальрасу все равно дам!» — пообещал сам себе.
— Эй, новенькие! — раздался из угла усталый голос. — Завтра все узнаете. Давайте спать! Не выспитесь — работать будете плохо.
Как ни старался, но высечь огонь с помощью кремня и арбалетного болта не удалось. Раньше как-то не задумывался о таких мелочах, как плошка, миска или хотя бы котелок. Если их нет, отправился бы на ры…
Нашел глазами то, что искал, — два медных гвоздика, из-под которых торчали обрывки свиной кожи — все, что осталось от герба, некогда украшавшего внутренние покои.
— А все же жалко, — сказал Евген со вздохом, — что вроде бы богатыми стали, а тут снова на копье идти…
— Ни хрена себе! — выругался Хельмут. — Ты хоть представляешь, сколько там охраны?
— Ты не сделаешь этого… — сквозь слезы прохрипела фрау и громко высморкалась.
— Прошу прощения, господин судья, разрешите вопрос? — подал голос толстячок Кауфман, третий бургомистр, смирно сидевший в общем зале. Дождавшись кивка, толстячок выпалил: — Если мы именуем покойную У…
Я обвел взглядом присутствующих и улыбнулся… А что мне нужно было сказать? И вообще, с какой стати я должен кому-то что-то объяснять?
— Может, и не мучился Кястас, — покачала головой женщина, прижимая к себе девочку. — Только, если бы не вы, был бы мой муж жив. А уж помер бы он от чахотки или нет, на все Божья воля!
— Странный какой-то указ, — в который раз выразил недоумение бургомистр. — И где такое имя видано — Скатра? Хм…
— Разозлятся, как есть разозлятся и накажут! — радостно поддакнул Пьер. — А с нами поедешь, так мы тебя не всего в жертву принесем, а только… так, кусочек.
Решив не искушать судьбу, женщина вышла. Вернувшись, она с натугой втащила в комнату мои дорожные сумки и уронила их мне под ноги.
— Нет там никакой воды. Была — да сразу и сплыла. Она в промоину хлынула, словно сквозь плотину прорвалась. А город выше реки стоит. Провал засыпали, новую башню поставили взамен рухнувшей, а когда в…
— Представьте, ваше величество, что будет, если начинить эту бамбуковую трубку железом и взорвать ее среди войска?
Началась паника. Народ шарахнулся в разные стороны, стараясь отпрянуть от меня подальше. Слышались крики, стоны, проклятия.
— Вот видите, господин судья, — с укоризной сказал я Циммелю. — Меня еще не осудили, а уже называют преступником. Как это понимать?
— А-а! — заорал человек знакомым голосом, наваливаясь на меня и пытаясь вцепиться в глотку.
— Всё, Артакс… Сдохли… — сообщил Жан. — Умирать будем.
— Э, подожди-ка, — наклонил алебарду страж, преграждая путь в город. — Пока не скажете, не впущу…
— Пираты? — заинтересовался я. — Ну-ка, расскажи. О чём хоть болтают-то?
— Тысячу талеров взял господин бургомистр, — ответила фрау, не дожидаясь вопроса. — За это он договорился с патером и с секретарем ратуши. Ваше нижнее белье я продала. Бритва — в мыльной комнате.
— А бежать отсюда можно? — осторожно поинтересовался я.
Опять некстати вылезли знания, осевшие в глубине памяти: actus — длина борозды, которую пара быков пропахивает без понукания, а perticca составляет 1/12 длины борозды. Солдату-ветерану, прошедшему пя…
— Не хочется — не пей, — обрадовался Хельмут. — Поешь, да на боковую.
Жан-щипач, успевший узнать о некоторых здешних правилах, прошептал: «В бараке убивать нельзя — норму для всех повысят! Завтра, в руднике…»
— Да мне без разницы, — плюнул мальчонка сквозь зубы. — Хоть конь, хоть мерин. Взял свою клячу и — исчез отсюда!
