Все цитаты из книги «Карлссон, который живет на крыше (Пер. Л. Брауде и Н. Белякова)»
— Вот видишь! Всего-навсего немножко энергии — и порядок! — поучал его Карлссон. — А теперь поставь кофе на огонь, возьми маленький красивый подносик, достань несколько булочек и можешь подметать, по…
— Да, вот видишь, сама должна понимать, что двадцать пять эре — слишком мало.
— Ну и молчи тогда! — распорядился Карлссон. — Попробуй только выдумать что-нибудь, чего нет в сказке! Я тогда с тобой не играю!
А Бимбо лежал в корзиночке рядом с кроватью Малыша и спал. Малыш склонился над ним. Понюхал его. Погладил медленно маленькой шершавой рукой голову щенка.
— Да, а когда мы после вышли на улицу, одна из этих блох спросила другую: «Мы что — пойдем домой пешком или поедем на собаке?»
— Но ты этого не скажешь, — прервал его Карлссон. — Не трать на это время. Постарайся лучше услужить тому, кто из сил выбивался из-за тебя, пылесосил тебе уши и не знаю что еще…
— Ты имеешь в виду «игру в мешок»? Когда подкладывают «мешок» в чужую постель? Теперь уже слишком поздно — ты, верно, не собираешься этим заниматься?
— О, милый господин Янссон, у нас воры, вы только подумайте! — заголосила фрёкен Бокк.
— А у вас, фрёкен Бокк, нет женишка? — спросил он.
— Ура, какой я молодец… ура, какой я умница… и в меру, в меру упитанный… ням-ням!..
— Ешьте! — сказала она. — А я подожду и поем позднее. Потому что доктор сказал — мне необходимы тишина и покой во время еды.
Не думайте, что он не понимал, каких усилий это ему будет стоить. Будет колоссально трудно — Карлссон, порхающий над головой дяди Юлиуса, и фрёкен Бокк. Да, тут в самом деле необходимо кому-нибудь ос…
Но тут вдруг послышались сладчайшие звуки: жужжание моторчика. И секунду спустя в окно впорхнул Карлссон.
— Слава Богу, нет! — сказала она. — Да мне никого и не надо. Не все же такие взбалмошные, как Фрида.
Мама положила туда кулечек вчера вечером, а в нем лежал большой красивый персик, и этот персик тут же мелькнул в пухленькой ручонке Карлссона.
— Ха! — засмеялась Беттан. — Как это они могут сказать что-нибудь Карлссону, которого нигде не увидят?
— Да, так зовут этого щенка. Стаффан плакал целый день. Он придет за Бобби в семь часов.
Ведь мама была сердита на Карлссона, который живет на крыше. Бесполезно было просить у нее разрешения пригласить Карлссона на праздник.
— А где живет твоя бабушка? — спросил Малыш.
— Не забывай, что за этим столом сидят некоторые толстые личности, которым не мешает похудеть. Точнее, два человека, имен я называть не буду. Но это, конечно, не я и не этот маленький доходяга, — доб…
Тогда Малыш сказал, что жалобные песни очень подходят дому, где все больны, и рассказал Карлссону про скарлатину, которой заразились его брат и сестра.
— И вообще я могу спрятаться под зонтиком! — сказал он.
Отшвырнув щетку и совок, фрёкен Бокк села за письменный стол, схватила лист бумаги и начала писать. Писала она долго и старательно.
— Да, а не то и булочек не поешь, — продолжал Малыш.
— Ах, вот как, это ты! — воскликнул Малыш. — Тогда, я думаю, ты можешь тут же меня и спасти.
— Хейсан-хоппсан! — крикнул он. — Вы, понятно, раньше не имели чести знать меня?.. Меня зовут Карлссон, который живет на крыше… Ой, ой, Гунилла, не увлекайся тортом, оставь мне кусочек!
— И как это некоторые умеют скандалить по пустякам! — возмущался, пожимая плечами, Карлссон. — Я ведь ничего плохого ей не сделал.
— И честно отдал за них пять эре, — сказал он. — Я ведь не хочу, чтобы какая-нибудь торговка разорилась из-за меня, ведь я самый честный на свете.
Опустившись на сундук с театральным хламом, она закрыла лицо руками. Так она сидела и плакала, плакала без конца. Малышу стало так жаль ее и так стыдно, словно он один был во всем виноват. Вдруг из с…
— А откуда вы это знаете? Вы что-нибудь слыхали про меня?
— Ха-ха! — сказал он. — Ну и веселую же штуку я придумал!
— Вот как! И это говоришь ты! Значит, по-твоему, надо умирать с голоду только потому, что тебе не довелось узнать всех теток на свете, которые, может, сидят себе и киснут где-нибудь в Тумбе или Тутар…
Ореховые скорлупки валялись на полу среди апельсиновых корок, и вишневых косточек, и колбасных шкурок, и клочков бумаги, и обгоревших спичек, и прочего подобного мусора, под которым не было видно пол…
— Можешь передать Домокозлючке привет и сказать, чтоб они с ее дряхлым доктором не надеялись: никакая у нас не скарлатина. Мы с Беттан завтра утром возвращаемся домой.
— Но ведь он от меня в восторге! — пытался напомнить Карлссон.
Для Карлссона он был готов сделать все, тем более что теперь им предстояло расставание.
Нашелся еще кое-кто, пожелавший пойти с ними. Когда дети переходили улицу, к Малышу пристал маленький черный пудель. Он обнюхал его коленку и дружелюбно тявкнул.
Она поставила Малышу тарелку с кашей на кухонный столик, а Бимбо тоже положили немного каши в его плошку. Папа попрощался и ушел в свою контору. И тут выяснилось, что маме тоже надо пойти в город.
Тут ему в голову пришла счастливая мысль.
— Лекарство Карлссона, который живет на крыше, — чмок-чмок-вкуснятина! Возьми половину карамели, половину шоколада и смешай все хорошенько с крошками печенья. Давай-ка сделай его, и я сразу приму. Эт…
— Я слышу звон колокольчика из космоса, — сказала она. — Как странно!
— Интересно, как здесь на севере становятся такими ленивыми, как ты? — спросил он. — Раз чад все равно занят уборкой… Неужели так трудно сварить заодно еще и немножко кофе?
— Шыстро в бкаф! — заорал он, прячась вместе с Рулле в шкафу.
Малыш, Гунилла и Кристер не любили Кирре, этого воображалу.
А посреди тучи пыли стоял Карлссон и самозабвенно чихал. Он чихал и чихал, а когда начихался вволю, почти вся куча пыли была сметена с пола.
Тут в дверь и позвонили. Это явилась фрёкен Бокк. Малышу не позволили больше сидеть на коленях у мамы. Но все время, пока фрёкен Бокк находилась у них в доме, он вертелся рядом с маминым стулом, приж…
Он положил в рот одну тянучку и принялся ее жевать.
Он сунул газету под нос Малышу, потом снова потянул ее к себе и с чувством поцеловал снимок, на котором он показывал стартовую кнопку.
— Да что с тобой, Малыш? — воскликнула Беттан.
— Это, верно, лисий яд, но тебе самой лучше знать, что ты состряпала, — ответил Карлссон. — Быстрее тащи сюда большой пожарный насос, в горле у меня загорелось.
— Так представь себе, что я! — возмутился Карлссон, но потом немного стушевался и призадумался.
— Да, и рядом со мной на одной скамейке сидели две блохи.
— А посредине еще и Малыш! Не забывайте про него, пожалуйста, — сказала Беттан.
Малышу стало ее жалко, но он не знал, чем бы ее утешить.
Видно, Карлссон что-то вспомнил, потому что вдруг заторопился.
Потому что так было каждый раз, когда Карлссон встречался с Малышом.
— Очень даже приятная вода, — сказал он. — Видишь, можно бесплатно принимать ножную ванну. Твоя мама не любит разве ножные ванны?
— Но ты ведь только что съел столько булочек! — сказал Малыш.
И все сказали ему: «Позволь нам поздравить». На подносе красовался торт с восемью свечками и лежали подарки.
Его голос дрожал, словно он вот-вот расплачется.
