Все цитаты из книги «Хроника гнусных времен»
– Или на свадьбу, – хрюкнув от удовольствия, вступил Франц Иосифович. – Церковь. Невеста. Белое платье. Открытые плечи. Орган. В ваших церквях не играет орган. Ерунда. И ваше ожерелье. А?
На бледной груди, по выступающим ключицам переливалось, искрилось и горело ожерелье работы старого голландского мастера Густава ван Гаттена дю Валенгштока, большого знатока настоящих драгоценностей.
Это ее проблемы, и пусть она их решает как хочет. Как сможет.
– Салют! – сказал Владик и через весь стол протянул Кириллу руку. Рука была большая, прохладная, с бугорками мозолей.
Кирилл видел такие украшения только один раз в жизни.
– Как ты думаешь, она теперь со мной… поговорит или свою мамашу бешеную обхаживать станет?
– Эту книжку я особенно любил, когда маленький был. Смотри, красота какая.
Последний раз он принимал душ сегодня утром в “Рэдиссоне”. У него мятая и потная рубаха. Он забыл в Москве одеколон и купил на Невском увесистый конус “Фаренгейта”, который так и лежал упакованным в …
– Я и тебе говорю только потому, что ты чужой человек. А наши, если узнают, засмеют.
Ему нужно было непременно зайти в комнату Сергея, и он ушел от Насти, оставив ее под окном.
Зря он хвастался Насте своим недюжинным умом.
– Не знаю. Нет. Это же просто поселок, здесь нет никаких… энергоемких предприятий. Кофе готов, Кирилл Андреевич.
– Кира, ты должен бросить пить. Ты себя окончательно погубишь. Ты должен бросить пить, отказаться от своих денег и зажить нормальной человеческой жизнью. Ты гибнешь, Кира. Господи, все мои дети вырос…
– Не балуйся, сынок, – попросила она кротко.
– Не согласится оставить у себя бриллианты? – уточнил Кирилл. Это становилось интересным.
– И как это ты ее уговорил? – пробормотал Сергей и посмотрел вдоль дорожки. – Я был уверен, что она ни за что не поедет.
Зазвонил телефон. Одной рукой Кирилл взял трубку, а другой поднял с пола одеяло и сунул ей.
– Вас бы на поводке водить, тетя, – вдруг с силой сказал Дмитрий Павлович, – да еще в городском саду за деньги показывать, как обезьян в былые времена.
Все будет хорошо. Просто не думать о том, как это будет. Нельзя жалеть старуху. Хватит, пожила, пусть теперь даст пожить другим. Конечно, она ни в чем не виновата, но раз уж она оказалась прямо на пу…
– Я думала, что вы уезжаете, – сказала она, когда он вылез.
Он был совершенно уверен в своей правоте с той минуты, когда увидел в окошечке Светиного мобильного номер телефона. Он знал абсолютно точно, что вся затея со звонком – попытка в очередной раз обманут…
– Ты здесь ночевала, когда приезжала к бабушке?
Не мог же он сказать ей, что отныне их проблемы его не касаются!
Одним прекрасным утром в суд явился тихий мужчина с портфелем. В портфеле был иск к хозяевам “Солнышка”, которые нагло эксплуатируют чужое название. Название и картинка с солнышком давным-давно прина…
В нагрудном кармане рубахи, которую он так и не снял, звонил мобильный телефон. Звонил и заходился припадочной дрожью. В инструкции это называлось “режим вибрации”.
– Да нечего говорить! – Он прикурил последнюю сигарету и ловко метнул в корзину пустую пачку. Пачка попала куда надо, Настя проводила ее глазами. – Я не знаю, как быть с фотографиями, зеркалом и собы…
Если, подумал Кирилл, если все обойдется. Он и предположить не мог, что все зайдет так далеко.
– Ну вот, – сказал он удивленно, – вы, оказывается, даже книжки читаете.
Улыбнулась она, только когда увидела Настю.
– Газета? – переспросила она. – Какая газета? А, газета… Я не помню точно. То ли “Милицейские новости”, то ли “Вестник милиции”, то ли “Милицейский боевой листок”. Нет… “Милицейская газета”, вот как …
– Конечно, – согласилась Настя, и он понял, что она непременно заплачет, как только он отвернется. Впрочем, это были не его проблемы. – Конечно, так я и сделаю.
– Здравствуйте, – пробормотала Соня и оглянулась на Настю, – я к Францу Иосифовичу.
– Кирилл, – закричали от дома, – Кирилл, немедленно идите сюда!
Она толкнула его на кровать, на целинное покрывало, так поразившее его в первый раз, и рухнула сверху.
– Юля, налей валерьянки, – распорядилась Нина Павловна, – что ты, сама сообразить не можешь! Ты же видишь, она никак не успокоится!
Однако бабушка их разогнала и в кладоискателей играть не разрешила.
– Очень глупо, – сказал он, и скулы у него покраснели. – Ужас. Фу.
Кирилл перепугался, что она сейчас заплачет и ему придется ее утешать. Еще не хватало – ужинать в ресторане с незнакомой девицей, убитой горем, и выслушивать ее откровения о своей горькой судьбе! Одн…
– Ничего не обойдется, – сказала Соня тихо. Тетя Александра быстро перехватила стаканчик с валерьянкой и опрокинула его в себя. Быстро задышала, так что богатырская грудь заходила ходуном, сморщилась…
Фотографии, вспомнил он. Фотографии и пепел в камине.
Кирилл расстегнул латунную пряжку и не открыл, а как будто вошел внутрь книги. Листы были плотные, чуть пожелтевшие, вроде не бумажные, полные таинственных значков.
– Молодой человек поможет, – согласился Кирилл.
– Что ты так смотришь? – спросила Настя и вылила омлет на сковороду. – Хочешь варенья?
– Блеск! – оценил Кирилл. – А Дика Фрэнсиса нет?
– Все? – спросил Кирилл. – Можно лететь в Дублин?
И сколько еще припрятано таких ожерелий? Может, сорок? Или два? Или сундук, как у Роберта Льюиса Стивенсона?
– Не передо мной, – сказал Кирилл мягко, – на ваших глазах вздорная баба замордовала собственную дочь, а вы даже пальцем не пошевелили.
– Это противоречит закону сохранения энергии, – сказал Кирилл, не поднимаясь с места. Отсюда ему было все видно и более или менее слышно, и он не хотел уходить, даже ради жареного мяса.
Тогда он решительно встал с кровати и потянул за покрывало. Настя поехала вместе с ним.
– Да. Я не подумала. Соня, не нужно вызывать местного врача. Нужно вызвать нашего кардиолога, из города.
Кажется, раньше он не любил, когда у него просили сигареты.
– Я ничего не выдумываю. Это продолжение той самой истории с феном в ванне твоей бабушки. Я же говорил тебе, что не знаю, что будет дальше. Мне нужно подумать. Уходи.
– Понедельник, – согласилась она, тараща глаза.
Из-за чего она нервничала? Из-за матери, из-за бриллиантов или из-за того, что наследство разделили так несправедливо?
Это было сродни удару по голове. По крайней мере ощущения были сходными.
Некрасивая злая женщина посреди Северного полюса.
– Тебе налить? – спросил он, отвернув холодную пробку.
Переполох. Да, очень возможно. Как это он не подумал?
– Что-то моя дочь никогда про твой бизнес не говорила.
В своем летнем костюмчике из средненького магазина она чувствовала себя замарашкой. Да еще хвост заколола вверх, потому что было жарко шее.
– Как – не понравился? – переполошился Михаил Эрастович. – Боже мой, вы даже не попробовали! Теперь его нужно вылить. Это уже не кофе! Франц Иосифович, она даже не попробовала!
Дыхание вернулось к нему, и, схватив Настю за руку, Кирилл потащил ее за собой в комнату.
– Пап, я нашла твою фотографию. Где тебя в пионеры принимают. Ты там толстый такой.
– Я, кажется, не просила у вас совета, – произнесла Анастасия Сотникова отчетливо, – большое спасибо, что вы приняли мое приглашение, но это совершенно не означает, что вы можете говорить мне гадости.
– Я его купил, – ответил Кирилл, – у двух стариков-ювелиров. Они пьют кофе, когда стреляет пушка. Знаешь таких?
– Я, я, – заметив их переглядывания, дружелюбно закаркал обладатель, – Франц Иосифович – это я, я. А вы привозили ожерелье. Да, ожерелье. Двадцать один сапфир. Двадцать один бриллиант. Как же!
– Как – вытащили? – спросила Настя, и у нее дернулись губы. – Он что? Чемодан?
– Когда ты заходил в аптеку? – спросила Настя, провожая глазами удаляющуюся к калитке Сонину спину.
– А теперь боюсь, – прошептал он в ответ. Они целовались долго и со вкусом. Кирилл был уверен, что догадливая и преданная Муся постарается долго не возвращаться с поля брани.
