Все цитаты из книги «1942: Реквием по заградотряду»
– А те танки, что от бутылок увернутся, мы добьем прикладами, – засмеялся Севка. – И кошку твою съедим.
– Не ломай себе голову, – посоветовал Таубе. – Если бы была хоть какая-то возможность изменить прошлое, вермахт уже промаршировал бы по Красной площади, а я получил бы надел земли в Крыму и сотни две…
Это все неправда, сказал себе Севка. Врач приемного отделения совсем замотался, устал, да еще профессиональный цинизм. Может, это он так шутил…
– Присоединяюсь к предыдущему оратору, – сказал Костя.
Никто этих гребаных буддистов не заставлял нападать.
– Руку отрежу, – сквозь зубы пробормотал Севка, не отрываясь от винтовки. – Чудес не бывает. Но в стрелковом деле случается всякое…
– Мне здесь плохо! – выкрикнул Севка. – Плохо мне здесь. Ты это понимаешь? Что я здесь?.. Я думал, что способен на что-то… на что-то серьезное…
– Не нужно, полковник, – Никита указал взглядом на револьвер в своей левой руке. – Всякое может получиться.
– Да, он здесь. Хорошо, – Поскребышев аккуратно положил телефонную трубку на аппарат. – Проходите, пожалуйста, вас ждут.
– Показалось, – спокойно ответил Ставров. – Не хочу никого огорчать, но, во-первых, было приказано по возможности собрать после себя гильзы. И быть готовыми через сорок – сорок пять минут отправлятьс…
Лейтенант в курсе, что товарищ Корелин знаком с местными обычаями? Понимает, что может попасть под горячую руку комиссару, если тот вдруг обидится, что с ним решили не вести светских бесед? Или лейте…
Чалый вздохнул и стал насвистывать мелодию. Ту же самую женскую песню о том, что «кто-то с горочки».
Танки продолжали пристрелку, не забывая время от времени задействовать пулеметы.
– У тебя спички есть? – спросил он у Кости.
– Лупить вас некому, – провозгласил Чалый. – Вот я вас всех!..
– Здоровье берегу, – улыбнулся Севка и подумал, что от повторения шутка не становится смешнее. Не захохотали от нее во время расстрела, не стали смеяться и сейчас.
– Жаль, что тебя не было в том отряде, – кивнул дядя Яша, и кулаки его разжались. – Как они долго умирали, красные каратели… Брюхо когда распорото – оно долго получается… Один даже просил, чтобы доби…
Пулеметы ударили, не разбирая, где свои, а где чужие. Врагом был каждый пехотинец, каждый, кто пытался приблизиться к танкам.
Малышев не спорил. Глубже так глубже, чего там? Задача все равно не поставлена. И не с тремя «ППШ» при шести запасных дисках на серьезную операцию идти. Еще у них с собой есть двустволка, но это не д…
Врач попытался отвернуться, отвести взгляд, но не мог.
– Не знаю, – немного подумав, ответил Севка. – Но…
Всем своим видом и небрежным тоном он демонстрировал, что на самом деле вспомнил о том ночном разговоре с Учителем не потому, что его так уж сильно мучат воспоминания. Так, вспомнилось…
– Ничего, Костя, уже скоро, – сказал Севка, присев возле друга. – У нас там знаешь какая медицина? О-го-го! Заражение – ерунда. У нас там антибиотики есть…
– Не уйдут. Румыны – не уйдут. Ты не слышал разве, что немцы их не снабжают, что румыны на подножном корме живут? Что найдут, то их. А тут, спасибо братьям-калмыкам, стало известно про уйму мяса… Жра…
Севка напрягся. Костя отошел в сторону, чтобы ворваться внутрь, когда дверь откроется.
– Ты с утра не видел, как остатки моей эскадрильи героически украсили своими обломками бескрайние задонские степи? – Чалый сплюнул. – Красиво так, в едином порыве… И казалось бы, три бомбера на два «…
– Давай так, – Севка снял карабин, взял его двумя руками – за ствол и ложе – у себя за спиной. – Ты сядешь, как на тарзанку…
Рука младшего урядника метнулась к вороту, но замерла на полпути.
Севка упал на живот, жадно хватая пересохшим ртом воздух. Вскинул винтовку к плечу.
Под ногами была горячая земля. Он шел, как по раскаленной сковороде.
– Ты рассказал Сталину о его сыне… Он и вправду умрет?
Даже румынские пулеметы молчали, словно потрясенные мгновенной гибелью двух или трех сотен солдат, которые только что скрылись за вершиной проклятого холма – и пропали. Сгинули все до единого.
– Не без того, – согласился Севка. – Как же на свете без уродов? Без уродов было бы неинтересно.
– Да ненавидь ты меня сколько угодно! – крикнул Орлов. – Так и нужно, чтобы ты меня ненавидел! Так нужно для всех! Так правильно! Я… Я не могу ничего объяснить… не могу… Но ты должен уйти отсюда. Ты …
– Прощайте, Евгений Афанасьевич, – Сталин встал из-за стола и протянул руку.
– Через час, – зловещим голосом произнес Орлов, – тот из вас, кто останется в живых, позавидует мертвым.
По-немецки старший сержант не понимал, но дату на первой странице разобрал. Цифры, они ведь одинаковые. Ноябрь сорок третьего. Вот так вот, дорогие товарищи.
Чайка спикировала к воде, подхватила рыбу и снова взлетела.
– Хорошо, – сказал Севка. – Я убью этих четверых. Но после этого…
– А ты вернешься? – спросил Севка. – Или пойдешь на эту их Базу? И станешь носиться по временам и весям, делая то, что у тебя получается лучше всего.
– Все, что ли? – спросил, приподнимаясь над камнями, Чалый. – Отстрелялись?
– Сейчас подойдут поближе, и у нас будет потрясающий выбор – или открыть огонь и оказаться под танковыми пушками, или не стрелять и… и тоже погибнуть… – тихо сказал Костя. – Тебе как больше нравится?
– Да никто не собирался расстреливать Власова, – зло бросил Домов. – Его искали. Я лично отправил три группы на поиски. Если бы он собирался выйти, то вышел бы. Из его штаба несколько человек выбрали…
Севка остановился у небольшой, заросшей кустами балки. Спустился на ее дно, присел на корточки, Костя разжал руки и опустился на землю.
Малышев оперся руками о раскисшую землю, кисти полностью ушли в грязь.
Егоров сидит на подножке кабины, крутит в руках фуражку. На давно бритой голове полукругом проступила щетина, обозначая громадную лысину. Орлов, стоящий рядом – подтянут и собран, словно с картинки о…
– Ну да, ну да… В столовой в тарелки коммунистам плевали. Поезда под откос пускали.
– Я быстро. Я тут рядом живу. Только заскочу домой, возьму мобильник…
Тогда почему Орлов не поступит так? Что ему мешает?
Или умер у того оврага, пуля не остановилась возле сердца, а прошила его насквозь…
В сторону! Севка отшвыривает солдата и бежит, спотыкаясь о шпалы. Кажется, солдат упал.
– Вольно, – скомандовал Орлов. – Расслабься. Это местные жители. Обитают на соседнем острове в тридцати восьми километрах отсюда. У них есть обычай – группа молодежи приплывает на этот остров и живет…
Неподалеку взлетела зеленая ракета, это значило, что казачки вышли на след сбежавших командиров. Севка, выглянув из оврага, удивился, как близко взлетела ракета. Они действительно недалеко тогда ушли…
– Сколько вам нужно времени на подготовку операции? Минимум.
Наверное, рота красноармейцев при двух ручных пулеметах смотрелась бы достаточно внушительно, если бы прибывших не было в три раза больше и если бы у них не было с собой, помимо винтовок и автоматов,…
Севка не думал обо всем этом, он просто решил остановиться. И сделать так, чтобы люди рядом с ним тоже остановились. Дать возможность и другим людям – хорошим, умным, честным, но слабым и нерешительн…
Вот закончится война, подумал Малышев, все брошу и уеду на теплое море. В Крым или на Кавказ. Там, говорят, хорошо. Малышев раньше не верил, а вот теперь… Закончится война…
– Ничего, мы почистим… В Гражданскую не получилось, сейчас сделаем…
– А ты не дергайся… Сиди спокойно и отвечай на вопросы… Можешь?
– Два часа, – не задумываясь, ответил врач.
Слеза медленно потекла по щеке Грыши, превращаясь по пути в комочек грязи.
Севка ткнул пальцем в грудь того бойца, что был постарше. Как его? Костылин, из-под Грозного. Воевать не хочет, ждет близкого окончания войны. На нем можно либо отыграть жесткого до жестокости команд…
– Ну хоть намекни мне – тебе он какие-то доказательства представил? Как-то убедил, что не власти жаждет, не мести проклятым большевикам? Или богатство пытается добыть, путешествуя во времени? Ты скол…
– Не скажи, Грыгорий, не скажи… – протянул урядник. – Правильно умереть – штука важная. Слышь, лейтенант, это тебя в пионерах красиво умирать выучили?
– Нормально, – ответил Костя. – И чувствую я себя хорошо… Вот, упражнения сделал и не запыхался. Доктор говорил, что на мне все заживает, как по волшебству. Даже удивлялся… Ты завтракать будешь?
