Все цитаты из книги «Хроники Ордена Церберов»
Дар Ока, выпестованный годами обучения и приученный замечать направленное на хозяйку внимания, выхватил эту фразу из гомона голосов в трапезной.
— Никто не хочет, да кого ж перерождение спрашивает? — поддакнул Солнышко.
— По двору куры метались. К вечеру приличные куры на насест садятся.
Я согласна кивнула: голос Илиана думать мешал не больше, чем привычная вредность Коряжки.
— Почему? — спокойно, даже равнодушно спросил он после паузы.
— Ну да, ну да, — пробормотал Хелайос вложив в это согласие все, что он думает о церберском долге.
— Предыдущему напарнику ты это тоже говорил?
Составим с Солнышком расписание, будем по очереди хахалей в комнату таскать!
— Танис. На тебя была направлена магическая атака.
Я шумно, со стоном выдохнула и от ощущения тяжести, и от удовольствия, которое испытываешь от прикосновения кожа-к-коже, и от того, что мужские губы теперь захватили в плен грудь… мне снова был виден…
— Давно в болотах была? — деловито уточнил Солнышко, вгоняя клинок в ножны.
В общем, ничего сложного: я и так не собиралась выпускать Солнышко из рук...
К вопросу ответственности за свое слово я отнеслась серьезно (я всегда отношусь к ответственности серьезно, если не удается ее избежать).
— Обладает ярким даром с выраженным уклоном в чувствительность восприятия. Потенциально — сильное Око. Но при этом наглая, неуживчивая и безрассудная…
А взглянуть и впрямь было на что: алые, багряные, медные-красные древесные кроны выметнулись вверх, колыхались небывалым морем на летнем ветерке.
— Извини, — я развел руками. — Не могу выбирать себе спутницу жизни как кобылу.
— Тьфу, дура! Ладно, спи уже. Я первый покараулю…
И не злился, нет. Я чуяла его хмельную радость, такую же точно, что и моя.
Слова, заветные, знакомые, сами собой встали в памяти, выстроились в ряд, зазудели на кончике языка.
Он перекинул бессознательное тело через седло, закрепил там, а потом подошел к моей лошади и вскочил в седло вместе со мной, прицепил повод “вьючной” к луке и отобрал поводья.
— Я сомневаюсь, что она знает слово "последствия", ваше сиятельство. Два дня назад почтенная Танис Болотная добровольно вызвалась стать приманкой для чудовищного змея. Ему было не меньше ста лет по …
— Потому что чудовищный сон! — пояснила я очевидное.
— За что ты свела с ума почтенного Торна Зербуса?
И если уж я и сниму знакомые и любимые с детства обереги и знаки, то только потому, что сама захотела, а не из-за тыкавших пальцев.
Знакомые истертые ступени, знакомый кабинет — в нем нет выверенного порядка прошлого Великого аргуса Таддеуса, но и хаоса аргуса Эстона тоже нет, а еще в нем преобладают алые, закатные краски. Мне н…
— Слушай, а это правда, что ты за Илиана замуж выходишь? Мне Гемос сказал, а он от Аима слышал.
Кусочки расколотой фрески вдруг начали выстраиваться в картину, которая была удивительно похожа на правду.
— Я обеззаразил рану и остановил кровь. Но тебе все равно нужна помощь нормального целителя, — губ коснулся холодный бок склянки, и я послушно выпила то, что мне давали. И еще.
— ...что проклятие имеет накопительный эффект, и нужно его, подальше от беды, время от времени разряжать. То-то акропольский целитель обрадуется: будет у него теперь неисчерпаемый источник яда!
— Навары? При чем тут?.. — задумался. И неожиданно заулыбался.
Ведьмовство отозвалось неохотно: я почти забыла за эти годы, как это, быть ведьмой.
Мы сплотились практически спиной к спине, насколько это позволяло бесчувственное тело Навары, зачарованный меч бессмысленно рубил зеленый туман, рассекая в нем только быстро затягивающиеся полосы, не…
— Придется тебе, ради доброго имени Ордена, не только нос под кулак подставить, но и в бочке с пивом искупаться!
Привалом встали незадолго до сумерек — и Камень, не вмешиваясь, наблюдал, как я обхожу кругом выбранное для ночлега место, оглядывая кусты, траву и деревья сквозь зелень заклинаний, проверяя на прим…
Коряжка возбужденно, тоненько заржал, прядая ушами.
— Но, я признаюсь, давая согласие, я руководствовался не только этим. Эта таинственным образом всплывшая книга дает пищу для размышлений. А теперь Илиан снова собирается в Бирн. Есть ощущение, что эт…
Когда языки сплетаются и толкаются, когда тело вьется само, сладко потираясь о того, чьи руки стискивают стальным кольцом.
Аглеа страдала. Воспитание, чувство собственного достоинства и присутствие старших, перед которыми следовало проявить себя во всей красе, особенно — на фоне, требовало от нее изысканных манер и безуп…
Шарик внутри замер на миг, возмущенный таким коварством — а затем сорвался с места, чертя новую вязь. Некоторое время мы оба всматривались в узор, я — восхищенно, аргус — осмысленно.
Потому что почти сразу меня окружили другие церберы, снова хлопали, совали в руки кружку, отмечали удачные движения, расспрашивали про Хорвусовского змея, и русалок, и…
— Ты нарушила запрет, не удосужившись подумать о последствиях.
Я не отступлюсь и не уступлю, и не тварь сегодня сожрет меня — а я ее!
На поиск змеиная шкурка не откликалась, магической составляющей, которую мог бы обнаружить “взор цербера”, тоже не имела, вот и оставалось искать старыми дедовским способом…
— Хватит, Илиан! — раздраженно рыкнул аргус Эстон. — Я долго тебе потакал, но с меня довольно! Больше ты без напарника из Кремоса не выйдешь!
— Да, Талика, да, девочка моя! Не сам твой Джонас под обвалившийся штабель бревен угодил! Никто и не заподозрил, что не один он там был… А за Питером пришлось аж до Пожоги прогуляться. Ну да ничего …
Стоит ли верить ничем не подтвержденным ощущениям, если заклинания, проверенные что церберами, что ведьмами, ничего не отыскали?
Попасть в Очи ордена Церберов сложнее — чувствительность встречается реже прямой силы, поэтому иногда особенно сильные Очи выходят в дозор с двумя Клыками, один из которых, в первую очередь, бережет …
Ну, наконец-то! Наверное, он просто хотел проводить меня до Логова, а теперь, когда до него рукой подать, он скажет, что на этом спасибо и прощай. А я смогу уже не терзаться и все рассказать Великому…
Магистр Эллина Агорская дернула веком и решила, что звезды таки сложили приличную фигуру.
Осторожно, стараясь не насторожить неизвестного наблюдателя (и известного напарника), я коснулась силы. Я закрыла глаза — а когда открыла их, мир, скудно освещенный месяцем, окрасился во все цвета з…
Я же здесь вместе с хозяйским сыном, верно?
Засранца двуногого поблизости не наблюдалось.
Ну-ну. Конечно. А может, чудовище обожралось человечины и само издохло от несварения, и нам останется только отчекрыжить ему голову — дабы предъявить почтенному господину Атамусу…
— Но если ты еще раз полезешь вперед, когда я говорю тебе остановиться, то я тебя лично закопаю, чтобы была хоть какая-то гарантия того, что ты останешься там, где тебе сказали.
А я все медлила, бездарно упуская мгновения и тратя силы.
Сила пела в груди, сталь пела в руках — больше ничего не имело значения.
Пенилось пиво в деревянных кружках, одурительно пахла закусь.
От легким движением руки взваленного на меня груза ответственности, меня аж слегка к земле пригнуло.
Серые глаза напарника смотрели на меня так прямо, будто хотели пронзить насквозь, как стрела.
И, отсалютовав мне мечом, волком наскочил на расслабившегося Владиса.
Легенда была расплывчатой и не давала по сути никаких точных указаний кроме того, что это возможно.
Я цокнула языком — и щелкнула ногтем по боку Плясуньи. Оружие отозвалось тихим, на грани слышимости звоном: не жалей, всё вышло, как вышло, и теперь мы есть друг у друга.