— Хре-н е-го з-нает… Не-е нр-аа-вится — и всё!
— Если бы имущество оказалось вымороченным — то есть если бы у фрау фон Артакс не нашлось бы наследников, оно перешло бы в собственность города, — любезно объяснил Циммель. — В этом случае городской …
— Нельзя разлеживаться. Дальше… — прохрипел я и помог подняться Вальрасу. Жан-щипач встал сам, а потом мы стали помогать остальным.
В окрестностях рудника ни трактиров, ни лавок не наблюдалось. Припасы, предназначенные охране и каторжникам, были съедены в первые два дня. Ну а самое главное — сюда скоро прибудут солдаты. Верно, ка…
Когда-то вторые ворота были, но их зачем-то замуровали. Теперь все как положено. Ожила вторая Надвратная башня, появились цепи подвесного моста, натянутые на старый барабан. (Барабана-то я сейчас не …
Ни встать, ни сесть, ни повернуться. Руки прижаты к туловищу, ноздри и рот забиты землей…
— Вахруш! Где огонь? — рявкнул я на трактирщика. — Воду горячую — живо. И шнапс!
Парня вытащили из строя и повлекли в угол, где стояло непонятное сооружение: бревно на четырех подпорках. Спереди прибит лошадиный череп. Точно — ни дать ни взять — кобыла. Только вместо седла на ней…
Еще бы да не интересно… Меня самого недавно чуть не повесили.
— Так, э… ваше высочество, господин принц, дозвольте обратиться…
— Это я понял, — доброжелательно улыбнулся старик, погладив бороду. — Если бы не ты, половина бы полегла, а «серебряный поезд» из-под носа ушел. Я к чему? К тому, что люди нам сейчас нужны.
— Артакс, как же вы мне надоели, — сообщил герр Лабстерман, сморщившись.
— Если соберете немного провизии, сразу уйду.
Нам предстояло нешуточное дело — ограбить «серебряный поезд», как именовался в народе длинный обоз в две дюжины телег, не меньше (а бывали годы, что и четыре-пять дюжин!), который раз в три месяца пр…
— Как это ты меня так? — спросил он в изумлении. — Я уж и не помню, чтобы меня так вырубили…
Я бы запретил своей сотне пить, но нельзя. Да и сам, помаявшись от жажды, не выдержал — давно опустошил флягу. Большая часть воды вышла с потом, но другая хотела выйти по-другому. Мне было легче. Сот…
Солдаты возводили на престол своих командиров, а потом их убивали. Имперские наместники объявляли себя императорами, но и их убивали. Ну а потом (как водится!) империя рухнула! Одни центурионы станов…
— Осторожней надо! — назидательно изрек Хельмут, ждавший, пока кочережка остынет.
— Н-ну! Что стоим? — сказал я неласково, выискивая глазами тех, кого надо «валить» в первую очередь. — Ворота открывайте!
— Ишь ты, — уважительно присвистнул вор. — А город-то зачем?
Вскоре я понял, что нас ведут на рынок. Разумно. Где еще можно побеседовать по душам? В рыночной сутолоке и многоголосье затеряются любые вопли и крики о помощи.
— Советами замучают, — отозвался я словами из старой шутки.
Изгой — это тот, о кого не хочется марать руки… Выгоняют сыновей, обидевших престарелых родителей, и родителей, не заботившихся о детях. Могут выставить парня, что «обрюхатил» невинную девку и отказа…
Жаль обозных мужиков и возчиков, но что поделать. Никто их насильно возить серебро не гнал, сами вызвались. Одна поездка оплачивалась так, что можно было безбедно жить целый год. Пахали бы землю — бы…
— Ладно, Вальрас, — сказал я, когда все отсмеялись. — Я тебе свою добычу отдам. Два таланта. Не хочется мне с рудой возиться…
— Балуешь ты парня. Два фартинга за бусы… Он что, стеклянные хочет своей девке подарить? Да за двадцать пфеннигов на ярмарке можно деревянные или глиняные купить.