– Слышь, настоящий полковник… Оставь винтовку и беги… – Севка двумя ладонями стер с лица пот. – Привет там передай Орлову, скажи, что я был тронут его заботой…
Севка кашлянул, присмотрелся к скрепкам на партбилете. С легкой ржавчиной, как положено, хотя эта примета уже не действовала. За год войны немцы сообразили ставить скрепки из обычной проволоки, а не …
– И товарища Меркадора с ледорубом, – кивнул Корелин.
Жуков кивнул, потянул себя за ворот, вырвал «с мясом» крючок.
– И ладно, – сказал Севка. – В августе сорок второго так в августе… Мы тут долго еще будем?
– Ну… Мы с ним давно знакомы. Очень плотно общались в тридцать восьмом. В Китае. Андрей Андреевич мне тогда здорово помог. Я ведь даже удивлялся тогда – человек с такими талантами, и всего лишь пехот…
– Эскадра из семи кораблей, нагруженных под завязку. В нашем времени… Ни один из кораблей в Кадис не прибыл. Все семь исчезли в морской пучине. Историки полагают, что вся эскадра погибла во время одн…
– Ты дома, Сева. Ты у себя дома. Это плохо? Тебе здесь?..
– Ой кто-то с горочки спустился… – пропел Чалый. – Наверно, милый мой идет. На нем – защитна гимнастерка, она с ума меня сведет…
– Как же, будет… – корреспондент выпустил струйку дыма и сел в кресло. – Все, о стойкости больше не напишешь – спасибо приказу номер двести двадцать семь. Если за спиной заградотряд, какой тут героиз…
Его проводили. Вначале, правда, извинились и обыскали. Не слишком тщательно, по мнению Корелина, но, в общем, без особых нарушений. Даже быстро просмотрели папку.
– А ты уверен, что это его настоящее имя? И биография? – поинтересовался Евгений Афанасьевич.
– Сходишь, посмотришь? – спросил Костя. – Я подожду. Может, тут есть кто-то? Дорога, в конце концов, недалеко должна быть. Мы же по дороге шли вначале…
Тени стали длинными, за суетой Малышев и не заметил, что солнце опустилось почти к самому горизонту.
– Тебя, не сомневайся. Просто, если есть возможность посидеть красиво, отчего ею не воспользоваться? Как сказал Иосиф Виссарионович Михаилу Шолохову: «Мы с вами не последние люди в этой стране…» Не п…
И Учитель этот, интеллигентного вида мужчина лет пятидесяти, тоже лично пальцы не ломал и кожу не сдирал. Сидел, попыхивая трубочкой, и направлял юную, задорную энергию молодого поколения в нужном на…
Лично Севке. Своей рукой. И Косте сказал, чтобы не лез.
– Мне пора, – сказал Севка ровным голосом. – У меня мало времени…
– А можно мы это у вас спросим? – прозвучало со стороны. – Вот вы вначале, товарищ капитан, пистолет аккуратно положите на землю, а потом мы и поболтаем… Не нужно дергаться и оборачиваться.
Наверное, это страшно – убивать женщин и детей. Он не смог тогда убить мальчишку-казачонка и чуть не поплатился за это. Всего месяц назад. А теперь?
– Ты сам выбрал время. Так что, полагаю, нам нечего было опасаться.
– Все очень просто – вы идете на эту вечеринку, все поначалу протекает нормально, но потом появляются еще парни, которые, как бы это… не настолько трепетно относятся к праху павших героев, как компан…
– Сам ты напутал, – обиделся Богдан. – Принят – в апреле сорок второго, летом – уже на фронте. На Воронежском и Брянском…
– И получается, тех пацанов, что Орлов перестрелял… Они бы их и так и так убили бы, нет?
Чалый стоял чуть в стороне, автомат небрежно висел на шее, но, как заметил Малышев, затвор был отведен назад, а указательный палец похлопывал по спусковой скобе, отбивая какой-то веселенький ритм.
Только вот кто-то же убил людей и попытался спрятать. Ладно – убить. Но спрятать…
– В октябре прошлого года. Пошел вместе с группой, напоролись на фельджандармов…
За спиной у него вдруг загрохотало, и сотни огненных шмелей устремились к вершине холма, перемалывая замерших от неожиданности румын. Пули трех крупнокалиберных пулеметов рвали плоть, перерубали винт…
– Хотите, я скажу вам, чего вы захотели, оказавшись здесь, у себя дома? Сказать? – Евграф Павлович ткнул пальцем Севку в грудь, возле сердца. – Вот тут у вас возникло желание, вот тут… Не в голове, т…
– Ты внимательно читал о подвиге этих самых двадцати восьми?
– Здравствуйте-здравствуйте, товарищ маршал…»
Улыбка чуть раздвинула уголки бледного рта Токарева. Домов побагровел.
Но он успеет выстрелить раньше. Ведь может успеть… Севка затаил дыхание, заставил мушку замереть и нажал на спуск.
Пение птиц и стрекотание кузнечиков вряд ли могли его разбудить. Но что-то ведь его переполошило? Вырвало из сна? И точно – не далекий грохот с севера и юга. К такой ерунде Севка успел привыкнуть.
– Это какого такого нашего брата? – шепотом спросил Никита. – Это ты на что намекаешь?
– Жа-аль… – протянул Севка. – Так кто-то из них вдруг уйдет…
– Правда? – без удивления спросил Евграф Павлович. – Как же это я запамятовал?
– Ну… Когда за мной приедут. Забирать, ломать…
Севка оглянулся на голос – тощий конопатый красноармеец с повязкой дневального на рукаве стоял в дверном проеме.
– Идут! – прокричал Жуков, подбегая к ним. – Там… идут…
Удар обратной стороной ладони наотмашь по лицу, брызги крови полетели в сторону, на обои, две тонких алых струйки потекли от носа Михаила Альбертовича к подбородку.
– Моя любимая дистанция, – пробормотал Севка. – Меня просто хлебом не корми, дай только по всадникам со ста метров пострелять… Слышь, Костя…
– Там товарищ лейтенант Шведов просили передать, что заняли место в углу, но если вы не поторопитесь, то кто-то влезет, а вам придется на улице ночевать, – бодро отрапортовал боец и, шмыгнув носом, д…
Он был мокрый от пота, сердце колотилось, как безумное, словно они с Костей только что пробежали с десяток километров.
– К орудию, тряпка! – кричит капитан. – Иначе…
С этой сволочью Севка разговаривал год назад… полтора часа назад, если не принимать во внимание всякие путешествия во времени.
– А может, еще и пронесет? – предположил сержант Сидоров. – Никто и не подойдет… Степь – широкая, чего сюда лезть? В Сталинград или на Кавказ… А тут что?
– Так к девкам? – спросил с улыбкой Данила, а Корелин ничего ответить не успел – послышались крики: «Едет, едет!», Принцип бросился на угол, пробежал мимо Корелина на расстоянии вытянутой руки, можно…
Лейтенант Игорешин понял, что командир приказывает собрать всех и приготовиться к бою, но также лейтенант понял, что займет это никак не меньше сорока минут. А если эти пришельцы из степи действитель…
– А ваш приятель по происхождению из дворян. И, как мне кажется, не чужд понятий чести. Он бы тоже вполне мог… – Учитель оживился, будто и в самом деле его обрадовала возможность сохранить лейтенанта…
– Но… Но у меня есть люди, которые сейчас не в Москве.
В тайнике под диваном, помимо четырех сумок с деньгами, оказалось еще несколько пакетов с белым порошком, несколько цинков с патронами и четыре «АК-74».
– А ты рассчитывал на что-то другое? Меня всегда хвалили за крепкую память. И я все помню, Дима Домов. Я все очень хорошо помню… И то, как ты пытался уничтожить Деда, и то, как… – Евгений Афанасьевич…
Учитель поправил ремень с кобурой, подал команду. Красноармейцы стали по стойке «смирно». Даже с некоторой лихостью выполнили команду, задорно.
Сталин не оглянулся. Он понял, что произошло, понял, что совершил ошибку, но не мог же он, в конце концов, кричать на весь зал, извиняясь. Тем более что извиняться-то по большому счету было и не за ч…
И в Донбассе не сдрейфил, перестреливался с парнями из абвера – с тремя парнями, – пока Костя не обошел их с фланга и не убил. Ведь не сдрейфил, правда? А пули свистели над самой головой. Одна даже п…
Значит, вооруженных – десяток. Красноармейцы, но жалеть их нечего – ведь не просто так им было возвращено оружие. Заслужили каким-то образом… Понятно, каким…
– Да я это, я, – бесцеремонно отодвинув в сторону Петровича, в кабинет вошел Орлов. – Нарисовалось несколько свободных минут, я и заскочил. Не выгонишь?
Грохнуло оглушительно, уши заложило, гильза, блеснув на солнце, отлетела в сторону. Во рту стало кисло от сгоревшего пороха.
Его уже вычеркнули из списка знакомых и друзей. Из списка живых, похоже, его тоже вычеркнули. Те, кто еще несколько минут назад разговаривал с ним, обменивался шутками, даже хлопал его по плечу, вдру…
Костя что-то шептал пересохшими губами. Лицо белое, покрыто капельками пота. Повязка на груди почернела, нужно бы сменить, но только вот чем?