Моей жертве совсем не нравится быть жертвой, и тяжелый кулак был тому намеком — вот только не дошел до меня ни намек, ни кулак, руку вырвать он тоже не сумел, а вот я сумела подшагнуть ему за спину …
Ничего! Не сработала провокация — другое что-то подберем.
— Вот-вот! Из-за этого всё и случилось! Из-за вашей вампирской жадности! Вам же не людей от твари спасти нужно — а чего бы ценного с нее надрать! Про то, что церберы Лагоса вампиршу добыли, весь ак…
...а как бы я поступила, доведись мне оказаться на ее месте? Приди орден за теткой Каримой? Пусть и не родные мы с ней по крови, но она — семья мне, и что бы я делала, знай я, что нет за ней вины? А …
— Около двух месяцев назад в окрестностях Лагоса обнаружили обескровленное тело с характерными признаками: след прокуса на шее, в районе сонной артерии, в виде двух проколов, отсутствие иных поврежд…
“Ты тоже, ведьма!” — бубнило подсознание.
Когда-то я знал больше об этой карте. Но потом забыл.
Я не сдержала смешок: уж что-что, а доводить до драки даже самых спокойных людей Солнышком мое каменное умеет.
— Про книгу? Конечно, — кивнул Илиан, — так ведь, матушка?
Логово возникло на горизонте пятью своими башнями: Сторожевой, Погодной, Алхимической, Мастеровой и башней Наставников, как когтистая лапа, что пытается цапнуть недоступное небо предгорий, и я подбод…
— Хреновое. Хреновое Око! Поэтому, потеряв тебя из виду, решила, что тебя сожрали, и поскакала в Кремос, за подмогой!
Однако последнее время у меня начало складываться впечатление, что кое-кто другой зато свои серьезные обязанности (обязательства!) выполнять не очень-то собирается. Возможно, конечно, этому кому-то т…
Косы я плела ночные, свободные, и не удивлюсь, если к утру все бусины спрячутся в волосах — да и пусть. Я не для красоты это делала.
Я себе там, раненая, не пойми что навыдумывала.
— Танис, а ты в курсе, что ты оказывается красивая-а… у тебя такие… такие… — он обшарил мою фигуру слегка расфокусированным взглядом, — глаза!
А вот когда он отказался показывать, на что способен сам — поняла.
Надеясь, что она не ожидает моего броска.
И я ускоряю движение ладонью, сжимаю сильнее.
Но как-то не готова я была к такому виду вот так вот прям с дороги да в глаз.
Провела рукой по лицу — и ощутила ладонью испарину. Да уж…
— И что, у тебя были поводы думать, что они правы в своих опасениях? — задала я вопрос прямо в лоб.
— Ну и отблагодарила она меня, да только до конца так и не отправилась, в море ей было уже не выжить, да и тяжелая стала, я и сказал — ну куда ты пузатая поплывешь? Так и остались жить… а она чем дал…
Земля упруго толкалась в ноги, когда я, взяв разгон, неслась со скоростью Коряжки, поднявшегося в галоп, туда, где ждало меня спасение, туша змеи неслась за мной, извиваясь и заставляя дрожать ковер …
— И на чем же основывается подобная уверенность, почтенная Танис? — острый взгляд метнулся в мою сторону.
— Тварь вылезла не из Ордена, а из Лагоса. Мы вообще из другого акрополя. Если хотите, можете изложить свои претензии Великому аргусу. Возможно, он учтет ваши пожелания и отзовет присутствие Ордена и…
Стойка сменялась атакой, атака перетекала в контратаку, удары чередовались с блоками сперва плавно, тягуче, потом все быстрее: мышцы и связки разогревались, деревянное со сна тело восстанавливало под…
Тварь и впрямь оказалась похожа на змею — с шипами, которыми поросла чешуя вдоль спины и на капюшоне, с красными глазами, но змею.
Ну… не знаю-не знаю, как там на самом деле, но чуйка мне шептала, что этот тоже не из доверчивых.
Высокие стены, сложенные из темно-серого местного гранита, ворота, на которых по обыкновению дежурил кто-то из провинившихся щенков, и мощенный булыжником двор — все было таким знакомым, таким… родн…
Волна возмущения от наблюдателя оформилась в отчетливое: “Hо не угробил же!”.
— Ты ненормальная, — серьезно сообщил он мне, не вырываясь и терпеливо выдерживая разглядывания.
...и я улетела с обрыва на ослепительно-белых крыльях, чтобы взорваться и рассыпаться искрами.
Напарник не поднял меня на смех. Наоборот, его внимательный взгляд будто попытался высверлить во мне дыру и посмотреть, что у меня в голове.
Меня слегка потряхивало. Его, кажется тоже.
Залаяла собака, выскочив из конуры — и я многоопытно отпихнула локтем благодушную рыжую морду, тут же потянувшуюся обнюхать местного кабыздоха.
— Это старое, — кисло подтвердила я. — Еще до ордена было. Меня не любят змеи.
Металл ударил о когти с отвратительным скрежетом.
Очень хотелось закрыть лицо ладонью, но я как раз навьючивал мешок на буланую кобылу.
Конские яблоки и разбитая копытами трава внятно говорили, что мы не заблудились и вышли куда нужно — церберы тут были. Но почему-то решили не дожидаться нас тут, а отойти подальше.
Мне показалось, или в его взгляде мелькнуло уважение?
Нет, тогда было еще не хорошо — вот сейчас хорошо.
Он повернул голову, заметил меня. Уголки губ дрогнули в улыбке, и я машинально улыбнулась в ответ. И почувствовала как стянуло от этого правую щеку. Я коснулась ее пальцами — ожог от вражеского закли…
— Я просто хочу знать, надежный ли мне достался напарник! — возмутилась я
— Танис, позволь тебе представить мою матушку, графиню Бирнийскую, леди Дайону, и мою невестку, леди Аглеа, — перехватил я инициативу. — Миледи матушка, леди — это моя напарница, Око ордена Цербе…
Все изменилось внезапно: вот только что окружающая местность, которую я уже привычно и без усилий прочесывала поиском, не таила в себе никаких сюрпризов, и я ждала, что ответит на мой вопрос Камень —…
Оскалив клыки, те самые, которые мастерски скрывал вампир, я зарычала и куснула напарника за плечо — ну а чего он такой красивый тут лежит? Пусть даже и с разбитым носом, и с фонарем под глазом...
Ринко милосерден: он дождался, пока я поставлю кружку. Скажи он мне это, пока я пил — у меня бы пиво пошло носом. А так ничего, только мясом поперхнулся.
Ничего. Ничего, сейчас всё пройдет. Вдох — вы-ы-ыдох. Вдох — вы-ы-ыдох…
У него тут такое чудо остывает, а он шарахается только Ведающий Тропы знает где.
Вампир сделал вид, что не услышал слов Илиана про шанс.
Мы использовали все исцеляющие, что у нас были — те, что выдали Гемосу и Наваре рыжий потратил еще раньше. Но этого оказалось мало.
Новость о жертвоприношении, божественной силе и необходимости наведаться в Закатный лес, чтобы со всем этим разобраться Илиан встретил на удивление спокойно.
Я молча кивнул, подтверждая, что всё верно: дети — источник огромной жизненной силы, и твари, охотящиеся на детей прирастают быстро. Лучше уж десять раз поехать на вызов и вытянуть пустышку, чем один…
Я только хмыкнула: картина рисовалась жутковатая.
Глаз, размером с мою голову, в котором каким-то чудом умещалась целая вселенная, смотрел на меня, не мигая. От него очень сложно было оторвать взгляд, я смотрела и смотрела, как зачарованная, но все …
И обманный маневр удался на славу. Зацепившись за что-то пяткой и одновременно отклоняясь назад, я не удержала равновесия, рухнула на спину, и едва успела перекатиться — когти взрыли укатанную сельск…
Я дождалась, пока вода почти совсем остынет, вымылась – с чувством, с толком, с расстановкой, промыла волосы до скрипа, ополоснулась из приготовленной рядом бадьи с чистой водой и с некоторым сожален…
У меня внутри остро екнуло, просто от самого вида — сосредоточенное лицо, стиснутые зубы, напряженная фигура…
Камень и Гранит смотрели на нас с совершенно одинаковым неодобрением на одинаково породистых мордах: идеально выезженный тильзирец никогда бы себе такого не позволил. А потому гнедой с золотистым ед…
Но везение — везением, а к целителю ее в Бирне загнать все равно нужно будет.