– Дура! – сказала тетя Александра дочери. – На коленях приползешь, слезами умываться станешь – не приму. Прокляну, – добавила она равнодушно, – и тебя, и твоего ублюдка. Всех прокляну.
– Вы же говорили, что ваша бабушка не выносила детей!
– Успокойтесь, тетя, – сказала Настя, глядя в свою чашку, – он о нашем существовании узнал несколько дней назад. Он не мог убить бабушку.
Человек не ушел. Он был впереди и, очевидно, тоже остановился, прислушиваясь.
Он захлопнул коробочку, наугад сунул ее в сумку. На полу еще оставалось какое-то барахло, и его тоже следовало вернуть на место.
Она весело прожила все свои семьдесят с гаком, ну и хватит, и все, и не надо думать об этом! Это просто дело, такое же, как все остальные дела. Ну пусть не такое же, но дело, только и всего. Ничего л…
– Я подарила ей фен на день рождения два года назад. Фирмы “Браун”. Маленький белый фен. У нее не было другого. Она вообще никаких фенов долго не признавала, считала, что они портят волосы. Так вот. …
– Я не член лиги, – пробормотала она. Ему вполне удалось ее смутить. – Просто это я вас пригласила. Навязалась, можно сказать.
– Да от вас и не требуется въезжать. Вас где-нибудь придушат, а машину под горку скатят, только и всего. Вы ведь даже приблизительно не представляете себе мотивов. А вдруг и вправду какие-нибудь день…
– Понятия не имею. У бабушки теперь не спросишь. Только у тети Александры, но она, как только тебя увидит, сразу в заливе утопится.
– Раз не водит, значит, использоваться в качестве шофера для поездок к любовницам не может.
– Немедленно приезжай! – выкрикнула мать. – Приезжай или считай, что у тебя нет семьи, а мы будем считать, что у нас нет сына! В конце концов нам нужно объясниться. Ты должен пообещать, что не сделае…
– Отлично, – согласился Кирилл. Ему было жалко, что она спит. Как будто он обнаружил, что у него украли что-то очень личное. Так оно и было. Проклятая бутылка с виски украла у него ночь.
– Вы привезете меня на дачу и скажете, что хотите показать меня родным, раз уж выпал такой случай и все собрались вместе. Кстати, можно не объявлять, что я тренер. Если кто-то знает, это выяснится са…
– Я не понял, – осторожно проговорил он, – вы так за сестру переживаете? Хотите принять удар на себя?
– Господи боже мой, – выговорила она наконец, – ты бы лучше узнал, кто стукнул тебя по голове. Это явно была не бабушка. И не Яков.
Кирилл кожей чувствовал, как в доме за его спиной поднимается и нарастает паника, как будто дом неожиданно накрыло цунами. Ему даже послышался визг тети Александры, и топот, и возмущенные голоса. Где…
Пыхтя, она кое-как напялила майку, натянула шорты и швырнула под зеркало щетку, которую все время держала в руке.
Он повернул ключ – мотор заурчал сыто и почти неслышно, – вырулил из-за “Хонды”, встал во второй ряд и включил аварийную сигнализацию. Девица из-за задранного капота наблюдала за его перемещениями с …
– В какой книге? А… ничего там не было. Я же тебе говорил.
– Зачем? – На лице у нее было такое изумление, что Кирилл на мгновение усомнился в успехе своего плана. В конце концов он совсем ничего о ней не знал, но ему нужно было подтвердить подозрения. Подтве…
Кирилл задумчиво почесал нос кусочком белого картона. Выбросить? Вряд ли ему когда-нибудь понадобится Анастасия Сотникова, менеджер по связям с общественностью.
– Я не аферист. У меня… бизнес, и я вполне самостоятельный человек. Думаю, что пока рано бить мне морду. Когда будет пора, я скажу.
Господи, какая несправедливость! Всего-то и нужно было – сложить одно слово, и в кармане был бы весь мир, и в самый последний момент удача отвернулась от мальчишки.
– В этот раз ты, – приказала его мамаша, – тебе поможет молодой человек. – Кивок головой, подбородком вперед, в сторону Кирилла.
Он обулся на щекотной, ровно подстриженной траве и еще обошел крепость, влез по шаткой лестничке на Трубецкой бастион, откуда открывалась “Невская панорама”, как это именовалось на плакате над кассой…
– …больше не хочу! Я не желаю больше никаких темных дел, хватит с меня и этого! И не звони мне сюда! Все равно я не могу отсюда разговаривать!
– Нет, – сказала она спокойно, – не хочу.
Нет, черт побери, не поедет он в “Рэдиссон”, а оттуда в Дублин! Он останется здесь и выяснит все до конца. Что бы ни думала о нем Настя и остальные.
Кирилл набрал номер, поздоровался и попросил своего питерского партнера добыть какие-нибудь координаты бывших владельцев “Красна Солнышка”. Несколько удивленный партнер, который был уверен, что Кирил…
Настя, смотревшая на него в упор, вдруг засмеялась, схватила его руку, лежавшую на руле, и звонко поцеловала. Перевернула и поцеловала еще раз – в ладонь.
Он посмотрел. Это точно была его машина, и сомневаться было как-то странно.
Расчет был верным и на этот раз. В таком маленьком и не слишком отягощенном коммерцией городе, как Питер, наверняка “большие” люди знают друг друга в лицо и по номерам телефонов.
– Я не хвастаюсь! Я говорю правду. Чашки нужно погреть. Только дикари наливают кофе в холодную глину. Кофе должен быть огненным, он должен возбуждать чувства и радовать сердце. Как ваше ожерелье, дор…
Он вдруг сильно забеспокоился, и в затылке стал потихоньку скапливаться тяжелый горячий свинец.
– Мы пойдем вниз! – объявила догадливая Настя, – девчонки, пойдемте вниз. Кирилл, нам уезжать скоро, ты не забыл? Ты же еще без костюма!
– Да. Она смешная была. Думала, что они мне пригодятся для научной работы.
Кирилл подобрался еще поближе, хотя так и не видел к кому. Голоса звучали отчетливей, но слов он расслышать не мог. Ему показалось только, что один голос несколько раз произнес что-то вроде “в послед…
– Нет, – сама себе сказала она, – нет. Не может быть.
Кириллу не хотелось с ней возиться. Конечно, у него были “крокодилы”, но проще было сказать, что нет.
– Ну да, – согласилась она безразлично, – конечно.
Как пес, упустивший добычу, он стал проворно копаться в кучах барахла, наваленного вдоль стен. Казалось, что здесь можно найти все, что угодно, начиная от ржавых тяпок, ведер и грабель и кончая башма…
– Летом мы всегда здесь жили, – проговорила Настя, не отрываясь от окна, – нас было пятеро. Соня, Света, Сережка, Владик и я. Дом выходит прямо на Финский залив. Мы сидели в нем круглые сутки.
Они вышли в коридор, продолжая препираться. Муся смотрела им вслед, потом перевела взгляд на зеркало, висящее над каминной полкой, и улыбка медленно сползла с ее лица.
Осторожно, стараясь не делать лишних движений, он заправил за ухо скользкие шелковистые волосы и потрогал губами разгоревшуюся от сна мочку, наткнувшись на серьгу, которая звякнула о зубы, и он засме…
Странно, что этот вопрос не заботит никого из родственников. Или заботит, только гениальный сыщик этого не замечает? Или все они всерьез считают, что бабушка жила на пенсию и еще на то, что оставил е…
– Я не знаю, кто это сделал, но, конечно, затем, чтобы надуть Соню.
– Мне кажется, я слышала, – сказала Анастасия задумчиво, – вы филиал в Питере не открываете?
– Соня все уладит, – ответил Сергей, – она всегда все улаживает. Да черт с ними! – вдруг добавил он энергично. – Давай лучше книги смотреть, мы же за этим пришли. Ты что читаешь? Детективы небось?
Соня села на постель. Глаза у нее округлились, и она стала удивительно похожа на Настю. Владик отвернулся от зеркала и посмотрел на Соню, открыв рот.
– Ничего не спасибо, – сказал он с досадой, – просто я очень голоден.
– Владик, прекрати, – велела Нина Павловна.
– Я дам тебе попользоваться, – пообещал Кирилл и поцеловал ее в макушку. Ему хотелось поцеловать ее куда-нибудь еще – в щеку или в губы, – он даже наклонился, но она увернулась, и пришлось целовать е…
Если у нее были деньги – а деньги у нее явно были! – то где они? Кому она их оставила? Она умерла от несчастного случая – или не от случая, – но смерть ее была внезапной и неожиданной. Даже если дене…
– Ну конечно, не виделась! Когда она вернулась на работу, его и след простыл. Сбежал. Смылся. Исчез. Оставил с носом не только Соньку, но и ментов.
– Не знаю. И это тоже не история. Это просто детские выдумки.
– Молчать! Сонька, дай мне руку! Нина, твой сын напился пьяным вместе с этим! Конечно, он чуть не утонул! Или этот его утопил! Откуда ты знаешь, что он не утопил твоего сына?
