Все цитаты из книги «Желтая линия»
Человек в зеленой робе вывел всех нас за пределы станции. Я не больше минуты созерцал пейзаж планеты. Я увидел только, как рыжая пыль клубится по безжизненным камням. На пустой каменистой площадке на…
— Что? — с легким презрением проговорил мой приятель. — Что ты «как раз»? Надеешься продать им свои стишки? Ну, попробуй. В армии это популярно. Говорят, солдаты любят посылать девчонкам стихи — може…
Куда-то подевались и цинизм, и обреченность. Щербатин умолял меня. Он хватался за меня, как за последнюю соломинку. Таким я его не видел никогда, он сдавался, он изменял своей натуре.
— Нет, Бориска, ты так и не понял. — Он стал абсолютно серьезен. — В нашей жизни главное — сделать ставку на нужную клеточку. Лично я поставил на эту клеточку. — Он потыкал пальцем в стол. — И думаю,…
— Правильно, Дядюшка Лу, — почтительно согласился Ну-Ну.
Мы в панике переглянулись. Нас хотели разлучить!
Страшно было подумать, что и я до конца жизни мог ходить по желтой линии, если бы не случайно сохранившаяся магнитофонная запись из солдатского ранца.
— Я в болоте! — тут же отозвался он. — Ничего не вижу, ты сам-то где?
Щербатин на некоторое время умолк, сверля Шико глазами.
— Есть еще ружья пороховые. Только они плохие, от них грохота и дыма больше. А еще огнеметы — наши.
— Подойдите, — услышал я холодный женский голос.
— Ты, Беня, должен сидеть здесь и не высовывать нос. Тебе и так уже досталось… В общем, не лезь.
— Да-да! — обрадовалась инспектор Кох-Иль.
— Где она сейчас? Надеюсь, мы не будем брать штурмом городскую тюрьму?
Напоследок мне вспомнилось, как, работая в бюро пропаганды, я для удовольствия писал издевательские стишки по технике безопасности. Правда, никому их не показывал.
— Ну, что он? — спросил второй человек в кабине, водитель. — Живой?
— За тебя, урода проклятого. Меньше надо было на улицах светиться и знаки скорби на заборах рисовать.
— …Выслуга сохраняется в прежнем объеме, пока вы находитесь на этой службе, — продолжал Отон-Лид. — Так что не волнуйтесь, на любой временной работе ваше холо будет расти в прежнем темпе…
— Может, и жизнь. И еще… Ты только не издевайся, ладно? Мне обратно хочется. В болота.
Наваждение прошло, когда мы оказались наконец в квартире. Она была большая и, наверно, очень роскошная, но совершенно пустая. В гулких светлых комнатах я обнаружил только пару стульев, тумбочку, да е…
— Стой! — Сзади показалось несколько «черных курток». Только бы не начали стрелять…
— Не злись. Думаешь, мне хорошо тут висеть на тебе и знать, что я ничем не могу помочь, а?
— Координирую взаимодействие со службой социального надзора.
— Ребятушки, торопитесь, — стонал капитан. — Шибко быстро ползет.
Невзначай я поглядел вниз и вдруг увидел такую родную и знакомую желтую линию. Она стелилась из-под наших ног, убегая куда-то в глубь ангара.
— Ну, вот… — Он неопределенно пошевелил плечами. — Ходим, клеим. В подземке, в казармах, на фабриках. Везде. Если у тебя работы нет, можешь тоже пойти. Расклейщики всегда нужны.
Я попытался переступить, но потерял равновесие и въехал в эту мокрую землю обеими руками. Потом посмотрел на них — и у меня челюсть отвисла. И пальцы, и ладони — все было покрыто жирным слоем крови в…
Никто нас, конечно, выгнать не мог. Потому что сканер, я специально это проверил, однозначно показывал — гражданин Беня, шестое холо. Шестое холо!!!
— Холодно как, — выдохнул Пок, растирая руки. Потом полез за пазуху и вытащил кусок чего-то черного, блестящего и мокрого.
Мы уже сгрудились у выхода, когда корабль встряхнуло так, что некоторые попадали.
— Нет, это тебе хватит! — неожиданно разозлился Щербатин. — Кто мне обещал не ныть? Кто говорил, что не передумает? Про дом забудь, мы в другой галактике.