Проклятые вопросы как возникли, так и зудели в голове так, что хотелось разодрать башку и их почесать. Зачем старшему сержанту ломать голову над этим? Для важных вопросов есть важные люди, а старшие …
– А если и так? – спросил Костылин резко. – Если и так? То что? Запретишь мне? В особый отдел рванешь, товарищу Смирнову докладывать?
– Ты, Грыша, как дураком был, так дураком и помрешь, видать, – медленно проговорил дядя Яша.
– К орудию! – кричит капитан, он наконец выхватил револьвер, поднимает его.
Ставров несколько раз выстрелил из «СВТ», наверное, попал, но Малышев особо не всматривался, был занят. Корабль оседал в воду, его мотало ветром на якорном канате, и можно было случайно всадить пулю …
– А это что-то меняет? Спроси у Таубе, менял что-нибудь возраст пацанов, которым вручали фаустпатроны и отправляли на убой? Что, Рихард? А ты, господин штурмбанфюрер, интересовался возрастом мальчише…
– …и прожить ее нужно так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы», – закончил Костя. – Николай Островский.
Таубе опять же. Светлые волосы, румянец во всю щеку, весельчак и работяга… Штурмбаннфюрер СС. Майор, если по-простому. Офицер, а так и не скажешь. Простой парень, посмеяться любит. Из рядовых выслужи…
– А дальше что? Вы пришли с войны. Вы – почти герой, орденоносец, во всяком случае. И что дальше? Вы стали другим? Вы стали серьезнее, умнее, решительнее? Вы были никем, а вернулись никем с умением у…
– Помоги собрать раненых и оружие с боеприпасами, – сказал Севка. – И пошли своих к раненым в лагерь – может, кто-то в силах держать оружие? На тот скат не лезьте, не нужно раздражать румын… У тебя в…
– От начала оврага пятнадцать метров, – сказал Костя.
– А ничего. Орлов засмеялся и сказал, что мы ведь все живы. И мы просто не можем знать, что там был за город в три тысячи бог знает каком году до Рождества Христова. Его не стало, и он исчез из истор…
– Нет. Вот это – точно нет. Ты, помимо всех своих заслуг, сумел произвести на САМОГО очень сильное впечатление. Он клокотал и дымился, когда я у него спросил о тебе, – Орлов многозначительно обвел вз…
Не забыть одежду перетряхивать перед тем, как одеваться, напомнил себе Малышев. Рахимов говорил, что змеи могут заползти. Рахимов про это знает, у них там, в Узбекистане, змей тоже полно.
Чалый, не дожидаясь команды, отбросил опустевшую коробку, поставил новую. Сунул ленту в пулемет.
Лица у Фомы, считай, нет. Пуля, похоже, вошла в затылок и на выходе превратила лицо в клочья. Дядя Яша принял свою пулю в сердце, упал на спину и со спокойной сосредоточенностью разглядывал плывущие …
Спина, маячившая у Севки перед глазами, вдруг замерла – четыре пулевых отверстия появились на ней, наискось, от правого плеча.
Севка приставил ствол «МП» к животу Учителя.
Костя вдоль стены скользнул к двери в маленькую комнату. Не нужно Севке сталкиваться с женщиной. Не нужно…
– Ага… – протянул Малышев, хотя так ничего толком и не понял из сказанного.
– Слышь, Рихард, а ты и вправду был коммунистом?
Севка бежал за Костей, стараясь не отставать. Костя взял с собой в атаку трофейный «МП» и короткими очередями расчищал дорогу к танкам себе и Севке.
– Не двигайся, Женя. Я, конечно, не в самой лучшей форме, но и ты не в расцвете сил. Девять миллиметров…
– Ножки мы вытянем вперед, – подсказал Корелин. – А руки держим за головой.
Нет, у нас есть две сотни бутылок с бензином, подумал Севка. Только как-то не верилось ему в их эффективность. Это ведь не полицейские машины по Европе жечь во время антиглобалистских выступлений. Эт…
Труднопреодолимое препятствие, как говаривали инструктора, гонявшие Севку в сентябре сорок первого по самым разным видам оград.
А потом пошли слухи, что немцы разработали к нагану хитрую насадку, глушащую звук выстрела, Севке даже пообещали такую достать, но потом все завертелось, командировки за командировками…
– А если бы… если бы от этого зависела ваша жизнь? – тихо-тихо спросил Севка.
– Не ты один интересуешься, – сказал Никита. – Не ты один…
Первый раз споткнувшись, Севке удалось удержаться на ногах, во второй ему помог Чалый.
Севка оглянулся и замер, парализованный ужасом – танк был уже совсем рядом. На башне плясали алые отблески пламени… Или это по броне стекала кровь? Танк приближался, а Севка стоял, как завороженный, …
– И четыре человеческих жизни, – напомнил зачем-то Севка.
– Смешно, – кивнул Севка. – То-то бы я офонарел…
Через неделю – зарплата, сказал Михаил. Через две – точно. Ну, в крайнем случае, через месяц. Ну, кризис же, сам понимаешь! Кризис.
– А я говорю это… как его… на юг нужно двигать, – сказал кто-то хриплым голосом. – Немец – он к Сталинграду прет. Ты его все одно не обгонишь на своих двоих. Он на танках да на мотоциклах… А на юг ем…
Очередь из башенного пулемета перерубила ему ноги. Люди замерли, не успев понять, что произошло. Ведь все было хорошо. Учитель говорил, что немцы… что теперь все будет по-другому, что новые возможнос…
Для того чтобы не сойти с ума, нужно четко разделить свою жизнь на то, что от тебя зависит и что не зависит. И еще можно разграфить листок бумаги на две вертикальные колонки и записать, как в свое вр…
– Мы ж не знаем, где откроется воронка, – спокойно сказал Ставров.
– Давай, – сказал Севка и нажал на спуск.
– Может, и пронесет, – сказал второй сержант, Акопян. – Только, кажется, что не пронесло.
– Маленький… – прошептал Костя. – Я думал… думал, он… больше…
– Погибли бы… – задумчиво протянул Малышев. – Так как же они попали бы к себе на остров и там… Он ведь говорил, что они у себя на острове должны были погибнуть… Путаница получается…
– То-то же! Просто так рассуждать, отвлеченно – легко. Красивые слова говорить…
Туда они тоже добрались без приключений. Севка молчал, и Костя решил его не беспокоить. Еще успеют поговорить, если что.
Он должен был умереть. Один удар лопатой. А потом – еще один, для супруги. И все…
– Он просил, чтобы вы сегодня приняли решение. И сегодня же выполнили одно странное действие… И, простите, добавил, что если вы не соглашаетесь сегодня, то после двадцати четырех часов шестого август…
– Не слишком вежливо, но я вас прощаю. Спишем на шок. Если честно, я надеялся, что вы меня узнаете по голосу. И даже намекнул вам, вставил цитату из нашего с вами первого разговора…
Бомб у него не было, видимо, возвращался «хеншель» домой и решил немного подработать на стороне. Идейный летчик попался. Пока не расстрелял остаток патронов по мечущимся в ужасе людям, не успокоился.…
– А я рук не чувствую, – прошептал Костя. – Мне – хорошо. В груди печет немного, а так – хорошо.
Рука Севки легла на ложе карабина. Дерево нагрелось, стало почти горячим, и вот затвор… Севка чуть не отдернул руку, обжегшись о металл.
– Протокол допроса, – удовлетворенно улыбнулся Корелин. – А я все сомневался, почему это на нем нет пятнышка. А теперь – все совпадает. Ведь, казалось бы, все знаю по этому поводу, даже сам путешеств…
– Да. И ты сам все сможешь узнать. Сразу после операции. Я передам тебе власть, дела, планы, контакты и все остальные игрушки. И ты будешь играть, сколько захочешь. И узнаешь все, что пожелаешь. Кста…
Я должен им денег, сказал как-то Михаил о ком-то из своих работников, и они для меня все что угодно сделают. Севке такая логика показалась тогда странной, но потом он понял, что ошибался. Он тоже был…
– И тебе всего хорошего, – засмеялся Костя. – Сейчас наши орлы ка-ак побегут…
Рыбная ловля, вспомнил Корелин. Александр Николаевич любит рыбную ловлю. Еще теннис, городки, бильярд. Две дочери. И кажется, говорили, что его жена беременна. Или должна уже была родить? Плохо, что …
– Я бы постарался отказаться от такой возможности, – ответил Корелин, надеясь, что эти слова прозвучали не слишком резко.
Евгений Афанасьевич вернулся к столу, сел. Сжал лицо руками и тихо-тихо застонал.
– Расстреливать? – удивленно переспросил низкорослый боец с раскосыми глазами – может, бурят или якут. – И что?
– Нет там ни хрена, – ответил Малышев. – Пляж и пляж. Вода светится – это нормально?
– Не стрелять! – крикнул Игорешин. – Не стрелять! Приготовить бутылки! Приготовиться к атаке!
Один – студент-медик, ушедший на фронт прямо из института, и шустрый мужичонка с бегающими глазками под мохнатыми бровями.