– Моя семья – самое главное в моей жизни. Все имеет смысл, только когда есть семья. Всю жизнь я очень люблю родителей, бабушку, тетю, Сережку, Соню, всех. Я не помню ни одного Нового года, когда бы м…
– Да, – как будто спохватилась она, – неужели так поздно?
Он увидел дневник, как водится, в самую последнюю очередь. И прямо на полу стал его листать, чуть не разрывая страницы.
– Почему? – фальшиво спросил Гриша. – С чего вы взяли?
– Я хочу, чтобы оно было у тебя. Соня. Ты его заслужила. Черт возьми, ты заслужила все на свете! Только не рыдай, а то вся красота пропадет зря. И не отказывайся. Я не возьму.
– Ты думаешь, это имеет отношение? – спросила Настя с сомнением. – А она не могла просто так… испортиться?
Она так изменилась в лице, что ему стало страшно, как бы она не упала.
– Здравствуйте, здравствуйте, – оглянувшись, произнес он чрезвычайно любезно и вдруг быстро и остро взглянул на Соню, – нужно посмотреть, хватит ли у нас чашек на такую большую компанию.
Наконец послышались шаги, и дверь стала открываться, и Кирилл быстро свернул в кухню. Через несколько секунд туда вошла Соня с подносом в руках.
– Давай, – согласился он с готовностью, – а по какому поводу? Из-за всеобщего человеческого свинства?
– А что, он у тебя какой-то постыдный? Порнографический журнал, что ли, издаешь?
– Чем раньше, тем лучше. Завтра привезете – хорошо. Вы тогда спросите у дежурного врача, и он вам все объяснит.
Она была обыкновенная – короткое полотняное платьице, туфли без каблука, гладкие волосы, очки и необъятный портфель, который она судорожно прижимала к боку. Он – высоченный, широкоплечий, рельефный а…
Кирилл перестал тянуть и некоторое время постоял в задумчивости. Замычав, Настя подтянулась повыше, и проклятое покрывало свалилось, наконец, на пол. Кирилл лег и накрыл их обоих одеялом. Сразу стало…
Краем глаза он видел продолжавшееся лиловое шевеление в смородиновых кустах, и машина стояла очень неудобно – поперек проезжей части, – и вот-вот могла выскочить тетя Нина с руководящими указаниями и…
Ни о чем он не забыл. Он просто этого не знал.
– Я не догадывался, просто увидел, как они целуются у гаража. Я сидел в георгинах, а потом меня застукала тетя Александра и решила, что я собираюсь покуситься на единственное богатство бедной девушки.
– Я ничего не помню, потому что его из машины доставала не я!..
– Ни-че-го, – ответил Сергей по слогам и стал совать ему под нос книгу, – страницы подряд, никаких пропусков.
Анемичная Соня – Соня-служанка, Соня-дурнушка – яростно, всей душой ненавидела свою мать.
– Она не пристраивала. Они потом переехали, и все. Я даже не помню, как ее звали, ту девочку, – отрезала Нина Павловна, – черт тебя побери, Владик. Ты все время говоришь какие-то гадости. Как это у т…
– Я упал мордой в грязь. Все. Больше ничего не было. Плохо только, что теперь противник знает, что я им интересуюсь. До сегодняшней ночи я был просто охотник за приданым. А теперь он будет осторожней.
Она вытащила кулачок из-под его ладони и разжала.
– Ско-о-олько? – провыла она. – Сто-о-о? Сто тысяч?! Сонькино?! Сто тысяч долларов?!
– Да, – ответила Соня, и кислая сметана стала еще кислее. – Все равно я не стану его носить.
Соня еще раз взглянула на Настю, потом на Кирилла и осторожно и неумело открыла крышку.
– Что здесь происходит? – спросила Соня, появляясь в дверях. – Почему вы кричите, Кирилл?
Кирилл посмотрел на них и принял решение. Как всегда – мгновенно и окончательно. Он всегда так принимал сложные решения.
– Естественно. Мне нужно только, чтобы все было по-настоящему и чтобы меня ни в каком районном суде потом не взяли за одно место за подделку документов.
Аполлон легко, как в кино, тащил ее в Неву, вместе с очками и портфелем, а она молотила по нему бледными кулачками и злилась, кажется, по-настоящему. Блондинка перевернулась на бочок, подперла щеку и…
– Как – со Светиного мобильного? – оторопело спросила Соня. – Кто звонил? Света? Зачем?
– Вовсе не глупо, – возразила она и потерлась о него. – Ты так хорошо пахнешь. Только если я еще раз увижу, как она лезет к тебе своим бюстом, я выцарапаю ей глаза.
Именно на это и рассчитывал тот, кто позвонил ей. Этот человек знал ее так же хорошо, как себя, и был совершенно уверен, что она не допустит, чтобы родственники занимались выяснением этого вопроса, п…
– Пьяными не напивались бы, вот бы и не тонули, – недовольно ворчала врачиха, которую они перепугали.
– Стоп! – сказал Кирилл Костромин так, как говорил только на совещаниях, когда выяснялось, что со склада в неизвестном направлении вывезли двадцать два стеклопакета. Тетя Александра вздрогнула и уста…
– Вообще говоря, они ни в чем не виноваты, твои родители. Просто они жили так, как им казалось лучше и проще.
– Свободен, – сказал Кирилл Владику, – можешь идти смотреться в зеркало.
Кирилл улыбнулся и, перегнувшись через портфель, втиснутый между сиденьями, потянулся и поцеловал ее в щеку. А потом еще раз, в ухо.
На втором этаже тоже был коридор, вазы с сухими цветами стояли прямо на полу.
– А куда ты летишь? – спросила она слабым чахоточным голосом. Ее голова лежала у него на бедре, и рукой он придерживал ее затылок, чтобы голова не скатилась куда-нибудь.
– …что противоречило бы интересам государства и его большевистской совести, – закончил Кирилл. – Из Германии вывозили все, Нина Павловна. Я про это даже фильм смотрел. Ничего такого невозможного в эт…
Дом как будто вздрогнул, и даже странно было, что ничего не произошло. Даже свет не погас. Пот потек по лицу, и его приходилось слизывать языком, чтобы он не попадал на губы. Это было противно. К сча…
Настя, ее тетка и двоюродная сестрица живописной и вполне миролюбивой группкой устремились куда-то внутрь дома, где мелькала неутомимая Муся и откуда сразу послышался звон посуды, шум льющейся воды и…
Она моргала глазами, и в бесцветном лице появилось что-то овечье.
– Маме его отдали, как только бабушку… увезли. Я сто раз у нее спросила. Я ничего ей, конечно, не говорила, но она сказала, что его вытащили из ванны. Понимаете?
Тогда их представление о переустройстве мира заключалось в курении марихуаны, пении странных песен, вплетении в лунные волосы разноцветных шерстяных ниток, старательном – с высунутым от усердия языко…
Кирилл открыл длинный белый конверт. Билетов было два, и он быстро сунул их в рюкзак.
– Подожди, – велел Кирилл, – не беги никуда. Что это за книга?
– А где у вас книги? – быстро спросил Кирилл, чтобы Сергей не вспомнил про скамейку и не заставил его искать какое-нибудь “не слишком гнилое бревно”. – Я бы взял почитать что-нибудь.
Приходила бабушка, приносила какое-нибудь лакомство – свежий белый калач или горстку ирисок с налипшими на них крошками и шелухой от семечек, и они пили чай, долго, со вкусом, и одинаково отдувались,…
– Вот что, дорогие мои, – сказал он холодно, удивляясь, что минуту назад так бесновался, – ваша бабушка не роняла в воду фен. Ее убили. Сегодня ночью чуть не убили Сергея. Я вытащил его, но до сих по…
– Да никто и не узнает! Мог бы мне не сообщать, раз уж это такая страшная тайна.
Он возьмет в библиотеке книжку, поставит чайник и посидит часок на кухне с книжкой и горячим чаем. Все лучше, чем маяться, не спать и препираться с бессонницей, уговаривая ее проваливать к черту.
Он заехал сюда случайно – среди дня вдруг кончились дела, и он понял, что не знает, куда деться до вечера. Хотелось есть, но на Невском негде было поставить машину. Он долго ехал, потом куда-то повер…
– У нас все нормально. Мама, это… Кирилл.
– Самовар, тетя. Я сейчас достану самовар из сарая и вернусь.
Кирилл хмыкнул. По правде говоря, ему было совершенно наплевать, как именно называется контора, но было смешно, что Сергей так вступился за честь Русского музея, который, конечно, не мог заниматься т…
– А чего им звонить? – спросила она и повернула на террасу. – Им и без вас весело и приятно, – продолжила она уже с террасы.
– Вот, может, вас отобью у Настасьи. Хоть развлекусь.
– Не надо меня провожать. Я сам дойду. Где мои штаны?
– В машине. Насть, – сказал он быстро, – мне сначала нужно увидеть Соню. Можно? Или она стоит голая посреди комнаты?