Но это неправда. Конечно, он самый обыкновенный. Ведь на свете так много семилетних голубоглазых курносых мальчишек с немытыми ушами и порванными на коленках штанами, так что Малыш, ясное дело, самый…
Дома стояли вплотную друг к другу, и можно было переходить с одной крыши на другую. Здесь было столько разных затейливых выступов над чердачными окнами, сточных труб, уголков и углублений! Карлссон б…
— У тебя есть какие-нибудь лекарства? — спросил он нерешительно.
— Подавись ими, толстяк! — крикнул Филле, и оба приятеля опрометью помчались к двери, где уже никто их больше не задерживал.
Потом пришла мама из прачечной, и вся история с собакой кончилась очень печально. Она не поверила, что у Альберга нет дома, позвонила по телефону, прочитав номер на ошейнике, и рассказала, что ее сын…
Они посыпали сахарным песком яблоки и ели их, сидя у очага, а за окном меж тем сгущались сумерки. «Как хорошо сидеть у огня», — думал Малыш, потому что погода становилась все холоднее. Заметно было, …
До сих пор Карлссон только и делал, что смотрел на цыпленка, но тут он задумчиво посмотрел на дядю Юлиуса. Он долго стоял, глядя на него.
— Это чтобы ты не упал в обморок, — любезно объяснил Малышу Карлссон.
— Вот гордая дева по небу летит… Гоп-гоп-тра-ля-ля! — крикнул он.
— Не знаю, что скажет папа, — пробормотал он огорченно.
— Ой, до чего же мне хорошо! — сказал Малыш.
— …раз нужно, то… — наконец вымолвил он. В домике Карлссона была всего одна комнатка. В этой комнатке стоял верстак, чтоб и строгать на нем, и есть, и ставить туда разные штучки-дрючки. И еще был там…
— Я ничего не думаю, потому что я знаю, — заверил его Малыш.
О, как он раскаивался в том, что подарил Карлссону этот револьвер.
— Ну тогда, верно, нечего тебе и есть за ее здоровье, — сказал, расхохотавшись, Малыш.
— Мне кажется, идет снег, — сказал Карлссон. — Снег идет все сильнее и сильнее, — сказал он, снова подбрасывая подушку к потолку.
Во всяком случае, по словам дяди Юлиуса, он жил в том же самом мире, что и его предки, и там ему было хорошо. Хотя лучшее из того, что эти дни подарили ему, разумеется, сказочная принцесса по имени Х…
Сбросив на пол все, что было нагромождено на верстаке, он вытащил из-под диванчика разные до-сочки и чурки. Они оба, и Карлссон и Малыш, начали стучать молоточком, вколачивать гвозди, да так, что тол…
Фрёкен Бокк ему не ответила. Она судорожно глотнула и поджала губы.
— Имею честь поздравить тебя с днем рождения, — сказал он.
Малыш начал читать статью. Он читал и плакал.
Малыш задумался. Теперь было самое время начать разговор. Ну и ну! Вот так штука! Что ему сказать?
Но Маленькое привидение из Васастана убрать было невозможно. Оно парило, то поднимаясь, то опускаясь, а время от времени кувыркалось в воздухе. И даже когда оно кувыркалось, не смолкала монотонная пе…
— Фалунская колбаса, когда является дорогой старый друг, которого не видели несколько месяцев!
— Карлссон, который живет на крыше, — лучший в мире поедатель торта, — заявил он и солнечно улыбнулся.
— Это всего-навсего я, — сказал он. — А вы долго собираетесь сидеть в ванной, фрёкен Бокк?
Малыш уселся на свое любимое место поближе к огню. Сидеть за кофейным столом после ужина, пожалуй, самое приятное дело за весь день. Можно поговорить с папой и мамой, и они тебя слушают, а ведь в дру…
— Пусть будет что угодно, — ответил Карлссон. — Главное, что им можно ретировать.
— Сколько мне лет? — удивился Карлссон. — Могу только сказать, что я мужчина в цвете лет.
— Хотя она может быть и самой надоедливой на свете, — немного подумав, добавил Малыш. — Вечно ворчит, что надо переменить носки, что нельзя драться с Лассе Янссоном, и все такое в том же роде.
— Неужели тебе хочется заболеть? — удивился Малыш.
— Домокозлючка и я в одном ящике… ой, ой! Если на крайнем севере, в Норланде, еще не было землетрясения, то оно непременно будет, заруби себе на носу! Как тебе могла прийти в голову такая нелепица?
— Ну, ясное дело, шуток у меня много. Никогда не повторяю одну шутку два раза. Угадай, кто самый лучший в мире шутильщик?
— Полиция!.. Это вы вкручивайте кому-нибудь другому, жулики паршивые!
— Но раз ты такой жадный мальчишка, давай разделим все остальное по-братски. У тебя еще остались конфеты?
— Ну, отвечай же! — сказала мама, не получив ответа.
— Ты ведь сам знаешь, есть три способа: ретировать, фигурить и филюрить. И я думаю все три использовать.
Затем Малышу тоже дали бинокль, и он так отчетливо увидел свою комнату, словно сам в ней находился. Там спал в корзинке Бимбо, там стояла кровать Малыша, его стол с учебниками, там висели на стене ча…
— А ты думаешь, легко? — вмешался Карлссон. — Вот я задам тебе простой вопрос, и сама увидишь. Вот послушай: ты перестала пить коньяк по утрам, да или нет?
— Привет, привет, Фрида, как поживаешь? Надеюсь, ты не свалилась со стула?
Но казалось, она даже не слышит, что говорит ее дочь.
Потом он взял с полки паровую машину Малыша.
— Теперь-то ты понимаешь, кто самая приставучая бабушка на свете? Твоя бабушка пристает к тебе потому, что это просто необходимо, если внук такой отпетый злодей, как ты. Моя же бабушка — самая приста…
— Ночью я сплю как убитый, — говорил он, — и до обеда тоже. А вот после обеда я только лежу и ворочаюсь, а порой не могу заснуть даже и по вечерам.
— Не ссорьтесь, пожалуйста, — попросила она. — Я не в силах это слышать.
— Может, и летающие шпионы тоже, — попробовала было угодливо поддакнуть ему фрёкен Бокк, но дяде Юлиусу это решительно не понравилось.
— Да, ясное дело, холодно, — ответил он. — Но кого это интересует? Может, есть на свете хоть один человек, который расстроится, если его лучший друг явится к нему промокший до нитки и трясущийся от х…
— Осторожно, там мои рыбки! — со страхом сказал Малыш. Он боялся, что Карлссон проглотит нескольких его маленьких гуппи, весело резвившихся в аквариуме.
Он сделал несколько мелких, угрожающих прыжков в сторону Малыша. Но этого ему как раз и не следовало делать, потому что теперь разъярился Бимбо. Бимбо не мог позволить, чтобы кто-то так возмутительно…
Этого ему явно не следовало говорить, потому что фрёкен Бокк порывисто поднялась и так энергично принялась за мытье посуды, что посуда задребезжала.
— Как, разве у меня нет мусоропровода? — удивился Карлссон. — Да что ты об этом знаешь! Давай мети пол, а я покажу тебе самый лучший на свете мусоропровод.
Каждое утро Малыш и Бимбо гуляли в Васапарке, и для Бимбо это было лучшее время, ведь там было так много симпатичных собак, а как приятно обнюхать их и поболтать с ними!
— Так что извольте отворить! — крикнул Филле.
Малыш снова призадумался. Может, это и есть, как говорит мама, «здравое рассуждение»?
— Ты займись секретером, — велел Филле. — А я пойду в кухню и погляжу, может, там есть серебряные ложки.
Чуть погодя Малыш и в самом деле заперся в своей комнате совершенно бесплатно. Мама с папой ушли в кино, Буссе исчез. И если бы Малыш отворил дверь, он услышал бы в гостиной тихое бормотанье. Это Бет…
— Да-да, собаки, которые лают, и малыши, которые хнычут, — сказала, скривив рот, фрёкен Бокк.
— Ты что, Карлссон, — испуганно сказал Малыш, потому что увидел, в какую ярость пришла фрёкен Бокк.
Дети стояли молча, со страхом глядя на Карлссона. Йоффа лаял и лаял.
— Да, да, — сказала она рассеянно, — тебе это будет очень интересно.