Да. А еще ему в уши кукует “ночная кукушка”. Для нее на кону стоит будущее ее детей. Кем им быть в этой жизни — и так просто она не уймется.
У церберов на плотскую любовь запрета нет: это семью двенадцать лет заводить не моги, а любиться — любись, лишь бы службе помехой не стало.
— Твой Камень, оказывается, графский сын. И не какой-нибудь там пятый, — Терек кивнул в сторону Дема, который как раз и был пятым сыном мелкого дворянина. — А первый наследник, и до того, как вс…
Тебе бы Плясуньей обидчику в зубы сунуть, да и забыть...
Удара и движения Ринко мне было не видно, ну и плевать — главное, что тварь их оценила в полной мере.
Замена оказалась весьма заманчивой, и я согласилась.
Последние дни, после той самой пьянки, Солнышко был натуральным солнышком. В меру язвителен, в меру мил. Днем гонял меня в хвост и в гриву, а ночью… скажем, если наблюдатель и приходил, я была либо с…
— Танис, — весомо позвал Илиан, верно, заметивший перемену в моем настроении.
— Ну доехали мы до Белой Горки. Я глазами зыркал, и дядька Пух велел, чтобы я местных расспрашивал, — рассказывал Терек про свой первый дозор в роли настоящего цербера. — А что там расспрашивать,…
Я вот в глубине души та еще змеищща, и ничего…
— У меня нет сил, а ты здоровый лось, — невозмутимо пояснила она. — Я тебе это потом припомню.
Если тот, кто ищет себе места под рукой ордена, зажжет меньше семи шаров (их еще зовут звездами) — цербером ему не быть, пусть даже других желающих на и совсем не будет.
— Да, прости, — покаялся братец. — В юности мы постоянно прятались от наставников на смотровой башне. Могли проводить там часы.
А жаль: я надеялся, что она либо стушуется, либо полезет в драку…
Я сочувственно посмотрела на Рыскача: в Логове на ворота тоже ставили провинившихся, орден Церберов воюет не с людьми, а чудовища не приходят в орденские акрополи. Скучное, бессмысленное задание, кот…
Рубашка улетела на гвоздь, и я прикоснулась к себе ладонями. Проскользила от ключиц ниже, погладила, легонько сжала грудь.
Если я не возьму ее с собой, она пойдет к магистрам?
— Вот он и задал стрекача домой, от греха подальше, — согласился со мной стражник.- Мамке все рассказал, а она уж стражу звать велела. Я там был, господа церберы, меня к вам и приставили потому чт…
— Это ведь не всё, верно? — и вопроса в его вопросе было куда меньше, чем уверенности. — Такое раньше уже было? Ты поэтому спрашивала, может ли Око почувствовать наблюдение, но не определить наблюд…
Сердце колотилось в ушах, и я медленно, плавно вдыхала и выдыхала. Как учили нас наставники на медитациях.
Тут-то я и задумалась: а что — как? По всему выходило — ничего. Не станет он, пока мы с обозом идем, мне пакости делать… Да и все равно, где в следующий раз Солнышко взбрыкнет, мне не угадать, а на…
Винные пары снова ударили в голову, веселье взыграло в крови. Аим сопротивлялся, но недолго. И мы плясали и хохотали, как будто нам снова по шестнадцать лет, и нас только-только приняли в Логове, и с…
Тильзирский жеребчик стоил состояние, второго такого не было во всем графстве, но отец, делая роскошный подарок вновь обретенному сыну, рассчитывал, что производитель таких кровей здорово улучшит мес…
А чары полетели искрящейся, видной только в магическом зрении зеленой волной, разворачиваясь так далеко, как мне бы ни за что не удалось дотянуться. Накрыли собой весь болотный язык позади и кусок ле…
— Приятелям я тогда соврал, что никуда не ходил. Они-то посмеялись и домой ушли, а я в акрополе остался. Повертелся среди церберов там-сям, здесь подал, там перетаскал — тут послушал, там спросил… …
Сказать по совести — в Логове библиотека была куда как богаче. Но туда не первый десяток лет свозили всё, что удавалось найти ценного в странствиях Клыки и Очи. А еще при каждом акрополе обретались …
Сдержалась: подозреваю, он был бы этому только рад — если не этого как раз и добивался. Вряд ли он забыл тот лабораторный стол, на котором встретил свою “матушку”. Смерть от Плясуньи станет для него…
— Неладное обнаружили, потому что Шелест, лесник господина нашего графа Ирийского, в положенных день в город не явился. Он так-то бирюк бирюком, но в начале каждой недели в Хорвус наведывался — за …
Камень глядел, как завороженный. Я делала вид, что не замечаю и что мне не приятно.
Я села, подтянув к груди колени и отчаянно закусила губу.
Кажется, это Солнышко тащил меня на руках.
И почему мне показалось, что вторая часть сообщения была даже важнее, чем первая?..
Танис покраснела (Танис! Покраснела!), вывернулась из моей ладони и скатилась вниз с такой скоростью, будто ее тут и не было.
Чужое внимание ощущалось снова. На этот раз — заинтересованное, любопытное.
Вышибала у двери подобрался, встав так, чтобы держать этот стол перед глазами.
Наемник ухмыльнулся, нахально прогулялся по мне взглядом сперва сверху вниз, потом снизу вверх, и — послушно отсчитал требуемое.
— А вот и нет, — она все же приложила усилия и заняла вертикальное положение, прямо на мне, не делая попытки разомкнуть тел.
Тетка Карима поглядывала на моё шебуршение искоса, поджав губы.
— Она не сломила мое сопротивление, — вынужденно признал я. — Она его просто игнорирует.
И когда Танис послушно приподнялась надо мной, позволяя одеться — рывком подхватился с земли и сгреб козу в охапку.
Глава Кремоса подошел к манившему меня с самого начала разговора столу-артефакту, жестом показал, чтобы я стала рядом, и провел рукой над круглой столешницей, силой дара выровняв песок.
— Ты тоже будешь требовать другого напарника? — кисло поинтересовался аргус Эстон, когда дверь в его кабинет снова закрылась, оставив меня внутри, а Илиана — снаружи.
Деловито растянула горловину одного из них, безошибочно найдя овес, зачерпнула и в ладонях поднесла ближайшей вьючной.
Я задумчиво подула, и теплый воздух вырвался серебрящимся в лунном свете облачком пара. И правда — морозные. Осень ведь уже.
И с чего я вообще решила, что у него с Наваррой было что-то кроме одной ночи?
Рухнула лицом в подушку, как был, и, уже засыпая, со злорадством отметила, что гогот так и не возобновился.
Я посплю, поправлюсь и приму решение на свежую голову.
Я положил ладонь на тонкую щиколотку и рука сама собой поползла вверх – икры, коленка, шелковая кожа бедра…
Отряд, прислушиваясь к разговору, подтягивался ближе.
— Такое… — лежащая на моей спине рука, медленно сползла вниз, со вкусом обхватила и сжала ягодицу. Помнится, Дейреку за подобное прилетело по самое не горюй… — Ты имей в виду, что он в том числе и по…
И вроде бы я все время смотрел на него, взгляда не отводил и даже не моргал — но на месте лошади снова была коряга, а я так и не заметил, как это случилось…
А то, что посылать импульс за импульсом чуть сложнее — так ничего, не переломлюсь.
Поддавшись порыву, я коснулась ладонью одного ствола, провела по нему. Странный, и гладкий, и шероховатый, как будто бархатистый. И теплый.
Да и в конце концов, от чего тут отказываться? Красивый, сильный, здоровый (иногда чересчур даже!) мужик с прекрасным чувством юмора и достаточным терпением для того, чтобы выносить мой нежный характ…
Могу я накручиваться только потому, что перед делом Илиан рассказал мне о том, что верхушка Ордена (да и он сам) до сих пор опасаются, что с ним что-то нечисто?
