И вместе с тем – тупик. Я и понятия не имел, что именно было целью грабителей. Единственной зацепкой по-прежнему оставался броневик.
Когда вернулся отправленный за картой паренек, я на радостях оставил ему всю сдачу до последнего сантима – сразу пожалел, но было уже поздно, развернул на столе огромное бумажное полотнище и принялся отмечать предполагаемый маршрут броневика с указанием ключевых точек и времени, когда он был там замечен. Сыщики, которые вели предварительное дознание, проделали огромную работу и даже не поленились привести к общему знаменателю показания часов всех свидетелей, но вычерчивать маршрут на карте нужным не посчитали. Оно и неудивительно – на тот момент самоходная коляска уже покоилась на дне.
Слова приятеля звучали разумно, и я в задумчивости оглянулся на освещенную фонарем вывеску мадьярской харчевни. Вокруг этого светлого пятна сгустился мрак; редко-редко меж ставен или неплотно задернутых штор выбивались лучики света. Округа словно вымерла.
– Сколько человек на твоей совести, а? – спросила она. – Сколько душ ты загубил, Лео?
– Не утаил, – возразил я, поправляя очки, – а изъял в целях осуществления следственных мероприятий.
Разговор совершенно точно предстоял не из легких, и меньше всего хотелось вконец разругаться с родней из-за какой-нибудь неподобающей выходки суккуба.