Малыш сказал, что если бы у них был сейф, то в первую очередь он запер бы туда Карлссона. Но, к сожалению, сейфа у Свантессонов не было.
— Больно надо! Видал я твоих Пеллей! Я бы сам дал двадцать пять эре, чтоб их не видеть!
Карлссон сел на маленькую скамеечку и насупился.
— Кстати, о доме, — сказал он, — кто разрушил мою башню и куда подевалась моя фрикаделька?
Он выпустил воздух из шарика. Послышался тихий свист, и шарик превратился в дряблый резиновый мешочек, который Карлссон поспешно вытащил из дырки. Потом он так же быстро заклеил дырку новым куском жв…
Не так уж много довелось ему заниматься в жизни уборками. Конечно, он обычно убирал свои игрушки, и маме приходилось напоминать ему об этом каких-нибудь раза три-четыре, ну, не больше пяти раз, и он …
— Да, теперь вполне прилично, — ответил Карлссон.
Все-таки обед был невеселый, раз за столом столько пустых мест. Малыш тосковал без мамы и без папы, без Буссе и Беттан, ему не хватало их всех и именно в таком порядке — сначала мамы, а потом уже все…
Никто ему не мешал. Фрёкен Бокк сидела в гостиной и болтала с дядей Юлиусом. Она, вероятно, уже простила ему то, что он сказал о цыпленке.
— Пожалуйста… Я ведь только предложил! Ведь на свете и других мальчишек хоть отбавляй!
— Ну и что? Мало ли что ты выиграл! Что же, теперь мне нельзя съесть шоколадку? Где же справедливость? А ты просто-напросто гадкий мальчишка, хочешь сам съесть шоколад, а ведь жар-то у меня, а не у т…
Малыш стал собирать обломки того, что раньше было паровой машиной.
— А хоть немного денег у тебя осталось? — со страхом спросил Карлссон. — Чтобы дать мне пять эре, когда шарф начнет кусаться?
— А какие у него уши? — спросил Малыш. — Он такой же лопоухий, как твой прежний парень?
— Неужели я так сказала? Во всяком случае, мне нужны новые стельки… да и чувствуешь себя гораздо уверенней, когда ты в полном порядке. Хотя обычные люди этого, возможно, и не понимают. Но мы, те, кто…
Малыш стоял за ее спиной, испытывая примерно такие же чувства. Боже милостивый, сейчас, верно, все будет кончено! В любой момент этот самый Пекк обязательно увидит Карлссона, а когда завтра утром мам…
Когда же Малыш выключил кран и спустил воду из переполненной ванны, он опустился на стул в прихожей и в отчаянии посмотрел на окружившее его море воды.
— Ты так думаешь? — спросил Карлссон. — Но видишь ли, у меня уже была булочковая лихорадка в три года, а заболеть ею можно только один раз в жизни, точь-в-точь как корью или коклюшем.
— Летающий бочонок или что-то в этом роде, — пробормотал Малыш.
— Да, когда бегаешь, аппетит разыгрывается. А кто самый лучший на свете приносильщик фрикаделек? Отгадай! — сказал Карлссон.
— Хочешь поглядеть на двух мошенников? — спросил Карлссон, когда они немного отдышались. — У меня тут в другой мансарде живут два первостатейных мошенника.
— Да, да, да, приходи, — торопливо сказал Малыш.
Мама вздохнула. Вот тебе на, опять он за свое, подавай ему эту распрекрасную собаку! Это ей надоело не меньше, чем болтовня про Карлссона, который живет на крыше.
— Да, как же это было… вот что там было написано: «Берегись! Отведенный тебе срок жизни безгранично краток. Будь серьезнее».
— Ну, Малыш, тебе, по-моему, пора идти одеваться. А не то опоздаешь в школу.
— Ты что, Карлссон, ведь я просил тебя не прилетать сюда, когда фрёкен Бокк или дядя Юлиус могут тебя увидеть!..
— Загорелось! — воскликнул довольный Малыш.
— Бедный мой крошка… завтра утром я возвращаюсь домой.
— По мне, так пусть у тебя будет день рождения когда захочешь!
Гунилла и Кристер сели за стол, и мама стала угощать их бутербродами. Малыш положил Бимбо в корзинку и тоже уселся за стол. А мама ушла и оставила детей одних.
— Скажешь тоже, повеселиться вечерком! — с досадой воскликнул Малыш. — Да у нас — ни у тебя, ни у меня — не будет ни одной спокойной минутки, не понимаешь ты, что ли?
— Пожалуй, это было не очень разумно. Хотя я ведь могу время от времени приходить и помогать вам, фру Свантессон, если понадобится. А теперь, — продолжала фрёкен Бокк, — теперь я должна немедленно уй…
— Ой, теперь, верно, на крайнем севере Норланда снова будет землетрясение, — сказал Карлссон.
Потом он пошел в комнату и стал ждать Карлссона. Ведь ему предстояло полететь с ним на крышу. «Пусть себе Кристер болтает, что Карлссон — просто выдумка!» — подумал Малыш.
— А что, если это не я? — обиженно сказал Карлссон. — Ты готова все на меня сваливать!
— Надеюсь, цыпленок вкусный! — сказала она.
Но Карлссон продолжал нащупывать кнопку на животе. Ему было трудно добраться до нее из-за тюлевых накидок.
Он тихонько поднял стулья в западне для воров и отставил их в сторону. Он не хотел, чтобы они лежали на дороге, когда ему придется быстренько удирать отсюда, и подивился, что за озорники-ребятишки в …
— Если мы не сделаем все, что необходимо, то я не играю, — заявил Карлссон. — Тащи бутерброды!
Фрёкен Бокк посмотрела на него заплаканными глазами.
— Это почему? Что они делали? — спросил Малыш.
Он надел третий кусочек колбасы на маленькую палочку и сунул ее в ручку спящей Гулль-Фии.
— Ух! — вскричал Карлссон. — Не забудь взять с собой выбивалку для ковров, и ты сможешь погонять Фриду по всему гимнастическому залу и тоже хорошенько взбодрить ее.
Он объяснил Малышу, как будет здорово, если они смогут поймать эту неожиданную крысу. Потому что тогда он, Карлссон, сможет взять ее в домик на крыше; а если у нее появятся крысята, то постепенно мож…
— Вряд ли, — ответил Малыш. — Но точно не знаю, потому что они лежат в эпидемичке.
— Да как ты смеешь! Это ослабление достоинства. Ты не знаешь, что это опасно, глупая ты женщина!
— Ха! — воскликнул Карлссон. — А тебе не кажется, что в этом ящике, где я сейчас, тоже тесновато, а?
Потому что он вспомнил про записку, которую оставил у себя в комнате. А ведь сейчас было уже довольно поздно.
И тут он увидел фрикадельки. В один миг он нажал кнопку на животе, мотор зажужжал, Карлссон плавно взлетел с кровати и оказался возле тарелочки. Он схватил на ходу фрикадельку, поднялся под потолок и…
— Вот, теперь у тебя будет синяк, — весело сказал Карлссон.
— Карлссон летает куда ему вздумается, — ответил Малыш. — Но я обещаю не рассказывать о нем.
— Очень веселый мальчишка! — сказал господин Пекк. — Его можно было бы выпустить в какой-нибудь детской передаче.
— Ну как, летишь со мной? — спросил Карлссон.
Он снова подпрыгнул в воде и еще сильнее забрызгал Малыша.
— Я увидел там яблочный пирог с ванильным соусом и прихватил их с собой тоже. И еще немного ветчины, и сыра, и колбасы с мелким жиром, и соленых огурцов и несколько сардинок, и немного печеночного па…
«Нужно признать, что этот мальчик несколько необычен. Он болтал как-то бессвязно, на вопросы отвечал странно и даже не пожелал сказать, как зовут его родителей. „Мамулька у меня — мумия, а папашка — …
Окно у Филле и Рулле было открыто, занавески задернуты, но оттуда было слышно, как они хохочут и орут во все горло.
— Или купи на них какие-нибудь маленькие дешевые вазочки, которые ты сможешь швырять в меня, если меня угораздит прийти сюда, а тебя — разозлиться.
— Ты что, совсем мне не поможешь? — удивился обеспокоенный Малыш.