Теперь я видела и танцующее пламя в костре, и охранников, треплющихся неподалеку, и поставленные в круг телеги, под которыми спали возницы...
Он был твердый, теплый. На ощупь как человек, и пах, как человек.
Солнышко кивнул. Лицо у него сделалось такое… вроде бы и равнодушное, но если бы он так глядел на меня, я бы подобралась и насторожилась.
Розово-туманный рассвет мы встретили в пути, а когда солнце взошло как следует — уже были на месте.
— Дай пройти, Танис, — раздалось у меня над ухом, и от этого голоса я едва не подпрыгнула. Обернулась и с изумлением уставилась на Солнышко. Он что, все это время так и стоял прямо за моей спиной, по…
С трудом поднявшись, я пошире расставила ноги для устойчивости, стерла рукавом кровь из-под носа и потянулась к дару.
Я проводила его невольным завистливым взглядом: наверняка, сладкий! Принюхался — так и есть. С малиной.
— Я бы на её месте Торна била насмерть... Но тогда питаться бы уже не стала: кормление след оставляет характерный, по нему орден меня быстро вычислил бы. А утопить — утопить-то много кто может.
Ох, Танис, не из-за проклятья бабка Карима тебя с болот выгнала, ой, не из-за проклятья — а потому что от дурней в учениках избавляться нужно вовремя!
— Не то чтобы “давно”... Но вот чтобы своими ножками, а не конскими — это да, года три-четыре уж, как мне разрешили не спешиваться.
— Он от этого такой прожорливый? — спросила Гроза, уже сидя верхом и сжимая поводья своего коня и вьючной.
Я потянулась к дару, раскинула его вокруг, дотянулась до Торна Зербуса. След взялся легко: русалка явно была молодой и неопытной, иначе постаралась бы хоть-как то его спрятать.
А что, всё верно: грудастая сбежала, зачем ему теперь две подушки?
Она почуяла меня, обернулась — толстая коса, сверкнув бусинами, сползла с плеча на спину — увидела пустые (без мешка!) руки и смешно, с досадой, наморщила нос.
Она оказалась неплохим магом, моя будущая свекровь. Не сильным, но весьма умелым. И вопреки ожиданиям многих, вдали от Бирна и столицы не заскучала и не зачахла, а всерьез отдалась этому своему увлеч…
— Но и сами без дела не сидели, — продолжал тем временем староста. — Лес прочесывали, рыбаки ниже по реке с бреднями прошлись.
Этот столик, от которого тянуло силой так, что ломило зубы, властвовал в комнате, притягивая взгляд: столешница, накрытая цельным куском стекла, таким прозрачным, ровным и чистым, каких я до того не …
Поцелуй, пусть и односторонний, был упоительным: сердце грохотало барабаном, в голове звенело и плыло, а я упивалась собственной наглостью — и поцелуем, как будто не было на свете больше ничего, кро…
Дочитав, я неторопливо свернул свиток обратно.
Мужик еще гневно сопел, а вот воодушевление расправы, нарисовавшееся на других лицах схлынуло — Илиан знал куда бить. Ошибки-ошибками, но никому не хочется остаться без орденской защиты.
— За твое возвращение! — он отсалютовал мне, сделал глоток и довольно зажмурился.
И я ухнула в поцелуй, как в поединок не жизнь, а насмерть.
— Да брось! — Хелайос взглянул на меня неверяще. — Я понимаю, позлить отца, в конце концов, я согласен, нет ничего приятного в том, что тебя просят отказаться от титула, — он тут же вскинул руки: — В…
Камень, сощурившись, оглянулся на мой смешок, и я из уважения к его старшинству сделала вид, что смеялся кто-то другой, но не я, нет!
— Погоди, не сердись! Ну, пошутил неудачно, бывает!
Протянул мне пирожок — и я благодарно вгрызлась в сдобу, чуя, как пышное тесто и творожная с изюмом начинка утешают мои тревоги.
Во сне Танис снова казалась моложе. Даже беззащитнее как-то.
— Нет, меня всё устраивает: сиськи, задница…
— А если бы кто-то не вел себя как полный говнюк, то не пришлось бы меня пороть!
А дальше что? Как гулящую жену, за косы таскать будет? А не хрена ли ему?!
Действительно не понимал, чем вызван мой отказ? Просто хотел услышать, какие я приведу доводы?
Предам как мужчина — она просто закроет между нами эту дверь.
— Что твой конь умеет прятаться за мороком.
— Случайно, известно. Меня просили на него взглянуть, в числе прочих коллег, но помочь ему, увы, я ничем не смог — его голова была куда хуже, чем у многих ваших достойных соратников по ордену, из т…
Обида снова стиснула сердце и тесно переплелась с отчаянием.
Вот, волей ордена, и был возведен в их глуши акрополь для защиты торговых путей.
Кони ждали нас там, где мы их оставили — поодаль от хутора, возле омута, в котором (как выяснилось) любили плескаться морские девы.
Я хмуро посмотрел в спину Танис, пока та степенно беседовала с возницей.
Мне — так очень хотелось ухватиться. Только я не знала, за что: за вожжи ли, за голову?
Солнышко на стене был юн — лет восемнадцати, не более. Красив, тонок, длинноволос.
— Воздействия не вижу, — заявил он, после сосредоточенного изучения. — Силовые потоки в порядке, разрывов или узлов нет. Энергетический каркас на загляденье, очень устойчивая структура. На тебя, Т…
— Но размяться-то мне с ней можно! Вот завтра на утренней тренировке и верну в разум щеночка, погоняю как следует!
А теперь стал чужим — чужих не посвящают в тайны семейных артефактов.
— Танис Болотная! Поступаешь в пару к Илиану Камню.
Куда идти и как найти — вопрос второстепенный и несущественный!
Мы подъехали к Закатному лесу как-то буднично.
— Пока срочных донесений нет, отдохнете пару-тройку дней малыми дозорами. Можешь быть свободен.
Смешок аргуса Эстона прозвучал исключительно ехидно.
Погладив воздух над жестким переплетом, я убедилась, что ни мощных чар, ни сложных защит на томе нет, и обрадовалась: значит, книга не слишком ценная.
Гемос стоял, сжимая оружие, над Наварой. Я всматривалась в поединок, готовая броситься на помощь, если понадобится.
Злое вдохновение несло меня на своих крыльях, и мне было плевать, что противник сильнее, ловчее. Плевать, что я одна.
Судя по тому, что произошло здесь только что, не то чтобы у меня в здоровом состоянии были шансы. Но не хотелось бы жалко умирать, не оказав даже элементарного сопротивления.
Я рывком натянула поводья, Коряжка замер как вкопанный, будто не лошадь, а кусок льда, меня даже качнуло, хотя я к этому была готова. А вот тильзирец с наездником проскочили мимо.
Голос у соседа оказался хрипловатым со сна.
— Я не ожидала, что вьючные… так. Привыкла к орденским коням, и забыла, что нормальные лошади боятся змей.
Случайные прохожие, и без того редкие, совсем исчезли.
Так что от лестницы я свернула не налево, к комнатам, где нас с Солнышком разместили, а направо — в коридор, в котором располагался, я помню, графский кабинет.
Прижимает, подхватывает под попу, приподнимает… и медленно насаживает на тугую твердую плоть.
Ого! Да он, судя по голосу, взбешен мало не до красных глаз!
Причитания, от которых звенело в ушах: “Дура-дура, ну какая ж дура! Уйди с глаз моих, куда пошла, дура, в глаза мне смотри! Смотри, что наделала!”.
— Это осталось в хижине, когда мы пришли ее зачищать, — счел необходимым уточнить я, что мзда была получена не в обмен на милосердие, а в благодарность за оное.
Солныш… монстр пробормотал себе под нос что-то ругательное. Целительские чары жгли и кололи. Я шипела и бездумно пыталась отстраниться, он одергивал — терпи.
На улице было светлее, на улице было прохладнее. На улице мне дышалось легче, виделось больше — например, что коса у тетки Дарины, жены дядьки Бора, по-ночному растрепана, губы сжаты, а спина прямая…
Утром, сразу после второго колокола, еще до завтрака и тренировки, нас позвали к Ольгерду Жару.
— Ну, давай, — недобро предложила Танис. — Извинюсь!
