– Я, я, – заметив их переглядывания, дружелюбно закаркал обладатель, – Франц Иосифович – это я, я. А вы привозили ожерелье. Да, ожерелье. Двадцать один сапфир. Двадцать один бриллиант. Как же!
Все будет хорошо. Просто не думать о том, как это будет. Нельзя жалеть старуху. Хватит, пожила, пусть теперь даст пожить другим. Конечно, она ни в чем не виновата, но раз уж она оказалась прямо на пути, то и черт с ней. Ждать, когда помрет сама, – некогда. Времени мало, очень мало, совсем нет. Еще чуть-чуть, и она может открыть тайну, и тогда руки будут связаны. Надо успеть управиться.
Не мог же он сказать ей, что отныне их проблемы его не касаются!
Кирилл расстегнул латунную пряжку и не открыл, а как будто вошел внутрь книги. Листы были плотные, чуть пожелтевшие, вроде не бумажные, полные таинственных значков.
– Что ты так смотришь? – спросила Настя и вылила омлет на сковороду. – Хочешь варенья?
– Ты здесь ночевала, когда приезжала к бабушке?