— А я вовсе не прятался. Я сижу тут и решаю свои задачки. Я ведь не знал, что вы, фрёкен Бокк, любите играть в прятки. Пожалуйста… полезайте снова в шкаф… а я вас охотно поищу.
— Забавная девочка? Нет, это самый отвратительный маленький дрянной мальчишка, какого я когда-либо встречала в своей жизни. А ну! Сгинь отсюда, паршивец!
— Да… а как же тянучка? — спросил, окончательно растерявшись, Малыш. — Ведь тянучка должна достаться тому, кто выиграл.
Карлссон укоризненно посмотрел на Малыша.
Затем он нажал на стартовую кнопку, моторчик зажужжал, а Карлссон тяжело полетел к открытому окну.
Карлссон подошел к кровати Малыша и сдернул с нее простыню.
— Э, нет, спасибо! — отказался Малыш. — Мы разделим персик, а потом, пожалуйста, можешь забирать кулечек.
— Ну вот, вы пообещали ничего не говорить Карлссону, который живет на крыше, про паровую машину, — радостно сказал Малыш.
Он бешено вертел колесики и нажимал кнопки, но дикторша так и не появилась. Зато некрасивые господа стали еще уродливее. Ноги у них стали маленькими-премаленькими, а лбы — очень высокими. Это было ед…
Малыш быстро проглотил кашу, которую держал за щекой.
— Можно колоссально ретировать людей, поедая их булочки, — сказал Карлссон.
— Так ведь она порезалась, бреясь, — ответил Карлссон и похлопал мумию по щеке. — О-хо-хо, она до того похожа на мою мамочку, что я думаю назвать ее Мамулька.
— Весело, не правда ли? — воскликнул Карлссон. — Что я тебе говорил! Слабо тебе попробовать еще разок!
— Да, но мы не знали… — начал было Малыш.
Дядя Юлиус проснулся и резко вскочил с постели.
— Ха-ха! — закричал он. И бросился стремглав по всей кухне. — Ха-ха, опять все начинается сначала!
Ведь ему нужно было хоть чем-нибудь утешиться. Почему Карлссон улетел? Нехорошо так поступать, взять и исчезнуть, оставив одну маленькую фрикадельку.
Малыш покраснел… неужели она уже заметила Карлссона?
Маленький толстенький дяденька смахнул крем с физиономии и помахал папе, маме, Буссе и Беттан пухленькой ручкой, так что взбитые сливки брызнули во все стороны.
— А скажите-ка, скажите, — повторила его слова фрёкен Бокк, — если у вас есть сестра, которая ровно ничего не смыслит в приготовлении еды…
— Охотно, — сказал Карлссон. — Мы поделим так: я возьму персик, а ты кулечек. Тогда тебе достанется самое лучшее, потому что, имея кулечек, можно веселиться и озорничать сколько хочешь.
Малыш сердито оттолкнул ее. По его щекам текли слезы.
— Малыш, ты что, не слышишь, что ли? Хочешь заработать двадцать пять эре?
— А зачем у нее лицо залеплено пластырем? — спросил он.
«Сейчас он вытащит кролика из шляпы, — подумал Малыш, ведь однажды он видел, как фокусник проделал такой номер. — Вот будет здорово, если Карлссон сейчас вытащит кролика».
— Ну погоди, Фрида! Мы с ней занимаемся гимнастикой для домашних хозяек, и в следующий раз — ну погоди, Фрида! — она увидит, кто из нас умеет бегать!
Мама, папа, Буссе и Беттан сидели в гостиной.
— Да, давай, испорти мне все! — с горечью сказал Карлссон. — Запрещай мне развлекаться, мешай мне все время, чтобы я не смог ни капельки ни ретировать, ни фигурить и ни филюрить, давай, давай! Главно…
Малыш беспокойно огляделся вокруг, потому что во всех домах люди начали высовывать головы из окон, чтобы посмотреть, кто это стрелял. А кроме того, он заметил, что Карлссон перезаряжает револьвер.
Карлссон взял из мешочка еще одну булочку и проглотил ее целиком.
— Можешь мне поверить, это приведет в ярость мою сестру Фриду. Ведь Фрида уже выступала по телевидению и рассказала обо всех привидениях, которых она видела, а также обо всех таинственных голосах, ко…
Он встал на колени возле паровой машины, и глаза у него засияли. Вскоре машина начала работать: «Чух-чух-чух!» — запыхтела она. Ах, это была отличная машина, лучше не придумать, и Карлссон выглядел т…
— Послушай-ка, разве твоя мама говорила, что я должна кормить этого противного мальчишку? — спросила она.
— Моя марка! — завопил он. — Пылесос засосал Красную Шапочку, этого я тебе никогда не прощу!
— Домокозлючка в таком маленьком ящике! Эта огромная туша? Да ей надо сделаться в четыре раза меньше, чтобы попасть туда!
— Нет, он хочет идти со мной, — возразил Малыш и ласково похлопал щенка, — он меня полюбил.
— Ой, прекрати сейчас же! — закричал Малыш. — Занавеска слишком тонкая! Не видишь разве, она всасывается в пылесос… Прекрати сейчас же!
— А это даже здорово — хоть какое-то время пожить без родителей, — сказала Беттан.
— Торт делом житейским никак не назовешь, — строго сказал Карлссон. — Придется обойтись булочками. Иди-ка и притащи все, что только есть в доме!
Малыш распахнул дверцу шкафа и сразу же увидел Карлссона на полке.
И несмотря на то, что Малыш бежал за ними, плакал и всячески протестовал, протащила Карлссона через всю квартиру и выбросила с парадного хода. Так, как ему того хотелось.
Явно успокоившись, фрёкен Бокк отошла от окна и снова стала искать Малыша.
Он осторожно приоткрыл дверь и прислушался, вглядываясь в темную прихожую. Малыш тоже прислушался, надеясь услышать, как в тамбуре захлопнется дверь за Филле и Рулле, но дверь не хлопнула. Они остава…
И щенок пошел за ним. До самого подъезда. Потом Малыш взял его на руки и понес по лестнице.
Потом она обеспокоенно взглянула на Малыша.
И тут Малыш услыхал шаги на лестнице и подскочил от страха.
— Печально это слышать, — сказал Карлссон. — Пьянство приносит много бед.
Покрывало свисало с кровати до самого пола и надежно прятало и его, и Карлссона от назойливого света фонарика и пронзительных глаз воров. Карлссон сумел и об этом позаботиться.
— Хейсан-хоппсан! — крикнул он. — Никак вы его выстирали, что он так съежился?
Дядя Юлиус совершенно не хотел быть дедушкой Карлссона, а кроме того, он нашел в газете что-то интересное. Столкнув Карлссона безо всяких церемоний с колен, он повернулся к фрёкен Бокк.
— И в меру упитанным, — добавил он. — С мужчиной в цвете лет. Твоя мама будет в восторге.
В углу картонки и в самом деле был нарисован петух, маленький красный петушок. Больше на картонке никаких рисунков не было.
— Хотя твой носик — вовсе не симпатичная картофелина, а огурец с хрящом посередине, — вмешался Карлссон.
— А он зажигается? — с подозрением спросил Карлссон и нажал на кнопку.
— Бедный Малыш, — говорила мама. — Ведь Буссе и Беттан намного старше его и играть ему не с кем. Вот он и придумал этого Карлссона.
— Выходит, по-твоему, я должен страдать, оттого что в доме нет шарфа?
— Без паники! Только без паники! Будем играть с ними в разные веселые игры, потому что мы самые веселые на свете… по крайней мере я.
— Интересно, с какой стороны он туда влез?
А щенок лежал в корзинке и, казалось, все понимал. Малыш надел рубашку и брюки, потом поиграл немножко с Бимбо, ожидая, что в доме вот-вот поднимется суматоха.
Но на этот раз идти в школу было весело, ведь ему было о чем поговорить с Гуниллой и Кристером. Домой они тоже, как всегда, шли вместе, но ему с ними давно не было так хорошо — теперь Гунилла и Крист…
— Потому что… потому что… мы хотели поймать туда крысу и устроить сюрприз.
— Не прерывай меня, — сказал Малыш. — Если ты получишь три яблока от мамы, и два от папы, и два от Буссе, и три от Беттан, и одно от меня…
Карлссон бросился в кухню, а Малыш помчался как сумасшедший в свою комнату и плюхнулся на постель.