— Ну, пожалуйста! — взмолился он и потер ладошки от нетерпения.
И я заткнулся. Мне действительно не стоило лезть с рассуждениями. Каким бы безрассудным ни казался Щербатин, он по-человечески прав. Бессмысленно сражаться с властями, но как отдать им перепуганную д…
— Смотрите под ноги! — крикнул я. Никогда не лишне напомнить об осторожности.
«Интересно, есть здесь развлечения, кроме этого экрана? — подумал я. — Обязательно должны быть развлечения, иначе люди охренеют. А может, так и надо, чтобы мы охренели?»
В ту же секунду рухнула большая секция проволочного забора. Я почувствовал, как задрожала вдруг земля, услышал, как впереди одновременно закричали несколько десятков человек. Слов было не разобрать, …
— Так ведь транспорт еще не пришел, — ответил он. — Как сядет, значит, недолго осталось. А когда, никто точно не знает.
Что ж, каплю сочувствия ему удалось из меня выжать. Очень маленькую каплю.
В больнице витала атмосфера беды и боли. Собственно, это была и не больница, а просто место для хранения полуживых человеческих обрубков. Для временного хранения. Такая же казарма, только тоскливая и…
— Естественно. Заодно узнаем, какое холо было у Ромео.
— Боюсь, для нее там не найдется соответствующей линии на полу.
«Иди к людям, устраивайся. У тебя все будет хорошо. У тебя будет свой дом, друзья, дело жизни, уют и покой. Устройся и жди меня. Мне будет легче, если я буду знать, что в конце пути меня ждут свои».
— Движемся на ориентир! — крикнул Рафин-Е, подгоняя бойцов шлепками по спине.
— Запомни, Беня, на войне воюют только идиоты. Умные используют войну исключительно для личного обогащения.
— Сукин сын, что он нам дал? Гляди, листья по краям уже сохнут.
— Жгите, — подтвердил он. — Но сначала снимите со всех сапоги. Раздадим союзникам.
— Ивенки! — заорал Отон-Лид. — Всем к периметру, бегом, бегом!
— Стой! — крикнул я водителю, и машина завиляла, неуверенно тормозя на скользкой грязи. Наконец ткнулась в кочку и остановилась. Второй вездеход тоже не смог нормально затормозить и слегка стукнул на…
— Он так говорит? — Щербатин испытывающе на меня поглядел. — Он точно это сказал?
— Да перестань, не верю. О, чуть не забыл! Твоя жена, Беня! От тебя ведь убежала жена. Уверен, это потрясающая история. Немедленно расскажи ее мне. — Он даже уселся поудобней, готовясь слушать.
— А у тебя спина похожа на шницель с гарниром.
— Звучит здорово. Только, наверно, скучно.
Над болотами висела дымка. Пять приземистых ворчащих машин плыли в ней, словно призраки. Я смотрел через заляпанное стекло, как пузырится жижа, и думал о глубинных течениях, о которых вполголоса пере…
— Я только одного не пойму, — сказал я. — Мы же прибыли на какие-то пищевые прииски. И где же еда?
Наконец мы под открытым небом. Я суматошно оглядывался, стремясь сразу же понять, где мы, хотя бы приблизительно. Звезд не было, но на фоне неба чуть проступали контуры горных склонов. Дикое, безлюдн…
И тут мы оба замолкли, переглянувшись с недоумением. Что-то происходило. Ульдры один за одним бросали работу и замирали, прислушиваясь. Никто не ухмылялся, не дубасил приятелей, не кидался булыжникам…
— Отличное оружие, да? А еще бывают шариковые ружья или даже огнеметы, знаешь?
— Нет, ты видел, а? — Щербатин задыхался от ненависти.
— В чем состоит наша миссия? Против кого ведется война? И для кого?
— Что это? — тихо проговорил Щербатин. — Ты слышишь?..
— Это потому, что только один баллон на двоих, — сказал он. — Одного мало, они почти не боятся.
— На себя лучше посмотри, — безразлично отмахнулся я.
— Беня, а ну, глянь вперед, — сказал Щербатин. — Или мне кажется, или мне чудится…
— Мне все равно. Я уже давно потерял направление.