– Это я, – откликнулся Кирилл, – я тут что-то уронил.
– Придется вам ее здесь оставить. – Ему до смерти хотелось в свой отель – выпить коньяку в лобби-баре, еще покурить в прохладе и покое огромного холла, подняться в свой номер и лечь спать. – Завтра в…
– Ты что? – спросил Настин отец подозрительно. – Смеешься надо мной?
Черт побери, опять ночной разговор в саду, только на этот раз Кирилл почему-то по голове не получил.
Усевшись, он первым делом включил приемник, который бодро запел про тополиный пух, жару, июль, заглушая все связные мысли.
– И потому ты решил немедленно схватить ее за грудь.
Он осторожно сел, проверяя себя на целость и сохранность. По лицу что-то текло, он потрогал ладонью, пытаясь определить, кровь или грязь. В затылке было тяжело, и казалось, что в голову напихали чего…
– Я думаю, что он был без сознания. Подожди секунду.
– Зачем она ему нужна? Да на нее взглянуть страшно – очки носит! Разве девушка может носить очки?! И курить?! Она же не мужик! Он давным-давно смекнул, что здесь можно поживиться, вот и прилип к ней!…
– Вы сможете завтра днем за мной заехать? Кстати, этот ваш Кира кто? Тренер по плаванию?
Соня поднялась с дивана, качнулась, как кукла, и села прямо. Одна щека у нее была красная, а другая бледная.
– Мне очень нужно было, чтобы кто-нибудь сегодня со мной побыл, и вот что из этого получилось. Вы же видели…
"Когда закончится чушь с родственниками, я немедленно улечу в Дублин с Настей, – подумал Кирилл сердито, – и о тебе больше не вспомню. Никогда”.
Никогда в жизни, с тех пор как ему исполнилось двадцать, его не интересовали многометровые ноги и голливудские груди. До двадцати они имели основополагающее значение, а потом перестали. Все это было …
– Теперь ты с ними не дружишь? – спросила Настя, отдышавшись.
– Садитесь, – сказал он, – садитесь и ждите меня.
– Это смешно в десятом классе, когда все начинают пить портвейн, а ты не начинаешь, – сказал Кирилл, все еще раздраженный “чужим человеком”, – в нашем возрасте это не смешно.
– Мы ели только кашу. Варили кисель из пачек. Шоколад не покупали никогда. Колбасу почти никогда. Когда хотелось машину, или медведя, или грушу, родители говорили, что все это совершенно лишнее. Чело…
– Постойте, – спросил Кирилл, быстро соображая, – откуда это стало известно, что он уголовник? Его забрали в милицию?
– Запейте водой, – посоветовала она, прошла и забрала стакан. – Соня, я сейчас тебе налью.
Не шевеля ни единым мускулом, она качалась в гамаке – руки за головой, совершенные ноги скрещены в щиколотках, золотистые волосы нимбом вокруг лица.
Перед въездом в гараж она с визгом затормозила, “Хонда” как будто присела немного и плавно перевалилась через железный порожек.
Он выскочил из кухни. Дверь в гостиную была приоткрыта, и ему показалось, что за дверью кто-то есть.
Настя достала из пузатого буфета синее блюдце и стала снимать пенки с варенья, иногда останавливаясь и постукивая ложкой.
– Со всем его содержимым и участком, – подхватила тетя Александра, – этого разве мало?
– Конечно, – быстро ответил голос, и Кирилл чуть не упал с дивана. Это прозвучало, как будто она всю жизнь сидела у телефона, ожидая, когда он наконец позвонит. – Конечно, Кирилл Андреевич.
Он отстранился от нее и достал из кармана ключи от машины.
– Я думала, что бабушка, – продолжала бормотать Соня как в бреду, и Кирилл подумал, что ее на самом деле придется полоскать в Неве, – я думала, что бабушка оставила мне стекляшки. Я думала, что она м…
Кирилл подумал о том, как ей должно быть неловко. Ему тоже было неловко, но сам перед собой он делал вид, что ничего особенного не происходит. Все нормально, все в порядке вещей, ему тридцать два год…
– Конечно. Я не смогу следить за таким доминой как следует. Может, она не три раза в неделю станет приходить, как к бабушке, а раз или два.
– А я Настя. Анастасия Сотникова. – Она оглянулась, блеснув ему в лицо очками и заученной неискренней улыбкой. – У меня даже визитка есть. Сейчас, одну минуточку.
Где-то должен быть тот самый насос, который валялся на полу в кухне. Или его унесли с собой?
– Теперь смотри. Подозрительно все. Во-первых, это слишком уж сумасшедшее совпадение – первый и единственный Сонин кавалер оказался уголовником. Во-вторых, ни один уважающий себя уголовник не станет …
– Это уж точно, – согласился Сергей, – вышлет.
Есть еще семейная легенда про клад, вырванные страницы и странное обстоятельство, никак не объяснимое: три месяца назад Настина бабушка уволила домработницу, которая прослужила у нее лет тридцать. По…
В молчании они выбрались с больничного дворика и выехали на пустую шоссейку. Кирилл включил отопитель и повернул на себя решетку. Ему было так холодно, что чуть-чуть дрожали руки, и свинцовый шар в г…
– Может, за лимоном сходить? – сама у себя спросила она. – Нет. Не пойду. Давай напьемся, а, Кирилл?
– Господи, какая-то чушь о том, что во время войны в каком-то замке в Восточной Пруссии папины саперы во главе с Яковом нашли то ли мешок с золотом, то ли сундук с жемчугом, то ли кучу драгоценностей…
– Пока, мам, – попрощался Кирилл, – я позвоню, когда прилечу из Дублина. Отцу привет передавай.
– Насовсем? – спросила она и забрала у него поднос.
– Потому что это невозможно, – выговорила она отчетливо, – невозможно, и все.
Они еще качались, когда он вылетел из гаража, притормозил, опасаясь, что его снесет с дороги, и напролом, через кусты, съехал к воде.
– У Насти, наверное. Или у дяди Димы. Настя тут все знает, а дядя Дима каждой весной в саду копается, чистит, листья сгребает. Бабушка не любит никаких грядок. Не любила то есть. Она любила, чтобы бы…
– Мне всего не хватает, – вдруг сказала Света хищно и перестала качаться. – Работу свою ненавижу, но должна работать. Деньги обожаю, но их у меня нет. Мужика приличного и то нет. Смешно?
– Пожалуйста, – перебил ее Кирилл. – Давайте. Вылезайте и уводите вашу маму из засады. Только вы можете с ней справиться.
– Не дергайте, – приказал человек издалека, – ровнее водите!
Он даже старался никого и никогда не подвозить на машине, просто потому, что это была его машина, его личное пространство, часть его охраняемой территории, на которой он не желал видеть чужих.
– Не так, – повторил Кирилл, – об этом я и говорю.
– Прошу вас, не нужно произносить по телефону подобных слов! – взмолился Петр Борисович. – Это совершенно ни к чему, я и так все отлично понимаю.
Он запустил двигатель, включил кондиционер, оставив стекло открытым, а сам предусмотрительно остался снаружи – покурить.
И еще бабушка брала его в лес. Летом она не ходила в лес – ей не уйти было от дома, стирки, готовки на такую ораву детей, а осенью ходила и его брала с собой.
Или кто-то выключил ее случайно, когда выключал ту, другую, чтобы создать видимость короткого замыкания? Но если ту выключили, значит, дело вовсе не в том, что бабушка уронила в воду фен.
– Что мы внезапно приглашаем друг друга ужинать.
– Что с тобой?! Что ты там делал так долго?!
– Недешево, – весело констатировал Кирилл.
– Я сидела на стуле, – возразила она и улыбнулась. Подошла и положила руки ему на плечи. – У тебя много девиц?
– Ну что? – спросил насмешливый женский голос, и Кирилл обернулся как ужаленный. – Всем продемонстрировали, какой вы хороший мальчик?
Дел было очень много. Перед самым отъездом в отпуск Кирилл собирался еще наведаться в Питер, где дела шли не так хорошо, как хотелось бы. Впрочем, Кирилл знал, что дела никогда не идут так, как хотел…
Она помогала Соне, поддерживала Владика, содержала домработницу, устраивала в ванной душевую кабинку и назначала любимой внучке Насте встречи в дорогих кофейнях – и так из года в год. Все так и продо…
– Вообще-то я думала, что это для Сони, – ответила Юлия Витальевна уже из коридора.
– Я очень умный, – заявил он, чувствуя себя именно таким.
Кирилл пожал плечами, и Гриша остался на месте. Так они сидели и молчали, и Кирилл начал мерзнуть уже всерьез, и темнота над светом одинокой лампочки стала как будто прозрачней и выше, и тогда на кры…
– Я точно не помню. Утром. Я потом посмотрю в билете и скажу.
Он поставил на стол свою кружку, подошел к Насте, которая сосредоточенно смотрела на омлет, собрал в кулак ее волосы и потянул к себе.
