Уэллс закончил беседу о перспективах классовой борьбы и о допустимости в ней насилия. От приглашения посетить съезд советских писателей вежливо отказался, сославшись на занятость и плотный график своей поездки по миру. Можно было прощаться, но что-то в поведении писателя заставило Сталина терпеливо ждать. Ждать продолжения.
Гость правильно оценил интонацию в голосе хозяина кабинета. Если бы Дмитрий Елисеевич попытался продолжать «тыкать», то вполне мог бы нарваться на нечто вроде «свиней вместе не пасли», а это было бы уже прямым оскорблением, пусть и не старшего по званию, но человека, наделенного особыми полномочиями.
От озер к ним шел Орлов. И комиссар. И старший сержант Малышев, люди из Центра – инструктора и техники. Чалый. И еще кто-то, Севке незнакомый.
– Нет. Приказано было только песенку напевать, да пару-тройку раз вставить цитаты из…
– Не боюсь. Парни, с которыми вы повздорите, переживут своего приятеля Магнума (глаза Богдана удивленно расширились, он не ожидал, наверное, что старик знает этих ребят поименно) всего на три дня. В другом варианте истории. Что-то там будут делать со взрывчаткой и взлетят на воздух вместе с сараем. В одном варианте – втроем, в другом – вчетвером, с Магнумом. Линия истории сделает небольшой зигзаг и снова вернется на свое место.
Домов оглянулся на него, но ничего не сказал. Снова вытер лоб платком.