– А какое нам до этого дело? – удивился Орлов. – Никто не обещал им сопли вытирать. Севке я вообще предлагал отправляться домой. А он, гаденыш, решил, что умнее и порядочнее меня? Пусть крутится. Пус…
После похорон Евграфа Павловича комиссар стал гонять парней все дальше и дальше от Москвы, словно хотел удержать их на расстоянии от Первопрестольной. А может, и вправду пытался их вывести из-под уда…
– Сталин… – Орлов понизил голос. – Сталин знает, что ты из будущего.
Торец бревна был излохмачен, будто великан перед броском его жевал.
– Мне пора, – повторил Севка и вышел из дома на крыльцо.
Она с ума меня сведет… Там дальше слова… Дальше… Севка замер, похолодев.
С запада послышался звук авиамоторов. Севка оглянулся – тройка советских бомбардировщиков, кажется, «СБ» летела навстречу солнцу. По-видимому, самолеты возвращались с ночной бомбардировки. Или кто-то…
Во-вторых, были люди, которые не воспринимали других методов воздействия, кроме как побои. Если не бьют – значит, ничего не угрожает. Если бы в самом деле хотели что-то узнать, серьезно, то с ними не…
– Ты ездил к нему на фронт, – сказал Домов. – И разговаривал. Так?
– Крысу продолжали гнать по лабиринту, не давая остановиться, – Севка снял куртку. – Мои вещи в каком мешке?
Не дожидаясь ответа, Конвей вскочил на ноги и побрел, увязая в песке, к воде. По дороге он стаскивал с себя одежду.
– Ты не стесняйся, товарищ лейтенант, смело клади палец на спуск да поворачивай ствол в мою сторону, чего там…
Потом были еще ходки. Четыре. Три – Малышев так и не понял, куда ходили, зачем… В первой какие-то ящики закапывали в землю на поляне старого дубового леса, во второй – наоборот, какие-то свертки из п…
Малышев лег у пулемета, стоявшего у подножия входной скалы. «ДШК» он пристрелял еще вчера, коробки с лентами расставил так, чтобы были под рукой, теперь оставалось только ждать сигнала.
Танк взревел и словно прыгнул вперед. Гусеница сбила Севку с ног и раздавила грудную клетку.
– Нет, – с ходу, не задумываясь, ответил Малышев.
Все было очень чинно и достойно. Как обычно. Гости поднимали тосты за товарища Сталина, за советское искусство, за партию. Подходить к Хозяину с бокалом чокаться было неудобно, поэтому сам Иосиф Висс…
Костылин зыркнул недобро и опустил глаза.
– У нас еще есть, я много запас, а эту ты перед окопом вылей. Забыл, как на огневой подготовке нас учили? Снайпер должен…
Краем глаза Севка заметил, как упал сержант Акопян, как скорчился, схватившись за грудь, пожилой сапер, который вообще не должен был находиться в окопах и тем более подниматься в атаку.
Пятеро поднялись из балки, целясь из карабинов.
– Все, как в обычных операциях – ресурсы и кадры. Кадры и ресурсы. Он говорил, что в его группе мало людей. И здесь я обеспечивал ему снаряжение и деньги. Не смотрите на меня так, я все равно не испу…
Поскребышев снова опустил глаза к бумагам.
Так вот, сейчас в папке не хватало одного листа.
Малышев осторожно прикоснулся к ручкам пулемета. Теплые. Солнце поднялось уже высоко, светит сверху, блики танцуют на мелких волнах в бухте, покалывают глаза время от времени.
Прятать их где-нибудь, может, даже в тылу у немцев, в каком-нибудь отряде? Так их все равно вытащили бы, прислали бы самолет. Некуда прятаться. Некуда. Нужно просто тянуть лямку, защищать Родину, изв…
Теперь уже комиссар вытер ладони о китель. Даже так? Копошилось по этому поводу что-то в голове у комиссара, но он не обращал внимания, пытался даже совсем выбросить, но мысль ледяными лапками держал…
Народу собралось немного: десятка два баб, молодых и старых, никак не меньше трех десятков детей, визжащих и орущих что-то восторженное, человек пять стариков, убеленных сединами, с крестами и медаля…
Когда Севка зашел за своей трудовой, владелец издательства встретил его стоя и моргал испуганно до тех пор, пока Севка не убрался прочь.
Корелин отодвинул обшлаг френча и демонстративно посмотрел на часы.
Вопрос в том, кто сейчас на дороге – немцы или наши.
Севка даже попытался подсчитать, сколько это в годах миллион дней получается. Три года – округлим – тысяча дней, в миллионе – тысяча тысяч… Получается… Получается три тысячи лет, кажется…
– А кто даст гарантию, что нас не будет ожидать засада? – вмешался Костя. – И что там будет четверо, а не полтора десятка? И что, в конце концов, воронка на выход откроется? Понимаешь, Сева, тут как …
Григорий Варфоломеевич Репин, доброволец и токарь, одной длинной очередью срубил всех десятерых. И, не снимая палец со спускового крючка, провел по уже мертвым еще одну линию из пуль. Красные фонтанч…
Только не забудь, что дома у тебя из еды осталось три сосиски. Ты ведь за хлебом вышел из дома. Но так и не дошел до магазина.
– По корпусу, – отправляя всех по местам, напомнил Орлов. – По самой ватерлинии. Не поднимая стволов. Я не знаю, где у него крюйт-камера, посему работать аккуратно, так, чтобы он утонул раньше, чем з…
– И мне приказал комиссар. И что? А тем, кто стоял насмерть под Москвой, – им ведь тоже приказали. Стоять насмерть. И тем, что сдавались, – приказали стоять насмерть. И тем, что бежали с передовой в …
– Да, – сказал решительно Севка. – Со стороны отца… Он…
Домов вскочил и быстрым шагом вышел из столовой. Почти выбежал.
– Он сказал, что Яков умрет достойно. И что та фотография…
И румыны не стреляли, словно загипнотизированные безмолвным отступлением красноармейцев.
– Что ты говоришь?! – изумился Чалый. – Младший урядник? Так вот этот самый младший урядник рыжему в рыло настучал и погнал пинками на хутор. Потом, к часу дня, на хутор пожаловали, наконец, немцы в …
Сталин закончил круг обхода и пошел на второй виток. Снова поравнялся с Жаковым. Остановился, будто что-то вспоминая.
– Есть повод выпить, – кивнул Костя и подсел к столу. – Вечером предлагаю…
– Старая шутка… – Взрыв, свист осколков, крик. – А жить-то хочется, а ножки тонкие…
Чреватый посмотрел на стоявших рядом бойцов и кивнул.
– А я думал, что они штурвал крутили… А у них смотри – рычаг сзади, как на лодке…
– Хреново. Вот не переношу я тяжести переносить, – Севка еще раз огляделся вокруг, с облегчением констатировал, что степь пустынна, и закинул карабин за спину. – Ты меня прости, Костя, но для тебя пу…
– Я так и думал, что если кто и выживет, то именно он.
Минут через пять, разговаривая с кем-то из артистов, Сталин искоса посмотрел на Жакова – тот стоял белее снега, прислонившись спиной к стене, а вокруг него была пустота. Люди старательно обходили акт…
– Ладно, – кивнул Чалый. – Верю. Тебе – верю. Только лейтенанта ты понесешь сам… Если не донесешь…
– Когда нужно будет – ты вспомнишь. И поймешь, – Орлов вновь подмигнул. – У тебя ведь абсолютная память, если ничего не изменилось. Не изменилось?
– Из чего? – спросила шепотом медсестра. – Лекарства денег стоят. У меня ничего нет. Ты родственник?
Какой может быть выбор? Естественно, нужно выжить. Выжить – любой ценой. И Евгений Афанасьевич неоднократно говорил, что не бывает нечестных способов выживания. Серьезно говорил, без подколки. Если п…
Корелин с сомнением на лице протянул руку к папке. Очень хотелось сказать, что ему неинтересно, но Орлов-то не просто так приехал. И не просто так привез эту самую папку.
Ведь нужно, ведь не просто так он вышел к этой самой балке так вовремя. Что-то хотел или он, или тот, кто его послал…
Севка глянул на молодого парня, который собирался прорываться к Сталинграду.
– Ты – заслужил. И я мог бы забрать тебя с собой и по дороге, в качестве развлечения, все тебе вернуть. Все до капельки…
– Что ж ты ему не дал конкретный приказ устранить некоего генерал-лейтенанта? Ты ведь ребят не просто так на Донбасс посылал… Ты приказ не отдал или он не смог?
Костя застонал. Севка дернулся было к нему, но санитар, отодвинув Севку в сторону, быстро достал из аптечки какую-то ампулу, шприц, и, не обращая внимания на то, что машину трясло, аккуратно ввел что…
«СВТ» Кости трижды грохнула, и три всадника – два румына и калмык упали на землю. Кони понеслись прочь, один румын ногой застрял в стремени, и его волокло за конем, поднимая клубы пыли.
Домов вернулся на свое место – машина рванула еще до того, как дверца захлопнулась.
Икрам Рахимов бродил по острову в поисках еды, но ничего толкового не нашел, кроме нескольких кокосовых орехов.
Старший сержант прекратил стрелять по кораблю. Прикинул, не перенести ли огонь на людей, но решил, что Таубе и сам справится.