Соня знала, что она – в клетчатой юбчонке и тошнотворно-голубой водолазочке, собравшейся складками там, где у женщин, согласно учебнику анатомии, должна быть грудь, – выглядит в этом сверкающем дамск…
Ну ладно, сказал он своей голове, стиснутой обручем боли, посмотрим, кто кого.
Листы снова переместились, арабские значки как будто насмехались, выстраивались странными рядами, и не понять было, что они скрывают.
– Здрасти, – раздалось с крыльца, – я пришел. Может, все-таки подмогнуть надо?
– Человек сложный, – закончил за него Кирилл, – ее надо палкой вокруг дома гонять, а не осторожничать.
– Зачем тебя туда понесло? – спросил Настин отец, неожиданно переходя на “ты”. – Что ты у нее в комнате забыл?
– Она осталась бы со мной, если бы не ты, – тетя Александра все смотрела на Кирилла, сузив инквизиторские глаза, – она ни о чем бы не догадалась. Куда ей! Она всю жизнь была дурой. Она исполнила бы с…
Ну что, бабуля? Как там тебя встретил архангел Гавриил? Куда направил? В рай?
Почему-то он решил, что несчастный случай может быть только на дороге.
– Так. Не было. Это кто-то недавно выдрал. Сволочи, какую книгу испортили!
– Что это за язык? – повторил Кирилл, чувствуя себя придурком.
Он готовился к этой секунде, когда он скажет про звонок, и был уверен, что не проглядит никаких изменений в ее лице. Он был уверен, что ее реакция все ему объяснит.
Она обернулась, придерживая локтем все тот же необъятный портфель, и улыбнулась с облегчением, увидев его.
– Тебя нет и нет. Вот я и вышла. Зачем ты ходил вниз?
Почему он не поговорил с ним, ведь все было яснее ясного?!
– Хорошо, – вдруг сказала она громко, непозволительно громко для сытой ресторанной приглушенности, и он посмотрел по сторонам, не слышит ли их кто. – Без вас я действительно не справлюсь, а помощи бо…
– Ты завидуешь, Светка, – сказал Владик, – у ребят все хорошо, а ты комплексуешь. Как все стервы.
Врачиха посмотрела на него с неожиданным сочувствием.
Все просто, даже проще, чем казалось сначала.
– Лучше мышьяку, – пробормотал Кирилл, и тут на лестнице показалась Настя.
– Да ничего не случилось, – невозмутимо произнес Настин отец, – что вы в самом деле, тетя. Сейчас же не ночь и здесь не бандитская окраина! На своем участке, средь бела дня!..
– Всегда, – изрек материализовавшийся из темноты Франц Иосифович. В руках у него были глиняные чашки величиной с наперсток, – вы всегда говорите верно, Михаил Эрастович. Кофе. Его мало. Вы сварите ещ…
Если бы она шла и случайно выплеснула молоко, оно разлилось бы дальше и шире. Значит, она стояла под дверью, слушала, и у нее сильно дрожали руки.
– Почему я должна быть официанткой? – спросила Света плаксиво. Ее супербюст был упакован в бежевый атлас и выглядел сногсшибательно. – И вообще все это никому не нужный бред! Сходили бы в ресторан, к…
Он с удовольствием думал о том, как прилетит в Дублин, где всегда семнадцать градусов и шумит холодный океан. Думал о крохотных прокуренных пабах и густом темном пиве в тяжелой кружке. Думал о предст…
Может быть, это шарада? Обыкновенная шарада, какие раньше печатали в журнале “Наука и жизнь”?
– Под дождь сегодня… вчера вечером попали только мы с тобой. Все остальные были дома. Если ботинки мокрые, значит, кто-то выходил после дождя. Сергей выходил провожать Мусю, но у него белые кроссовки…
Настя смотрела в сторону, Света ухмылялась, Муся бесшумно убирала со стола. Сергей делал вид, что читает газету, а на самом деле смотрел, как двигаются над посудой загорелые Мусины руки. Он единствен…
Она получила зарплату и в только что открывшемся на Невском “Стокманне” купила себе брюки и кофточку.
– Ничего особенного, – ответил Кирилл рассеянно, – уверен, что она выживет.
Потом был “молочный фестиваль” “Красно Солнышко”, где все было как следует – певцы в экстазе скакали по эстраде, певицы потряхивали бюстами, лотерея раздавала копеечные сувениры – все равно приятно! …
– Я не пьяный, – выговорил Кирилл отчетливо.
Сергей швырнул окурок в лужу, натекшую на дорожку из георгиновых кустов.
– Сергей Сергеевич, – повторила врачиха, – идите на улицу, вам же сказано.
Это был совсем не тот насос, и от разочарования Кирилл готов был завыть. На всякий случай он отцепил его, повертел в руках и даже подул в него.
– Виски из запасов твоей бабушки. Хочешь?
Время все спишет. Война, блокада, репрессии, ночные аресты, истерические парады, лагеря, тюрьмы, пересылки, десять лет без права переписки, трудовой подъем, гордость, энтузиазм, хлеб по карточкам, от…
– Тетя Нина! – откуда-то с другого конца дома завопила Настя. – Молоко в холодильнике на террасе, я же маме сказала!
– Бросьте вы его к черту, – сказал он хрипло, – это же кретину ясно – ничего у вас с ним не выйдет. Ну зачем вы приехали на этот пляж? Компанию повеселить? Продемонстрировать собственную дурость? Все…
Настя удивленно взглянула на него и открыла дверь, из которой в полумрак коридора обрушился солнечный свет. От того, что она так спокойна, он разозлился еще больше.
– Могу, конечно. Я только что приехал. Если хотите, подъезжайте в “Рэдиссон”. Знаете, где это?
– Вы что? – спросила она. – Высокообразованный?
Он проехал примерно полпути, когда понял, что непременно умрет, если не поспит хотя бы полчаса. Спать на обочине ему не хотелось, и он все-таки доехал до Новгорода, до небольшой чистенькой гостинички…
– Сергей Петруничев, очень приятно. Настюха, как твоя машина? Влад тебе ее сделал?
Он умел наблюдать и слушать и знал кое-что, из чего следовало, чти Настя ни при чем. Только вот достаточно ли этого?
– А это папа с тетей Ниной. Смотри, какой толстый. А она в бантах и очень серьезная. Наверное, у нее куклу перед съемкой отобрали. А это опять Яков с семьей.
Он доиграет до конца, слетает в Дублин и вернется в Москву, чтобы спокойно и трезво все обдумать. Если к тому времени у него еще будет такая возможность.
– А любых. Я женщина свободная и раскрепощенная. А вы?
– Я немного помог Владимиру Петровичу, – осторожно сказал рахат-лукум, – у вас такое же… затруднение?
Все знали, что шефу свойственны сверхъестественная внимательность и умение замечать все вокруг, но, как на грех, именно сегодня Бойко об этом забыл. И дернул его черт сказать про врача!..
– Он ученый. Читает манускрипты, делает всякие научные переводы. Книжку написал “Арабская скоропись”. Правда, это не совсем книжка, а такая маленькая брошюрка, но все равно…
– А почему они ссорились? Твоя бабушка и тетя Александра?
Человек ушел в глубину сада, к старой калитке, которая выходила в душные густые кусты, продолжение какого-то парка. Ею редко пользовались. Муся на своем велосипеде предпочитала делать круг, чтобы зае…
– Хорошо. Ты знаешь, – сказала она решительно, – мне кажется, я зря все это сочинила. А, Кирилл? Ну не может такого быть! Мы все любим друг друга, и бабушку все тоже очень любили, по-разному, но люби…
– Будь осторожна, – попросил он, – хотя черт его знает, как в этой ситуации можно быть осторожной. Но ты все-таки постарайся.
Молодой мужчина в военной форме смотрел куда-то вдаль орлиным взором. И еще он, немного постарше, за обширным, как колхозное поле, письменным столом. Вокруг была невозделанная пашня – кучи бумаг и не…
– Слушай, – засмеялась она, – я понимаю, почему твой бизнес процветает. Отвязаться от тебя невозможно.
В конце концов Юлия Витальевна обнаружила на плите источник более насыщенного аромата, но спасти его было уже нельзя, он прогорел до дыр. Тетя Александра заголосила про астму, удушье и про то, что вс…
Странный это был вечер. Ничего подобного с ним не случалось много лет, с тех самых пор, как он воображал себя посланцем Космоса, призванным спасти человечество от скверны. Да и тогда все это происход…
– Соня, ты что, не видишь, что мне капает прямо на платье! Господи, ты испортила мне платье! Ты что?! С ума сошла?!
Кирилл вежливо молчал. Одно дело смотреть представление из зала, и другое – участвовать в нем.
Кирилл поднялся со ступеньки и зачем-то отряхнул мокрые и грязные джинсы.