Она смотрела на меня с тоской и даже болью.
Возле дверей своего кабинета владетельный Архелий недвусмысленно дал Танис понять, что ее присутствие при беседе не предусматривается.
Мне больше не было больно и обидно, как тогда, на алтаре, в момент, когда нож наставника был занесен для того, чтобы пробить мое сердце.
Кончик Плясуньи, направленной на него не дрожал, хотя внутри меня колотило всю.
Острое сожаление царапалось где-то внутри.
Его подружка, прижимая к богатой груди простынь, очумело переводила взгляд с меня на него и обратно.
Мне казалось, я буду зол, но, оказалось, нет.
Вот что значит настоящее братство! Трогательная забота друг о друге в любой ситуации!
Вот и нас в Логове учили: способен почуять — способен найти.
Кайла, округлая и хорошенькая той самой разновидностью броской красоты, что пышно цветет и долго не увядает, так обрадовалась дополнительной обязанности — слов нет.
— Думаю, кабы то мужик был — так спустил бы его под пирс, да и всё, — хмыкнула матушка Элен. — А так — видать, Торни либо волшебницу по заднице шлепнул, либо ведьму за сиську ухватил. Да ты куша…
— Угу, — согласно буркнул Камень. — Никакой. Кроме незнакомого болота, по которому придется бегать. Ты, кстати, не забыла, что тут змей мы не выбили — и они все обязательно приползут на твое прок…
— Слушаю вас, господин Атамус! — склонился он в поклоне.
Тот, первый Илиан, любил брата. Я не испытывал к нему ничего, кроме глухого раздражения. И еще пожалуй азарта. Передо мной снова была тварь. Хитрая, изворотливая тварь, которая хочет меня убить, не г…
— Так с каким ты ко мне делом, Танис Болотная?
Будоражили и воспоминания о незадавшейся (или задавшей, тут как посмотреть…) порке, и мнимая беззащитность, и открытость, а образ Болотной ведьмы в солнечном луче добавлял этой смеси восприятий особу…
И теперь я восседала за семейным столом на почетном месте, гордо расправив плечи и вздернув подбородок — пусть любуются!
А ведь она, верно, знала, как отличилась младшенькая — совсем ведь не удивилась ни вопросу нашему, ни самому появлению!
Я снова кивнула — и только тогда Солнышко пошел… ну, пусть будет, работать.
— Что у вас стряслось? — Танис, бухнушаяся на колени рядом с Наварой с другой стороны, влезла со своим вопросом не ко времени.
Тишина взорвалась одобрительным ревом, закладывающим уши. Застучали ладони, затопали сапоги.
— Говорю, чему радуешься, ты-то со мной скакать по болоту будешь! — громче и отчетливее произнесла я.
Место событий, подсвеченной мне Оком, призывно мигало в моей голове, и я несся со всех ног.
Но стоило лишь мне вытянуться в кровати (благодаренье Ведающему Тропы, ее на мою длину хватило) и уткнуться лицом в матрас, как кровать подо мной с диким скрежетом куда-то поехала.
— Мы уверены, что отпустит, — безмятежно вклинилась я со своей ролью.
Сознание покачивалось. Под холодными пальцами было горячо и мокро. С этим надо что-то делать.
“В лес так в лес, ты ложись только, молочка принести?”...
— А у меня, — я вздохнула, и снова легла ему на грудь, и напарник тут же зарылся пальцами в рассыпавшиеся волосы, — полный трактир возможных упыриц!
— То есть ты не только мой кошмар, но еще и божественный.
— Да как у тебя язык поворачивается! Я тебя никогда не обижал!
Хотя это, скорее всего, было просто для того, чтобы вопросов про рану не задавала…
Сон был… странный. Слишком яркий, слишком реалистичный. Больше похожий на… воспоминание? Предвидение?..
Солнышко моргнул. Вздернул одну бровь. Потом не выдержал поднял и вторую. Я выразительную мимику проигнорировала, отчаянно сопя.
Носом пошла кровь, в голове гудело, и благо, что твари тоже требовалось остановиться, чтобы вложить силу в шипение, иначе меня уже давно бы размазали по болоту — а так ничего, скакала пока.
И поэтому я сдержала порыв, и улыбнувшись так ласково, что наемник встревожился, “простила” нахала:
Он смотрит на меня, пожирает — и я не выдерживаю, отвожу взгляд. Закрываю глаза, оставляя его пировать одного.
“Сейчас” вырвалось в мир вместе с шипением, продрало меня до костей. Зрение расплылось, в ушах зашумело, но я знала, что будет дальше, а потому хвост твари хлестнул мимо, взрыв хлипкую болотную почву…
Я покосилась на него и быстро отвела взгляд от уставившегося вперед профиля.
— Смогу. Еще днем скажу, что пришел обоз со знакомым, отпрошусь заранее на ночь… Еще и тебя костерить и поторапливать буду!
Ну вот, я же знала, что он сильный и умный! Он обязательно сам со всем разберется!
Щетка деревьев и впрямь виднелась вдали, растянувшись темной полосой.
Если я почуяла, что кто-то смотрит на меня с помощью магии — значит, мне по силам его и увидеть, верно?
Она ударила издалека — поэтому я ее не почувствовала. Но со всей силы — поэтому у нее получилось, да не совсем. Часть удара срезал щит, выставленный Солнышком над Оком, держащим след. До Илиана она,…
— Не сопи, — почти утопленник ухмылялся и был доволен собой. — Вернемся в Кремос — напишу письмо в Логово. Ты же все равно туда книгу отправить и собиралась, верно? Вот к ней записку и приложу. А…
Вот на столе она и стояла — крутобокая глиняная миска, полная отборного морского жемчуга.
— Понятно. Иди. Я позову тебя, если мне понадобится что-то уточнить, Танис Болотная.
Я немного замедлила шаг, разглядывая его, пользуясь тем, что он меня не видит.
— И сильно вам пригодилось это наследие, дорогой?
Была перехвачена поперек живота и возвращена на место. Теплое, хорошее, пригретое место под одеялом и Солнышком.
Но на площади началось шевеление, и Терек, подмигнув, со словами “ Вечером расскажу!”, юркнул во двор и ввинтился в толпу, как рыба-вьюн — в донный ил.
Всхлипнув, я опустила руки и рассмеялась.
Больше всех грустил об этом Коряжка, и даже припасенный специально для него сухарик не смог развеять бездны скорби на рыжей морде: так, со скорбью, и цокал копытами по мостовым Хорвуса.
Я укуталась в одеяло по самый нос, и вздохнула.
— Если цербер наблюдение смог почувствовать, он сможет его и установить! — упорствовала тетка.
Перо на серое с черной кромкой перо на шнурке у меня на шее согласно шевельнулось на ветру: за что нас? Чисты перед орденом, как слеза младенца!
Главное, очень стараться не ржать. Я надеялась, что мы все выржали на обсуждении этого плана, но, как оказалось, нет. Уж больно выразительными были лица. Особенно виновника торжества, и им был отнюдь…
За минувшие дни он, кажется, высох еще больше, стал еще серьезнее и собраннее.
Хлеб, сыр, вяленое мясо, вода из фляжек — и Камень отправился на боковую, благородно уступив мне дежурить в первую половину ночи.
Ледяная ключевая вода была, ручьи-реки-озера-моря – были, баня была, кадка уличная была, а такой ванны – не было.
— Танис, там царапина! — знамо дело, Солнышко шарахнулся.
Танис сбилась с мысли, недоуменно хлопнула ресницами.
Он кивнул нетерпеливо и припустил домой так, что только пятки засверкали.
И от этого ярость становилась совсем нестерпимой, и оставалось только нестись, снося деревья, и реветь, трубить, требуя достойных врагов, и впадая в неистовство от того, что не было не то что достойн…
Накатывала знакомая вялость, та, что случается со мной после прилива куража.
Те самые, которые и так стояли у меня перед глазами — с яркими отпечатками моей ладони.
Но Клык-то без Ока что может делать? Мечом крапиву по обочинам дороги сшибать?
Задумчиво качнувшись с пятки на носок и обратно, я обошла сдвоенное ложе по кругу, сбросила на пол вещмешок, повела плечами, удобно ухватила ближайший угол кровати и рывком дернула на себя.