— А ты, папа, говорил, что родился в Гётеборге?
— Хм… Мои паровые машины… взорвались все до одной. Не иначе как предохранительные клапаны были не в порядке! Но это пустяки, дело житейское, горевать об этом не стоит.
Фрёкен Бокк вперила в Карлссона злобный взгляд, а дядя Юлиус был сильно разочарован.
— Да, хочу, имею честь, — пробубнил Карлссон, — где я буду сидеть?
— Карлссон, который живет на крыше, тоже придет, — ответил Малыш и посмотрел маме прямо в глаза.
Фрёкен Бокк пристально посмотрела ему в глаза.
— Ну, я сказал: уж не думаешь ли ты, что только я один должен изнурять себя работой, пока не натру на руках мозоли. Я ведь без конца убирал твою комнату. Так, может, тебя не очень затруднит слетать с…
— Отгадай, кто самый лучший чихальщик на свете? — спросил Карлссон. — Стоит мне чихнуть, и вся пыль снова уляжется на пол. Подожди, сейчас увидишь!
— Одолжил?.. А когда ты собираешься вернуть?
Малыш тут же почувствовал себя жутко неуклюжим и решил даже не пытаться осваивать летательное искусство Карлссона.
Но она лишь бросилась к нему и выхватила тарелку с оладьями.
Малыш кивнул головой. О, как прекрасно, что фрёкен Бокк думает, будто Карлссон — привидение. Может, тогда она уберется от них. Ведь не захочет же она оставаться в доме, где водятся привидения!
— Ушли в кино! В то время, когда могли познакомиться со мной! — удивился Карлссон.
— Ну и дурашка же ты! Ведь теперь они не могут продать меня газете и получить кучу пятиэровых монет, я им перекрыл кислород, так что у Филле, Рулле и всей этой компании пропала охота меня ловить. Ясн…
— Да, как ни странно, — словно бы нехотя признался он. — Подумать только, что можно любить такого маленького глупого мальчишку! Это могу только я по своей доброте, ведь я самый добрый и хороший… ну, …
— Я обмотаю выбивалку для ковра. Ты обо мне не беспокойся. Иди и стой на карауле, займись своим делом, а остальное — моя забота.
Малыш тоже знал Филле и Рулле. Это были самые отпетые негодяи во всем Васастане, да к тому же еще вороватые, как сороки. Потому-то Карлссон и называл их хулиганскими мошенниками. Как-то раз год назад…
— Так я и знал. Я знал, что ты — самый жаднющий из всей вашей семьи, а это уже немало…
— Нет, но ты можешь пока поиграть с моим конструктором.
— Никаких булочек тебе не будет, — твердо заявила она. — Нечего кусочничать! Булочки только портят аппетит!
Тут зазвонил телефон, но Малышу не захотелось подходить к нему и снимать трубку. И телефон продолжал звонить.
— Иногда гуляш у тебя случайно получается.
— Хейсан-хоппсан! Малыш, будь поласковее с Домокозлючкой, — заботливо посоветовал ему Карлссон.
— И не стыдно вам, малыши! В мире есть тысячи детей, которые отдали бы что угодно за каплю такого соуса.
Малыш задрожал от страха. Ему показалось, что у Карлссона жуткий вид, как у настоящего призрака. Бедная фрёкен Бокк, ей ведь так хотелось, чтобы в доме поселились привидения, и вот, пожалуйста, тепер…
— Двадцать пять эре — слишком мало, — твердо ответил он. — Нынче все дорого. Ну скажи, например, сколько стоит пятидесятиэровое мороженое?
— Пожалуйста, если тебе хочется жить в грязи и беспорядке! Мне-то что, — сказал он.
Очевидно, носики мало интересовали Филле, потому что его веселой улыбки как не бывало. Он понял, и Рулле тоже, что пора отсюда смываться. Но у них за спиной стоял Карлссон. И тут вдруг прогремел выст…
— Если, например, ты получишь от мамы три яблока
— Получишь у меня за свои «Ой, ой!», — задыхаясь, пообещала фрёкен Бокк.
— Подумать только, что прошло уже целых восемь лет с тех пор, как появился этот карапуз.
— Я… я подумал о чем-то очень печальном, — запинаясь, произнес Малыш.
Сунув руку в карман, Карлссон достал оттуда записную книжку и ручку.
— Есть у тебя пылесос? — поразмыслив немного, спросил Малыш.
Но тут послышался крик. И Малыш понял, что мама с папой увидели в руке ребенка колбасу.
— Я только сбегаю в туристское бюро узнать, не предложат ли нам какую-нибудь интересную поездку. Ведь у папы скоро отпуск, — сказала она, поцеловав Малыша. — Я быстренько вернусь.
Под конец Карлссон приземлился на их собственную крышу.
— Какие темные люди, — возмутился Карлссон, закрывая дверь комнаты Малыша. — Не могут отличить мумию от привидения! Какая серость!
— Ага, точно. А когда он перевернет вверх дном всю телестудию, он скажет лишь, что это — дело житейское. Так что берегитесь!
Малыш тоже не отставал от него. Хочешь не хочешь, надо было торопиться. В последний момент их спасла дверь. Карлссон быстро повернул ключ. Довольные, радостно хихикая, они замерли, а Беттан, стоя в п…
— Я не думал, что она так уж сильно будет волноваться.
— Нет, сам ты дурашка. Теперь в Васастан повалит народ. Толпы дураков захотят поглядеть, как ты летаешь, может, даже попытаются украсть твой моторчик и еще что-нибудь.
— А ты немедленно ложишься спать, — велела фрёкен Бокк.
— Она подогревает фрикадельки, которые остались от обеда, — объяснил Малыш. — Ах, как я проголодался!
— Хорошо, что она и со мной так обращается, ведь должна же быть на свете справедливость, иначе я не играю!
Потом послышался какой-то грохот. И снова хихиканье.
Фрёкен Бокк, стоя у плиты, переворачивала фрикадельки. Но, заметив Карлссона, поставила сковородку на плиту и пошла ему навстречу. Вид у нее был злобный и опасный.
— Что ты собираешься делать? — испуганно спросил Малыш.
— Когда-нибудь услышишь об этом по телевидению, — с таинственным видом сказала фрёкен Бокк.
— А ты не можешь сам сварить кофе, пока я подметаю? — предложил он Карлссону.
— Из мира иного… какого же? — спросил Малыш.
— Вот как, — удивился Карлссон, — а у меня есть предложение!
— Давай-ка пошалим немного. Я частенько слоняюсь вечерами по крыше и подшучиваю над людьми, которые живут в мансардах.
— Вовсе нет, — ответил Альберг, — трудно только, если я в это время курю сигару.
После недолгих уговоров они пошли за Малышом. Веселый и счастливый, он распахнул дверь в свою комнату. Наконец-то они поверят!..
— Чего ты расстроился? — с огорчением прибавил Буссе.
Карлссон прямо-таки захлебнулся от восторга и подпрыгнул. В горле у него что-то булькнуло, словно он внезапно поперхнулся.
— Поэтому я и прилетаю тогда, когда ни фрёкен Бокк, ни дядя Юлиус меня не видят, — ответил Карлссон. — В самом деле я им ни капельки не показываюсь, — добавил он и залез под кухонный стол.
— Внезапно на глазах у мамы выступили слезы.
— Неужели я так дорого стою? — удивился Малыш.
— Тише, мы будем смотреть на фрёкен Бокк, — сказал Малыш.
— Добрый Боженька, сделай так, чтобы это была не их собака.
— Да пусть себе урчит, — приветливо сказал господин Пекк. — Но обед у вас, конечно, уже готов, на кухне так вкусно пахнет! Какое блюдо вы приготовили?
— Здесь наверху все совсем по-другому! — воскликнул Малыш, когда Карлссон опустился вместе с ним на крылечко домика.
— Добро пожаловать домой, господин Янссон, — сказала фрёкен Бокк.
— Только без паники, — сказал Малыш точно таким же тоном, как Карлссон, — только без паники! Я буду сидеть в своей комнате бесплатно. Я не беру денег за то, что люди не увидят меня.