— Как зовут? Лисса? — Шико повел пальцем по экрану. — Нет такой. Не значится.
Серые робы в зале замерли. Тысячи глаз неотрывно смотрели на женщину-акулу.
— Стойте! — крикнул кто-то. — Тут еще один!
— Да все. Ты все тут знаешь. Не первый раз, что ли?
— Да ничего особенного, — скромно ответил я. — Но у меня появился друг.
Они как-то странно разговаривали. Я вроде бы понимал смысл, но отдельные слова не мог бы даже повторить. Впрочем, мне было не до этого. Мне было плохо.
Он молчал. Похоже, у него не было никаких причин брататься со мной и даже просто разговаривать. Мне это было непонятно, мы же почти соплеменники.
— А Цивилизация не раздает свои блага кому попало.
В воздухе возникла какая-то дрожь. Вернее, не дрожь, а глухие ритмичные удары, пока еще едва уловимые. Словно глубоко под землей стучали огромной свинцовой колотушкой. Но земля была спокойна, звук ше…
— Это он! — воскликнул тот, что с браслетами, невольно отступая. — Я видел, как он рисовал эту штуку.
— По зубам надо было, — сказал он с досадой. — Я же говорил — сразу по зубам.
— Надо идти, Щербатин. Про нас никто не знает, спасатели забрали живых и ушли.
— Это настоящее вторжение. Ты видел, что возят погрузчики?
— Ну, дело твое. — Я достал из мешка ружье. — Смотри в оба, ладно?
Мне надоела кровать, надоел Щербатин, и я отправился к экрану, чтобы увидеть наконец обещанную мне счастливую цивилизованную жизнь.
Некоторые ночевали у дверей инфоцентра, другие занимали очередь на неделю вперед, третьи пытались завести дружбу с операторами. Один хитрюга из нашей казармы получил таким образом место обходчика пищ…
Повсюду — какие-то непонятные вещицы, стеклянные колонны, металлические гирлянды, разноцветные бесформенные изваяния, бесполезные ажурные мостики, лесенки, ведущие в никуда. Я бы назвал это художеств…
Мы со Щербатиным сменили друг друга уже по два раза. Человек внутри, похоже, заметил наши старания. Он больше не колотился о стены ледяного склепа, терпеливо дожидаясь освобождения.
— Меня тут словно паралич прохватил. Прихожу в себя — сосед на свою кассету копию переписывает.
— Только потому, что я хорошо умею ее скрывать. Это ты у нас, чуть что, сразу валишься кверху брюхом и начинаешь стонать.
— Войдите в дверь, встаньте перед рамкой телепорта. По сигналу сделайте шаг вперед. На той стороне, если вас не встретят, следуйте по желтой линии. Счастливого пути.
После щербатинского «ой» мне было страшновато садиться на скамейку. Однако от прикосновения шланга я ощутил только легкий укол в затылок, и комендант сказал обоим: «Свободны».
Второе помещение было еще меньше первого и, наверно, служило кладовкой. Стояли большие чаны с порубленными листьями, пучки стеблей висели на веревочках под потолком, там же — какие-то сморщенные поло…
Затем мы начали было петь, но тут же со всех сторон нам начали колотить в батарею, и тогда я решил почитать Щербатину свои стихи.
— Ничего. Молчи… — Я начал медленно поднимать ружье.
Возможность отличиться представилась сразу же. Какой-то ульдр, волокущий на спине отрезок толстой металлической трубы, вдруг бросил свою ношу, снял одноразовый носок и начал сосредоточенно выковырива…
— Что? А, это… Можешь стереть, если хочешь.
Штурмовики ничуть не походили на то пришибленное, испуганное, на все готовое стадо, в котором я находился последние дни. Каждый шел важно и неторопливо, у каждого в глазах светилось достоинство. Все …
Нам оставалось только разглядывать зал. Стеклянных столиков было не меньше сотни, но почти все пустовали. Зал имел очень странную геометрию, невозможно было определить его форму. Все столики стояли н…
Нас быстро разочаровали большие развлекательные центры, где гремела музыка, прыгали по столам массовики-затейники и легко отыскивались приятели на один вечер. Щербатину было проще, он мог вечера напр…
Я оглядел груду тел на полу. Некоторые даже не шевелились.
