Констебль досадливо поморщился, поднялся по лестнице и протянул руку.
Здесь не всегда располагался ипподром – некогда песок арены обагряла кровь гладиаторов, а лошадиные бега стали устраивать, лишь когда тогдашним властителям города наскучило зрелище убивавших друг друга людей, животных и инфернальных химер. Впоследствии амфитеатр намеревались перестроить в крепость, но дело так и не сдвинулось с мертвой точки; да и не нашлось врага, способного угрожать столице всемогущей Второй Империи.
Но я понимал, я все понимал. И понимание это угнездилось в груди колючим обломком льда. Мне не хотелось слышать то, что собирался сказать инспектор дальше.
– Потрясающее место, – сказала Елизавета-Мария, опершись на мою руку и выбираясь из коляски. – Отсюда хорошо видна мимолетность бытия.
– Я, право, не предвидел особых осложнений, – пожал он плечами. – И в самом деле, Лео! С тобой ведь не случилось ничего плохого, так?
– Это вы, Роберт, вынуждаете меня. Я ведь вполне могу вообразить вашу безвременную кончину!