— Ты у меня получишь за свои «Ой-ой!» — задыхаясь, произнесла фрёкен Бокк и удивительно высоко подпрыгнула, чтобы хлопнуть Карлссона выбивалкой.
— Господи Боже мой! Где ты прятался? — под конец спросила она.
— Можешь рассказать об этом Гунилле, — разрешил Малыш.
— Но туда, само собой, надо поместить ломтик сыра или шкурку от свиного сала, иначе никакая крыса просто не полезет.
— Ты не можешь попросить маму принести вместо этого восемь тортов и одну свечку?
Малышу стало страшно. Ему было так жалко всех детей, которыми занималась прежде фрёкен Бокк. А теперь он и сам станет таким ребенком; не удивительно, что у него был испуганный вид.
Примерно то же самое чувствовал в эту минуту Малыш. Фу, как все это неприятно! Фрёкен Бокк плакала так, что слезы градом катились у нее по щекам. А почему? Только потому, что Карлссон оказался вовсе …
И он полетел бесшумно, отчего детям стало еще страшнее.
— Это моя мама послала тебя? — спросил он пожарного, когда тот, взяв его в охапку, понес к лестнице.
Кирре взял свой мешочек и отдал его целиком Карлссону, правда, сначала взял себе одну тянучку.
— А где твой дяденька Карлссон, который живет на крыше? Мы думали, что он у тебя.
— Вот как, значит, в нынешние времена такие пошли порядки. Маленькие мальчики возражают взрослым, когда им дают какое-нибудь распоряжение, вот как, значит, такие теперь пошли порядки… не могу сказать…
— Без паники! — сказал Карлссон, предостерегающе подняв свою пухленькую ручку.
Но Филле и Рулле тоже ужасно рассердились. Рулле заявил, что обвинять полицейских в краже бумажника и часов опасно.
— Но всегда получается, что уступать приходится мне, — хмыкнув, ответил Малыш.
— Отгадай, кто самый лучший на свете пылесосчик?
— Шш-шш… Ведь ты, Кристер, говоришь, что Карлссона вовсе нет, что я его выдумал.
— Вот так всегда, — сердито ответил Малыш, — стоит мне попросить собаку, как ты сразу затеваешь разговор про школу!
— Кто?.. О, надеюсь, не Карлссон? — спросила мама. — Неужели на нас свалилось еще и это несчастье?
Затем фрёкен Бокк решительно высказалась по поводу того, какое жалованье она хотела бы получать, и решительно заявила, что ее следует называть «домоправительницей», а не «экономкой». И с этим вопросо…
— Ты ведь очень любишь Гуниллу, правда? — спросил она.
— Раз все тарелки разбиты, зачем супнице оставаться целой? Ведь ей, бедняжке, будет так скучно одной!
— Ты думаешь только о себе, — строго одернул его Буссе.
— Однако я заметила, что это не всегда помогает, — сказала фрёкен Бокк. — Дети нуждаются также в твердой руке.
— Тебе надо только выйти на кухню и завести разговор с Домокозлючкой.
В комнате было душно, Малыш распахнул окно, выглянул и увидел, что окно в гостиной тоже было открыто в июньскую ночь, в сказочный мир! А дядя Юлиус и фрёкен Бокк сидели, бедняги, не подозревая, что н…
— Ага, ты еще смеешься, хотя твои мама, и брат, и сестра болеют и страдают!
— Что еще за глупости ты болтаешь! Воры в шкафу, нечего пороть чушь!
Он тут же раскаялся, что сказал. Надо же быть таким дураком, чтобы сказать так маме!
— Моя фамилия Пекк. Я представляю Шведское радио и телевидение.
— Ты… ты… а теперь убирайся отсюда раз и навсегда!
И хотя бабушка Малыша никогда не обнимала его так крепко, все же она наверняка любила его и всегда была добра к нему. И Малыш постарался внушить это Карлссону.
Но Малыш почти не слышал Карлссона, все звуки и ароматы этого летнего вечера переполнили его душу до краев, так что у него чуть не закружилась голова. Он ощущал запахи цветущих на Улице лип, он слыша…
— Ясное дело, есть, — не соглашался Кристер.
И Карлссон так и сделал. С большим интересом взглянул он на первую страницу, а потом приложил маленький пухленький указательный палец прямо к фотографии белого парохода.
— Да, теперь я тоже верю, что на свете есть привидения, — сказал он. — Но это же — совсем Маленькое привидение. Оно, наверно, вовсе не опасное.
— Мне кажется, что и Карлссону тоже нужен Малыш, — говорила мама.
— Так, значит, никаких привидений не было, — констатировал господин Пекк.
— Да, это вряд ли возможно! — со вздохом сказала фрёкен Бокк.
— Ты тоже можешь спокойно, без церемоний сесть вместе со мной к столу. Возьми себе тарелку и иди сюда!
— Я должен рассказать об этом кому-нибудь! — воскликнул он. — Теперь я знаю, фрёкен Бокк, это была вовсе не галлюцинация, я не бредил, я видел Иона Блунда!
— Вот это да! Здорово же твоя бабушка обнимается! — восхитился Малыш.
— Понимаешь, я думала, что не боюсь привидений, а оказывается, боюсь. А ты — такой храбрый, ты не мог бы попросить это ужасное создание исчезнуть и прилететь в другой раз, когда я уже чуть-чуть привы…
— Заткнись! — прошипел кто-то со стороны западни для воров.
— Хи-хи! — сказал Карлссон с восторгом и сел в постели. — Подумать только, это вовсе не кто-то из сказочного мира, а всего лишь моя скромная персона. Вот это номер, не правда ли?
— Чт… чт… что случилось? — яростно взревел он.
— Что, видели? Он сам знает, что его зовут Альберг. Ко мне, Альберг, миленький!
— Ну конечно, — ответила мама и снова обняла его.
— Боже милостивый, ведь Малыша велено изолировать, а мы впустили сюда вот этого!
Но увидеть Карлссона он смог лишь во время обеда. На этот раз он не влетел в окно, а позвонил, как положено, в дверной звонок.
— Негодный мальчишка! — удовлетворенно ответил Карлссон.
— Вкусная мешанина Карлссона, который живет на крыше, — ответил Карлссон. — И поверь мне: это тебе не лисий яд, как у Домокозлючки. Кто лучший на свете варильщик мешанин? Отгадай!
— Мне кажется, у него нет хозяина, — повторил Малыш.
— Ну уж нет, ясное дело! — возразил Карлссон. — Но я все-таки попробую подучить тебя немного этому сла… ну, как ты это назвал.
— Послушай, Малыш, — сказала она, — скажи-ка мне, кто это продырявил твою простынку? Только не вздумай сваливать все на Карлссона, который живет на крыше!
— Я не хочу, чтобы вы оставались по ночам одни, — сказал папа. — Думаю, лучше всего спросить фрёкен Бокк, не захочет ли она пожить здесь, пока я в отъезде.
— Тебе дать плитку шоколада? — удивился Малыш. — Да ведь это я выиграл!
Малыш сел на крышу и стал осторожно скользить вниз к водосточной трубе.
— На своем обычном молочном месте, — ответил Карлссон. — На одном балконе в Эстермальме.
— Какие еще… а, ты имеешь в виду Филле и Рулле? — поинтересовался Малыш.
Фрёкен Бокк сидела на стуле еще бледнее прежнего и молча показывала пальцем на стену.
— Больше похоже на корову, — сказал Малыш. — Может, за окном сегодня летает какая-нибудь корова, которая любит булочки?
— Думаю, самый лучший на свете при-сматри-вальщик за детьми, — ответил Карлссон.
— Угадай, кто самый лучший в мире изучальщик храпов? — с восторгом спросил он и стал показывать Малышу, как храпит дядя Юлиус и как — фрёкен Бокк.
Дядя Юлиус и фрёкен Бокк сидели обычно на маленьком диванчике, а теперь пересели на другой диван, поближе к окну. И, по мнению Карлссона, это с их стороны было большое свинство. Будь у них хоть капля…
Он тяжело плюхнулся на стул и уставился в, одну точку, будто думал о чем-то важном. Малыш решил, что дядя просто не похож на себя.
