— Эй, каторжники! Сдадитесь добровольно, будете жить!
— Представьте, ваше величество, что будет, если начинить эту бамбуковую трубку железом и взорвать ее среди войска?
— А-а! — заорал человек знакомым голосом, наваливаясь на меня и пытаясь вцепиться в глотку.
Атаманша сварила гороховую кашу с поджаренными шкварками и луком. Глядя, как Хельмут воротит нос (а Всемир есть отказался), я без зазрения совести съел не только свою порцию, но все остальное!
Жак с облегчением уселся, а Анхен тотчас же принялась отирать с его бледного чела пот. Было заметно, что Оглобля страдает от ран. Вытаскивать для дачи показаний человека, неделю назад получившего сквозное ранение, — варварство! Ему бы еще недельку-другую полежать, потягивая вино, а не по судам ходить. Бедолага!
Тут мне почему-то стало весело… Хорошенькие у меня права.