Все цитаты из книги «Сиятельный»
Роберт Уайт выскочил следом, вздернул меня на ноги, локтем придавил к стене.
– Они за это ответят, – произнес вдруг Левинсон. – Кто бы это ни сотворил, они за это ответят…
– Десять, – протянул я ему мятую банкноту.
– Позволь! – Поэт забрал бинокль и замурлыкал себе под нос неразборчивую песенку. Потом пихнул меня в бок и кивнул на арену. – Нет, ты только посмотри!
Инфернальные создания чрезвычайно чувствительны к электричеству, но подобный удар совершенно точно не смог бы оглушить ни суккуба, ни любого другого выходца из преисподней.
Джимми и Билли сильно пожалеют, что сунулись ко мне домой. Неважно, кто их прикончит, – я или проклятие; в любом случае эту ночь им не пережить. И вряд ли об этом не знал инспектор, когда отправлял и…
– Кстати, Леопольд, – встрепенулся вдруг поэт, – каким ветром тебя занесло тогда в бордель? Сколько тебе было, пятнадцать?
Рабочий кабинет банкира оказался обставлен столь нейтрально, что национальность его хозяина не угадывалась ни по единой детали интерьера. Кабинет и кабинет.
– Вполне, – подтвердил я, морщась от боли. – Идем!
– Нет, – со смешком отверг я это предположение, но поскольку сослуживец явно ожидал чего-то более конкретного, отделался полуправдой: – Понимаешь, Рамон, возникли определенного рода сложности, и патр…
– Виконт Крус… – и оказался немедленно препровожден в кабинет старшего партнера.
– Почему это я непременно должен пойти ко дну?
– Разумеется, дорогой. Я вся в твоем распоряжении.
– Кроме денег, – кивнул я. – Думаю, отпечатки челюстей подтвердят мою версию.
Бастиан Моран задумчиво кивнул, затем уставился на меня.
– Ну и фантазия у вас, – пробурчал Морис Ле Брен и спросил: – Бастиан, что это за тварь?
Елизавета-Мария спиной почувствовала мой задумчивый взгляд и обернулась.
И вместе с тем – тупик. Я и понятия не имел, что именно было целью грабителей. Единственной зацепкой по-прежнему оставался броневик.
Я только пожал плечами, не став отвечать ни да, ни нет.
– Полиция топчется на месте, – без обиняков заявил я. – Они даже не нашли место, где преступники покинули броневик.
Художник был лишен глаз, но вовсе не слеп. Талант сиятельного позволял ему видеть лучше иных зрячих, и более того – давал возможность заглядывать в чужой разум и переносить на бумагу увиденные там об…
– Спать! В ночь выхожу на новую работу. – Крепыш склонился ко мне и посоветовал: – Лео, займись ограблением банка. Нужна будет помощь – обращайся. Но насчет оборотня больше даже не заикайся. Я не сам…
Елизавета-Мария повернулась к прибежавшему на шум дворецкому, опустила взгляд на свое полупрозрачное одеяние, но ничуть этому не смутилась и покинула мою спальню без какой-либо спешки и с непоколебим…
– Только убери в портфель! – предупредил дворецкого, вновь выходя из дому. – Я буду в каретном сарае.
Хлоп! Хлоп! Хлоп! – полетели выбиваемые пулями брызги крови, а когда магазин пистолета опустел, Рамон уже переломил «Веблей – Фосбери» и заменил стреляные гильзы клипом с новыми патронами.
– Я впечатлен, господин Орсо, – произнес Витштейн, не успел я перейти к делу. – Вы крайне многообещающий молодой человек.
– Ты больше не спрячешься за карточкой фараона, белоглазый, – рассмеялся худощавый головорез и шагнул ко мне. – Не дергайся, и все случится быстро.
– Настоящей музой? – опешил глава сыскной полиции. – Греческой?
– Сегодня никого не волнует, на что вор потратил украденное, но завтра люди начнут задавать неприятные вопросы. Сегодня мы можем забыть, что были здесь, завтра здесь будет не протолкнуться от наших к…
Я отвлекся на его нервный шепот и немедленно приложился макушкой о каменный выступ потолка.
– Рассказывайте! – потребовал хозяин кабинета. – Немедленно!
– Ничего ты не можешь, – отрезал инспектор, но сразу прищелкнул пальцами. – Нет, можешь! Исчезни на неделю, а лучше на две. Оружие сдай, на службу не выходи. Потом решим, как быть.
Участие в столь противоестественной метаморфозе неминуемо выжжет мне разум, только с чего бы падшему печалиться по этому поводу? Инструментам свойственно ломаться, не так ли?
Статуя задрожала, по стенам, полу и потолку побежала паутина трещин; сомкнутые веки дрогнули, готовясь явить ужасающий взгляд падшего создания, но я не стал дожидаться этого, отдернул от статуи горев…
– Да ну? – с неприкрытым подозрением уставился на меня крепыш, заподозрив обман.
– Ты сам себя мучаешь, – произнес он. – Просто скажи, где шкатулка. Просто скажи – и все закончится.
– Просто чтобы избежать недопонимания, – улыбнулся я, улыбкой маскируя нервозность, – это был ваш товар?
– Иду-иду! – улыбнулась девушка при моем появлении и вдавила сигарету в донце фарфорового блюдца. – Тебя ведь Альберт послал?
– Проходите же! Проходите! – разрешил тогда главный инспектор и вернулся к прерванной беседе, а я повел Елизавету-Марию в зал.
В комнате царил густой полумрак и витали клубы ароматного дыма. Все окна были задернуты плотными шторами, и лишь краешек одного приоткрыли таким образом, что неяркий свет падал на книгу в руке импоза…
– Не было, – не стал спорить тот. – Но лишь потому, что все сочли Бориса Орсо погибшим от аггельской чумы. К сожалению, из-за карантина сыщики не смогли проверить особняк, но со слов очевидцев, ваш о…
Паровоз начал замедлять бег, когда с обеих сторон железной дороги раскинулось поле, желтевшее цветками кормовой люцерны. Раздался пронзительный гудок, заскрипели тормоза, вагон качнуло, и поезд остан…
– Неважно, – отмахнулся я и спросил: – Мой арест вызван поддержкой христиан отцом?
Я только передернул плечами и направил девушку к фуршетным столам у дальней стены.
– Александр! – строго постучал поэт пальцем о край прилавка. – Не отвлекайся! О скачках напряжения поговорим в следующий раз. Что с тростью?
– Да какое там изобретение… – поморщился господин Дьяк. – Просто соединил пару механизмов. Зачем ты слушаешь стариковские бредни? Мало ли что я говорил?
Морис Ле Брен достал носовой платок и протер вспотевшее лицо.
– Шевели копытами, старая кляча! – зло бормотал он себе под нос, временами перемежая призывы такими заковыристыми словечками, которые заставили бы озадаченно почесать затылок и портового грузчика.
Да и с чего бы? После столь оглушительного фиаско возвращаться в «Ящик», как с легкой руки неизвестного жулика повсеместно называли штаб-квартиру полиции, не хотелось совершенно. Тем более мне.
– Это и удивительно, – задумчиво протянула девушка.
– Именно так, – подтвердил Рамон. – Триадам пришлось сдать исполнителей, после подавления беспорядков им просто выкрутили руки. Как говорят, о той истории среди местных распространяться не принято. В…
Новый Вавилон – город, в котором нет черного и белого, но в китайском квартале чертовски непросто отыскать хоть что-то положительное.
Здание штаб-квартиры полиции подавляло. Своей покатой крышей с каменными водосливами оно уверенно возвышалось над окрестными домами, заставляя чувствовать себя винтиком огромного механизма государств…
– Мальчик мой, – покачала она головой, вытирая выступившие в уголках глаз слезы. – Попробуй объяснить муравью, что такое Вселенная! Рассказать рыбе о космосе! Добейся от них понимания и тогда приходи…
– Вот так, по доброте душевной, возьмешь и угостишь? – недоверчиво прищурился тот.
– Билли, дружище! Одно другого вовсе не исключает!
Все твердили о Прокрусте, и это обстоятельство давало полиции метрополии шанс отыскать убийцу, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля; на этот раз газетчики, высосав из пальца очередную сенсацию,…
– Не стоит сидеть на виду, – проворчал он, помогая мне встать.