Но тут Карлссон увидел Малыша. Спикировав вниз, он со свистом промчался мимо. Малыш усердно замахал ему половой тряпкой, и Карлссон помахал ему в ответ пухлой ручонкой.
— Ничего особенного, — пробормотал Малыш.
Малыш снова захихикал и с нежностью посмотрел на Карлссона.
— «Я думаю, не надо так делать», — сказал он, передразнивая Малыша. — Ну а как, по-твоему, надо делать? Вышвырнуть в окно кулечек с тухлыми яйцами, а? Это тоже одна из чудаковатых выдумок твоей мамы?
— Раз я говорю: «Лучше умру», вы должны понять, что я хочу сказать: «Спасибо, не хочу».
— Ну и ну, вот тебе и круиз! — сказала мама. — Малыш не желает ехать с нами, а дядя Юлиус — приезжает!
— Хейсан-хоппсан, Карлссон! — закричал в ответ Малыш.
— Вот как, ты был в кино? — спросил Карлссон.
— Об этом самом вареве, — ответил Карлссон.
— Тогда ты и не покажешься. Но ведь тебе охота поглядеть на нового парня Беттан?
— Ну, а как выглядит сам Филипп? — спросил Малыш, делая вид, будто ему это интересно.
Дверь открыл папа, но первой вскрикнула мама. Потому что она раньше всех увидела маленького толстенького дяденьку, сидевшего рядом с Малышом.
Он содрал одеяло с кровати Малыша и накрылся им.
И Малышу ужасно захотелось увидеть Карлссона, веселого и добродушного Карлссона, который считает, что все неприятности — пустяки, дело житейское, из-за чего не стоит расстраиваться. Ужасно захотелось…
Он посмотрел на две конфетки голодными глазами. Одна из них была чуть больше другой.
Ему вдруг стало жаль маму и захотелось скорее вернуться к ней.
— А мне подарили собаку! Теперь это моя собственная собака!
Карлссон ничего не имел против того, чтобы спасти Малыша.
— Я тоже поеду к своей настоящей бабушке. Вот у меня бабушка — так бабушка. Она куда настоящее, чем твоя.
— Да, это самая заколдованная квартира во всем Стокгольме, ведь это мы уже давно поняли, — заметил Филле.
— Дорогой Оскар, съешь еще чего-нибудь и выпей, — предложил Филле.
Он спросил это, желая хитростью заманить ее к окну. Одновременно он незаметно сунул руку за занавеску, где был шнурок, и сильно рванул его. Он услышал, как на крыше зазвенел колокольчик. Услышала зво…
— Ну та, что нарисована на марке. А это моя самая лучшая почтовая марка.
Он прополз, словно ежик, по полу и исчез в комнате Малыша, который пополз вслед за ним.
Он только поворчал немного, давая Карлссону понять, что он о нем думает.
— Карлссон, — попросил он, — прошу тебя, пойдем лучше в мою комнату!
— А когда я лежу в постели и считаю овец.
— Купи себе что-нибудь в утешение, — мрачно ответил Карлссон. — Это тебе сейчас ох как понадобится!
А Бимбо кинулся на пол прямо под носом у Малыша и начал бить хвостом так, будто выколачивал ковер. Обычно он делал это, когда хотел показать, что по-настоящему кому-то рад и желает, чтобы на него обр…
Они опять перебрались в комнату Малыша, и Карлссон в нетерпеливом ожидании стал оглядываться по сторонам.
— Это что еще за дряхлая красная шапочка, про которую ты тявкаешь? — спросил Карлссон.
— Между небом и землей есть нечто большее, чем то, о чем мы знаем, — серьезным тоном произнес он, — это я понял нынче ночью.
Правда, это было давно, и теперь он гораздо старше; он — уже большой мальчик и может вскарабкаться на какую угодно крышу. Хорошо бы знать, понимает ли это мама? Однако спросить у нее разрешения он не…
— Нечего болтать, я желаю съесть большой кусок, — ответил Буссе и закрыл дверь.
— А что они делают? — с любопытством спросил Малыш.
Она похлопала Малыша по белобрысой макушке.
— Посмотрю, что можно сделать, — сказал Малыш.
— А сейчас нам лучше спать, — сказал он, — чтобы мы могли со всем справиться.
— Ах, прости меня, — извинился Малыш, — а ты спал?
Перейдя к окну, он стал, как всегда, выковыривать персиковую косточку из цветочного горшка, чтобы посмотреть, насколько она проросла. Малыш тоже подошел, чтобы взглянуть на косточку. Стоя рядом с Кар…
На другое утро к маме в кухню протопала босиком маленькая заспанная растрепанная личность в полосатой голубой пижаме. Буссе и Беттан уже ушли в школу, а папа отправился в контору. Малышу, к счастью, …
— Да у меня… у меня их целая свора, не меньше тысячи, — ответил Карлссон. — Лучший в мире ухаживальщик за собаками…
Вырвав бинокль из рук Малыша, он приставил его к глазам.
— Сколько тут всяких крыш и разных разностей, — сказал он.
— Не хочу оставаться один с Домокозлючкой! — всхлипывал он.
— Придет Пелле, — сказал Буссе, — ее новый парень!
Карлссон помолчал немного с сердитой миной.
Малыш широко распахнул дверь и на лестничной площадке в самом деле увидел дядю Юлиуса. В руках тот держал чемодан и саквояж.
Малыш с грохотом захлопнул окно. Ему не хотелось, чтобы Карлссон выбрасывал еще и другие вещи.
По правде говоря, Малыш ему не обрадовался.
— Хейсан-хоппсан, Малыш! Чем будем заниматься? — поинтересовался он. — Нет ли у тебя какой-нибудь паровой машины, которую можно взорвать, или же какой-нибудь домокозлючки, которую можно ретировать? В…
Буссе часто рассказывал эту историю, но Малыш никогда не смеялся, потому что очень жалел беднягу лошадь, которой пришлось влезть на дерево.
— Конечно, это проделки детей! — сказала она.
— Да, я всегда хотел какой-нибудь музыкальный инструмент, да, спасибо тебе, я возьму хоть этот… ведь контрабаса-то у тебя все равно нет?!
Подумать только, что можно так легко открыть замок с помощью всего лишь стальной проволоки! Вот осторожно отворили дверь, кто-то вошел, кто-то уже оказался в тамбуре. Малыш затаил дыхание, фу, как эт…
— Не-а, не могут, — подтвердил Малыш, точь-в-точь как говорил это Буссе. — Но что ей было делать, если за ней, черт возьми, мчалось разъяренное животное?
— А сейчас давай-ка выпивай, закусывай и веселись, — добавил тот, кого звали Филле, и снова похлопал Оскара по плечу.
Он помчался в свою комнату и бросился на кровать. Буссе и Беттан пошли за ним, прибежала мама. Но Малыш не обращал на них внимания. Он весь трясся от рыданий. День рождения был совершенно испорчен. В…
— Ты что же думаешь, это будильник? — брюзгливо проворчал он.
— Тебя ведь вечно нет дома, бегаешь со своими кавалерами, особенно когда больше всего нужна, — пробормотал Малыш.
— Эх ты, дурашка, да он мог бы подумать, что это какая-нибудь фея из «сказочного мира» принесла ему конфеты.
— Это никакой не Карлссон, — ответил Карлссон загробным голосом. — Это скрагга, дикая и ужасная!
— Сейчас же включи обратно… и попробуй сделать так еще хоть раз, и ты немедленно вылетишь отсюда!
— Отгадай с трех раз! — сказал Карлссон. — Потому что я скучал по тебе, маленький глупый мальчишка. Или потому, что меня угораздило залететь сюда по ошибке, а, собственно говоря, мне надо было облете…
— Кричите, кричите, — обрадовался Карлссон, а потом шепнул: — Сейчас мы вовсю повеселимся!
— И билет будет стоить одну тянучку, идет? — предложил Карлссон.
— Она в самом деле думает, что я хожу в школу? — ликующе спросил он.
Она ринулась к окну, думая, что, возможно, увидит, как убегает вор с целой охапкой булочек. Но ведь семья Свантессон жила на пятом этаже, и фрёкен Бокк следовало понимать, что таких длинноногих воров…
«Вчера в нашей редакции побывал удивительный посетитель. К нам пришел „красивый, чертовски умный и в меру упитанный мужчина“, как он себя аттестовал, и попросил награду в десять тысяч крон. Он заявил…
— А тебе не скучно? — спросил Кристер, когда наконец обрел дар речи.