И тут я понял — странный звук, который навел столько переполоха, был хором сотен голосов. Пленные ивенки стояли стеной, прижавшись к забору локального сектора, и пели. Они пели!
Цивилизация ширила свои пределы, она пожирала пространство, как голодный зверь. Оккупационный корпус «Треугольник» разросся до пяти самостоятельных корпусов. На базах за нашими спинами высились горы …
— Я — пересаженный. Ты, наверно, тоже. Скажи — верно? Тебя пересадили?
— Вот с этого бы и начал, — проворчал Щербатин. — Надо было сначала выслушать, что я предлагаю. Правда, я ничего пока не предлагаю особенного. Но я совершенно точно знаю — здесь холо откроет перед то…
— Нет номера? — Она по-настоящему удивилась. — Так что же, выходит… У вас нулевое холо?
— Что?! — Я даже остановился. — Значит, было нападение?
Наш корабль сменил направление, и процессия вышла из поля видимости.
Прозрачная коробка лифта в стеклянной шахте поползла по стене. В лифте пахло чем-то таким… не знаю, как сказать. Новыми вещами — вот! Так пахнет из коробки с телевизором, который вы только что принес…
Мы не видели, как Пок перебрался на тело червя. Либо перепрыгнул, либо острожно перешел по гарпунам.
— Не ругайся, песик, я свой, — мирно проговорил я. — Хочешь, уйдем вместе?
— Начинается раздача рабочих мест. — Щербатин, кажется, был зол на меня. — И все это знают, уже выяснили. Все, кроме тебя, — почему? Неужели ты такой валенок?
— Бедный Иль, — всхлипнула дамочка, уткнув лицо в ладони. Потом быстро подняла на нас глаза. — Надо достать оборудование. Там рамка телепортатора и генератор.
Я начал суматошно озираться и наконец увидел. На меня глазели человек восемь или десять, все в серо-зеленой военной форме. Они хлопали в ладоши, смеялись и наперебой что-то друг другу говорили.
Меня просто смех разобрал. Это какие же куриные мозги надо иметь, чтобы придумать такое?
Едва лишь добравшись до огорода, я не выдержал и вцепился зубами в сочный лист. Вкус был как у обычного огородного салата. Сначала я просто пихал листья в рот и торопливо заглатывал — вакуум в желудк…
Стоял густой пряный запах, от которого голова шла кругом. Кроме того, в комнатных зарослях роились тучи мошкары, которая лезла в глаза и липла к коже, поднимаясь от малейшего нашего движения.
— Ну… — растерялся старик. — Это очень достойные люди, имеющие выдающиеся заслуги перед Цивилизацией. Могу только сказать, что они имеют право неограниченно обращаться к Божеству с вероятностью один …
— Ты чего делаешь-то? — удивленно произнес хозяин. — Кончай, после приберешься. Спустись вниз и жди машину за мной. Как приедет — придешь, скажешь.
— Да, да, верно, — напряженно отвечал он. — Абсолютно так. Нет, дети не с жабрами, а с копытами. Так точно. Перекусываю берцовую кость с одного раза. Нет, говорить я научился только здесь. Что? Да-да…
И вдруг я понял, что не слышу шума двигателей. У меня даже сердце замерло — что это? Мы падаем?!
— Нет-нет, это совсем не опасно! — воскликнул я, но меня никто не слушал.
— Дома был, как все. — Он вздохнул и закатил свои лягушачьи глазки. — Не очень далеко, четвертое удаление. Там хорошо, там нет этих чертовых болот.
— Я посплю, — сказал я, положив рядом ружье. — Если что, ори во всю глотку, буди меня. Потом сам поспишь.
— Спасибо, Нуй. И за это тоже спасибо. — Я снова изобразил бутылку, и мы опять рассмеялись. Хотя смеяться уже не хотелось, действие напитка иссякло.
Однажды мы сидели там, крутили в руках бутылочки и поглядывали вокруг, кивая знакомым.
— Санитары вызвали, — со злостью процедил Щербатин. — Надо было всех добить, не жалеть… — Он затравленно обернулся, решая, куда бежать.
