Камень глядел, как завороженный. Я делала вид, что не замечаю и что мне не приятно.
И боги знают, что такого особенного было в этом горле — но от зрелища меня ощутимо повело. Стиснув ее на мгновенье, я тут же ослабил хватку, пробежался от груди по ребрам и ниже, до бедер, а оттуда — снова вверх, оглаживая распростертое на мне тело сквозь рубаху. Лобок, живот, грудь — ох уж эта грудь, даже через ткань прикосновение к ней вырывает новый стон, и Танис выгибается дугой, подставляя ее ласке.
Остались позади распахнутые по дневному времени ворота — массивные, с тяжелым брусом запора и
Сперва один раз, подробно. Потом второй раз, еще подробнее. В третий раз я пересказывала уже не сон, а свои ощущения от него — но со всеми доступными моей памяти деталями.
— Ага, — меланхолично кивнула я, — знаешь как, а главное — за что! — держать девушку.
Он хотел показать мне закатный лес, когда напал. Это было не нападение. Это было желание показать.