Она смотрела на меня с тоской и даже болью.
Аим по правую руку от меня так и не пошевелился, и только стекающая с него обратно в корыто звонкая капель нарушала каменную неподвижность.
— Благодарствуем тебя, Танис, за предоставленное угощение, однако прежде, чем отведать его, позволь-ка убедиться, что действительно достойна ты с нами хлеб-соль делить.
Мастер-конюх окинул меня взглядом, цокнул языком: “Хороша-а-а!”
— Ты себя-то самой умной не считай! — вскипела тетка Карима.
Злое веселье плескалось внутри всё сильнее, но со двора я выходила неспешно, важно: как же, цербер! Нам, орденцам, суета не пристала!