Старик опять посмотрел на меня, потом повернулся к мальчишкам и что-то им крикнул, махнув рукой. Те встали, отошли на несколько шагов и снова уселись на траву.
Я расталкивал людей, но они даже не пытались возмущаться. Они просто глядели мне вслед сонными глазами. Раз толкаюсь — значит, имею право. Наконец я нашел нужный вагон и, нахально пробившись сквозь о…
— Не знаю, не считал. Думаешь, ивенки развалят все это хозяйство?
— Я думаю, уцим у него хватит, — сказал Щербатин. — У него их скоро много будет. И одежонкой обеспечим, чтобы в сектор пройти. Узнай, Пипс, подробнее, ладно?
Он неверными шагами направился к телефону, но тот оказался разбит — не помню, когда это мы успели. Тогда он принялся лазить по карманам и наконец нашел мобильник. Грузно уселся на подоконник, набрал …
— Ну, чего уставились?! — рявкнул он. — Дорога готова?
— Что такое? — нахмурился Щербатин, бесцеремонно схватив его за одежду.
— Щербатин, я не собираюсь это вспоминать.
— Подожди! — только и крикнул я, после чего безнадежно махнул рукой.
— Не трогай это, Беня! Понял? Не лапай! Мое!
— Не знаю, в какие-то неведомые края. Это скоростной транспорт. Мы где-то на дальних окраинах. Ну что, тебя уже можно отвязывать?
Он уже падал, но успел вырвать из-под одежды небольшое странно изогнутое ружье. Грохнул выстрел, блеснула рваная вспышка, но заряд ушел в землю. Ивенк умер раньше, чем упал.
— Где техники?! — нервно закричал кто-то.
Я был этому ужасно рад и в то же время разочарован. Нет, больше все-таки рад. Для первого раза все сложилось неплохо. Я прошел через боевую, можно так сказать, операцию и остался жив. Значит, смогу ж…
— Меньше надо было по штабам тушенку жрать, многому бы научился. Раздевайся, время дорого.
Выбравшись, мы оказались практически под брюхом гигантского космического грузовика. Воняло какой-то химией, на поле все еще осыпалась мелкая гарь. Из чрева космолета тянулось десятка два трапов и тра…
— Нет, мне тут веселей. Что будешь сейчас делать?
— Что-что ты гунявил? — Похоже, я попал в ту область языка Цивилизации, которая была мне вовсе незнакома.
Ветерок сдул с болота легкую дымку, которая всегда витала над водой. Нас окружали несколько довольно крупных островков. И на каждом буйным цветом росла болотная капуста — любимая пища ивенков.
Я выяснил, каким образом мне начать учиться и повышать мастерство. Несколько дней размышлял, какая профессия более привлекательна. Чуть было не решился пойти на курсы космических пилотов, но Щербатин…
— Ладно, хватит трепаться! Объясни все-таки, как ты надеешься тут устроиться?
Через некоторое время к компании присоединилась еще одна женщина — довольно бесцветная, в годах, сухо и неинтересно одетая. У нее был отрешенный взгляд и нервная порывистость в движениях. Она тут же …
— Кто? У тебя ожоги от плазмы. Ивенки уже получили наши ружья?
— Что ты городишь? — Он боялся мне поверить, и тем не менее глаза его заблестели надеждой.
— Ты — это я, — неслышно проговорили мои губы.
— Подожди, Беня, я тебе еще главный сюрприз не открыл.
— Ну пошли, что ли, поглядим, — вздохнул Щербатин. — Он уже, наверно, не вернется. Он там все сожрал.
Рафин-Е велел нам стоять, а сам пошел разбираться. Мы же принялись думать и гадать. Никаких штурмовиков на нашем пути не предполагалось. Тем более израненных и умирающих. Огневая часть операции давно…
— Не-а, — с сожалением проронил он. — Сплошная фикция и профанация. Вот, к примеру, приходит ко мне такой же пехотинец Беня и говорит: в таком-то секторе сломалась секция забора. Я говорю — возьми но…
— По мне кто-то ползает. Они меня кусают, убери их!
Ледоход ускорил движение, живая стена стала приближаться.