Корелин молча поднялся и пошел к пляжу, на котором люди из его Центра держали под прицелом людей Орлова.
– И что? – чуть задыхаясь, спросил Малышев.
– Ну, вы укол какой-нибудь ему сделайте, капельницу поставьте…
Машину еще несколько раз останавливали. Домов, выпрыгивая из нее, демонстрировал свои петлицы и документы – «эмка» неслась дальше.
– Я – не прикидываюсь, – серьезно заявил Евгений Афанасьевич. – Я – в самом деле дурачок. Я настолько наивен, что ожидал от тебя какого-нибудь по-настоящему сложного вопроса.
– А я давненько у тебя здесь не был, – сказал гость, в задумчивости остановившись перед книжным шкафом.
– Как это не было? А четыре с лишним тысячи женщин и стариков – тебе мало?
– Машина перед зданием, – угрюмо произнес Домов. – Выходи, я догоню…
Эту папку он уже сегодня видел. Держал в руке и даже читал бумаги, в ней содержащиеся.
Эти свои показания Репин повторил несколько раз и подтвердил их, когда стали бить. Выл Репа, плакал, но показаний о погоде не менял. Вспомнил, что вместе с Корелиным и генералом к реактивным миномета…
Вот прекрасно понимал Малышев, что все это ерунда, что до тех испанцев, что за республику, еще несколько веков, но комок подкатил к горлу, мешал дышать. И не сглотнуть этот комок, не выплюнуть…
Никита встал, потянулся, забросил на спину автомат и медленно пошел в глубь острова.
– Скорее всего, – повторил Таубе. – Можно спокойно ужинать и готовиться ко сну…
– Я – злой человек? – спросил внезапно Сталин и даже подался вперед, опершись руками о столешницу. – Я – добрый человек или злой?
– Не знаю. Я прыгнул к тебе, толкнул… – Костя еле слышно застонал. – Фома – промазал, а Григорий твою пулю мне влепил…
Румыны подходили все ближе, окопы еще стреляли, но редко, очень редко. И спешенные кавалеристы уже не обращали внимания на этот огонь.
Корелин снова посмотрел на карандаш. Тронул пальцем острие заточенного грифеля.
Малышев поначалу не обратил на него внимания, но Конвей вскинулся и посмотрел в сторону бухты. Таубе встал с песка и приложил руку ко лбу козырьком, пытаясь рассмотреть что-то между скал.
– Никому вы ни черта не обязаны, лейтенант Залесский. Вы даже не дезертировали. Вы – в отпуске. И для вас есть задание…
И отправлять к стенке приходилось, и в ликвидации участвовать тоже.
И поднялся из окопа с автоматом в руках. Длинная очередь опрокинула трех румын. Бойцы из других окопов стали подниматься, не одновременно, как в кино, но вставали-вставали-вставали…
Севка вышел с территории больницы. Огляделся.
Взревел мотор, и из-за скалы в глубине бухты показался катер.
– Забирай все… – сказала Инесса Феликсовна. – Деньги, драгоценности… Мы… Мы никому не скажем, честное слово… Никому… Если этот урод дернется… – Инесса Феликсовна бросила быстрый взгляд на мужа. – Есл…
– И теперь жалуешься на кошмарные сны… А дальше легче не станет. Никак не станет. Дальше будет еще хуже. Моя нынешняя работа подразумевает, как это ни печально, убийства-убийства-убийства… Кстати, ты…
– Ну что ты на меня так смотришь? – спросил Орлов. – Я тебе чем-то не нравлюсь? Я тебе, между прочим, снова жизнь спас, а ты на меня дуешься.
– Нет. Приказано было только песенку напевать, да пару-тройку раз вставить цитаты из…
Ткнул в больное место, увидел, как изменилось выражение лица – даже не лица, его Дмитрий Елисеевич умел контролировать в любом состоянии, – зрачки уменьшились, сжались в точки. Эту реакцию контролиро…
– ГРУ – солидная организация, – подтвердил Никита серьезно, но Малышеву примерещилась в его голосе усмешка.
И все исчезло в один день. Да что там – в день. В одночасье исчезло. В минуты. Малышев только и запомнил виноватое лицо дневального, потом свист, удар, темнота… А дальше была война.
– Сидеть! – приказал Корелин, увидев, что Орлов попытался опустить руки.
– Как же, поменяешь тут позицию, – Севка сел на дно окопа и стащил за собой Костю. – А ты говоришь – танки. На хрена танки при грамотном командире? Они сейчас подойдут поближе под прикрытием своих пу…
– А ты как думаешь? – холодно поинтересовался в ответ Костя. – Полковник, даже если из простонародья, уже наследственное дворянство как-нибудь выслужил. Но моего отца это не волновало, с его-то предк…
– Я тоже не вижу причины, – кивнул Сталин. – Вот смотрел-смотрел и не увидел, Евгений Афанасьевич. Мы же с вами знакомы?
Немецкие истребители вились вокруг третьего, подраненного, словно играли, посверкивая солнечными бликами на крыльях. Весело так и несерьезно.
– Он золото вывозит, – сказал Корелин. – Две тонны. А сотня жизней там, сотня здесь – его теперь не волнует.
– А кто сказал, что помощь не будет оказана? Она оказана будет – в рамках инструкций и наших возможностей…
Малышев одного мужичка живым взял, в сторонку отвел да расспросил подробненько. Орлов увидел, но возражать не стал. Потом уже, когда вернулись, сказал, что имеет право Малышев убедиться, что начальст…
Было видно, каких усилий ему стоит загнать злость себе обратно во внутренности. В печенку-селезенку, в кишки поглубже. Так он, наверное, и Советскую власть пережил. Сжал кулаки, сцепил зубы и терпел-…
Капитан, заикнувшийся было о том, что его отряду лучше бы разместиться в тылу, чтобы обеспечить устойчивость, был обруган Севкой и под удовлетворенными взглядами собственных подчиненных отправлен в п…
Пакета не было. Капитан снял с себя куртку, стащил гимнастерку, потом белоснежную нательную рубаху. Порвал ее на полосы.
Ему и Орлов объяснял, что не все немцы и даже эсэсовцы мирное население убивали, и Таубе рассказывал, что только воевал, хорошо, правда, воевал, с Железным крестом, но ничего такого по отношению к гр…
Костю отвезли на рентген, а Севка остался в коридоре. Сейчас, бормотал он, сейчас… Рентген, операцию… Сейчас…
– Я – плохой полководец, – негромко сказал, не останавливаясь, Сталин. – Возможно. Я прозевал удар – не исключено. Ну и кто-то на моем месте сыграл бы лучше? И конечно же кто-то из будущего, зная все…
Остальное оставить? Но зачем они покойникам?
Севка снова оглянулся на Костю. Спор продолжался, драка не началась.
– Это не расстрел. Это ликвидация, – спокойно сказал комиссар. – Чистка. Знаешь, при моей работе нужно придумывать хоть какое-то оправдание. Чтобы не сойти с ума, не захлебнуться кровью… Я придумал, …
Если в хуторе и услышали стрельбу, то, похоже, не переполошились. Между местом расстрела и хатами было километра полтора, да еще холм… И с чего это выстрелы могли кого-то взволновать? Лейтенантов пов…
Учитель сделал шаг вперед, снял с головы фуражку.
– А если бы ты и тогда не понял, то двинулись бы мы с тобой на восток, а на ближайшем привале я бы ушел, оставив тебя одного…
А тех, кого просил вывезти Орлов, не было. Не было, и все тут. Всех опросить не удалось, но, сколько ни кричали отправленные Севкой люди, никто из списка Орлова не отозвался.
– Ты никогда не мечтал совершить подвиг? – Севка поднял с земли карабин, передернул затвор. – Имеем шанс умереть за Родину, за Сталина… Знаешь, как у нас шутили по этому поводу? «Уродины, заставили!»…
Никогда не было еще у Корелина такого ощущения.
Папка. Орлов сказал, что папку ему дал кто-то, кто находится повыше Домова. Значит, сейчас мы, скорее всего, едем к тому, кто потом передаст папку Орлову. Еще Орлов говорил, что ему трудно было преда…
– Значит, – сказал Дуглас, – полтора месяца…
Все правильно, люди в доме должны спать. Это Дед тоже твердо гарантировал.
И дождь разом закончился, словно его выключили. И ветер стих.
Толчок в грудь сбивает капитана с ног. Костя вырывает из руки артиллериста оружие, отбрасывает его. И бежит дальше. К пакгаузам.
– И ладно. Я его к пулемету силком не гнал. Сам решил… И ты, Серега, мне это в глаза не тычь, я ведь и сорваться могу… Я…
– Сколько все это будет стоить? – медленно, четко отделяя слово от слова, спросил Севка. – Просто скажите. И начинайте готовиться к операции. Сколько нужно денег – я привезу.
Орлов сказал, что удержать атаку надолго не смогли, но это тогда, в том варианте истории, когда здесь не было трех сотен бойцов, которых Севка собрал по дороге к Трехозерью. А теперь что-то может изм…
– И сейчас пошел, – Таубе постучал пальцами по кожуху своего пулемета.
Малышев посмотрел немцу в лицо: широкая, во весь рот улыбка, глаза горят восторгом, – нравится эсэсовцу буря.