Потом я застегнул жилетку, надел пиджак, повязал шейный платок и направился к воротам имения собранным и внешне невозмутимым. Но внутри все так и клокотало…
– Испортишь зубы, – ухмыльнулся Билли, непривычно спокойный, словно опившийся опиумной настойки невротик.
– Виконт! Вижу немой вопрос в ваших глазах!
– Десять франков лишними точно не будут, так?
– И по ложам для богатеев лошади тоже не бегают, – усмехнулся поэт, проследив за моим взглядом.
– Максвелл плохо кончил, – пробормотал я себе под нос и натянул на голову одеяло.
– Нервничаешь? – удивился я, поскольку Рамон обычно отличался просто непрошибаемой невозмутимостью.
– Если вас все устраивает, – заявил под конец поездки банкир, – предлагаю заехать в банк и подписать все документы прямо сейчас. У нас не останется времени на раскачку после того, как дядя объявит ва…
– Но я тоже это видел! – рявкнул Роберт Уайт, с шумом переводя неровное дыхание. – Проклятье! Я видел, как ты застрелил меня! Ты! Меня!
– В этом случае лучше обратиться к врачу, – рекомендовал владелец лавки.
– Кто в подкопе? – спросил Роберт Уайт, большим пальцем играя со спицей курка.
– Боюсь, не понимаю вас, старший инспектор, – ответил я.
– Ах, вот оно что! – заулыбался банкир. – Графу, так понимаю, вы тоже пытались наступить на больную мозоль?
– Где суккуб, Лео? – спросил инспектор Уайт. – Где эта дрянь?
– Прокруст, слышал о таком? – придвинулся к нему констебль.
– Это кто? – указал Альберт на самоходную коляску, что отъехала от варьете под размеренные хлопки порохового двигателя.
Все счастливы одинаково, каждый несчастлив по-своему.
– Тысячу – за достоверные сведения об убийце. Пять тысяч – за него самого.
Эмиль Ри был более известен как великий герцог Аравийский и еще более – как родной брат императора Климента, его бессменный канцлер. В какие игры со мной играют?!
– Не думаю, что еще раз сойдусь с этой тварью врукопашную.
– Я полагал, что позаботиться об этом – твое дело, – хмыкнул я, отсчитывая пять десяток.
– На седого лепрекона, который распускает руки!
– Виконт! – поднялся из-за стола господин представительной наружности в костюме, столь идеально подогнанном под его уже начавшую слегка расплываться фигуру, что мое мнение о собственном поверенном за…
Через несколько минут паровоз замедлил ход и под оглушительный гудок выкатился из тоннеля к перрону подземной станции, освещенной лишь неровным огнем газовых рожков. Кто-то вышел, кто-то зашел, и мы …
– Да нам бы склад арендовать, – влез в разговор помощник риелтора.
Там вручил сержанту электрощуп и достал из кармана электрическую банку, завернутую в утренний номер «Атлантического телеграфа». Смятую газету выкинул в мусорное ведро, увесистый накопитель передал см…
«Таинственное исчезновение инженера!» – гласил заголовок. Заинтересованный броской подачей материала, я по диагонали проглядел статью, но в итоге так и не сумел уяснить для себя, по какой именно прич…
– Считай, я позаботился. – Приятель забрал у меня деньги и направился на выход. – В восемь на станции подземки у Ньютон-Маркт, – предупредил он, прежде чем захлопнуть за собой дверь.
– Допустим. Но ты представляешь, сколько людей придется опросить? И заметь – опросить повторно! Думаешь, сумеешь найти хоть кого-нибудь, у кого расспросы сыщиков уже в печенках не сидят?
– Мне чрезвычайно выгодно участие в раскрытии таинственного заговора, – заявил я, отправляя в рот мятный леденец, – но подмеченное вами стремление прославиться не мешает мне отличать желаемое от дейс…
– К дьяволу ваши советы! – выругался я. – Я никого не убивал! Я не оборотень!
– Тогда во избежание недоразумений зафиксируйте пациенту голову.
– Прямо сейчас и займусь, – пообещал Рамон.
– Вот пройдохи! – восхитился Альберт мастерством выдуманных мной жуликов. – На ходу подметки режут!
– Детектив-констебль Орсо, – представился я, поборов неуверенность. – Вызывали?
– Брось! – отрезал Альберт, не принимая отказа. – Не будь таким ограниченным ханжой! Вот послушай вступление…
– До встречи! – отмахнулся поэт и приложился к фляжке с кальвадосом, но сразу опомнился: – Лео! Заходи завтра! Обязательно! Слышишь?
Всю ночь нагая Елизавета-Мария кружилась в танце с саблей и огромным кухонным ножом.
– Опиум? – решил я, поскольку пахло в квартире именно этим наркотиком.
– Дьявол! – прошипел, опускаясь на корточки от неожиданности и боли.
– Ты просто очаровательна, – ответил я, возвращая очки на место.
Несмотря на головную боль, я понимал это совершенно отчетливо.
– Нет, Лео, – лишь рассмеялся в ответ Роберт Уайт. – Я свой шанс не упущу!
– Господин Чан хочет получить свои деньги.
– Если честно, – усмехнулся я, – даже помыслить не мог, что дядя будет так цепляться за жалкие двадцать тысяч франков годового дохода. По его меркам, это такая мелочь…
– Поверь, Альберт, тебе бы не захотелось повстречаться с этой легендой, когда она пребывала не в духе.
Подобные глаза просто не могли принадлежать человеку, и это пугало. От нервной дрожи спасала лишь тяжесть оружия в руках, но если начистоту – поджилки тряслись все сильней.
После фермы дорога обогнула заросший тиной пруд и потянулась по опушке тенистой дубравы, а там уже и усадьба показалась. За высокой оградой зеленел ухоженный сад, над деревьями возвышался знакомый по…
– Садись! – приказал ему Роберт Уайт и спросил: – Никто не болтал в последнее время о налете на банк?
Исаак Левинсон жил на тихой улочке, где трехэтажные особняки теснились друг к другу, как прижимаются к собратьям по несчастью холодной ночью бездомные бродяги. Крыши соседних строений повсеместно соп…
Похититель слева кивнул, соглашаясь с этими словами.
– Сколько мы еще будем его искать? Уже ночь на дворе! Этот пьяница позорит семью!
– Если возникнут вопросы, ищите меня в «Бенджамине Франклине», – предупредил банкир.
– Благодарю, – поежился Рамон, принимая чашку. Вокруг вешалки с его насквозь промокшего плаща моментально натекла целая лужа.
– Меня больше другое беспокоит, – хмыкнул Рамон, скинул винчестер с плеча и направился к опиумному притону.
– Замечательно! Только теперь инспектор мертв, а я лишился работы, да и ты, как поговаривают, тоже.
Я просто хотел отомстить за свои страх и боль. Желал убить его и убил. Взял на себя роль высшего судии.
– Уверен, что шкатулку вообще сделали на Слесарке? – засомневался я.
Но я понимал, я все понимал. И понимание это угнездилось в груди колючим обломком льда. Мне не хотелось слышать то, что собирался сказать инспектор дальше.
– Давай угощу тебя кофе, – предложил я, когда приятель, позевывая, вышел за ворота своего нового места службы.
Освещая дорогу электрическим фонарем, я двинулся дальше. Роберт Уайт шумно сопел позади, и оставалось лишь уповать на то, что стволы «Гидры» опущены к полу, а не нацелены мне в поясницу.
Рамон с обреченным вздохом отложил газету и развернулся ко мне.
Прислушайся – и услышишь, как скребутся по шелковой ткани платья острые когти, принюхайся – запахнет серой.
Мое молчание оказалось красноречивей любых слов, и поэт взмахнул рукой, едва не расплескав вино на пол.
– Мы собирались арестовать вашего отца по обвинению в связях с христианами, – спокойно сообщил Бастиан Моран. – Также Борис Орсо подозревался в причастности к убийству графа и графини Косице.
Я предъявил вахтеру билет первого класса и прошел через загородки к мягким сиденьям, на которых разместилось всего шесть пассажиров.
Я спокойно поднялся по широкой лестнице с резными балясинами на второй этаж, прошел до конца коридора и без стука распахнул дверь сдаваемых внаем апартаментов.