Бессильно обмякнув всем телом, уткнувшись лицом в мокрую от пота шею, я чувствовала, как Илиана сотрясают остатки судорожной дрожи.
Вот последнее в исполнении бывшего Клыка, здоровенного, что не всякий конь увезет, выглядело особенно трогательно.
Вот об этом-то я совершенно забыла! Что Илиан Камень не одна сплошная ходячая проблема, а две!
Тишина перекатывалась и заполняла кабинет владетельного Архелия под самый потолок, без остатка.
Охнул кто-то в толпе женским голосом, и я не узнала, а скорее догадалась: Ксин.
— Я. В графской библиотеке. Нас вызвали для решения проблемы с русалками и…
Напарник на мои тормошения поморщился, что-то проворчал и продолжил дрыхнуть.
Я же смотрела перед выездом карту — мы должны были проехать болота стороной!
Илиан стоял на том же месте, что и до пробуждения чудовища.
Я ткнулась лбом в лошадиный лоб и прикрыла глаза. Потом встряхнулась и вышла из конюшни.
Испытание — обойти зал по кругу и вернуться к двери, через которую вошел.
“Я же говорила!” — полыхнул торжеством взгляд Грельды.
Вздулись мышцы, напряглись лбы, поддерживающие возгласы, разбившиеся на два лагеря, звенели в ушах.
— Грельда и эта твоя… коза бодливая подрались.
Скорость наращивала плавно, давая сердцу набрать ход, разогнать по жилам кровь.
— Отец хотел, чтобы я отрекся от титула в пользу моего брата, — произнес я, внимательно наблюдая за выражением лица Таддеуса.
И я не сразу поняла, что это значит, потому что ожидала, что вампир рванет на человека, но никак не наоборот.
— Ты понимаешь, что нам всем пришлось лезть в болото, не подготовив ни пути отхода, ни ловушки? Не обсудив план и не разделив роли, в конце концов! Из-за тебя, дуры, в болоте весь отряд мог полечь!
Я отбросила игры с силой и прикрыла глаза.
— Не много чести в том, чтобы выбрасывать из рода своих. Так что кровь во мне ваша, милорд — просто, возможно, она не настолько благородна, как вы о том рассказываете.
В Нордвиг заезжать не стали, спрямили путь к Бирну вдоль городских стен. Я всё гадала: а правильно ли мы поступили? Ведь отпустив чудовищ безнаказанными, мы, возможно, сами толкнули их к иным преступ…
Двадцать ударов сердца, дюжина ударов мечом и один, но по-настоящему удачный — топором, и голова твари отделилась от тела.
— Не переживай, ты прекрасный Клык, Илиан, — язвительно скопировала я его интонацию.
— Да, и можете зайти к казначею. Прекрасная работа с вампиром, в Лагосе вас оценили крайне высоко.
— Понял, не дурак, — икнул обладатель голоса и шаги зашуршали, удаляясь. — Ты эта… только... не застуди себе там по пьяни чего! Ночи-то уже морозные…
— Эту победу я посвящаю тебе, звезда моя!
Мерзкая муха теперь жужжала совсем перед носом, и я, замерев, приготовилась — а потом резким движением выкинула руку!
Жаль, только зазря: откуда ж ему знать, что ни одна ведьма в здравом уме не наденет то, над чем поколдовала другая ведьма, если только не связана с ней доверием?
Под давлением серьезной ответственности я ощущала его как никогда ярко.
...Жара высушила Змеиные болота мало не полностью, пощадив разве что самые гиблые топи — но и те урезала на треть. Казалось бы, радуйся — сушь открыла ягодные угодья, до которых в ином случае обычн…
Стиснув стучащие зубы и уняв колотящее меня желание срочно вскочить, что-то делать, куда-то бежать, я постаралась прийти в себя.
А это означало, что только от меня зависит, будет он готов к нападению или нет.
Второй раз к деревне я вышла, когда над болотами взошла луна и высыпали золотые ясные звезды, обещая еще один день, залитый солнцем до краев, как бадья — колодезной водой.
Илиан провел нас сквозь туман, и только когда его щупальца окончательно растаяли в лесной темноте, остановился.
Чевертое бы тоже сбежало, да поздно — Солнышко как раз вышел из кабинета вслед за Хелайосом.
— Ну чего вы уставились? По малому обряду у лошадей меняются сухожилия, кости и мышцы. Что-то в голове, отчего они перестают бояться нечисти. А у Коряжки… думаете, мало надо изменить, чтобы конь зме…
— А мы, — проникновенно ответил Гемосу Камень, — тут останемся! Посторожим!
...оно действительно вползло в ворота — и люди, увидевшие его, сперва попытались убежать, бестолково метались по двору, а потом вдруг все замерли, и тварь неспешно двигалась от жертвы к жертве.
— С книги о чудовищах, ваше сиятельство, — на всякий случай уточнила я.
Мы въехали в акрополь к ночи. Завели коней в стойла, Илиан направился в нашу комнату, а я задержалась, кивнув ему — иди, я скоро.
Копыта взрывали дерн, широкая грудь сносила деревья — я была огромна. Я была велика. Я была яростью — ярость кипела в крови, ярость бурлила под шкурой, ярость стискивала череп.
— Это было интересно. Это ему понравилось. И тогда он решил, что будет спать. И увидит сон…
Я усмехнулась и покачала головой: и ведь момент подобрал так, чтобы я не смогла взять его за жабры и вытряхнуть, что он там нарыл.
А если бы эти чары действовали вообще только на самого змея?
От его резкого рывка вперед меня спасли только годы тренировок. Тело среагировало до того, как я успела подумать.
Я открыла глаза и уставилась прямо на Солнышко, который наклонился, внимательно разглядывая мое лицо. Неожиданно захотелось вжаться в соломенный тюфяк поглубже и спросить что-то глупое вроде “Ты чего…
Я потрясла мешочек, поворачивая его содержимое к свету: бусины, шнурок какой-то… Но бусины не нанизаны, и шнурок свободный. Магией, вроде, не тянет…
— Доберемся до стражи, выясним, что здесь вообще произошло, добудем проводника и поедем смотреть сами.
Я морщась, натягивал рубаху — очищающее заклинание сделало свою работу, убрав с тела всю грязь, пот и… иные излишества и запахи, но кожа после него ощущалась, словно дубленая. Неприятно.
— Знаешь, наверное, за прошедшие годы с этой потерей памяти мы слишком отдалились. Мне… было сложно принять, что брата, которого я знал, больше нет. Я был неправ. И думаю, что теперь нам стоит узнать…
В мире кроме Солнышка существует еще очень много вещей.
Пусть и снова невпопад, но он, верно, понял за что.
— Нет. А посмотреть не могу — след потеряю…
— Скажи, а хутора эти, пострадавшие, часом не на болоте стоят?
Я все еще растеряна. Я все еще не знаю, как во всему этому относиться.
А теперь рыжий Коряжка добродушно тыкался мордой мне в плечо, намекая, что лошадку, пережившую жуткую и темную ночь в конюшне, хорошо бы чем-то наградить.
Вот только… Чем больше я думала, чем больше представляла себя без “дикарских украшений”, тем больше понимала… Мне нравится.
Голос Камня звучал ровно, словно и не ползал перед ним седой старик, пытаясь спасти своих детей, словно… словно ему не было стыдно за то, что мы с ним должны были сделать.
— Одиноким — понятно, от семьи происходящие изменения скрыть сложно, — я с тяжелым вздохом принялась расплетать косы.
Хозяин кабинета, слушавший мой отчет, понимающе кивнул: Орден берет дорого.
И перспектива не только заполучить меня в родственницы, но еще и отвалить за это круглую сумму вместо получения приданого, радовала будущих родственников несказанно.
— Солнышко, а как так вышло, что ты все это знаешь? Ты же память потерял!
Это было даже лестно, право слово, в прошлый визит мне однозначно не уделили нужного внимания, и теперь я получала его вдвойне. А всего-то Илиану нужно было написать, что в этот раз он посетит родово…
Белобрысый сосед тоже пришел сюда смыть с себя пот после разминки.
