Всем своим видом и небрежным тоном он демонстрировал, что на самом деле вспомнил о том ночном разговоре с Учителем не потому, что его так уж сильно мучат воспоминания. Так, вспомнилось…
– А если и так? – спросил Костылин резко. – Если и так? То что? Запретишь мне? В особый отдел рванешь, товарищу Смирнову докладывать?
Небо было звездным, яркие огоньки светились, казалось, над самой головой – протяни руку и достанешь.
– И четыре человеческих жизни, – напомнил зачем-то Севка.
– Сволочь, – только и смог сказать Малышев.
– И что? – чуть задыхаясь, спросил Малышев.