В комнате, которую я когда-то занимал и к которой успел привязаться, кое-что изменилось. Помнится, каменные стены были завешены салфетками, вышитыми какими-то сентенциями вроде: «Кто рано встает — то…
— Разумеется, — пожал плечами Циммель. — Вы не являетесь членом городской общины, не платите налоги в городскую казну. Соответственно, вам не положен адвокат, получающий жалованье из городской казны.…
— Эти деньги входят в оплату сегодняшнего заседания, — успокоил рачительного стекольщика Лабстерман. — Мы все равно закупаем бумагу и чернила, оплачиваем услуги секретаря. Все должно быть по законам …
Опередив обоз на вержение камня, я перешел на рысь, а потом припустился во весь опор!
— Настоятель церкви Святой Магдалины отец Изорий, — любезно подсказал Жак.
— Не сердись, — попросил я, приобняв парня за плечи. — Это я так, сдуру сказал. Понимаешь, уже привык, что меня постоянно предают…
— Бабам не особо доверяют, — вздохнула женщина. — Вот ты сделал бы заказ бабе?
— Итак, ставлю задачу! Заходим в деревню, ищем старосту, просим определить на постой. Закупать начнем завтра, с утра. Значит, не меньше чем три подводы зерна, а лучше — муки, две подводы сыра. Скотин…
Штольня шла не вниз, а, скорее, вверх. Протопав с полмили, мы оказались в огромной пещере, освещенной множеством факелов.
Я слегка повернул голову, чтобы рассмотреть говорившего. А, так это старшина гильдии кузнецов. Как там его — Эдгард? Нет, Эрхард. От холеного красавца с черной, как ласточкино крыло, бородой мало что…
— Ну, дорогие мои, понятно, почему вы до сих пор не женаты. От работы даже кони дохнут. Вам не жена — рабыня нужна.
Марта притихла и, немножко поворчав, принялась доедать орехи. Я, сунувшись было к узелку, получил по руке. Эх, надо было больше брать!
«Неужели она так скрипит? — удивился я, осторожно приоткрывая двери. — Жуть!»
— Звали, господин Артакс? — наверняка поднялся следом и подслушивал.
Конечно, с точки зрения городского обывателя пробы на мне ставить негде, а кладбище за спиной такое, что… Правда, медикусов даже считают целителями. А вдуматься — наемный солдат со стажем, как у меня…
— Открытый огонь в тюрьме не положен, — сообщил стражник. Как мне показалось — с удовольствием.
— О! — откупорил Жак Оглобля затычку и жадно принюхался. — Виноградное!
— Почему же? — слегка обиделся второй бургомистр. — Проживающие в городе Ульбурге и не внесенные в бюргерскую книгу пользуются теми же правами, что и горожане. Ну почти всеми… Но у них — и у вас в то…
— Еще сто талеров — на восстановление нашей фермы. Еще сто талеров ушло на то, чтобы привести в порядок доспехи.
Народ вдруг посерьезнел. Лесные разбойники смотрели то на меня, то на здоровяка, начиная прикидывать — не будет ли какой драчки. Евген, у которого кулачки были хоть и меньше, чем у Вальраса, но не сл…
Женщины хватали детей, кто по умнее — падал, закрыв голову руками.
Под присмотром бдительных охранников все сдали кирки, тачки и сложили оставшиеся факелы. Потом нас построили и повели в каменный сарай, на гнилую солому.
Но брать силой опасно. Крестьяне, взявшие в руки вилы и колья, становятся страшнее, чем вражеская армия! Поэтому толковые начальники запрещают мародерство под угрозой виселицы!
— Верни мою куртку. Мне холодно, — повторил старик и, потянувшись за курткой, ухватил меня за руку холодной ладонью, но холод тут же сменился жаром…
Бургомистр посмотрел на Любека, а тот лишь пожал плечами — мол, сами решайте.
