– Значит, – сказал Дуглас, – полтора месяца…
Капитан, заикнувшийся было о том, что его отряду лучше бы разместиться в тылу, чтобы обеспечить устойчивость, был обруган Севкой и под удовлетворенными взглядами собственных подчиненных отправлен в передовой дозор с приказом не допустить внезапного нападения противника.
Потом были еще ходки. Четыре. Три – Малышев так и не понял, куда ходили, зачем… В первой какие-то ящики закапывали в землю на поляне старого дубового леса, во второй – наоборот, какие-то свертки из подвала вынимали, да на себе километров двадцать к воронке тащили.
– Все, как в обычных операциях – ресурсы и кадры. Кадры и ресурсы. Он говорил, что в его группе мало людей. И здесь я обеспечивал ему снаряжение и деньги. Не смотрите на меня так, я все равно не испугаюсь.
Григорий Варфоломеевич Репин, доброволец и токарь, одной длинной очередью срубил всех десятерых. И, не снимая палец со спускового крючка, провел по уже мертвым еще одну линию из пуль. Красные фонтанчики крови и плоти взлетали вверх, лишь две или три пули ударили в мокрую землю – пулеметчиком Репин тоже был талантливым.
С этой сволочью Севка разговаривал год назад… полтора часа назад, если не принимать во внимание всякие путешествия во времени.