Или она превосходная актриса, перед которой Сара Бернар просто девочка из массовки, или она на самом деле уверена, что звонил ювелир и жизнь ее в очередной раз обманула.
– Настя, я не хочу это обсуждать. Мать сказала, чтобы я забыл номер их телефона, но это уже бывало. Если повезет, она не будет мне звонить месяца три. А потом все наладится. То есть она опять приметс…
– Нет, не вспоминала. Все-таки почему мы это обсуждаем?
– Мама, Насте уже тридцать. Она вовсе не девчонка. – Это Соня. Голос равнодушный, лицо бледное, как кислая сметана, под глазами мешки.
Впрочем, решил Кирилл, это опять не его проблемы.
По сведениям газеты “Коммерсант”, хозяева молочного завода номер четыре – и номер пятнадцать, придя в себя после гибели Помпеи, подумывают все же построить автосервис с сауной на крыше.
– Что? – Та отдернула руку от обивки, как будто ее застали за чем-то неприличным.
Кирилл учился в 186-й школе города Москвы.
Нина Павловна внимательно смотрела на него.
В этом году Кирилл, не полагаясь на начальника отдела, своей властью решил, кто едет, а кто не едет, распределил роли, раздал партии и велел докладывать ему каждую неделю. Первые две недели начальник…
Зачем он позвонил?! Да еще газетку из стойки вытащил и посиживал с ней, сделав умное лицо, – все для того, чтобы показаться недоступным, хорошо образованным, соответствующим интерьерам роскошного оте…
Когда на этой самой кухне они пили кофе в первый, раз, она плакала, и ночь за окнами была черна, и дом был суров, нелюдим и мрачен. А сейчас – распахнутые окна, солнечный свет на плиточном полу, весе…
У него со свиданиями тоже была большая проблема.
Девушке в очках он сочувствовал не слишком.
– Выключи будильник, – пробормотала Настя, – надоел.
– Настя? – спросила она строго, но посмотрела почему-то на Кирилла.
– Не достанется, – сказал Кирилл, не поворачиваясь, – ей не пять лет.
– Отбить можно того, кто хочет, чтобы его отбили, – сказал Кирилл назидательно, – а я не хочу. Поэтому не отобьете. Если хотите, давайте будем разговаривать нормально. Как люди. Если не хотите, то я …
– Здесь все было не так, – сказал Кирилл, – ночью. Я вылез из окна и увидел здесь след. Прямо здесь. Как будто волокли что-то тяжелое. Я так ничего и не понял бы, если бы не этот след. А сейчас его н…
– Я вас встречу внизу, – сказал Кирилл. Он не ожидал такого натиска. – У вас что-то случилось?
– Ты что? – спросил он, когда завывания тети Александры остались за закрытой дверью. – С ума, что ли, сошел?
Интересно, это бывает быстро, как в кино, или нужно ждать?
– Весело, да, – согласился Дмитрий Павлович, – отца после войны посадили, а он, между прочим, генерал инженерных войск был. Сорока еще не исполнилось. Он пять лет просидел, вернулся инвалидом и через…
Эк тебя угораздило, господин Кирилл Костромин!
– Она давала ему какие-то книжки, когда он был еще маленький. Красивые книжки с картинками. Они ему нравились, и он, когда вырос, стал учить язык.
– Настя говорит, что у вас похмелье, – сообщила она, разглядывая его, – я вам аспиринчика принесла. Хотите аспиринчика?
– Не знаю, – сказал Сергей, – наверное, есть. Конечно, есть. Вон в шкафу что-то вроде бара. Бабушка там держала вино и еще какие-то бутылки. Открой, посмотри, если хочешь.
– Я сейчас открою, – раздался где-то поблизости решительный женский голос, и из кустов смородины выбралась молодая женщина в джинсах и майке. Выбравшись, она оказалась прямо перед носом у Кирилла.
– Ну… конечно, она была в ужасе. Она что-то про честь фамилии твердила, про женскую гордость, про то, что бросаться на первого встречного – недостойно. Это был, наверное, единственный случай, когда о…
– А ты уверена, что этот твой ювелир не ошибается? – спросил Дмитрий Павлович.
Скорее всего придурок Владик что-то делал со своим велосипедом, да так и бросил насос посреди дороги.
Кирилл встал на четвереньки и выбрался из кустов, не заботясь больше ни о какой конспирации. Даже если за ним кто-то наблюдает, это ничего не изменит.
– Не можешь, тогда сиди со своей собакой! И дверь запереть не забудь. Все. Пока.
Он отпустил ее шею, и руке сразу стало холодно.
– Через час мы едем в Питер, – сообщил он, – пусти, я сяду.
Дверь в комнату Сергея была приоткрыта и слегка шевелилась, как будто от сквозняка.
Нужно позвонить матери, чтобы они не стали его искать, пока он будет в отпуске.
– У меня развалился фонендоскоп, – сказала Соня, и Кирилл взглянул на нее внимательно. – Я не могу маме давление померить. Мне нужно взять из дома запасной. Кирилл обещал меня… подвезти. Тетя Юля, вы…
– Пошли, – согласился Настин отец, – или лучше ты приходи минут через десять, а я пошел.
И попросил у официанта средиземноморский соус. Он любил озадачивать прислугу.
Он натянул джинсы, выключил свет и осторожно пошел по темному коридору, останавливаясь у каждой двери.
– Ожерелье поддельное. Мама, налить тебе молока?
Затрещали кусты, как будто ломился кабан, раздался удивленный присвист и снова треск.
Она безоговорочно верила ему, и боялась за него, и боялась за свою семью, и переживала за Сергея, и готова была расплакаться, и старательно пыталась взять себя в руки, но – самое главное! – она снова…
Теперь они оба вдруг заспешили так, как будто в их распоряжении было не все время в мире, а семь секунд, оставшиеся до конца света, и нужно было очень глубоко дышать, но это получалось плохо, потому …
Он поцеловал ее долгим поцелуем, который моментально напомнил им обоим, что ночь они провели совершенно бездарно, а до следующей далеко, и он ушел.
– На чем? – переспросил Кирилл. Просто так переспросил. Потому что она ему очень нравилась.
– Уже дошло, – Кирилл отхлебнул кофе, который оказался таким же горьким и крепким, как утром. – Настя варила?
– Ну как же! Настя получила все. Теперь она богатая невеста. Поэтому вы здесь, молодой человек?
– Это она вопит? – спросила Настя с любопытством. – Что ты с ней сделал? Сунул ей под халат лягушку?
– Делаем барбекю, – объявила Настя. – Сереж, доставай барбекюшницу, Свет, ты моешь овощи, а мы с тетей Ниной…
– Вот и хорошо, – радостно проговорила Света и одним движением поднялась из гамака, оказавшись очень близко к Кириллу. Это было глупо, но он еще отодвинулся. – Есть очень хочется. Просто страшно. Не …
– Ну да. Она сказала, что продаст его первому, кто захочет купить, и не стала торговаться. И продала.
– Ты не выберешься, – сказал мужик, тяжело сопя, – песок.
Луна освещала бумажно-белое лицо, закинутую руку, заострившийся нос и черный провал рта.
– Да, – сказал Кирилл, вдруг осознав, что он действительно ни при чем, – это точно. Прошу прощения, я не нарочно.
Кирилл задумчиво уронил трубку на рычаг и достал из шкафа чистую рубаху.
Со всего размаху он врезался черепом в горные пики, по всей голове разлетелись каменные осколки, но он стал соображать.
– Сонечка, пошли, – Настя потянула Соню за руку, – спасибо вам большое, Франц Иосифович, и вам, Михаил Эрастович. Кофе был необыкновенный.
– Мама вышла за папу в сорок шестом году, ей было девятнадцать лет, – продолжала Нина Павловна, – в сорок седьмом родилась я, а в сорок девятом Дима. Под Новый год папу арестовали, Диме было три меся…
– Я знаю, – перебила Соня, – я знаю, как вы меня любите.
Кирилл думал только о том, что не успел, что время кончилось и он уже не найдет Сергея.
– А я думала, что вы меня пожалели, – пробормотала она, и щеки у нее покраснели. – У вас было очень выразительное лицо. Там, на пляже.
– Я всегда говорила, – вступила тетя Александра с трагическим злорадством в голосе, – что моя сестра гадкая женщина. Змея. Всю жизнь как сыр в масле каталась, и никто ее не интересовал! Она даже из г…
Именно поэтому он не знал, что станет с ней делать, когда все закончится.
Он не знал, хорошо это или плохо – семьсот километров шоссе между ним и Настей Сотниковой.
– Только этого нам не хватало, – пробормотала Нина Павловна, – уголовника привел!