– Там нашли место, где убийца смывал кровь. Получилось залить гипсом отпечатки ботинок. Ты был прав – если судить по размеру обуви и длине шага, убийца чрезвычайно высок. Но самое интересное не это: …
– Чего хочет господин Чан? – нахмурился я, левой рукой снимая темные очки.
– Тогда за мной! – скомандовал я и первым выскочил в коридор.
– Мы с тобой связаны, не забывай об этом.
Хозяин кабинета передвинул пачку сигарет собеседнику.
Закусочная называлась «Жар-птица». Я знал это, хоть никогда не считался на этих улочках своим.
– Нет, – покачал я головой. – И даже не предлагаю заняться поисками грабителей.
– Они предупредили его! Эти сволочи предупредили лиса!
– И в мыслях не было, – уверила меня суккуб. – Зачем рисковать, позволяя тебе соскочить с крючка? Душа сиятельного с лихвой компенсирует любое ожидание.
– Хватит! – потребовал я, не желая обсуждать ни татуировки, ни ожоги на запястьях и лодыжках. Поднял крышку с блюда и озадаченно посмотрел на непонятное кушанье из поджаренных овощей и мяса, мелко на…
– Тебе надо поесть, – заявила Елизавета-Мария, не слушая возражений.
– Для удобства использования могу снабдить ее двумя выдвижными спицами – электродами. Много времени это не займет.
За одной оказалась уборная, а вот вторая привела нас в комнату со штабелями мешков, туго-набитых и пыльных. Они занимали едва ли не все помещение целиком, свободным оставался лишь узкий проход у стен…
– Фи, – скривилась Елизавета-Мария, – возвращаться без достойных трофеев – это моветон, мой дорогой.
– Да ты просто Шерлок Холмс! – рассмеялся крепыш. – Как думаешь, сойду я за доктора Уотсона?
– …но всего лишь жертвы наследственного заболевания, – закончил я высказывание приятеля.
– Я велел тебе проваливать, – пробурчал инспектор, ожидаемо пропуская мои слова мимо ушей.
Старший инспектор зашел мне за спину и, положив ладонь на лоб, притянул затылок к высокой спинке стула.
– Ты ржешь, как конь, Леопольд! – возмутился приятель, чрезвычайно щепетильно относившийся к оценке своих виршей. – Может, объяснишь, что именно тебя так рассмешило?
Через пару минут подошел сыщик в штатском, выслушал моего провожатого и с недовольной миной начал инструктаж.
Волосы на затылке зашевелились от ужаса, и я бы точно не стал геройствовать и потихоньку ускользнул на улицу, но тут тень повернула голову и посмотрела на меня.
Я сунул трость под мышку и осторожно провернул ключ в замочной скважине.
Все выступления Альберта неизменно заканчивались одним и тем же – дебошем и мордобоем. Поэт обладал талантом зачаровывать людей звуками своего голоса, а когда его врожденный талант декламатора и отто…
Просто кивнул, принимая услышанное к сведению, – и все.
– Отличный бросок левой, – похвалил меня Рамон и настороженно заглянул в курильню. – Чисто! – сообщил он, оглядев затянутое клубами сладковатого дыма помещение.
Разговор совершенно точно предстоял не из легких, и меньше всего хотелось вконец разругаться с родней из-за какой-нибудь неподобающей выходки суккуба.
Вся его невозмутимость оказалась насквозь напускной, на деле он накрутил себя почище Джимми, который места себе не находил и мог сорваться в любую секунду. Билли на их фоне казался достигшим просветл…
Табурет я, к слову, поставил так, чтобы видеть и лестницу, и обе двери.
– Вы точно видели тень? – спросил Бастиан Моран, когда доклад подошел к концу.
– Грабители туда больше не вернутся, – покачал я головой. – К тому же не уверен, кому в Ньютон-Маркте можно доверять.
– Забудьте об этом месте! – потребовал китаец.
– Отпирай номер! – поторопил меня Рамон. – Живее!
– Аггельская чума. Точнее, одно из редких проклятий, вызывающих эту болезнь.
– Да хотя бы и братья! – рассмеялся я. – Мне нужен чай! И даже не предлагай изыски из Поднебесной, сгодится обычный черный.
– Любишь игры? – негромко проскрипел чужим голосом, прокуренным и пропитым, и моментально наступила тишина. Лис почувствовал присутствие другого хищника и замер, не зная, что предпринять.
– Справлюсь, – ответил я, но только переступил через порог и сразу порадовался, что не успел позавтракать, иначе последнее правило выполнить бы не удалось.
– Альберт звал тебя, – сообщил я, надевая котелок.
– Детектив-констебль! – прорвался в забытье рык инспектора. – Очнитесь немедленно!
Для начала выглянул из калитки и убедился, что поблизости по-прежнему никого нет, потом выдернул стопоры ворот, распахнул их и забрался в кабину броневика.
– О Прокрусте скоро забудут, – уверил я поэта.
– И что тебе на это скажет инспектор? – с усмешкой полюбопытствовал я.
Как я и предполагал, буксир встал на якорь точно напротив дыры в ограждении, и вскоре на его палубу выбрался облаченный в резиновый костюм с жестким круглым шлемом водолаз; тщедушный матросик снорови…
Я забрал у поэта отделанный пожелтевшей слоновой костью бинокль и задрал голову, разглядывая паривший над ареной дирижабль. Несмотря на порывы ветра, тот висел на одном месте, словно приклеенный; вес…
Но здравый смысл капитулировал перед жадностью, и я продолжил вскрывать ящики и потрошить коробки. Вскоре среди пистолетов и карабинов отыскал уже виденную в деле барабанную мортиру, к ней взял полсо…
– Понятия не имею, – заявил я без промедления. – Какое-то темное колдовство?
Сунув темные очки в нагрудный карман, я расстегнул хлястик кобуры, вытащил «Рот-Штейр» и дослал в ствол патрон. А когда экипаж повернул на перекрестке, оставляя позади цирюльню, первым соскочил с под…
От портного я вышел во взятом напрокат костюме-тройке, нестерпимо модном и столь же нестерпимо броском, и с абсолютно пустым бумажником. Денег не осталось даже на обед, но испортить настроение это об…
Я уже дошел до ворот, когда вспомнил об оставленном на леднике свертке, вернулся в дом и попросил Теодора сходить и принести его.
Все пиджаки и брюки были новенькими, пошитыми по индивидуальному заказу из дорогой черной ткани. Все одинаковые, словно горошины в стручке. И все со споротыми ярлыками.
– Что вы сказали? – не поверил я собственным ушам.
В голосе суккуба зазвенел металл, и я решил, что проще попробовать ее стряпню, чем объяснять, почему не собираюсь этого делать. Тем не менее хозяин я своему слову или нет? Для начала сходил умыться и…
Помогло ясное понимание, что именно такой реакции от меня и ждут. Ну и кандалы на руках и ногах немало поспособствовали рассудительности, не без этого.
Крылья узкого носа трепетали, лиса распахнула рот, полный кривых зубов, и принюхивалась, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Она видела слабого человека, но чутье зверя, которому тварь привыкла до…
– Подождут! – отрезал я, насторожился, услышав непонятный скрежет, но звук донесся не из коридора, а с улицы. – Контролируй дверь, – попросил напарника и принялся яростно тереть уши и щеки иудея.
– Лео, мальчик мой, чему ты удивляешься? У нас ведь договор, разве нет? Неужели ты и в самом деле надеялся избавиться от своей второй половинки столь… просто? Брось, мы с тобой еще повеселимся! Отчая…
В самом шоколаде не было ровным счетом ничего противозаконного, но волею судеб какао-деревья произрастали исключительно на территориях, подконтрольных ацтекам, а всякая торговля с этими кровожадными …
Купив билет первого класса – благо, Альберт Брандт, у которого пришлось занять на проезд, торопить с возвратом долга обыкновения не имел, я ссыпал сдачу в портмоне, отыскал табло с расписанием и отпр…
– Рамон, присмотри за ним, – приказал тогда Уайт констеблю.
– Просто верните ее в целости и сохранности, – попросил старик. – Мне дюже интересно, насколько надежным и долговечным окажется соединительный механизм. Сам я много уже не хожу, а иначе износ никак н…
Гомон понемногу стих, и к нам вышел пожилой господин представительной наружности с пышной седой шевелюрой и столь же белыми усами.
