Погладив воздух над жестким переплетом, я убедилась, что ни мощных чар, ни сложных защит на томе нет, и обрадовалась: значит, книга не слишком ценная.
И пока меня сосредоточенно обнюхивали, изучая на предмет изменений и повреждений, не иначе, я самозабвенно начесывая свое сокровище за ушами, по белой проточине на лбу и щекам, я рассказывала, как я по нему скучала, какой он прекрасный и замечательный — и не сразу заметила, что прекрасный и замечательный подлец уже жрет шнуровку моего корсажа!
Я никогда не считала это место домом. Но сейчас вдруг почувствовала именно это — я дома.
— Может, след и не недельный, — Ринко Батог потопал, убеждаясь, что сапог удобно мидит по ноге и кинжал в голенище не мешает. — Это обнаружили их неделю как, а случилось все, может, еще и раньше!
И, возможно, даже согласится попросить себе другого напарника.
Грельда нахохлилась, Танис пусть не явно, но ощутимо, лучилась сытостью и довольством — баня и сытный ужин явно сотворили чудо. Выглядели, впрочем, они вполне мирно.