— Ты теряешь кровь. Или ты подпустишь меня к себе сама, или я и тебя свяжу. Мне этого не хотелось бы. Но я не допущу, чтобы ты погибла.
Я старалась. Но чем дальше, тем сложнее было продолжать воспринимать его чудовищем.
— Благодарю вас за добросовестную службу, — только и произнес он, медленно и четко, когда дознаватель закончил.
Ринко Батог, Клык Грельмы, и впрямь худой и жилистый, как пастуший кнут, усмехнулся в усы.
И несмотря на это благоразумие, на легкое и рассудительное согласие, ясно было: если я эту черту переступлю — все, больше Танис в руки мне не дастся.
— Ты что делаешь?! — визг был уже совсем не нежным.
В орден отбирают строго, и не смотрят ни на происхождение, ни на пол. Важен лишь дар.
Мне обидно — почему он за весь вечер ни разу ко мне не подошел?
Солнышко досадливо поджал губы на мою мелочность.
Внутри, за грудиной стало жарко. Жар потянулся к ладоням…
Я помнила что чувствовал человек на алтаре. Это не были чувства слабого человека.
Он сделал шаг вперед. Я стиснула зубы и приготовилась бить.
Серьезное, сосредоточенное лицо, золотистый ежик, сияющий даже в серый осенний день, задумчиво устремленный в никуда взгляд…
Узел, стянувший горловину, я распускала с любопытством.
— Может, и хворая, — с сомнением смерил меня взглядом Камень.
Камень покосился на меня недоуменно, и я ответила ему растерянным взглядом: что не так?
— Сейчас за городскую стену выедем, там у кривой березы развилка будет — вот если влево взять, так та дорога к Бортникам ведет. А чуть дальше, по мостику через Пьяную, то и к Шелесту!
Поисковое заклинание еще постояло в этой точке, на пике силы, а потом схлопнулось.
Сжать поиск. Ограничить его этими клятыми тридцатью шагами. И повторять, повторять раз за разом, всё усиливая нажим заклинания!
— Что — наш орден? — равнодушно уточнил Илиан, внимательно изучая нашу добычу.
Заклинание щита сплелось само собой, еще в тот момент, когда я выскакивал со двора старосты. Меч надежной тяжестью оттянул правую руку. Если там лечат, а не воюют — то опасность, скорее всего, уже м…
Не брехала собака, не гоготали гуси… Да и лодок не было видно там, где они стояли вчера. У меня от сердца отлегло: ушли!
Вот она — особенно. Отдельно взятого Камня я не стеснялась, но при четверых мужиках раздеваться не стала, легла как была, и теперь рубашка перекрутилась и сбилась, а ремень давил.
Весь оставшийся огрызок пути до места ночлега я на него дулась. За то, что испортил настроение до того, как рассказал про задание, а мне теперь умирай тут от любопытства!
Да, ты прав, а я дура, но… Но я же хотела, как лучши, мать твою!
Я села на кровать. Потом легла, прикрыла глаза.
Я раскинула поисковое заклятие, убедилась, что живых в доме и сараюшках вокруг него нет, и вопросительно оглянулась на напарника:
На то, что церберы придут на помощь, на то что они идут по следу, я не надеялась.
Камень окинул отряд взглядом, проверяя всё ли у всех в порядке, и скомандовал выступать.
Кто-то рыдал. Меня куда-то несли. Мир плыл и качался. Воняло тиной, рыбой и близкой рекой…
— ...и я даже представляю — что, — себе под нос пробормотала я.
Илиан закончил, оглянулся на меня, покачал головой. А потом сам одернул мою рубашку как надо, ухватил за руку и потащил в комнату, которая оказалась совсем не в том направлении, которое я выбрала, в…
— Танис Болотная! — голос напарника потяжелел. — “Идем походным порядком” означает, что все каждый занимает свое место в строю и внимательно смотрит по сторонам!
— Я же говорю — я знала, что у нас все получится! — Танис дергала, проверяя, ремни подпруги, и потому голос ее звучал откуда-то из под конского брюха.
Она волновалась, даже зная наверняка теперь, что я не могу умереть, все равно волновалась. Но так было нужно.
Кажется, мне нужна её сиятельство, миледи графиня.
Гнедой шел рядом шаг в шаг, не отставая, магия орденского медальона работала исправно. Я сжимала в руках его повод, чутко отслеживая каждый рывок, чтобы, когда он последует — не дать вырвать себя из…
— Коса! Эй, Коса! — долетело тем временем откуда-то со спины.
— Я сказала, — не утерпев, огрызнулась я. — Но ты хотел бороться со страхом!
Сложный ритуал вообще мало кто выбирал, на моей памяти — никто. Он, даже успешный, давал непредсказуемый результат, и никогда нельзя было угадать, что ты вытащишь, золото или пустышку.
— И ты уверена, что это именно перехват? То есть, хозяин сон не увидел?
— Этот жив пока. Надо будет допросить, если доживет до деревни.
— Вам не о чем беспокоиться, — заверил его Камень, и направил коня вперед.
Вместо солнца надо мной обнаружился Солнышко, а вместо волны под рубахой — наглая мужская ладонь, сграбаставшая грудь с хозяйской уверенностью.
Хорошо, что мастер-конюх слишком мастер, чтобы мстить коню.
— Доведешь наш отряд до развилки, про которую говорил — и езжай в Хорвус.
— Сделаю, — легко откликнулся таларец, и я, с чувством удовлетворения убедившись, что все охвачены заботой, наконец-то смогла донести ложку до рта.
На месте этой несчастной дуры-Луни, я бы тоже защищалась, но я человек, а она нелюдь, и они подняли руку на орден Цербера, и… и… и я не знаю!
Гнев, полыхнувший в его взгляде лишь на долю мгновения и понятный мне потому что, как бы он там ни думал, меня хорошо учили, он подавил.
Ночной акрополь был тих и пустынен, утопал в темноте, а луна, едва-едва просвечивающая сквозь облака не особенно помогала.
Когда ушел — я не почувствовала. Но знала, что Солнышко ничего не найдет. Как я не нашла.
— Что ты такое странное принес? Танис зарылась в эти бусы и чахнет над ними, кажется, даже не дышит!
Ага, да. И это возвращает нас к тому, на чем нас грубо прервали.
Я задумчиво погрызла щеку изнутри: нет, не сходится.
Но это мой дозор. Это моя служба. Я несу ее честно.
Так что никто бы не удивился, если бы увидел, как я глубокой ночью прокралась по коридору и нырнула в его комнату.
— Тятя, не тронь Луньку! — блажила ему вослед девка, молодая и звонкоголосая.
Все по уставу. Обычно, правда, людей, которые подверглись различным воздействиям и могут со временем начать представлять опасность, просто держат под боком у ордена, но и правда, чего уникальный дар …
И в этой тишине, неестественной и оттого жуткой, раздались чьи то шаги.
Что на это можно было сказать? Только одно.
— А это-то тут причем? — удивилась я, и тут же зашипела, когда в приоткрытый от удивления глаз попало мыло.
А вся Танис была теплой, непривычно мягкой и податливой как глина.
— Да ничего не стряслось, — Грельда досадливо поморщилась, глядя на Ринко осуждающе. — Мелкие разногласия.
Чтобы, легонько подтолкнув Танис в спину, заставить ее опуститься на четвереньки.
"Собака рыжая", бдительно несший со мной дозор всю первую половину ночи, смирился с тем, что ему не удастся удрать от неопытного Камня и вволю поколобродить по болоту, вздохнул, как умеют только лоша…
Вот так мне за лихость еще не выговаривали!
“Сестрица” ощутимо сбледнула, округлив глаза. Она? Лепить будущую графиню вот из этого? Стоять на ступеньку ниже и делать вид, что ее все устраивает?
Глаза от него я отвела с трудом и сожалением.
Потому что да, он настоящий, иначе моя кровь не горела бы огнем от этих прикосновений.
— Ты меня не видел, — предупредил Илиан стража ворот.
Я осторожно потянула кисть из захвата, желая большего, и точно уловила момент, когда Камень передумал: едва ощутимо выдохнув мне в губы, он бросил ремень.
— Ну и славно, — подытожил Таддеус, похлопал Коряжку по шее на прощание и удалился.