Альберт не выносил прямых солнечных лучей, но в такую погоду чувствовал себя полным сил. А у меня ломило затылок.
– Вовсе нет, – рассмеялся я. – Нужен совет.
– За оцеплением! – добавил Ле Брен, повернулся к коллеге и укорил его: – Бастиан, твоя гениальная идея оставить у банка засаду лишила нас трех отличных парней!
На зернистой фотографии была запечатлена стена дома, серая побелка пестрела брызгами крови. Крови было чрезвычайно много. И никто ничего не слышал и не видел.
Сиятельный не растерялся и мощным замахом швырнул бомбу в окно с оторванными досками. Тотчас грянул взрыв; сгустившийся воздух больно боднул меня в грудь, опрокинул стул, и многострадальный затылок в…
– Инспектор решил обчистить банк? – напрямую спросил он.
Пересчитать ребра совершенно не представляло проблемы.
– Я ведь запер дверь! – с укоризной произнес я, не поворачивая головы.
– Вам-то что с того? – поинтересовался банкир. – Помимо желания сделать имя на деле, получившем столь широкую огласку?
– Направо? – обернулся посоветоваться с начальником.
– Нет, не всю, – рассмеялся я, смехом маскируя нервозность. – Но повидать довелось немало.
Я вытащил крайнюю коробку, отволок ее к стене и со стоном распрямил занывшую поясницу. Решив лишний раз не надрываться, принес пару досок, приставил их к кузову и принялся разгружать броневик. Когда …
– Русские? – рассеянно переспросил хозяин кабинета и достал из верхнего ящика стола пачку «Честерфилда». Он закурил, откинулся на спинку стула и выдохнул дым к потолку. – Русские как пиявки. Они всег…
Я вспомнил об участи Исаака Левинсона и лихорадочно задергал рукам и ногами, пытаясь освободиться. Тщетно – кожаные ремни пусть и рассохлись от времени, но были затянуты на совесть. Попробовал раскач…
Получив копию полицейского протокола, Рамон ознакомился с выводами экспертов, затем наскоро просмотрел остальные листы и вернул их мне.
Смотреть на голые стены без окон не было никакого желания, поэтому я откинулся на высокую спинку стула и смежил веки. Беспокоившая с самого пробуждения головная боль начала понемногу отпускать, но ст…
– Кто не слышал о великом Максвелле и его демоне! – удивился я.
– Серьезно? – не удержался Ле Брен от скептического смешка. – Шпионы? Я полагал, газетчики делают из мухи слона.
Сам я старался держаться от чужих страхов подальше. Получалось не всегда.
Раньше подобной слабости я за приятелем не замечал.
Не спрашивая разрешения, я выхватил бумаги и самым натуральным образом опешил – поверх жиденькой стопочки документов лежало свидетельство о смерти Леопольда Орсо.
– Леопольд, кто-то знал вас до… – Исаак запнулся, но все же продолжил, – того трагического происшествия?
– Лео! – нахмурилась девушка и укоризненно покачала головой. – Ты ведь не думаешь, будто меня удержит какая-то дверь?
– Внезапный арест – обычное дело для тех, кто попадает в поле зрения Третьего департамента.
– Тебе не удастся разозлить меня, – улыбнулась суккуб, разгадав немудреную хитрость. – Лео, дорогой! Я не нарушу договор и не причиню тебе вреда. Никогда.
– Нет! – уверил я начальника. – Это все мой талант, мое клятое воображение! Мне достаточно просто представить его свободным! Понимаете? Достаточно вообразить это, и он вырвется на волю! Освободить ег…
Сорочка на спине взмокла от пота, во рту пересохло, в висках постукивали молоточки приближающейся головной боли, но я лишь улыбался и невозмутимо поглядывал по сторонам. Пригласительное стоявшему в д…
Я его не выносил и по возможности старался избегал.
– Да непонятный, – вздохнул Рамон. – Никто толком описать не может. Воротник поднят, шляпа на лицо опущена – вот и все, что говорят. Надо найти мастера, которому он заказ поручил, тот сможет его опис…
– Инспектор Уайт упустил грабителей? Или… – Я сделал тщательно выверенную паузу и вскочил со стула. – С инспектором все в порядке?!
– Мастер подходит к часу, – сообщил мне пожилой официант в белом переднике, который стоял у входной двери и смотрел на улицу через забрызганное дождем окно. Говорил он, разумеется, вовсе не о шеф-пов…
– Сотрудники Третьего департамента подтверждают, что я покинул дом покойного в шесть часов пятьдесят две минуты?
– Обвинять других в собственных бедах – это естественная защитная реакция психики, но если ты выберешь этот путь, то никогда не преодолеешь собственных слабостей, – выдал поэт как по писаному. – Леоп…
– Подробностей не будет, – отрезал Авраам Витштейн, враз став собранным и серьезным. – Поручение на расследование, будьте добры.
Но старшему инспектору это заверение убедительным не показалось.
– Полиция! – страшно прошипел констебль, притискивая ночного портье к стене. – Ни звука! Понял?
– Уговорил! – сдался Альберт. Не став менять несвежую сорочку, он облачился в пиджак, прихватил трость и высокую шляпу, но только вывалился за дверь, как сразу заглянул обратно. – Скажи Кире о кольце…
– Рамон! – наставительно произнес он. – У тебя проблемы со слухом? Разве ты не слышал меня? Ничего не происходило и не происходит! Ничего! Тебя здесь вообще не было, Рамон. Оставь это мне.
Все это время я дергался, как безумный, левый ремень поддавался все сильнее, и дело было вовсе не в небрежности похитителей, просто путы, даже затянутые до упора, не были рассчитаны на столь тощие за…
– Как интересно! – охнула дочь главного инспектора. – Вы много путешествовали?
– Ну что? – спросил Рамон Миро, опуская лупару.
– Сколько комнат? – не забыл уточнить Рамон.
– Электричество полагают всеблагим, но оно может быть и карающим, – прошептал старикан. – Подумай, каково было Густаву! – И, не отрывая от меня пронзительного взгляда сияющих глаз, он потянулся и рыв…
В доме пахло. Даже у входной двери ощущалась смрадная вонь разложения, свернувшейся крови и прочих сопутствующих смерти ароматов. В свое время мне доводилось бывать на скотобойне, так вот, здесь пахл…
– Филипп в детстве чуть не утонул в пруду, его едва откачали. Об этом мне рассказал его брат-близнец. Подобное происшествие не могло не наложить на человека свой отпечаток. Я просто воспользовался эт…
– Это было бы неплохо, – произнес он медленно и отстраненно, но сразу яростно сверкнул глазами. – Только учтите, виконт, если притащите с собой какую-нибудь дешевую актриску и опозорите мою дочь, я л…
– Надо иногда выбираться в свет, – сообщил он в ответ на мой вопросительный взгляд.
– Специально для тебя попросил сделать без водки, – сообщил Альберт и вздохнул. – Ну и как тебе чертовка? Мой свет в оконце…
– Ты ответишь за это, белоглазый! – пообещал головорез, которого просто трясло от бешенства.
Билли казался слишком уж невозмутимым для ситуации, в которой оказался; это сбивало с толку и мешало сосредоточиться. А вот его рыжий приятель, напротив, накрутил себя до предела.
– Еще спрашиваешь! – воскликнул я, вовсе не горя желанием делиться этой информацией с полицией. – Только сначала заедем в одно место…
– У меня тоже полно дел, – пробурчал тогда правый, выпрастывая из-под балахона цепочку с карманными часами, – а из-за непогоды мы рискуем застрять здесь надолго.
– По нынешнему курсу это франков четыреста, так? – уставился на меня Рамон, который еще не отвык быть полицейским. – Лео, ты что – утаил восемьсот франков?
– Сходи туда в форме. Управляющий ищет надежного человека.
Альберт поднялся с оттоманки и какое-то время молча ходил по апартаментам, обдумывая услышанное. Потом начал говорить вслух.
– Мой милый Лео, – тихонько рассмеялась суккуб и слизнула с верхней губы капельку крови длинным, раздвоенным на конце языком, – разве ты больше не нуждаешься в моих услугах? Поверь, я многому могу те…
И вдруг в голове щелкнуло: обычными свидетельскими показаниями подобную точность не объяснить, а ведись слежка за мной, арестовали бы еще вчера, сразу после выстрела в китайца.