– Мы просто разговаривали, обменивались мнениями…
– И об этом тоже говорил господин Орлов. А я согласился с его аргументацией. Теперь – дело за вами.
Завтра будет теплый солнечный день. Утром они с Костей Шведовым сядут на поезд и поедут в Сталинград. Оттуда – в Москву. Корелин приказал не задерживаться. Они и сами не собирались.
Он уже успел одеться, стоял возле Севкиной кровати в спортивном костюме. Наверное, даже зарядку успел сделать.
– Слышь, Никита, – позвал Малышев, догоняя лейтенанта.
– Ты тут полежи, – сказал Севка. – Я быстро… Я куртку свою тебе подстелю. Здесь ветер поменьше… Ты меня слышишь?
– Не знаю, это вам решать. Там погибнуть в бою или здесь угробить свою жизнь… Меня немного успокаивает только одно в вашем поведении…
– Не нужно, вы были весьма конкретны. И если я прикажу содрать с вас кожу, то вы не станете причитать и проситься? Молча примете боль и смерть?
Уэллс закончил беседу о перспективах классовой борьбы и о допустимости в ней насилия. От приглашения посетить съезд советских писателей вежливо отказался, сославшись на занятость и плотный график сво…
– Ты что, не видел, что у него огнестрел? – поинтересовался санитар.
Старший сержант медленно встал с песка, держа автомат в опущенной руке, стволом книзу.
– Фу… – лицо Учителя исказила гримаса отвращения. – Как пошло и высокомерно! И банально… Вы кого-то хотите поразить? Или укорить? Кого? Гришеньку? Гриша, ты что по поводу защиты Отечества думаешь? За…
– Адреналин, – кивнул Таубе. – Я знаю. У самого было…
– Странно… Обычно меня упрекали именно в излишней рациональности. Мало я о защите Отечества говорил, все больше о способах убийств и диверсий…
– А вы, Всеволод Александрович, очень естественно смотрелись на кладбище. И возле руин дома, когда пытались раскапывать битый кирпич. И вам нечего было скрывать на допросах, между прочим. А ведь все …
– А ты, дядя, дай мне винтовку со штыком, там и посмотрим…
Икрам сроки подтвердил. У них там, возле Ташкента, в двадцатых годах трупы тоже встречались часто.
Кремовой виньеточкой на торте была надпись, обнаруженная на коре клена в московском дворе, из которого, по словам Репина, группа отправилась на болото.
– Н-нет… Ваше – там, в хате, на лавке… Григорий просил и Фома… – Учитель облизал губы. – Вы бы… ноги мне перевязали… истеку ведь…
А ведь набор неполный. Документов и фотографий в папке было тридцать пять: восемь фотографий и тридцать семь рукописных и машинописных листов. Двадцать три страницы, заполненных от руки, и четырнадца…
– Со мной? Да, со мной все нормально. Она меня чуть не достала…
– Не могу песню вспомнить… – сказал Ставров, закуривая новую сигарету. – Крутится в голове, а не могу…
– Я заберу деньги из тайника, – сказал Костя.
– Красиво говоришь… И про масло кипящее – очень доходчиво. А про особую группу ГРУ поговорить не хочешь? Ты-то с каких в ней оказался, Ставров? Это наш простой товарищ старший сержант этих странных в…
– Не-а… Я демонстрирую желание говорить, отдать информацию. И ты, произвольно или не очень, втянешься в разговор. Я ведь настроен на общение. Сколько всего ты сможешь узнать…
Дал бы в рожу своим мальчикам этот младший сержант с генеральскими лампасами? Наверное, дал бы. Очень уж он всю ночь пытался доказать красным командирам, что не бандит какой, а воин. Службу знает, су…
– Но, – кивнул Евграф Павлович. – Именно что «но». Летом ваше болотце несколько разделяется. Кто-то продолжает рассказывать-рассуждать о памяти, о долге, требует, чтобы перестали клеветать на отцов-д…
Там же просто люди, говорит Егоров устало и обреченно. Не спорит, просто приводит последний аргумент несостоявшегося спора.
Рывок, склон горы вдруг метнулся навстречу Малышеву, ударил в лицо, грязь забила рот, потекла за ворот, залепила уши…
Когда-то давно Севка читал, что следует в бензин добавлять загуститель, мыло, например, чтобы не тек бензин, как вода… Но где тут взять мыло?
Костя уже стоял снаружи, держа толпу под прицелом.
– Товарищ Поскребышев, – сказал Сталин. – Пожалуйста, передайте в Сталинград… Сами решите, кому это нужно передать…
И все бы ничего, через шесть дней туда подойдут части нашей двадцать восьмой армии, но через пять дней, одиннадцатого августа, там окажутся немцы с румынами. Не так, чтобы много, но даже румынской та…
– Доброе утро, – сказал Евгений Афанасьевич.
Он наверняка не собирался сдаться в плен. Он хотел еще раз провернуть тот же сценарий, что и под Киевом. Уйти в гражданском, но с документами. С минимальным числом попутчиков, чтобы не привлекать вни…
– Дурак, что ли? – обиделся корреспондент. – Что значит – забавно? Люди погибли. Только там еще несколько десятков тысяч наших советских людей погибло. Героически погибло, между прочим, а помнить буд…
Не так, как умер сегодня младший политрук Зельдович. Политработник и еврей – им занялись первым. И провозились до заката. Только потом начали разговор с Севкой и Костей.
Автомат замолчал, что-то лязгнуло. И что-то тяжелое упало, зацепив стол. Севка оттолкнулся от пола, как при низком старте в спринте, бросился вперед.
– Я полагаю… – медленно сказал Корелин. – Полагаю, что вас больше интересует не то – добрый вы или злой, а то, что вы совершаете – зло или добро. Я правильно вас понял?
– Да пусть побегает, чего там, – отмахнулся Орлов. – У них еще нет оптики. У нас еще куча времени…
– Вряд ли получится без крика, – пояснил Костя. – Молча умереть я, пожалуй, не смогу… Сразу прошу прощения, но орать я буду от всей души. Не вижу причин сдерживаться.
– Скорее всего, – сказал Таубе. – Он всегда хорошо готовит акции…
Смог же он смириться с гибелью родителей? Тогда казалось, что весь мир рухнул, разлетелся в осколки, разодрав в кровь душу и сознание Севки.
– Расстрелять, – повторил младший урядник. – Я сам…
Врач вышел и с видимым облегчением в голосе сообщил, что операция прошла успешно, что обещать что-либо наверняка нельзя, но организм крепкий, и помощь оказана вовремя… Пока он в реанимации, сказал Ар…
Снял с ремня кобуру с наганом и подсумки. Бросил рядом с винтовкой.
– Нет, – хрипло засмеялся Севка. – Я не узнал. Этого нельзя понять этим…
– Что? – все еще смеясь, спросил Малышев.
– Михаил Альбертович! – позвал Севка. – Это я, Залесский.
– Я? К немцам? – Малышев честно попытался прикинуть, а и вправду, не пошел бы на службу к фашистам, в крайнем случае, но ничего не придумал.
– Не старайтесь, молодой человек. Сильнее, чем вы меня напугали, напугать не получится. И отступать я не буду. В конце концов, у меня тоже есть гордость и честь…
– Медленно, очень медленно вы все, товарищи красноармейцы, кладете свои винтовки на землю, – сказал Чалый. – Если вы в плен собрались, то винтовки вам не нужны. Я считаю до трех… Раз. Два.
– Один только вопрос не влезает мне в задницу, товарищи путешественники во времени, – спокойно, почти ласково произнес Никита. – Один махонький вопрос. Причем не к Орлову, а к остальным. Можно я его …
Они бесшумно подошли к дому. Забор вокруг него был давно не крашен, но доски держались крепко. Дед сказал, что поверху ничего нет, можно спокойно перелезать. И еще сказал Дед, в течение пяти часов, д…
Орлов ясно сказал, что и так и так у комиссара Корелина нет шансов дожить до осени. Остается просто прийти, вежливо поздороваться, выслушать преамбулу, а потом… Боже, он ведь никогда не задумывался н…
– Так много? – Евграф Павлович покачал головой. – И это еще только те, кто точно погиб от его руки. В перестрелке, особенно ночной, гарантий ведь нет никаких. Там ведь, знаете ли, ты стреляешь, в теб…
– Не боюсь. Парни, с которыми вы повздорите, переживут своего приятеля Магнума (глаза Богдана удивленно расширились, он не ожидал, наверное, что старик знает этих ребят поименно) всего на три дня. В …
– Вот в это верится сразу. Это да. Связанного, если постараешься, ты, конечно, одолеешь… – Костя вздохнул печально. – Не попался ты мне хотя бы недельку назад…
– Пошли, – кивнул Костя, оглядываясь через плечо на себя, лежащего с пулей у самого сердца.
– Вы сами-то себя слышите? – ворчливо осведомился Евграф Павлович. – Вы полагаете, что я могу ответить: нет? Я не жив, я мертв, убит бомбой и сгорел в последовавшем за взрывом пожаре.
«Севка Залесский» было торопливо нацарапано на стволе, и это было в общем-то понятно. Резьба по дереву – развлечение обычное, а перед операцией свободно могло возникнуть желание оставить о себе хоть …
– Я займу еще немного времени. Совсем чуть-чуть.
