— Да, господин судья, — нарочито глубоко вздохнул гаденыш. — Но госпожа Лайнс сама принудила меня к этому греху. На следующий день я отправился на исповедь к господину патеру, и он отпустил мне грех за скромную лепту на нужды церкви и назначил покаяние. Поверьте, мне очень стыдно.
— Он самый, — вздохнула Гертруда. Из ее глаз закапали слезы: — Мы с вами пригрели змею.
Едва успел выехать на тракт, как услышал: «Помогите! Спасите!» Пришлось возвращаться…
Я огляделся. Может — тот, а может — этот. Вспомнишь ли, если провел в сарае только одну ночь?
— А не то руки-ноги выдергают да палки вставят, понял? Или… — сделал мальчишка паузу, — деньги давай!
— Ну, господин Торман, — осклабился охранник. — Мы вам его в целости и сохранности привезли, а уж спятил он или — нет, ваши проблемы. Пока везли — в своем уме был.