Дым, и не более того. Но вымыться в любом случае не помешает.
– Что-то не так, Леопольд? – обворожительно улыбнулась Елизавета-Мария, без всякого сомнения довольная произведенным эффектом.
Иудей достал из жилетного кармашка пенсне на цепочке, вставил его в глаз и принялся знакомиться с документами.
На подоконнике сидел беловолосый лепрекон в смятом гармошкой цилиндре, распахнутом на груди зеленом камзоле и слишком маленьких башмаках, из обрезанных носов которых торчали толстые пальцы с неровно …
Неприятным сюрпризом стал тот факт, что от кандалов меня не освободили даже в помещении для допросов. Более того – ноги дополнительно пристегнули к вмурованным в пол кольцам, наручники – к железным п…
– Нервы, – вздохнул я и, поскольку Елизавета-Мария давно находилась в центре всеобщего внимания, начал представлять девушку сослуживцам. И все бы ничего, но тут появился инспектор Уайт.
– А вас с ним не было? – спросил он, заглядывая в глаза.
– Многие ученые жертвовали жизнями ради науки, – спокойно произнес Александр Дьяк.
– Что вы, старший инспектор! – рассмеялся я со всей возможной непринужденностью. – Аванс – это простые формальности, лишь повод разобраться во всем самому.
Вскоре я и в самом деле отыскал нужную газету и углубился в чтение.
Узенькая улочка с покрытыми копотью стенами домов и редкими квадратами мутных окон вывела нас к перекрестку, и впереди замаячили фабричные трубы, высоченные и увенчанные длинными клубами дыма. По сча…
– Главный инспектор распорядился создать специальную комиссию для расследования налета на банк и убийства Левинсона. Он полагает, что эти преступления связаны теснее, чем кажется на первый взгляд.
Нестерпимо разболелась отбитая при прыжке нога, и подъем на Кальварию стал представляться мне деянием, равным посмертному проклятию Сизифа, поэтому при всем желании поскорее очутиться в постели я сма…
Проклятье! Мог бы и сам догадаться! С поздней осени по начало весны склады ломились от угля, предназначенного для отопления частного жилья, контор и лавок, но с потеплением спрос на топливо падал и ч…
Дальше пошло проще. Ремни фиксировались не винтами, а застежками, и освободиться от них удалось без особых сложностей. Я перевалился со стула в лужу, полежал, собираясь с силами, потом, тихонько шипя…
Нет, не упадок, просто никто из местных обитателей не относился к этому месту всерьез. Кто-то останавливался здесь по пути в Новый Свет, кто-то намеревался со временем перебраться в более престижный …
Поехал в контору риелтора, которого пару месяцев назад порекомендовал собственный поверенный. Украшенная золотым тиснением визитная карточка все это время впустую обшаркивалась в бумажнике – и вот пр…
– Отличный костюмчик, кстати, – заметил вдруг Альберт и скрылся в коридоре.
– Я знаю своих коллег, – усмехнулся я. – Вы ведь слышали о подкопе под ваш банк, кого-нибудь по этому делу задержали? Нет? То-то и оно.
Пока шел до ближайшей остановки паровика, окончательно приноровился к трости. Мягко пружиня вначале, она плавно принимала на себя вес и при этом нисколько не елозила в руке, когда пружина сжималась д…
Когда я вышел из оружейного магазина с винчестером десятого калибра, дожидавшийся меня в коляске Рамон заметно переменился в лице.
Елизавета-Мария фон Нальц сидела там рука об руку с племянником министра юстиции, рыхлым юношей в костюме ценой в полдюжины моих, и сердце заныло, будто его проткнули ржавой иглой.
– Да, кстати! Пару недель назад в газетах писали о налете на завод барона Дюрера. Грабители вывезли партию алюминия, приготовленную к отправке на фабрику фон Цеппелина.
При одной только мысли об этом у меня вырвался нервный смешок.
Ле Брен положил ладонь мне на плечо и легко усадил обратно.
– Оставь его! – крикнул я и развернулся к иудею, как вдруг на подоконник с крыши бесшумно скользнула темная фигура.
Думаете, нам сопутствовала удача? Черта с два! Поиски человека в Новом Вавилоне напоминают поиски иголки в стоге сена, когда у вас нет ни спичек и сита, ни магнита. Всей полиции метрополии порой непр…
– Билось! – подтвердил вдруг он. – Оно билось, Лео. Но будь добр, держи язык за зубами. Хорошо?
– Начнут, помяни мое слово! – уверенно заявил владелец заведения и отправился на ледник. Вскоре он вернулся и выставил передо мной запотевший кувшин с лимонадом, в котором весело позвякивали кусочки …
По рукам текла едкая кровь – и не кровь даже, а ничем не замутненная сила! – причиняя невыносимую боль и обжигая кожу; нож выскользнул из онемевших пальцев, но ничто уже не могло остановить меня. Я п…
Я отправился в ванную, наскоро сполоснулся и вновь смазал волдыри ожогов целебной мазью. Потом намотал вокруг бедер полотенце и босиком дошлепал до спальни, а там уже хозяйничала Елизавета-Мария. На …
– Знаете, куда идти? – спросил тогда клерк.
– Ну хоть предположения какие-нибудь есть? – вздохнул он потом. – Должны же вы были это обсуждать!
– А конкретней? – уточнил я, начиная понемногу закипать.
Бастиан Моран покачал головой и затушил сигарету о дно хрустальной пепельницы, заполненной окурками уже на половину.
– Нет, любовь моя, – ответил поэт и взмахом руки отпустил свою новую пассию, – можешь идти…
– Если не вдаваться в подробности, – усмехнулся я, – главный инспектор сообщил, что мне с тобой повезло.
Но Роберту Уайту мои уверения убедительными не показались.
– Чай, блины с медом, – неожиданно даже для самого себя произнес, когда подошел официант, – и вареники с картошкой. С салом и луковой поджаркой.
– А она красивая, – раздалось вдруг за спиной. – И, говорят, немного похожа на меня.
– А что твой приятель? Он в какой области подвизается?
– Кстати, раз уж речь зашла о деньгах! – Я достал из правого сапога пачку колониальных долларов и принялся, загибая уголки банкнот, их пересчитывать.
Когда вернулся отправленный за картой паренек, я на радостях оставил ему всю сдачу до последнего сантима – сразу пожалел, но было уже поздно, развернул на столе огромное бумажное полотнище и принялся…
Я достал из вскрытого конверта послание на дорогой плотной бумаге и удивленно хмыкнул. Дядя приглашал в гости.
– Прокруст не в духе? – рассмеялся поэт, поправляя перед зеркалом шейный платок. – Леопольд, твое чувство юмора чернеет день ото дня!
– Начинайте с самого начала, – потребовал он. – Особое внимание уделите симптомам поражения током и времени, в течение которого они наблюдались.
Город давно окружил Кальварию со всех сторон, но вверх отчего-то никак не забирался, если не считать возведенной на самой вершине за несколько лет до свержения падших ажурной железной башни в двести …
– Просто возникли смутные ассоциации. Как же там было… Тело – подарок небес?..
– Пусто, – отчитался я, когда инспектор спустился из жилых помещений наверху.
Я приподнялся на одном локте, но ставни были закрыты и в спальне сгустились непроглядные тени. Не виднелось ни единого проблеска света: не проникали лучи в щель под дверью, не светились усеявшие пред…
Мы прошли к пакгаузу, сразу за которым начиналась усыпанная угольной крошкой площадка под открытым небом, и управляющий принялся возиться с тяжелым навесным замком.
– Вот как? – ухмыльнулся Рамон. – Каким образом, хотелось бы мне знать? Что вообще тебе известно о нем, помимо высокого роста?
С этим утверждением было не поспорить; я вывесил требуемую табличку, запер дверь и вслед за хозяином прошел в заднюю комнату.
Я смежил веки, постарался восстановить в памяти мельком виденное лицо, и тут же заскрипел по бумажному листу грифель карандаша.
– Более чем, – улыбнулся я. – А что за пули?
– Бал в четыре, – напомнил там гостье. – Надо забрать у портного костюм. А твое вечернее платье…
– Почтовые марки, – подтвердил Альберт. – Здесь учатся студенты со всего света, родные и друзья пишут им письма. Знал бы ты, какие иногда попадаются раритеты!