Небо было звездным, яркие огоньки светились, казалось, над самой головой – протяни руку и достанешь.
Остальные тела рассматривать в подробностях не стали, увидели еще на одном трупе рану большого диаметра, переглянулись и забросали могилу песком.
– Вы уже слышали эту историю, Евгений Афанасьевич? – удивился Сталин.
Гарнитура сотового телефона очень забавно смотрелась на генерале царской армии.
– Я… – Севка хотел подробнее разъяснить, что именно испытывает по поводу разговоров генерала с кем бы то ни было, но решил не спорить по мелочам. Вопрос все равно стоит так, что он не хочет никого уб…
Малышев и все остальные посмотрели на Никиту, тот смутился и убрал руку от «ППШ».
Михаил Альбертович матерился, пытаясь встать, его жена тоже что-то пыталась кричать, то ли на Севку, то ли на мужа, который всей своей тушей придавил ее к полу. Круглый, коротко остриженный затылок М…
Севка спрыгнул в окоп, который они вырыли вместе с Костей. Неглубокий, по пояс.
Севка усмехнулся, чувствуя, как скрипит задеревеневшая кожа на лице.
Оружие ухоженное, чистенькое. Миша небось каждый вечер его смазывал-вытирал. Затворная рама сдвинулась назад легко, курок с легким щелчком встал на боевой взвод.
– То есть большевики вашего отца казнили, а вы им служите?
Грыша с шумом выдохнул, оказывается, он не дышал в ожидании. И похоже, выбор лейтенантов его полностью устраивает. Хотя и удивляет.
Урядник бросил окурок, Севка, естественно, не видел самого окурка, видел только движение руки дяди Яши.
– Не был пионером? – приподнял бровь урядник. – Как же в комсомол вступил?
Палец на спусковом крючке пистолета словно свело судорогой. Севка и не хотел вроде убивать Чалого прямо сейчас. Точно – не хотел. Нужно же было выяснить, чего это новый «попаданец» оказался в прошлом…
– Вот, послушайте: «С некоторым удивлением сначала (а потом уже перестали удивляться) царедворцы Наполеона наблюдали при Тюильрийском дворе одного из этих маленьких немецких монархов, как он, стоя за…
Ладно, великодушно решил Корелин. Пусть его.
– Я помню, – оборвал Евгений Афанасьевич Орлова. – Я – помню. Но…
Север, северо-запад, прикинул Севка. Если это немцы не добивают окруженные части, а просто прорывают фронт или работают по дорогам, то значит это, что формально Севка и Костя в тылу Красной армии. Не…
– Вот так вот, Леня… – засмеялся лейтенант. – Как думаешь, Малышев придет в восторг оттого, что ему врали так долго?
– Сволочь, – только и смог сказать Малышев.
Над балкой один за другим проскочили несколько самолетов – немцы и наши, не поднимая головы, определил Севка. Кто-то за кем-то гнался, пока еще не стреляя.
– Была охота, – пожал плечами Грыша и снова потянулся к бутылке. – Чего тут учиться?
Улыбка медленно сползла с лица врача. Он, не отрываясь, смотрел в глаза Севки и видел в них… Свою смерть?
– Не знаю… Нет, наверное. – Малышев вздохнул. – С вами тут с ума сойти можно. В каком году, говоришь, Советский Союз развалился?
– Нам бы еще времени… – сказал сапер, доставая из кармана портсигар. – Угощайтесь…
Все замедлилось вокруг Малышева. Струи ливня замерли, как стеклянные палки, листья, еще мгновения назад стремительно носящиеся вокруг, застыли неподвижно… И рев бури превратился в глухой протяжный ст…
Это уже прямое оскорбление. Такой срыв – слабость со стороны Корелина, но терпение у него уже исчерпано. Все – больше он не может да и не хочет вести умные беседы, выискивать в речи собеседника намек…
Зажигая фитили по очереди, Костя хватал бутылку и бросал ее в танк. Первая – мимо. Вторая – разбилась о борт, огонь потек по гусенице, не причиняя танку ни малейшего вреда. Третья упала, наконец, куд…
– Где воронка? – Севка дослал новый патрон и наставил винтовку на Чалого. – Я не шучу…
– Я? – переспросил Малышев. – Куда ж я?.. Конечно… Хотя…
Гость правильно оценил интонацию в голосе хозяина кабинета. Если бы Дмитрий Елисеевич попытался продолжать «тыкать», то вполне мог бы нарваться на нечто вроде «свиней вместе не пасли», а это было бы …
Севка оглянулся на Богдана, застывшего в дверях. На лице Богдана было не удивление – потрясение. При всем том, что Богдан говорил Деду, при всем том, что он сам понял, раскрутил, сложил из крохотных …
– Выходит, повоевали вы… – протянул дядя Яша. – И дружок твой тоже грех смертоубийства на душу принял?
– Остаешься здесь и никого… никого не подпускаешь к двери, – приказал Орлов.
Возле пляжа дно уходило резко вниз, а осадка у лодки была не очень большая, поэтому лодку подтащили почти к самому урезу воды.
– «Кому нужен полководец, усыпляющий бдительность своей армии, полководец, не понимающий, что противник не сдастся, что его надо добить? Быть таким полководцем – значит обманывать, предавать рабочий …
Когда он вылез из воды, вытерся и подошел к лагерю, Малышев сразу после приветствия доложил о найденных в количестве нескольких штук телах.
– Четыре… пять… – пробормотал Чалый, усмехнулся, подмигнул Севке и сказал громко, почти выкрикнул: – Станишник, ты в чудеса веришь? Смотри, наслаждайся.
В руке Домова был «парабеллум», рукоять Домов опер о стол, а дуло смотрело в лицо Корелину.
– Кокосового молока хочешь? – спокойно спросил Ставров. – Как дела?
– Гиммлер, какой еще? – Таубе почесал подмышку. – Он мне Дубовые листья в сорок четвертом к кресту вручал. Должен был Гитлер, но был занят, а Гиммлер…
Евгений Афанасьевич остановился у открытого окна, глубоко вдохнул.
– Никто не дергается, никто не погибает, – крикнул Севка. – У нас тут разговор к Учителю.
Здесь не было ни патологии, ни садизма – чистое рацио, как говорил иногда Евграф Павлович. Во-первых, есть люди, просто не способные осознать своего положения и грозящей смерти. Так были устроены у н…
Конвей бросил ему зажигалку, Ставров поймал, чиркнул колесиком, прикурил. Бросил зажигалку обратно.
– Это анекдот. Старый. Хотя для тебя, наверное, еще новый. Значит, так, входит в салун… в ресторан… мужик, сажает на стойку бара мышку и говорит…
С этими понятно, а вот те, кто сам имел отношение к допросам и пыткам, кто по роду своей деятельности просто обязан был никому не верить и все просчитывать на несколько ходов вперед, как они могли по…
– То есть ты, сволочь, всех?.. – спросил Севка.
Море еще билось в эпилептическом припадке, пальмовая рощица, в которой был лагерь, превратилась в несколько десятков пеньков.
Севка метнулся вперед, подхватил с земли винтовку.
Севка молча покачал головой, глядя между Орловым и Корелиным на корабль посреди озера.
Значит, подумал Корелин, поднимаясь по ступенькам, Евгений Афанасьевич? Не гражданин Корелин и даже не товарищ комиссар… Просто именины сердца, честное слово.
– Награжден им был лейтенант Залесский, Всеволод Александрович, – прошептал Богдан, которому, похоже, было немного не по себе. – Я чуть не охренел, когда получил информашку. То есть бывают совпадения…
Пуля ударила в грудь не больно. Просто стукнула. На тренировках он получал и сильнее. Ему даже однажды чуть руку не сломали… Вот там было больно, а пуля…
Севка тихо застонал, стер ладонью пот, крупными каплями повисший на бровях.
Не за Родину, не ради спасения Кости… Костю спасти не получится, Чалый все четко разъяснил, без вариантов. Да и сам Севка это прекрасно понимает. Так что ради спасения только своей бесценной жизни пр…
– Расстрелять, – неожиданно произнес хриплым голосом дядя Яша.
Вот, Грыша сейчас по этому поводу веселится изо всех сил.
– Отправили Власова к немцам? – чуть брезгливо улыбнулся Сталин. – Нет, конечно. Я так не думаю. Я думаю, что вы, как человек неглупый и наблюдательный, можете предположить, как поведет себя Власов в…
Малышев замер, словно ударившись о стену.
Леонид Ставров отобрал у Малышева папиросу, затянулся, закашлялся и сунул папиросу старшему сержанту обратно.
– Орлов боится, что не справится со всеми делами. И полагает, что вы сможете все сделать правильно. А с нашей стороны, если снова понадобится взаимодействие, это направление будут курировать товарищи…
Бронеавтомобили стояли, ссутулившись, втянув башни в плечи и все своим видом демонстрировали, что предпочли бы зимовать в тепле.
– А скажите мне, товарищ Костылин, – Севка уперся взглядом в переносицу красноармейца. – Скажите мне, что вы собирались рассказывать серьезным парням из заградительных отрядов? Они ведь и на востоке …
– Ладно, – сказал Севка, – Извините, если глупость сказал. По местам…
А Грыша… Грыша, оказывается, был жив. Рука скребла землю, ноги шевелились, будто Грыша пытался идти или бежать, а глаза смотрели обиженно и с болью.
