Бомб у него не было, видимо, возвращался «хеншель» домой и решил немного подработать на стороне. Идейный летчик попался. Пока не расстрелял остаток патронов по мечущимся в ужасе людям, не успокоился. И только потом улетел, оставив после себя полтора десятка убитых и два десятка раненых.
– А можно мы это у вас спросим? – прозвучало со стороны. – Вот вы вначале, товарищ капитан, пистолет аккуратно положите на землю, а потом мы и поболтаем… Не нужно дергаться и оборачиваться.
Труднопреодолимое препятствие, как говаривали инструктора, гонявшие Севку в сентябре сорок первого по самым разным видам оград.
Михаил Альбертович матерился, пытаясь встать, его жена тоже что-то пыталась кричать, то ли на Севку, то ли на мужа, который всей своей тушей придавил ее к полу. Круглый, коротко остриженный затылок Михаила Альбертовича и напряженное горло Инессы Феликсовны – великолепная мишень. Два удара – и все. Два удара.
– Два часа, – не задумываясь, ответил врач.
– Не ломай себе голову, – посоветовал Таубе. – Если бы была хоть какая-то возможность изменить прошлое, вермахт уже промаршировал бы по Красной площади, а я получил бы надел земли в Крыму и сотни две работников.