– Новости! – перебил меня поэт. – Какие новости о Прокрусте?
– Некоторые просто хотят поделиться своими фобиями, – многозначительно заявил художник. – Понимаешь, о чем я?
Невредимый убийца метнулся к лестнице, констебль пальнул в него вновь, и огненный язык дульной вспышки впустую лизнул затылок втянувшего голову в плечи оборотня; только запахло паленым волосом.
Альберт был талантлив не только в стихосложении; когда он начинал декламировать свои вирши, впечатлительные дамочки впадали в экстаз от одних только звуков его чарующего голоса. Так проявлялся его ис…
– Не буду на это смотреть! – передернул плечами главарь. – Увидимся в клубе.
«Циклоп» – это хорошо, только иной раз трех патронов может и не хватить.
Жуткая атмосфера давила на сыщика, иначе такими подробностями он бы делиться не стал.
Ипподром своим неприступным внешним видом напоминал береговой форт. Это массивное и огромное сооружение возвели на мысу, пару ему на другом краю гавани составляла столь же колоссальных размеров башня…
Лиса бестолково замотала головой, не в силах ответить. Страх свился в стальной силок, и оборотню и в голову не пришло пустить в ход острые когти, венчавшие пальцы рук.
– А то что? – ухмыльнулся китаец, но немедленно замер на полушаге, стоило только возникнуть в моей руке «Церберу». – Не стоит все усложнять, – прошипел он.
– Предлагаешь отправить их обратно в Поднебесную? – хмыкнул Рамон, расслышав мои слова.
– Мне это не нравится! – раздраженно заявил глава сыскной полиции, вернул доверенность и потребовал: – Констебль, убирайтесь отсюда немедленно!
– Это Теодор, по всем вопросам обращайтесь к нему. К сожалению, мне придется отлучиться по делам.
– Вина иудейского народа столь велика, – спокойно ответил старик, запуская паровую машину, – что он просто не имеет права на существование.
Первое, что бросалось в глаза, – худой. Худой и долговязый, словно оглобля.
– Убийца чрезвычайно высок, ты тоже. Быть может, вы родственники?
Я прищелкнул пальцами и перешел к тумбочке, на которой громоздилась высоченная стопка газет.
Но – оборот, еще один, и вот уже плавно подалась ручка, а потом внутри возникла физиономия лепрекона, и дверь с оглушительным грохотом захлопнулась прямо у меня перед носом!
Но вообще – чем раньше навещу господина Чана и уверю старого выжигу, что в скором времени долги будут возвращены, тем мне же лучше. Заодно напомню, что некоторая расплывчатость формулировок заключенн…
– Я имею в виду тебя, не его, – поправился Миро. – Ты замешан в этом деле по уши, дружище, но у тебя есть мотив. А я и близко к нему не подойду.
– Нет, не хватит, инспектор! – забыв про субординацию, придвинулся я к собеседнику. – Разве падшие не повелевали силами, выходящими за границы человеческого понимания? Проклятье! Да вспомните, что он…
Оцепенение скинул пронзительный гудок клаксона.
Как ни удивительно, не перебили меня ни разу.
– Истинно научный подход, – похвалил мою предусмотрительность изобретатель и вдруг спросил: – У вас хороший хронометр?
И это пугало. Пугало своей неправильностью.
– Сойдешь за того, кто прикроет меня и заработает на этом деле три тысячи и признательность Банкирского дома Витштейна.
– Это все, констебль? – уточнил старший инспектор.
Это «решим, как быть» не понравилось мне категорически, но любая попытка переубедить начальника была изначально обречена на провал. Для себя он уже все решил. Во рту появилась неприятная кислинка, гл…
– Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, – пробормотал я, нисколько не сомневаясь, что вызов связан с обнаруженным мной вчера убежищем грабителей.
– Главный инспектор! – попытался я оправдаться. – Речь идет о другой Елизавете-Марии! Не о вашей дочери! Это простое совпадение!
Хозяин лавки запалил вторую горелку, загрузил в тигель над ней алюминий и принялся возиться с формами для заливки, тщательно выверяя их размеры все тем же штангенциркулем.
На полицейского инспектора он в своем плаще с небрежно повязанным вокруг шеи белым кашне нисколько не походил, но пугала его подчеркнутая невозмутимостью куда сильнее, нежели красная от гнева бульдож…
– Так понимаю, на твое присутствие можно не рассчитывать? – искоса глянул он в мою сторону, встав перед зеркалом.
– Не интересует, – коротко бросил я, не замедляя шага.
У меня возражений не было, и мы отправились в путь.
«Происшествие в иудейском квартале!» – гласила шапка расположенной снизу статьи.
– Не жалуюсь, – ответил художник, достал перочинный ножик со сточенным лезвием и начал править им затупившийся карандаш. – Ты не поверишь, сколько людей жаждет запечатлеть на бумаге свои кошмары и лю…
Бастиан Моран похлопал главу сыскной полиции по плечу и кивнул.
Приказчик закатил глаза, пробормотал под нос неразборчивое проклятье и, заменив одну гирьку на другую, досыпал в пакет мерную ложку чая.
– Наука не стоит на месте, – пожал плечами Бастиан Моран и подлил масла в огонь. – И тело человеческое не подарок небес, а всего лишь инструмент.
От кого он хотел убежать? От прошлого? Или от самого себя и своих страхов?
Ремесло башмачника никогда не приносило много денег в этом квартале, и Сергей Кравец сводил концы с концами, делая наколки местным бандитам. Когда на улицах находили очередного изукрашенного наколкам…
– Леопольд! Пойми, ты не должен скрывать свои чувства. Не должен позволять своей стеснительности…
– Что ты ищешь? – удивился Альберт, вновь наполняя свой бокал.
– Скажи честно: ты бы решился заговорить с ней о своих чувствах, не подтолкни я тебя к этому?
Очнуться заставило дуновение холодного воздуха.
На этой станции в вагон первого класса никто не подсел.
И когда сегодня инспектор спросил, на кой черт мне понадобилось поступать на службу в полицию, я был откровенен с ним не до конца. Нет, счета и в самом деле требовали оплаты, но истинной причиной ста…
После ужина достал прихваченную из логова грабителей копию полицейского отчета и начал читать, но не сумел разобрать ни слова. Буквы прыгали перед глазами, веки слипались, и после несколько минут муч…
– Не вынуждай меня, Лео, – с угрозой произнес Роберт Уайт. – Лучше не вынуждай…
– Покажу, не вопрос! – махнул он рукой и попросил помощника риелтора: – А вы присмотрите пока за воротами.
Но не возвращаться же в город по такой погоде пешком?
– В активной стадии? – нахмурился он. – Что вы подразумеваете под активной стадией, доктор? Меня об этом не предупреждали!
– Не кипятись! – успокоил меня Рамон, отправил в рот кусок яичницы, прожевал и спросил: – Зачем понадобилось изготавливать дубликат шкатулки?
Я скептицизма приятеля не разделял, но не преминул им воспользоваться.
– Друг мой, – покачал я головой, – тебе пора остепениться. Непостоянство в связях до добра не доводит.
– Как только можно быть столь приземленным… – фыркнул Альберт и отправился читать стихи.
– Это случилось там? – уточнил я, заранее готовясь к неприглядному зрелищу.
– Чертовы крысы! – прорычал Альберт, в сердцах хватая одну из дуэльных сабель, что вместе с зонтами стояли в тубе из слоновьей ноги.
– Детектив-констебль Орсо, – с ходу заявил сержант, – следуйте за мной! Вас желает видеть главный инспектор.
Нужели утопили обманку, дабы сбросить с хвоста погоню?
– Не вас. И не напугать. Джимми, Билли, вы слышите? Уже ночь. Глубокая ночь!
– И у Третьего департамента лопнуло терпение? – догадался я.
Кира обнаружилась на первом этаже. Девица внимательно гляделась в ручное зеркало и тихонько напевала незнакомую мелодию.
– Ох уж мне эта мода! – покачал головой Алмер. – Скоро пиво с лимонадом пить начнут!
– Да ерунда! Схватилось! – отмахнулся шофер и вывернул баранку, направляя самоходную коляску на проезжую часть. – И никаких лошадей!
– Убери! – потребовал я, досадливо морщась.
– Проклятье! – не удержался я. – И все из-за какой-то фальшивки!