— Ха-ха! — сказал он. — Ты просто не поверишь, какую штуку я придумал!
— Пожалуйста, — снова повторил Малыш, — раз нужно, то…
Больше ему ничего не удалось произнести, потому что от окна потянуло сквозняком и метнувшаяся с пола куча пыли ударила ему в нос.
Но полицейский на улице так и не появился. Господину с сигарой пришлось так и пойти домой — с ореховыми скорлупками и вишневыми косточками.
— Нужно как следует посолить, и поперчить, и посыпать карри — тогда будет вкусно, — продолжала фрёкен Бокк.
Карлссон наклонился и сердито заглянул ему в глаза.
— Такую милашку хотелось бы еще раз встретить, — сказал Филле, а фрёкен Бокк еще сильнее залилась краской и снова опустила глаза.
Эти слова очень обрадовали Малыша. Ах, как ему хотелось, чтобы Карлссон взял его когда-нибудь с собой на прогулку по крыше, хотелось поглядеть, как тот будет светить фонариком в темноте.
— Ну и Карлссон! — воскликнул Буссе. — Только мы собрались с ним поздороваться, а он взял и смылся!
— Можешь заливать кому-нибудь другому, дурашка! Ведь он же шевелится! Ну, а погода на крайнем севере Норланда… разве станут мертвые болтать об этом, а?
— Мы сделаем им приятный сюрприз, — прошептал Карлссон и ухмыльнулся под одеялом.
— Я надеюсь, он прилетит приблизительно сегодня, — сказал Кристер. — Мы с Гуниллой пойдем к тебе домой, можно?
Вот этих разговоров Малыш терпеть не мог. Но раз мама только что позволила ему взять сахар, пришлось смириться и отвечать.
— Конечно, кормят в этом доме немного скудновато, но вообще-то я здесь неплохо уживаюсь! Так что, может, меня тоже надо здесь изолировать, да-да, и меня тоже!
— Надо же! — сказал Малыш. — Между прочим… можно мне поглядеть на твой дом, на твои паровые машины и картины?
— Затем, что если Юлле-Сказколюб проснется, то подумает, будто это храпит Домокозлючка, а если Домокозлючка — то решит, что храпит Юлле-Сказколюб. Но я, услышав «Хр-р-р-ааах!», пойму: это твой сигнал…
— В самом деле! — воскликнул папа. — Мы должны посмотреть эту передачу. Вне всякого сомнения!
— Я ухожу. Ухожу с радостью. Найдутся и другие, кто умеет печь оладьи!
Карлссон храпел грозно и коварно, а Малыш в отчаянии зажмурил глаза. Хотя делать это было и ни к чему. Его и так не было видно.
— Ну что там они нам покажут! — сказал мальчик, которого звали Кирре. — Конечно, какую-нибудь ерунду. Тогда я возьму назад свою тянучку.
— Да, я это заметил, — сказал Малыш. — Но не расстраивайтесь, не всем же быть сообразительными…
— Да уж, тут не соскучишься, — добавил Карлссон, — того и гляди, свалишься. Я покажу тебе места, где я каждый раз чуть-чуть не сваливаюсь вниз.
— Вот как я работаю всегда, — с довольным видом сказал Карлссон. — Стоит мне только чихнуть, — и все уже в порядке! Может, хватит скандалить из-за Красной Шапочки!
— Ну ладно, раз уж приходится бывать в этом доме, придется привыкать к чему угодно… Тащи сюда фалунскую колбасу!
— А что вы сегодня проходили? — спросил папа.
— Неужели ты в самом деле так считаешь? Подумать только, если ты прав, то мы, пожалуй, сможем неплохо повеселиться вечерком.
Малыш не ответил. У него было о чем подумать. Внезапно он заторопился. Ой, ведь надо во что бы то ни стало вытереть пол до того, как мама вернется домой.
— Какая честная корова, — сказал он. — Она платит за булочки.
И теперь Карлссон решил снова «зловеще ретировать» фрёкен Бокк, хотя она этого не поняла. А дядя Юлиус и вовсе об этом не догадался. Он не заметил, что его «ретируют» булочками, несмотря на все «злов…
— Тебе нравится, что я не хожу в школу, сижу дома и что меня изолировали? — спросил Малыш. — Ах ты, мой Бимбо! Ты, ясное дело, думаешь, что это я — лучший на свете.
— Еще бы не расстроиться, — возмутился Карлссон. — Уж если ты шофер такси, то будь любезен, следи как следует за своими вещами!
— Думаешь, лучший в мире ухаживальщик за детьми не знает, чем кормят детей? Ну да ладно, я могу слетать за коровой!
Устройство состояло из коровьего колокольчика — колокольчика, который носят коровы, — надежно прикрепленного к коньку крыши Карлссона, и шнура, протянутого от коровьего колокольчика к окну Малыша.
— Поглядите-ка, какой симпатяга! — с восторгом воскликнул Малыш. — Видно, он боится один переходить через дорогу и хочет идти с нами.
Карлссон спрыгнул с полки, подошел к Гунилле и с лукавой усмешкой ущипнул ее за щеку.
— Вот как, — сказал Карлссон, накидываясь с большим аппетитом на свою горку.
— Женщины не умеют обращаться с такими машинами, это, пожалуй, всякий знает. Нет, вот как надо! — вскричал Карлссон, принимаясь пылесосить одну из тонких белых занавесок, да так, что она тут же с лег…
— Ну, теперь все пропало! — сказал папа. — Посмотри, что написано в газете, прочитай сама.
Малыш включил аппарат, и вдруг, откуда ни возьмись, на экране появился незнакомый дяденька и стал рассказывать о том, какая погода будет на крайнем севере Норланда.
— Ну, раз ты настаиваешь… — ответил Карлссон и, схватив конфету побольше, запихал ее в рот.
— Такая веселая штука, которую обычно проделывают, когда ночуют у кого-нибудь, — ответил Карлссон.
— Гоп-гоп-тра-ля-ля! — кричал он. — Вот летит Карлссон, который стоит десять тысяч крон, гоп-гоп, тра-ля-ля!
Она яростно мешала ложкой в кастрюле, стоявшей на плите. Там тушилось что-то очень густое, и она сильно сдабривала это солью, перцем и карри.
Мама, Буссе и Беттан засмеялись. Малыш не вонял, что здесь смешного, но догадался, что они смеются над папой. И ему это не понравилось.
Папа, мама, Буссе и Беттан пообещали никому не рассказывать о странном приятеле Малыша.
— А что, в газетах сегодня не пишут ничего особенного? — лукаво спросил он и вырыл персиковую косточку. — Если в самом деле есть что-то стоящее, прочитай мне!
— Нет! Ни у кого, кроме меня, такого нет, — говорил Малыш, который всякий раз радовался словам Карлссона. От них у него на сердце становилось тепло. Какое счастье, что Карлссон поселился именно на ег…
— Она не перестала, потому что никогда не начинала, — сказал он Карлссону с упреком.
— Привет, Малыш! — воскликнула мама. — Ты, как всегда, занят марками?
— Можешь нас не просить, — ответила Беттан. — Мне и без того не терпится поскорее увидеть этого Карлссона.
— Отгадай, у кого самые лучшие на свете большие пальцы ног? — спросил Карлссон.
Потом Карлссон решил пострелять, чтобы обновить подарок.
— Ну вот, теперь все в порядке, — сказал Карлссон. — Сам понимаешь, раз мы с тобой добрые друзья, то один должен нет-нет да и уступать другому.
С этими словами он протянул руку и взял еще одну булочку. Тут пухленькая ручка высунулась снова и схватила эту булочку. А дядя Юлиус опять этого не заметил и снова принялся размышлять, пока не сунул …
— Какой еще ужас? — спросил сонный Малыш.
Карлссон и Малыш продолжали сидеть под столиком и ждать. Малышу казалось, что прошла целая вечность. Звуки «хрр-пи-пи-пи» и «хррр-аш» послышались снова, правда слабые, отдаленные, но это был верный з…