– Товарищ лейтенант! – из-за куста выбежал Костылин. – Скорее!
Пить… Это скоро станет проблемой. Солнце палит немилосердно, воздух уже начинает дрожать, а ведь еще даже и не полдень.
– Летаю, плаваю, переношусь… Оба раза, при отправлении туда и при возвращении оттуда, я просто сделал в нужном месте в нужное время шаг вперед. И оказался в другом месте. Вот и все, что мне известно.…
– Я рекомендую оставить все как есть. Не вмешиваться. И тут есть два варианта развития событий. Его семья…
– И особо указано, чтобы папку я взял с собой.
– Ну чего тебе? – спросил Никита, когда Малышев вроде как между делом поинтересовался, а не подскажет ли товарищ лейтенант.
– Нет, – ответил Севка. – Я здоровье берегу.
Его, Евгения Афанасьевича Корелина, просто так не отпустят. Его проволокут по всем изыскам активного дознания. Сначала, правда, поговорят. Побеседуют доброжелательно, понимая, что простые угрозы с Ко…
Она лежала на столе, там, куда ее положил Евгений Афанасьевич, и Сталин до сих пор даже не вспомнил о ней. И если папка останется у Сталина, то кто ее передаст Даниилу? Не сам же…
– Прежде чем отправиться ко мне, ты подготовил план разговора и список тем, которые собирался затронуть. План был отпечатан на машинке, ты его подписал, а кто-то вверху слева поставил пометку красным…
Над их головами с ревом пронесся самолет. Тень на мгновение заслонила солнце, Севка даже почувствовал запах выхлопных газов, «мессер» прошел низко, еще немного, и снес бы Севке голову винтом.
– Я в самом деле понимаю. Все мы государевы люди.
Мальчишку связали и притащили на дно балки.
– Нужно менять позицию, – пробормотал Костя, но тут от высоток ударили сразу штук пять пулеметов, трассерами. Воздух разом заполнился свистом, огненными пунктирами и щелчками пуль о спекшуюся от жары…
«Что произошло – то произошло. История не любит всяких там «если бы»… Согласны?»
– Или пожар, – повторил Сталин. – Знаете, мне Евграф Павлович как-то вас хвалил. Вроде бы и ругал, но, я думаю, больше хвалил. Он сказал, что для убийцы у вас слишком образное мышление. Про пожар – э…
– Королевским. У тебя есть несколько часов, чтобы организовать оборону. Не более четырех. Понял?
– Почему? Вы думаете, что товарищ Сталин не может кого-то о чем-то просить?
– Прощайте, товарищ Сталин, – Корелин пожал руку и пошел к двери.
– Назад! – крикнул Костя. – Отходим в окопы…
Еще более странно, подумал Корелин, но настроение у него не ухудшилось. Кураж, вот как это называется. Хочется поскорее начать беседу. Вот хочется, и все тут.
– Значит, все готовы меня порвать за отца, командира и вождя! – констатировал Никита. – И значит, мне остается только именно заткнуть свое самомнение в то самое место…
– В газетах писали – герои… Если они герои, то кто тогда я? – Корелин разлил водку, по трети стакана. – Я тогда кто?
За всем этим стоит лично Иосиф Виссарионович? Это он контролирует все эти воронки и перемещения во времени? Тогда… тогда совершенно непонятно, почему до сих пор продолжается война. Почему она вообще …
Севка не придумывал каких-то подробностей своего возвращения домой. Но отчего-то был уверен, что произойдет это после того, как он во всем разберется, поймет, что же все-таки заставляло людей драться…
– Но мы сейчас не об этом. Мы о встрече с писателем. Беседа получилась милая, очень неплохо смотрелась потом в западных средствах массовой информации. Да и обо мне Уэллс высказался достаточно… положи…
– А если они в конном строю в атаку пойдут, – мечтательно прошептал Костя, – то мы их умоем. Снизу вверх на холм, конники в плотном строю, с шашками наголо – это ж мечта пулеметчика… Мы их в два «мак…
– Мне далеко, – усмехнулся один из проснувшихся бойцов – высокий, почти одного роста с Севкой, жилистый парень. – Я из Владивостока.
– Ничего, – подбодрил Богдана старик. – Чего только я на своем веку не слышал…
Малышев, не отрываясь от прицела, краем глаза видел, как бьется почти невидимое в солнечном свете пламя у пулеметного дула и как, сверкая на солнце, летят стреляные гильзы.
Севка хмыкнул, вспомнив разговор перед расстрелом. Перед своим расстрелом, между прочим. Кто еще может похвастаться такими воспоминаниями? Это было еще до моего расстрела, а вот это – после.
Испанец продолжал кричать, зажимая левой рукой обрубок правой, но кровь хлестала между пальцами на отрубленную кисть. Рахимов воткнул испанцу в горло кинжал, вырвал оружие из раны и шагнул в сторону,…
– А какая разница? – Севка все еще никак не мог понять, что именно происходит, о чем говорят медики.
– Да пошел ты! – крикнул старший сержант, оттолкнув Таубе. – Фашист недорезанный!
– Нервы, Всеволод, нервы… Так в наши игры не играют. Вы теряете возможность получить информацию, которая, может быть, позволит принять единственно верное решение. А вы…
Севка вынул из пистолета магазин – полный. Восемь патронов. И еще два магазина в сейфе.
– И где же ваш папенька? – спросил с усмешкой Учитель и прошел мимо лейтенантов к столу. Сел, брезгливо отодвинув по полу ногой осколки посуды. – Неужели тоже в РККА служит? В каком звании?
Пальцы у него дрожали, но Костя этого не стеснялся.
– Я вам чай принес, Евграф Павлович! – крикнул он, заглядывая на кухню, но Костя сказал, что Дед в комнате.
– И чем ты там, в командировках, занимался? Не скажешь? Секрет? Так я тебе скажу. Ты или убивал кого-то, или добывал деньги и ценности. Не так? Ценности и деньги. Ну, и, может, участвовал в вербовке.…
– Я что-то не так сказал? – старик остановился перед Севкой и попытался заглянуть тому в глаза, даже привстав на носочки. – Я наговорил на вас? Вы что-то из себя представляли в этом мире перед тем, к…
– Ладно-ладно, не нужно, не пытайтесь вспомнить. В этот день я встречался с известным английским писателем Гербертом Уэллсом. Он попросил о встрече, а я согласился. Понимал, что Кремлевским Мечтателе…
– Время, – сказал Костя, вытащив сумки на середину комнаты. – Через тридцать минут мы должны быть у воронки.
Севка ведь читал, как сотни и тысячи пленных красноармейцев и командиров записывались в армию к Власову, чтобы потом перейти к своим. И многие переходили. А Севке ведь немецкая проверка почти ничего …
Солнце, наконец, село, и Севка с Костей почти до полуночи двигались в темноте, потом решили передохнуть… А проснулись уже в компании казаков. Их и еще десятка три бойцов и командиров отогнали в степь…
Он прислушался к своим чувствам и с удивлением обнаружил, что почти не боится. Совсем не боится. Нет, от мысли, что вот через минуту с него могут начать сдирать кожу, в низу живота начинал тлеть огон…
– Великая Отечественная война не превратится в гражданскую, товарищ Сталин. Власов слишком мелок, чтобы стать лидером, и слишком… – Корелин хотел сказать «слишком крупный», но подумал, что это неточн…
Севка завыл от обиды, дернул затвор, понимая, что вот теперь может не успеть, что чертова эсвэтэшка не вовремя решила продемонстрировать свой норов. Что там? Пыль? Просто бракованный патрон?
– Время, – сказал Чалый, взглянув на часы. – Осталось пятнадцать минут. И что-то мне подсказывает, что прыть у наших преследователей… того… поубавилась… И у нас есть шанс успеть…
– Спать буду, – объявил Чалый. – Я старый и нездоровый. И усталый. По тревоге – не будить, при пожаре – выносить первым.
– Севка, смотри, – сказал Костя и указал рукой на озеро.
– Х-хорошо… Только… Только деньги – вперед. Если вы мне угрожаете, то деньги – вперед. И мне наплевать, что вы там для себя вообразили… Наплевать! – выкрикнул врач Севке в лицо. – Да, вы можете убить…
Люди с адмиральского корабля стали прыгать в воду, не дожидаясь, пока будут проломлены борта. Орлов все рассчитал правильно.
– А я – дома, если вы не в курсе, – закипая, выпалил Севка. – Я дома, я счастлив, мне никого не нужно убивать и, что самое главное, меня никто не хочет убивать. Во всяком случае, пока.
– Решил идти – твоя воля, – тихо сказал Чалый. – Но ты понимаешь, что мальчишку скоро найдут, и он расскажет, куда мы пошли? Понимаешь?
– Ничего, – сказал Севка, чувствуя, как подступает к горлу тошнота. – Вы мне больше ничего не должны. Ни ты, ни жена.
– Ничего-ничего, – Евграф Павлович похлопал Богдана по плечу. – Уже поздно прятаться. Вы, Всеволод Александрович, уже успели провести подготовительную работу. Так что информацией больше – информацией…