Двор мы покинули через заднюю калитку. Отпустили констеблей, не выказав им никаких претензий, и поспешили к станции подземки; Рамон уверил меня, что без труда отыщет обратный путь.
Небольшая дверца оказалась не заперта; ее провал темнел непроглядной чернотой, и я нисколько не сомневался, что разгадка ждет меня именно там.
Надежней не придумаешь – да вот только сторож на воротах должен был видеть броневик. Интересно, как с ним обошлись? Сунули четвертной или это их человек?
Меня сейчас волновали лишь просьба инспектора и… бал.
Заходите в гости! Заходите, если жизнь дорога!
Мы поспешили за ним, полицейские двинулись следом.
– В любом случае я не планирую полностью отказываться от серебряных пуль.
– Ты бежал? – удивилась Елизавета-Мария, когда я прошел в дом.
Я шагнул внутрь и враз растерял всю свою показную невозмутимость.
– Морис! – попытался урезонить его Бастиан Моран. – Нам ведь не нужны осложнения с иудейской общиной, так?
– Надо вызвать полицию, – решил Рамон, – пока не вернулись хозяева и не выкинули нас вон.
– Позволь! – Елизавета-Мария поправила небрежно повязанный шейный платок, затем мило улыбнулась и предупредила: – Держи свои страхи при себе, Лео. Иначе поотрываю им руки!
– Убирайтесь! – раздраженно рявкнул Рамон и зашагал к лапшичной.
– Никуда сворачивать не надо! – предупредил Исаак. – Выход на лестницу черного хода прямо по коридору.
– Это налагает определенные ограничения, – подтвердила она.
– Не сегодня, – согласилась девушка и наконец оставила меня в покое.
– В самом деле, как? – с довольным видом рассмеялся старший инспектор. – Не напомните, что случилось в вашем особняке шестнадцать лет назад? По какой причине скончалась ваша мать и все слуги?
Отложив паспорта, я удостоверился, что в шкатулке ничего больше не осталось, и покинул номер, не трудясь хоть как-то скрыть устроенный при обыске беспорядок. Дошел до лестницы и уселся на верхнюю сту…
– Дерьмо, – подтвердил я, вытащил из кармана жестянку с леденцами и дрожащей рукой отправил в рот первую попавшуюся конфету.
Я перечитал письмо два раза и недоуменно нахмурился. Поверенный за прошедший месяц так и не сумел добиться от дяди никаких бумаг по отходящему мне фонду, с чего бы тому форсировать события по собстве…
– Далеко собрался? – спросил, приноравливаясь к чужому шагу.
– К ужину точно буду, – пообещал я и вышел на улицу под сыпавшую с неба морось.
Констебль сорвал с металлического ящика крышку, но тут нас ждало жестокое разочарование: короб заполняли металлические обломки исковерканного механизма.
– Какого дьявола? – не удержался я от удивленного возгласа, прямо по натекшей луже подобрался к броневику и заглянул внутрь. – Куда они подевались?
И ведь он был ее деверем! А мы? Мы с инспектором – просто прах под ее ногами!
– Сиятельный? – поморщился он, пожевал обветренную нижнюю губу и предупредил: – Не снимайте очков, здесь вашего брата не любят.
– Не знаю, – ответил Роберт Уайт и осветил подземный зал. – Не вижу пролома в банк.
– Хватит! – рявкнул я и, звякнув цепями, саданул ладонями по столу. – Что за бред вы несете?
– Чем на этот раз? – уточнил я и остановился, не доходя до собеседника несколько шагов. Приближаться вплотную к человеку с кинжалом не самая удачная идея, если только вы не оборотень или суккуб.
– Нет! – разгневанно выкрикнул управляющий. – Споил сторожа, подлец, и не появляется уже второй день! Но вам-то что?
– Не интересует причина ареста, господин Орсо? – спросил Бастиан Моран, когда докурил сигарету до конца.
– Она обидится, если я не позову ее на прогулку.
Всю ночь Теодор раскрашивал цветными карандашами фотографию, свою и брата-близнеца.
Я промолчал, ведь именно так и намеревался поступить.
Меня аж передернуло от возмущения, но скандала я устраивать не стал.
Кто-то что-то искал. Искал и приглушенно ругался себе под нос.
– Ружье не помешает, так? – хмыкнул я и достал из портфеля коробку патронов, над которыми потрудился Александр Дьяк. – И учти – это не серебро. Твоя задача – удержать оборотня на расстоянии в течение…
– Боюсь, – покачал головой Рамон, – кое-кто доберется до него раньше тебя. – И он ткнул пальцем в потолок, напоминая о задушенном иудее.
– Даже если это так, откуда уверенность, что целью является банк?
Бастиан Моран молча поднялся из-за стола, убрал все документы обратно в папку и покинул камеру.
– Брось, Бастиан! – неожиданно резко ответил Ле Брен. – Я не претендую на это расследование, но должен быть в курсе случившегося. В конце концов, в нем замешан мой подчиненный!
– Это крайне невежливо с твоей стороны! – разыграл обиду Альберт Брандт, талантливый поэт, мой хороший друг и конченый подонок. – Леопольд, твои действия…
Насколько мне было известно, род Косице иудеев никогда особо не жаловал.
– Вообще ни разу не попали? – спросил изобретатель, продолжая разбирать трость.
– Этот каналья нанял подставного! Он оставил адрес? Платил чеком?
– Альберт, он мертв, – уверил я приятеля и развалился на оттоманке. – И мертв уже давно.
– Когда тебя ждать к ужину, дорогой? – проворковала девушка.
– От тебя пахло страхом, Лео. И пахнет до сих пор. Почему?
Ответ старшего инспектора расслышать не удалось, но хватило и этого.
Я двинулся следом и восхищенно присвистнул, разглядывая оснащенную по последнему слову техники мастерскую. У одной стены стояли слесарные станки и верстак, другую занимали чертежный пульман и огромна…
– Леопольд, вы были чрезвычайно убедительны, – легко рассмеялась девушка, передавая объемный дорожный саквояж. – Вы просто не оставили мне выбора!
В тот же миг оборотень стремительным прыжком ринулся в атаку; Рамон спешно утопил спусковой крючок и хоть стрелял едва ли не в упор, вновь промахнулся!
Мой крик, должно быть, слышали на другом конце города. Спину выгнуло дугой, голова выскользнула из перетянувшего лоб ремня, а потом затылок со всей силы приложился о деревянную спинку стула, да так, …
– Быстрее! – вновь заторопил меня инспектор.
– Боюсь, нет, – отстраненно произнес я в ответ.
Танцевать сегодня я в любом случае не собирался.
Тогда Морис Ле Брен поднялся из кресла и навис надо мной с угрожающим выражением лица.
– Забрать кольцо? – опешила Кира. – Да оно просто завалилось куда-то!
К сожалению, крупнокалиберных ружей на складе не хранилось.
– Мне рассказали об одном счастливчике, – подтвердил констебль, – который пропустил все веселье на континенте.
– Попробую это организовать, – пообещал я, совершенно не представляя, где взять деньги на покупку провизии.
– Нет, тишина, – мотнул головой констебль после недолгих раздумий.
– Не ты… – понял я и отбросил ее в сторону. – Сгинь! – приказал я, и лиса немедленно растворилась в тенях.
– Мировой человек! – уверил меня Альберт, вздохнул и добавил: – Только излишне увлекающийся.
– Нет, спасибо, – отказался я, загораживаясь газетой.
Дочь главного инспектора только рассмеялась.
– Неважно! – хрипло рассмеялся сиятельный, начал закатывать правый рукав, и в глаза бросилась черная руническая молния на предплечье; татуировка выглядела старой и выцветшей.
– С Венеры или Марса. С Юпитера или обратной стороны Луны. С других звезд. Да откуда угодно! Забудьте о мистике и сакральных тайнах, доверьтесь науке!
– Что это? – повторил он вопрос, не притрагиваясь к деньгам.
В хроническом стрессе и обострении аггельской чумы.
– Этого просто не может быть, – заявил я, стараясь не переигрывать. – Не понимаю, как такое могло произойти! Просто не понимаю…
– Пройдем этот квартал – и баста! – решил констебль. – Надо еще форму сдать. У меня последний день на службе, не забыл?