— А ты куда смотрел? — вмешался начальственный баритон. — Если не довезем, сам в клеть полезешь.
— Враки! — авторитетно заявил другой. — Не смогли бы они доплыть. Потонет бочка!
То, что увидел, больше напоминало хутор — домик из дикого камня, конюшня, пара сараев. Снаружи видны следы запустения — бревна сараев почернели от времени и подгнили, камень оброс мхом, а старая чере…
Суп с клецками, заправленный жареным луком, был очень вкусен! Пока я ел, сестры сидели передо мной и молчали. Гертруда просто смотрела, а Эльза прятала глаза. Когда я доел, старшая сестра поднялась, …
— Тебя кто спрашивал? — вызверился на него Жан. — Тебе кто разрешал пасть открыть?
— Эх, башковитый был парень! — завистливо вздохнул один из арестантов, услышав, как Локсли бежал из тюрьмы в бочке из-под вина.
— Увидишь под землей лошадь — беги со всех ног! — развеселился Жан.
Был бы со мной гнедой, так половина забот с плеч долой. Что нам с жеребцом десяток-другой разбойников? Передним копытом одного, задним — другого, а с третьим я бы сам справился, пока Гневко кусает че…
Вокруг костра нависло молчание. И все были рады, когда его прервало появление сына Евгена.
— Да, герр Лабстерман, вы обещали! — заявил один из них.
— Они ворот крутят, чтобы породу наверх поднимать, — сообщил другой «ветеран». — Только слепые, увечные.
— Ты чего это, с кирасой? — спросил Евген, увидев мой трофей. — Подай-ка ее сюда… — Осмотрев панцирь, пренебрежительно сказал: — Выбрось. Железо дерьмо. У меня в мастерской кольчуга лежит, словно на …
— Господин бургомистр, вы уже могли оценить мою преданность вам. Давайте побережем наемника до суда. И потом, Артакс в этом случае будет убивать, а новых людей отыскать очень сложно…
Мальчишка поморщился, закусив губу, из боя не вышел, но щит ему пришлось уронить. Дальше повезло мне — Жак скрестил меч со шпагой, я принимал на щит очередной удар гёта, краешком глаза следя за сосед…
Пахнет свежим деревом. Ворота обиты железом, но не покрашены. («Почему не окрашено? — возмутился во мне экс-комендант, но тут же и успокоился: — Зима. По весне выкрасят».)
— Вот и славно, — вздохнул я с облегчением. — Значит, ты с луком — на последнюю телегу. За милю до места — слезаешь и идешь пешком. Поняла задачу?
— Спал — это ладно, — усмехнулся я. — Но если он ее убил, это совсем другое. К тому же Эдди свидетельствовал против меня на суде.
— Те, кто длиннее, ложатся вниз, — внес я предложение. — Маленькие — наверх.
— А как твои склады, лавки? — не унимался я. — Это разрешается?
Сильные руки помогли сползти с нагретого за ночь ложа. Спотыкаясь и натужно кряхтя, я встал.
Старый рубака был хорош! Дать ему волю — всех перебьет!
— Не нужно выказывать свою ученость! — рассердился на меня Циммель, хотя сердиться-то он должен был на себя. Или — на первого бургомистра.
— А ты ждала кого-то другого? — поинтересовался я. — Вот, пришел за своими вещами и деньгами.
— Ладно прибедняться, — хмыкнул бургомистр. — Вы эти фартинги тысячекратно окупили…
— Вы видели, бой был честным, — прохрипел Жак. — Он меня вызвал, а я его убил.
Латники, оправившись от растерянности, сражались яростно и умело. Седоусый отбросил щитом одного из нападавших и, «поймав» на копье второго, закрылся им от третьего. Оставив копье в теле убитого, пле…
— Этот кинжал извлекли из глазницы фрау Артакс! — торжественно заявил обвинитель, демонстрируя всем оружие. — Что скажете, Артакс?