Солнца было так много, что оно нигде не помешалось, лезло в темные стекла старинного буфета, в синие чашки, в изгибы плетеной мебели, сверкавшие, как золотые, в самовар, все-таки добытый вчера Ниной …
От его губ пахло табаком и мятой – “Орбит белоснежный”, знай наших! – щека, которой Настя коснулась щекой, оказалась чуть влажной и шершавой. Шея была широкой, сильной и загорелой, и грудь в распахну…
– Ну какое это имеет значение?.. – он перелистал страницы в обратную сторону. – Так… сейчас. Сказка называется… “Логово паука”, или можно перевести “Паучья сеть”, или просто “Паутина”. В арабском язы…
– Часов в шесть. Мам, только в десять минут седьмого панику поднимать не надо. И попроси папу, чтобы он попробовал, работает гриль в нашей плите или нет. Его только на Рождество включали. Соня, садис…
– Не знаю, – сказала Нина Павловна задумчиво, – у него была совсем другая семья. Не такая, как у мамы с папой. У мамы все родственники военные врачи, профессора, в Германии учились, дети на трех язык…
На столе, среди кофейных чашек с застывшей гущей и сморщенными хвостами окурков на дне, Кирилл отыскал мобильный телефон. Нажимая по очереди две кнопки, он посмотрел последний номер, по которому звон…
– Возможно. Я уговорила всех пожить неделю на петергофской даче. Как бы в память о бабушке и затем, чтобы разобраться с ее наследством. Ну, чтобы Сережка забрал свои книги, Владик картины, Соня брилл…
С тех самых пор, как в универсаме он покупал три черных, семь батонов и два килограмма овсянки, а весь продовольственный отдел смотрел на него, он до смерти боялся попасть в смешное положение.
Он сверху видел ее макушку и черный разлив волос, а лица не видел. Столкновение с сердцами и розами приближалось.
Он не успел ее поймать, потому что не ожидал такой прыти от тучной тети Александры. Чашка ударила его в висок. Голове сбоку стало больно, и что-то горячее потекло по шее.
– На какой залив?! – проговорила Нина Павловна и покрепче ухватилась за дверь. – Зачем он пошел на залив среди ночи?!
– Нужно убрать, – сама себе сказала Настина мать, – и молоко достал?
Он покраснел, чего с ним не бывало никогда в жизни, и кинул в нее подушкой.
– Это точно, – пробормотал Кирилл себе под нос.
Может быть, потому, что был день и солнце плавилось в небе, как кусок оранжевого мороженого, и залив блестел по-дневному приветливо, и деревья, изнемогшие от зноя, стояли не шелохнувшись, островерхий…
– Кирилл Андреевич, я просто так сказала. Вы не беспокойтесь. Это мой родственник Владик считает, что у меня помрачение рассудка, а на самом деле я вполне дееспособна. Я не стану больше приставать к …
– Нормально, – ответил он растерянно. Ерунда какая-то. Он говорит совсем как Кира там, на пляже. Он в точности повторяет его слова. Нужно немедленно, сию же секунду сделать что-то, объяснить, сказать…
Господи, неужели она целуется с человеком, который спросил у нее на стоянке: “Когда в последний раз вы выключали фары?” – и с величественной холодностью вынул из багажника сверкающие “крокодилы”?!
– Вы сегодня приехали к восьми часам? Настя перестала ожесточенно тереть мраморную крышку и уставилась на Кирилла с любопытством.
Кирилл Костромин не признавал запутанных отношений и не верил, что раны можно лечить путем постоянного ковыряния в них.
Кирилл прошел по коридору, заставленному книжными шкафами и круглыми столиками с сухими цветами – он никогда не видел таких коридоров, – и зажег свет. Эта комната – по-другому ее невозможно было назв…
– Если она возражает, значит, ехать никуда не нужно. – Сергей твердо посмотрел Кириллу в глаза. – Это ее дело. Если ей понадобится помощь, она нам сама скажет.
Добры молодцы взялись сторожить хозяйское молоко, как цепные псы – амбар. Двух или трех теток, так и не приспособившихся к новым порядкам, в одночасье уволили, а остальные остались работать.
– Слушай, Сотникова. Я тебе не тупоумный следователь. У меня нет никакого желания возводить напраслину на твоих драгоценных родственников. Поэтому не смотри на меня волком. Я ничего не выдумываю. У м…
– Сонечка, я привез тебе цветы, – быстро проговорил Кирилл, – я тебя поздравляю. Я так… рад за тебя!
– Подписи под рисунками – никакой не текст. – Кирилл разложил листы в два ряда. В верхнем ряду были чудесная птица и ханский трон, а в нижнем – вверх ногами – купальщица и паук. В ухо ему сопел очуха…
Никаких снов, никаких кошмаров, никаких угрызений совести – ничего. Только свобода и предвкушение счастья.
– Потому что я не стану на ней ездить, – отрезала Настя, – у нас хлеб есть?
– Почему? – спросила Муся. – Вот мы, например, смотрим.
Тетя Александра вдруг выпучила глаза, почернела, и праведный инквизиторский гнев переродился в тяжкое, огромное, нечеловеческое изумление.
Родители к его метаниям относились со снисходительным пониманием – они готовы были уважать свободу личности, занятой поисками своего “я”, пока не выяснилось, что личность ищет не столько свое “я”, ск…
– Сонечка, хочешь чаю? – быстро спросила Муся и посмотрела на Настю.
"Пусть я какая угодно, но я-то никогда не влюблялась в уголовников и не травилась из-за них димедролом” – вот как она выглядела.
– Только, пожалуйста, – Кирилл поднялся, и вдруг оказалось, что он на голову выше обоих стариков и занимает очень много места в комнатке, похожей на сейф, – никому, кроме… Софьи Борисовны, его не отд…
Все смотрели на нее и молчали, а она меланхолично стряхивала с вытянутых на коленях штанов прилипшие лохмотья шерсти.
– Ч-черт, – сморщившись, выговорила девица, – черт, черт, черт.
– Как раз об этом я и хотела сказать. Боюсь, что такой газеты вообще не было в девяносто восьмом году. В списках СМИ она не Зарегистрирована. Может быть, вам нужна “Криминальная газета” или “Милицейс…
– Он не забыл, – сказал Сергей, – я его на крыльцо поставил.
– Что мы украдкой целуемся на лестнице, как юнкер с гимназисткой, – подсказал Кирилл.
– Сонька! – возопила тетя Александра. – Почему ты говоришь ему “ты”? Как ты смеешь вообще говорить с бандитом, который оскорбил твою мать?
– Купаюсь!! – заорал Кирилл. – Утопленников ищу, вашу мать!!
Едва Настя вышла, он поднялся и, охая, как больной старик, напялил джинсы и вынул из гардероба чистую майку. Он был уверен, что ему поможет душ, но до него нужно было еще добраться.
– Здравствуйте, – сердечно сказал Кирилл красотке, – мне нужно посмотреть “Милицейскую газету” за июнь – июль девяносто восьмого года. Это можно как-нибудь устроить? И еще за август, пожалуй.
– Лучше одеваться, как кокотка, чем как Соня, – сказала Света. – Влад, у тебя есть сигареты? Я вчера целую пачку высадила.
– Ну… не совсем заткнуться, но он сказал, чтобы Владик от нее отстал. Он и отстал.
– Я спрашиваю – вам ясно? Тетя заморгала. Кирилл смотрел на нее. Настя подошла к нему и встала у него за спиной.
Проводочки невесомо скользнули по ладони и неслышно, как змеи, стекли в мыльную воду.
Настя сидела за компьютером, смешно сдвинув очки на кончик носа. Лимонные шторы шевелились и плавали по ветру.
Она вздохнула рядом, завозилась и повернулась к нему спиной, устроившись щекой на его ладони. Как будто так и надо. Ему было неудобно, ее локоть давил ему в грудь, но он терпел, а потом вдруг рассерд…
Кирилл Костромин в очередной раз почувствовал прилив истовой любви к своим деньгам, которые позволяли ему в любое время получать все это – приветливых слуг, дорогую еду, прохладу среди знойного город…
С кем он там пил? Конечно, с этим! Он алкоголик! И он напоил Сергея.
– Нет, – ответил он неприязненно, – она давно умерла. Я ее почти не помню.
В молчании они попили кофе из темно-синих чашек. Его бабушка когда-то мечтала о таких. У соседки Клавдии Степановны были, а у нее нет. Теперь он мог купить ей завод, который делал такие чашки, только…
– Опять небось все выбросила, – проворчал Дмитрий Павлович. Он тер на своей терке лимон, мутный сок капал в широкую тарелку так смачно и кисло, что Кирилл сглотнул. – Юль, ты бы посмотрела, что она т…
Юлия Витальевна смотрела с изумлением. Потом, видя, что тетя наливается синевой, осторожно понюхала пустой стакан.
Отстранившись, он некоторое время молча смотрел на нее, а потом выбрался из машины. Открыл заднюю дверь и потянул с сиденья объемистый желто-серый рюкзак.
– Что ее контролировать! – отчеканила Юлия Витальевна. – Она уже все полы перемыла, какие-то вещи разобрала…
– Болит, – признался Кирилл, – даже встать страшно.