У матушки Элен тоже имелись сногсшибательные достоинства.
И гаснущим сознанием я только и успела отметить, что удар, швырнувший меня лицом в грязь, пришел со спины.
Танис разбудила меня ровно в два часа ночи, как и было уговорено. Буркнула невнятно, что дежурство прошло спокойно, и нырнула на нагретое мной место.
Эту проклятую всеми нормальными богами, кроме ее болотного, шкурку мы теперь и искали, обшаривая поляну вдоль и поперек. Сперва я честно собирался не вмешиваться: ей нужно — пусть она и ищет. Но бед…
— Нет, — спокойно сказал Камень. — Это добыча Ордена, а значит, Орден решает, что он будет с ней делать.
Да и в конце концов, может такая благодарность сойдет, раз “спасибо” тебя не устраивает?..
— Ну и Танис Болотная, которая волей аргуса уже нашла свое счастье в лице Илиана Камня — малым дозором от Сарда до деревни Мухоловки.
Вялая мысль о том, что надо бы распинать всё моё барахло хотя бы равномерным слоем по полу, чтобы просохло, вяло ворохнулась, и тут же была изгнана могучим заклинанием “завтра, всё завтра”.
Я заорала, и, не замедляя бега, выхватив Плясунью из ножен, ринулась на чудовище.
— Знаешь, — медленно проговорил я. — Отравление — это все же так предсказуемо.
Невероятная сила не пугала. Она звала, манила. Она была мне знакома. Я видела ее раньше, чувствовала ее раньше. Она показывала мне красоты Закатного леса. Я была ей, когда гуляла и играла со смертуни…
Сжав рукоять Плясуньи, я смотрела на тварь. На довольную, больше не притворяющуюся человеком тварь.
Пожалуй, теперь у меня не повернулся бы язык называть его отцом.
— Ты сам сказал, что оно накопительное. Я недавно его разрядила — значит, змей в этот раз будет меньше!
Солнышко, кажется, решил, что я снова уснула, потому что он осторожно гладил меня, перебирая волосы.
— Шкурка. Такая… пестренькая, у меня в косу вплетена была… Одну нашла, а вторая вот… Вспомни, куда ты ее бросил?
Теперь невнятно бормотать наступила очередь аргуса — и, клянусь, я слышала, это было “Так ему и надо!”.
Солнышко однако тоже довольным не выглядел. Скорее даже раздосадованным.
Внутри жгло огнем, слишком много внимания нужно удерживать — отслеживать монстра, отслеживать Солнышко, отслеживать путь, чтобы не упасть… мне никак нельзя упасть!
Конечно, до самого обычного человека сыну графа Бирнийского было как отсюда до края мира пешком, но тем не менее, тем не менее.
Я с умным видом покивала, подтверждая — хороший напарник, дай боги всякому такого.
Я и сама до шестнадцати этого знать не знала, ведать не ведала — и не загрустила бы, если бы оно и дальше так оставалось.
Но чем тяжелее в паху — тем пустее в голове, и эту мысль я отбрасывая в сторону.
И в этот миг он был прекрасен. Он был совершенен. Я смотрела на него — и чувствовала, как от восторга заходится сердце и голова идет кругом.
- Я тоже тебя люблю. Но обещать ничего не буду... а теперь у меня тоже важное. Что мы будем делать дальше?
— Правильно, — он кивнул сам себе, еще раз попробовал воду, в этот раз остался доволен, и неторопливо полез в ванную.
И падение не было похоже на уход от удара.
Мы прибыли в замок точно к ужину, чтобы у главы почтенного семейства не было возможности все отменить, утащить сумасбродного сына куда-нибудь подальше и попытаться воззвать, если не к совести, то к р…
Следующая гостья была уже позадорней — ромбовидная черно-белая чешуя, тупая морда… Такую лучше не пытаться отбросить в сторону — либо обернется вокруг сапога и ужалит (и хорошо, если в сапог, а не …
Моя издевательская улыбка становилась все шире и шире, и уже грозила сомкнуться где-то за ушами. Мы оба понимали: именно так и рассудят магистры, вздумай Камень поставить мне что-то в вину.
Уже проваливаясь в сон, чувствуя, как по телу растекается блаженная нега, а в голове вяло толкаются прихваченные во время странного поиска образы, я прикинула: похоже, это я с подачи наблюдателя, аж …
Как и следовало ожидать, мои рекомендации Эстон видел в гробу.
— Мы сюда приехали еще до полудня, — рассказывал Гемос, устало глядя на то, как Танис вливает силу в Навару: скупо, бережливо, готовясь поддерживать жизнь в теле столько, сколько понадобится, чтобы…
Рыжий за время этих расшаркиваний успел сожрать свою меру овса, и примерялся сжевать и торбу. Гранит, кстати, все еще мерно жевал под заинтересованные взгляды четвероногих коллег. Добросердечный (и б…
У дядьки Бармина кипела работа: на чисто выметенных, вымытых камнях двора местные умельцы растянули болотного змея и снимали с него шкуру.
То есть, я хотела сказать, графиня графиней!
Мы задали вопрос одновременно и оба замолчали.
Коса взгляд тоже заметила — насупилась. И промолчала.
Первым подвох почуял Коряжка. Оживился, встрепенулся — и уже от этого напряглась я.
Я лежала на пляже, растянувшись на песке во весь рост, и песок был удивительно мягким, как будто даже шелковым. Ветер трепал мои волосы, солнечные лучи ласкали лицо, а морские волны ласково гладили н…
Зеленое марево ослепительно полыхнуло, я болезненно заморгала, в очередной раз получив по глазам, а Камень рванул вперед — как будто, им выстрелили из пращи.
— Илиан! Камень! — я ткнула кулаком твердое плечо и прибегла к последнему, самому отчаянному методу: — Ну, Солнышко!
— Да Коса же! — рявкнули тем временем со спины, догоняя.
Заветная близость желаемого придала сил, и по лестнице я взлетела весьма бодро, тихонько толкнула дверь в нужную комнату, сама просочилась туда же и озадаченно застыла на пороге, уставившись на мужск…
— Вы ведете нас к отделению стражи, уважаемый? — спросил Камень, лишь самую малость повертев головой, после того, как мы отъехали из ратуши. — В таком случае, не трудитесь, мы знаем дорогу.
— Потому, — вздохнул Камень, и аккуратно вынул из моих ушей сережки, которые сам же и подарил.
Нет, были и плюсы: ни одна обычная змея ко мне не приблизилась с того момента, как появилось чудовище — то ли мозгов у змей было побольше, чем у меня, то ли просто догнать нас не успевали. Опять же,…
— Вы спите-спите, — пропыхтела я, с грустью осознав, что это не кровать была легкая, а сил я в первый рывок вложила со злости столько, что на последующие их уже не осталось. — Я вам больше не помешаю!
Илиан слушал мой рассказ молча — небывалое дело. Не хмыкал, не кривился — просто полировал и без того зеркальную гладь клинка, и по лицу его не было понятно, что он об услышанном думает, считает ли …
— Цербер Танис Болотная, повтори-ка, что ты сказала, — ласково приказал Камень, который с утра лаял на людей, словно с цепи сорвался.
— Совсем совсем ничего странного? Любопытного? Интересного? — продолжал допытываться Камень и, получив повторный отрицательно ответ, прищурился: — Тогда что ты там так долго еще делала, после того, к…
Он поддерживал небрежно-радостный тон, но я ему все равно не верил. Возможно, потому что знал. Возможно потому, что фразы все равно, против его воли строились так, будто он пытался поставить меня на …
Есть вещи, которые не меняются — например, Логово. Приятно знать, что лет через двадцать меня уже не будет, а его когтистая лапа так и будет пытаться цапнуть небесное подбрюшье пятью своими башнями:…
Когда Танис Болотная заговорила с Дейреком — я испытал прилив злорадства. Тяжко ей столько молчать, нервы не железные! Иначе зачем бы ей расспрашивать о том, что и так вот-вот узнает? Только поговор…
Сборы много времени не заняли. Предусмотрительный Дем догадался сказать, что новенькую поставили в пару Камню - и когда мы пришли к кладовщику, нас обоих уже ждали готовые дорожные наборы, причитающ…