Альберт Брандт немедленно сунул пареньку монету в десять сантимов и принялся с интересом просматривать первую полосу.
– Драть! Вот это зад! – донесся до нас его раскатистый смех.
– Да! – сдавленно пискнул тот. Известие о том, что одним из постояльцев оказался легендарный убийца, полностью выбило его из колеи.
Надо сказать, последняя мысль особого отторжения уже не вызвала…
– Надо ценить то, что имеешь, а не смотреть в прошлое, – укорила меня Елизавета-Мария. – Советую жить сегодняшним днем, дорогой…
– Отбил ногу, спрыгнув со второго этажа. Ты бы только видел, какие высокие там потолки!
Я поднялся с кресла, и остальные пассажиры с неприкрытым удивлением уставились на чудака, вознамерившегося сойти в эдаком захолустье. Меня это нисколько не задело; я с видом гордым и независимым прош…
История вышла – банальней не придумаешь. Закрытая несколько дней кряду цирюльня насторожила соседей, они решили проверить хозяина, наткнулись на полный трупов подвал и вызывали полицию.
– Джимми, ты не прав! – вступился за меня парень с коричневыми от жевательного табака зубами, но лишь для того, чтобы сразу уточнить свое высказывание: – Просто руки у человека кривые.
– Я сам обо всем позабочусь, – объявил он. – Идите! И пришлите сюда Джимми!
Мы дошли до соседнего перекрестка и сразу сделали стойку, завидев вывеску с лаконичной надписью «Отель», освещенную парой газовых рожков.
Носатый иудей зашел со спины и протянул руку.
– Спаситель вознесся с креста на небо, – возразил я. – Создатель разочаровался в нас и оставил своей заботой, падшие – лишь следствие этого…
– Дорогой, ты же сам упрекал меня в излишней расточительности! – напомнила девушка. – Потроха дешевы и питательны!
– Что влекло ее к этим людям? – спросил старший инспектор Моран и попытался взять дирижерскую палочку с края стола, но та застыла в воске. – Что их всех объединяло, констебль? Как думаете?
– Меньше наследников, меньше грызни за трон, – возразил Ле Брен, промокая платочком вспотевшую шею.
– А господин реалист не желает заплатить за патроны из полученной сотни?
– Сволочь! – крикнул я вдогонку и поперхнулся лившейся с потолка водой.
– А еще тебе не нравятся большие скопления людей, – напомнил приятель. – С чего тогда тебя потянуло на ипподром?
Я задергался, лихорадочно высвобождая левую руку, но мог бы и не суетиться – из-за ящиков вышел растрепанный леперекон.
Мой талант позволял обращать против людей их собственные страхи, но сейчас я решил целиком и полностью положиться на благоразумие вызванных графом слуг.
– Выходит, мне еще повезло, – усмехнулся он. – Я-то Ле Брену сразу все рассказал.
В полиции метрополии было никак не меньше двух дюжин старших инспекторов, и о господине Моране мне раньше слышать не доводилось. Главой сыскной полиции являлся Морис Ле Брен, и если кто и должен был …
– Не совсем обычного, но в целом – да, – подтвердил я и многозначительно откашлялся.
Оторванную руку выкинул в первый попавшийся канализационный люк.
– Это же хорошо, нет? – хмыкнул я и вышел на улицу, не дожидаясь ответа.
Взяв с полки щетку и жестянку зубного порошка, я избавился от неприятного привкуса во рту, прямо в ванной комнате оделся и вернулся к наводившему в спальне порядок дворецкому уже при полном параде.
– Холодно, – ответила девушка, но сразу обернулась и уточнила: – Там – это где? Что ты имеешь в виду, Лео?
– У нас был приказ инспектора, – напомнил я.
Констебль досадливо поморщился, поднялся по лестнице и протянул руку.
– Вкусно, – и тут же расплылась в ехидной улыбке: – А есть со вкусом крови?
– Констебль, что вас так развеселило? Вам неизвестно значение слова «механист»?
Пригибаясь, чтобы не попасть под шальной рикошет, я пересек кабинет, ухватил медную ручку и с проклятьем отдернул ладонь. Перчатка уберегла пальцы от ожога, но нагрелся металл как-то слишком уж сильн…
– Именно так, – подтвердил я. – До хранилища грабители добраться не успели, не переживай.
– Сколько человек на твоей совести, а? – спросила она. – Сколько душ ты загубил, Лео?
– Сиди и не дергайся, – приказал констебль; в ответ раздалось позвякивание горлышка графина о край граненого стакан.
– О подкопе? – выдохнул я, сотрясаясь в ознобе. – Ах, о подкопе! Так дело в этом…
Моложавый продавец ненадолго задумался, затем отпер один из шкафчиков и достал одноствольное ружье со скобой Генри.
– С каких это пор твои кошмары отвешивают мне шлепки? – нахмурилась Елизавета-Мария, но сразу улыбнулась: – Лео, неужели это твое тайное желание?
Отбросив смятую визитку, я посмотрел на дворецкого и покачал головой.
– Смирись, – пожала плечами Кира. – Твой талант будет моим, хочется тебе того или нет. Не бойся, все случится быстро…
Я взглянул на хронометр и повесил котелок и плащ на свободный крючок вешалки. Потом уселся за стол у окна, откуда просматривался весь перекресток, и задумался, что заказать.
– Я в порядке! – отмахнулся тот, поставил бокал на пол и сцепил пальцы. – Это все весна, будь она неладна. Жара. Солнце. Дни все длиннее, светает раньше, темнеет позже. Я как в тюрьме здесь! Если бы …
– Не утаил, – возразил я, поправляя очки, – а изъял в целях осуществления следственных мероприятий.
Вопрос собеседника угодил в цель. Неожиданно я вспомнил о тех, кто наслаждался пытками, убийствами и поеданием человечины. Кто мог оборачиваться зверем и двигаться столь стремительно, что обычный чел…
Слесаркой именовался обширный район фабричной окраины, где работали и кустари-одиночки, и целые артели.
– Сойдет, – кивнул констебль и предупредил портье: – Чтоб без фокусов. Понял?
В одном из газетных киосков я накупил свежей прессы, затем поймал свободный экипаж и велел ехать на окраину, заселенную выходцами из Восточной Европы. Извозчик затребовал плату вперед и только после …
В этот момент оркестр на импровизированной сцене заиграл новую мелодию, Роберт и Елизавета-Мария присоединились к танцующим парочкам, а я вновь направился к фуршетным столам, старательно обходя при э…
– Обязательно, – пообещал я и зашагал в коляске.
Когда выбрались из лаза в подвал цирюльни, Рамон Миро с оружием на изготовку стоял у противоположной стены, контролируя одновременно и пролом, и задержанного.
Елизавета-Мария подперла голову рукой и посмотрела на меня с нескрываемым интересом. Алые тени в ее глазах понемногу начали рассеиваться.
– Из-за упущенного суккуба? – продемонстрировал хозяин кабинета свою осведомленность и вновь откинулся на спинку кресла. – Почему же тогда он не взял констебля Миро? Он ведь не был зол на него? Или б…
– Неважно, – расплылся я в беспечной улыбке. – Предъявляйте обвинение, этот разговор меня уже утомил.
– Не собираешься танцевать? – удивилась Елизавета-Мария. – Послушай, какая музыка!
Наш участок располагался на отшибе; с двух сторон он обрывался крутым склоном, с третьей шелестела листьями небольшая рощица. Уж не знаю, намеренно дед выбрал столь уединенное место или нет, но сосед…
– Вы родственники, – продолжал гнуть свою линию Рамон Миро. – Твой дядя, приехал из Нового Света и пропал. А лучше не дядя, а кузен. Это звучит более правдоподобно.
– Только тихо! – вновь предупредил Роберт Уайт, когда я убрал пистолет в кобуру и просунул в щель между полотном и косяком прихваченный с собой ломик.
Слуга побелел, словно мел, и опрометью выскочил из кабинета. Я покрутил головой, хрустнув шейными позвонками, а когда прошла ломота в глазах, предупредил дядю, уже занесшего ладонь над кнопкой звонка.
Погони не было, но в безопасности я себя почувствовал лишь в мертвом саду. Проклятие обожгло легким касанием, но теперь оно вызвало не привычный озноб, а вздох облегчения.
– Какие могут быть шутки? – вздохнул я и уставился в потолок.