Высокие стены, сложенные из темно-серого местного гранита, ворота, на которых по обыкновению дежурил кто-то из провинившихся щенков, и мощенный булыжником двор — все было таким знакомым, таким… родным, что у меня неожиданно защипало глаза.
Я смотрела на его мучения равнодушно, не испытывая ни сочувствия, ни радости: перегорела, как всегда после вспышек моего крылатого вдохновения, и теперь просто выполняла свою работу: следила за опасной тварью
Кто-то близкий, очевидно, исходя из воспоминания. Ну да зная эту семейку, я вот вообще не удивлена.
Камень окинул отряд взглядом, проверяя всё ли у всех в порядке, и скомандовал выступать.
“Лучше б окорок принес” — сказала мне тетка Карима, когда он ушел.
А я, оказавшись в неподвижности, превратилась в прекрасный маяк для всего болота.