За минувшие дни он, кажется, высох еще больше, стал еще серьезнее и собраннее.
— Потому что чудовищный сон! — пояснила я очевидное.
— Нет, вы посмотрите! Отряд по ее милости разделился, что с вьючными лошадьми — неясно, удалось ли сберечь груз — непонятно, а ей весело! Значит, так! Око Цербера Танис Змеи… тьфу ты, Болотная! Слушать, что я говорю, и выполнять без выкрутасов: сейчас верхом подъедем к тому месту, где спешились — и ты с седла кричишь птицей ловь. После этого мы спешиваемся, и быстро, но без лишней спешки, переходим топкий участок. Везде, где позволяет тропа, ты садишься верхом, и разгоняешь змей. Если тропа не позволяет, а змей становится слишком много — мы останавливаем движение, ты садишься в седло и все равно разгоняешь змей. Во всех топких местах движемся именно таким порядком. Я иду первым, ты за мной. Это понятно? Молодец, раз понятно, тогда повтори!
Знакомые истертые ступени, знакомый кабинет — в нем нет выверенного порядка прошлого Великого аргуса Таддеуса, но и хаоса аргуса Эстона тоже нет, а еще в нем преобладают алые, закатные краски. Мне нравится.
И сила послушно следовала за дыханием: ко мне — от меня. Ко мне — от меня…
Танис сбилась с мысли, недоуменно хлопнула ресницами.