— Жаль, что я вас не повесил вместе с Гонкуром, — усмехнулся я. — Рядышком бы висели. Один — за неисполнительность, а второй — за жестокость. Я уже говорил, что добивать раненых — великий грех!
Вальрас был парень здоровый и пришел в себя быстро. Похоже, он все правильно понял…
«Одноклеточники» с любопытством наблюдали, предвкушая бесплатное зрелище. Я же, собрав все силы, сумел поднять ноги, скованные кандалами, и отпихнуть мерзавца. Наверное, если бы клетка была неподвижн…
— Будто сам не знаешь? Мне хочется, чтобы как все — дом чтобы был, муж да детишек двое. Были бы деньги, меня замуж и с резаной мордой взяли б.
— А хрен его знает! — искренне ответил я. — Я же после той пьянки пить бросил.
Это если солдаты идут по своей земле. А коли по чужой? Тут уж никто не пожалеет ни добра, ни девок. Радуйтесь, что не убили да дом не сожгли!
— Ну, девка, ты даешь! — покрутил я головой не то от изумления, не то — от восхищения!
— А, стало быть — печень не в порядке! — вынес я свой диагноз.
— Не волнуйтесь, Артакс, — приободрил меня бургомистр. — Я рассмотрел столько дел об убийствах, что обещаю вам самое справедливое расследование. Все свидетели со стороны обвинения будут допрошены со …
— Ишь ты, — присвистнул я. — Прямо как у разбойников или пиратов. Каждый может стать вожаком, если убьет прежнего…
Когда я закончил, народ какое-то время молчал, обдумывая услышанное.
— Там, — неопределенно сказал я, указав рукой в сторону ворот.
— Конечно, не мое, — согласился я, доедая первую курочку и засматриваясь на вторую. Решив, что вторую можно оставить на ужин, стал собираться.
Погоня безнадежно отстала. Пока Лабстерман организует из испуганных латников что-то похожее на поисковую партию, пока они пробьются сквозь толпу, я буду далеко. Только куда бежать? Понятно, что нужно…
— Ну что еще сказать? — оглядел я воинство. — Насчет баб и девок сами знаете?
— Август, вы умеете писать? — поинтересовался я.
Когда выскочил и глянул на двор, то чуть не завыл от злости: народ, по большей части, ложился на землю, закрывая голову руками, а тех, кто дрался, уже добивали охранники и псы-убийцы…
— Ну разве он деньги возьмет, — совершенно успокоился оборванец. — А ты, стало быть, сам Артакс будешь?
— Пока за железку схватишься, я тебя пристрелю… — пожала плечами Марта, поднимая вязанку и направляясь в дом.
Как и определила? Вроде камзол и штаны были такими же, как у всех. Да и кираса — видавшая виды, из полковой оружейки. Если по возрасту, так тоже не самый старший. И на морде не написано.
— Добей… — тихо попросил фон Шлюффендорф.
Подняться на горку было трудно. Еще труднее — втаскивать на нее камни. Мы сумели набрать лишь с десяток булыжников, когда услышали лай, доносящийся все ближе и ближе. Уже не соображая, удалось выкорч…
— Может, за лекарем сбегать? — робко спросил Вахруш.
Не нужно быть охотником или следопытом, чтобы понять, что на дороге что-то произошло. Свежий снег перемазан кровью, а в лес теперь вела не тропка, а целая просека, промятая людьми и лошадьми. Будь за…
— А что вы? — недоуменно переспросил я. — Посидите тут, в лесу. Рты я вам затыкать не буду, на помощь позовете. Авось кто-нибудь и подойдет. Так что — орите громче.
— Есть хочешь, старый? — поинтересовался первый и, не дожидаясь ответа, кивнул своему седоку-копии: — Дай чё-нить убогому, брат. Боги милостивы к тем, кто нищим и увечным подает!