– Старинная голландская работа, – подхватил Михаил Эрастович, – приблизительно середина прошлого века. Оправу кое-где следует почистить, а в целом состояние прекрасное. Верно я говорю, Франц Иосифови…
Соня переглянулась с Настей, и Настя переступила ногами и вытянула шею, чтобы посмотреть, что он собирается дарить. Даже по ее носу было видно, как ей любопытно.
– Его вытащили из окна, – сказал Кирилл сквозь зубы, – я был на кухне и услышал стук. Как будто что-то ударилось об пол. Я долго искал его, он нахлебался воды.
Оно пришло само, как все важные решения в его жизни, и он должен был только сделать выбор – принять его или забыть о нем. За десять лет из водителя большегрузных машин он стал владельцем процветающей…
– Конечно. У нее все, у меня ничего. Почему?
Кирилл смотрел во все глаза. Та часть головы, в которой что-то лопнуло, когда тетя Александра завопила, теперь неудержимо, как водой из пыточной трубки, наливалась болью. Голова у него болела приблиз…
– Меня зовут Кирилл Костромин, – пробормотал он, злясь на себя все сильнее.
Впереди комнаты Сергея, Сони и ее мамаши, а дальше гостиная и библиотека. Туда можно зайти, не опасаясь, что кто-то подскочит с воплями: “Спасите, убивают!"
Ему казалось, что рядом бежит кто-то еще, но некогда было посмотреть. В темноте не было видно никаких следов, и он просто продирался в сторону залива, даже не представляя себе, что станет делать даль…
Сергей сбоку посмотрел на него, и они помолчали.
– Ты приезжай, – попросил шеф душевно, от чего у Виктора Григорьевича в желудке сделалось какое-то неприятное движение, – партию отложи и приезжай. Про Дюссельдорф потолкуем.
– Моя фамилия Костромин, – сказал Кирилл, сообразив наконец, в чем дело, – и машина эта моя. Я ее не украл и не забрал за долги, угрожая пистолетом.
Кирилл выключил фонарь, бесшумно подошел к окну и отдернул штору.
– Я пошла в архивный институт, потому что так хотел папа, – призналась Света тихо, – он считал, что это самая лучшая профессия для женщины – спокойная, уютная, стабильная. Теперь вот папы нет, а я та…
– Правильно ли мы поняли, – начал он, – ожерелье старинное и очень ценное. В нем настоящие камни, сапфиры и бриллианты, редкой и красивой работы. – Ювелиры кивали. – Оно было сделано в Голландии в се…
– Я ж не знал, что это ты. – Он как будто извинялся. – Я смотрю – лезет кто-то…
Сергей должен был умереть в этой холодной и грязной воде. Он почти уже умер, когда Кирилл случайно увидел худую голую ногу, и еще неизвестно, жив ли его мозг.
– Что случилось? – быстро спросила Нина Павловна, и все вдруг смолкло, даже Света перестала звякать ложечкой о чашку.
– Тебе теперь попадет от тетушки? – спросил он. – Я вел себя плохо?
– Не хочу под мост, – пробормотал Кирилл и, прицелившись, выскочил в узкий просвет между машинами. Ему сердито посигналили сзади, и он нажал на газ.
– Это дед, – сказала Настя издалека, подошла и присела рядом, – это сорок пятый год, он только демобилизовался. А это уже сорок восьмой. Видишь, какой грустный? Наверное, уже знал, что его посадят.
– Ничего не попишешь, – сказал он и подтолкнул ее вперед, – все вами помыкают, и я тоже. Вам не привыкать.
Два тоненьких проводочка вдруг как будто раскалились и теперь жгли ладонь, и не было стаканчика с мороженым, чтобы остудить ее.
– Я перешел, – рявкнул Кирилл, – отвечай давай!
Сердце провалилось в живот или еще куда-то глубже, и там, куда оно провалилось, сразу стало горячо и больно.
– Сонечка, – пробормотала рядом жалостливая Настя, – все хорошо. Не плачь.
Когда все кончилось так не правдоподобно ужасно и Соня приползла к ней, бабушка сказала, что стыдно так унижаться. Что женщина должна знать себе цену. Что у нее, Сони, совсем нет гордости.
– А никакие, – вдруг сказал он и засмеялся с удовольствием, – все целы.
– Так ведь и работа непростая, – как бы извиняясь, пояснил Петр Борисович, – я отвечаю за качество, уважаемый Кирилл Андреевич. Если что-то будет не в порядке, вы же с меня спросите, верно?
Значит, пока он метался по берегу залива, пока шарил фонарем, пока бродил в воде, убийца вернулся сюда и аккуратно замел все следы. Замел в прямом смысле – метлой. И про траву не забыл.
– Ванная дальше. По коридору и направо. На втором этаже тоже есть ванная.
– Вот именно. Не пойду же я к ним с вопросами! Твоя матушка тогда меня моментально вышлет на сто первый километр.
– Я не сбежал, – возразил Кирилл и, засунув под мышку ценный портфель и придерживая подбородком огромный букет, пожал протянутую руку. – Я проспал в Новгороде.
– Я только не понимаю, – проговорила она медленно и снова посмотрела на локоть, который он уже выпустил, – вам-то зачем все это нужно?
– Стой тут, – приказал Кирилл незнакомцу, – я сейчас. Подгоню машину. Мы сами не справимся, это точно.
Кирилл стащил джинсы и с наслаждением лег на кровать. Его голове горизонтальное положение явно подходило больше, чем вертикальное.
– Как – все? – не понял Сергей. – Она ей дом оставила, потому что ей жить негде. Матери квартиру, Соне…
– Она просто дура, – сказала Света громко, – это ужасно, так продешевить! Ей говорили, что оно стоит около ста, а она продала за шестьдесят. Ну? Не дура?
Насти не было у крыльца, должно быть, бдительная Муся все придумала, и, сбросив легкий рюкзак на нижнюю ступеньку, он посмотрел по сторонам.
– Зачем вы так говорите, тетя! – воскликнула Нина Павловна. – Сонечка, подожди. Может, мама не знала, что это… что в ожерелье нет бриллиантов. И вообще…
– Вполне возможно. Очень трудно определить сразу, что имеет отношение к нашим делам, а что не имеет.
– Пошли, – он подхватил рюкзак и ее – тем же движением, что и рюкзак, – сначала зайдем в бизнес-центр. Или тебе нужно в номер?
– Куда я их дену? – спросил он, когда Кирилл заглянул. – Наверное, здесь придется оставить. Не тащить же их в город! У меня в квартире книги даже в прихожей стоят. А таким книгам покой нужен, их на п…
– Настя, я не поддерживаю с ними никаких отношений. Не могу. Не хочу.
Вернулась Настина мать, в руках у нее были два стаканчика.
– Ну, на пляже вы выглядели полной идиоткой.
– Мне к вам нельзя, – ответил Гриша очень решительно, и стало понятно, что он ни за что не придет, – Я не могу.
– Соня, – спросил Гриша испуганно, и она наконец подняла на него глаза, – ты что? С ума сошла?
– Из нашего сада вытащили человека. Я не знаю, живого или мертвого. Судя по следу – в эту сторону.
Вода плескалась, и старуха что-то пела себе под нос. Ей-то легко – она ничего не поймет и ни о чем не узнает. Ей было легко всю жизнь, и сейчас, в такой ответственный момент, ей тоже легко – почему т…
Жесткие водяные струи лупили Кирилла по голове, возвращали возможность думать.
Внизу никого не было, и больше никаких звуков не доносилось из спящего сада, и Кирилл вздохнул, решив, что от тайн, которые скрывает этот дом, у него начался приступ паранойи.
Владик ни на секунду не утратил своей безмятежной вальяжности, продолжал мечтательно курить и щуриться на дым, как и полагается после летнего завтрака на террасе.
– Вы что, не собираетесь предложить сигарету даме?
Сначала фен, теперь попорченная арабская книга, задвинутая на самую нижнюю полку.
– …почти всю ночь. Сердце давило ужасно. Так мучиться невозможно, лучше уж умереть. Вот бы все обрадовались!
У него было важное дело, но сделать его он собирался, только когда все семейство соберется за обедом и не сможет ему помешать. А пока…
– Напрасно, – искренне сказал Кирилл, – будем считать, что с этого дня ходите. Не скажете?
– От семидесяти до ста тысяч долларов, – сказал тот. – Чуть меньше, чуть больше, в зависимости от знатока. И все же не спешите его продавать. Подумайте. Пусть оно полежит у нас в сейфе. У нас гораздо…
Тете Александре было лет шестнадцать. Она была пухленькая, хорошенькая, в оборочках и ямочках, в кудрях и белом воротничке. Она стояла под березкой, тоже мечтательно смотрела вдаль, в опущенной руке …
– Я поеду на своей машине, – торопливо сказала она, боясь, что он передумает, – а вы за мной. Это очень близко. За мостом сразу направо и еще раз направо.
– Света в ванной, а Владик, по-моему, собирается смотреть “Формулу-1”. Он в библиотеке.