Уже потом, задним числом, я вспоминал, что мне хотелось умереть. Нет, не от боли, а от унижения. Но не умер, а потерял сознание.
— Э, паренек, — широко улыбнулся «дедушка». — Тебе посмеяться захотелось?! Сейчас — вместе посмеемся. Эй, робятушки, отведите-ка шустрика на «кобылу»! — приказал он голосом, который отливал не серебр…
— Вот и ладно, — хмыкнул я. — А теперь — на телеги, и вперед! До деревни еще полмили, чего ноги бить?
— Нет, господин бургомистр… — покачал я головой. — Бумага нам самим нужна.
— Анхен, а ты точно глухонемая? — спросил я. — Ты же меня слышишь сейчас. — Это уже без тени вопроса.
Разбойники, распаляя себя гиканьем и криками, понеслись вниз, врезаясь в охранников.
— Эй, старый! — потрогал меня за плечо один из братьев. — Вставай, приехали.
— А я — Хельмут, — представился он. — А это Всемир, — показал на парня.
— Вот как? — удивился я. — А что за обстоятельства?
Оставив парня вздыхать о своей горькой участи, я вернулся к «неверной супруге». Взглядом указал подручным на дверь. Пусть посидят внизу вместе с Августом. Предварительная беседа с парнями проведена, …
— Вы ударили ее кинжалом в глаз. Правда, сам я не видел, как вы убивали, — признался Август. — На рассвете за мной пришли стражники и сказали, что фрау убита. Когда я пришел в гостиницу и зашел в спа…
Народ, уже готовившийся опростать свои чарки и кружки, притих.
Самыми прыткими оказались две собаки. То ли сами вырвались, то ли их спустили. Хорошие были собачки. Первой, самой резвой, камень перебил позвоночник. Но все равно псина ползла вперед, подволакивая з…
— А девушка Вальраса — пойдет? — Отказываться от жениха Марта не стала, а только кивнула. — Тогда разреши мне нем-но-жечко покомандовать, ладно?
Между тем бой уже подходил к концу. Если бы хотя бы четверть охраны была так же умела, как мой противник, нам бы пришел швах! И не помогло бы численное преимущество «лесных бродяг». Но умелых бойцов …
— Так, к руднику нас везли отсюда… Потом рудник… Из рудника я пошел сюда… Город с медвежьим названием…
— Потом в спальню ворвался господин комендант вместе с Миткелем и Венчиком. Они меня избили, а господин Артакс приказал собрать вещи фрау Уты и отнести их в трактир, где он снимал комнату.
— Кстати, а кто из людей Жака доносил на меня?
— Я могу взять вас под стражу, отобрать бумагу силой и — конфисковать ваше серебро. Кстати, ваша женщина уже задержана…
Давно ли по округе «прошлись» драбанты Фалькенштайна, сжирая на пути все съедобное, как саранча? Казалось — крестьянам и самим есть нечего, а вот нашли какие-то тайники, распотрошили схронки и везут …
Подо мной текла река, в которую стекала всякая дрянь с мостовых и из подворотен — фекалии, кровь и мусор; сюда красильщики сливали свои зловонные жидкости, а аптекари и алхимики — ядовитые отвары; сю…
— Правильно сделаешь, если убьешь, — кивнула женщина. — К тоффелю такая жизнь!
Вальрас и еще двое пошли рубить камни, а мы с Жаном принялись сортировать и раскалывать то, что нам притаскивали.
— Ишь, шевелится, — обрадовался один из охранников.
— Может, развяжешь? — поинтересовался пожилой.
Любек придвинулся к прутьям и постучал по ним, демонстрируя, как же низко я пал!
— Ваше имя и род деятельности? — спросил судья.
— А чего ты вдруг о моей доле озаботился? Ты ж решил, что меня волки съели.
— Ого! — присвистнул Хельмут, увидев как я «воюю» с зарослями крапивы.