И правда, мятые бесформенные вещи с военного склада бравого вида ему не придавали. Деформированное стекло-зеркало еще больше уродовало грузную и нескладную фигуру Щербатина. Впрочем, форма могла еще …
Мы бежали почти вслепую, слыша за спиной железные шаги танка. Дым и пыль впереди начали рассеиваться. И вдруг я увидел дом.
— Ты же слышал, — смиренно вздохнул Нуй, — нужно просмотреть окрестности. Если кто прячется — спугнуть.
— Да видел я. Не греет. Примитив. Нужны настоящие эмоции, а их словно специально вытравливают. У тебя была сегодня утренняя накачка? После того, чем нас пичкали, я хотел бросить свой огнемет и не под…
— Щербатин, — зловеще прошептал я, — откуда, интересно, они знают, что я — Беня?
— Да мы… — Щербатин шагнул вперед, но едва не наткнулся грудью на пику.
— Молодец, парень! Я тоже хотел бы это сделать, но…
— Интересно, у нас появится чувство родины? Вот проживем тут, скажем, лет двадцать… Потом переберемся в другое место. Будем ли скучать по этим краям?
— Лучше молчи. — Нуй потряс головой. — Одни кости бы остались.
Нуй спрятал рацию и перевел взгляд на нас. Он, кажется, забыл, о чем с нами разговаривал. Я смотрел на него с интересом и удивлением, как на редкий музейный экспонат.
Я поразился, когда взглянул на Нуя. Вся его одежда была изодрана, как будто по ней прошлись колючей железной щеткой. Впрочем, в таком же виде оказался и я сам.
Команды занимали места в шлюзовом отсеке. Здесь все было очень просто и экономично — ровный пол и на нем пристяжные ремни, чтоб не кувыркаться при посадке. Я защелкнул свою пряжку и вновь насел на пр…
«Потому что ты идиот!» — ответил мне внутренний голос. Почему-то он был точь-в-точь похож на голос Щербатина.
— Нет-нет, все нормально, — пробормотал я. — Поздравляю. Просто неожиданно как-то…
На поверхности тут же взметнулось коптящее огненное облако. «Тазик» выпрыгнул из него, махая десятком толстеньких мохнатых ножек, раздался жутковатый визг, который, впрочем, быстро оборвался.
— …По желтой линии до четвертой отметки и представиться капитану экипажа. Сегодня все отдыхают, — закончил инструктор.
— Стоп! — Мы останавливаемся, прижимаясь к стене дома. Взгляды скользят по провалам окон, но мы ничего не видим — что за ними, кто за ними?
— Все-таки зря мы не подождали, — сказал я. — Хотелось увидеть, как он взлетит.
Он сидел в кресле небольшого открытого вездехода на шести пухлых колесах. В багажнике валялись связки матовых металлических столбиков со стеклянными окончаниями — световые вехи.
Я, идиот, даже не попытался что-то прояснить. Я был доволен, что кто-то в очередной раз за меня все решил.
— Идем, Отон-Лид только что объявил общий сбор.
— Уже никак. Ничего не чувствую, что-то с позвоночником. И кости — в крошево. Только язык и шевелится.
— Мне нужно найти одного человека, — сказал он. — Это женщина, ее привезли вчера вечером.
— Э-э, простите… — попытался вмешаться я. — Но нас обещали пожизненно кормить, как только мы прибыли…
Он ушел и унес шитый золотом халат. Щербатин сиротливо шевелил плечами, он был жалок, как черепаха, которую лишили панциря.
На меня пялилась рыжая косматая образина с налитыми кровью глазами и бородой, слипшейся от грязи и сала. Через мгновение ульдр протянул в салон мохнатые ручищи и ловко, по-обезьяньи запрыгнул, усевши…
Он поднял на меня глаза и просто обжег взглядом.
«Лошадка» Шилу повез Рафина-Е дальше, а я подумал, что неплохо бы как-нибудь, проявляя чудеса героизма, вынести раненого кавалер-мастера из-под огня. Чтоб он не называл меня «эй, новенький» и не гово…
— Ай спасибо! — расхохотался Щербатин. — Ваша щедрость не знает границ! Уже можно отправляться?
— Да не убежденный я… И не дом мне здесь. Говорю же, не знаю. Я просто хочу пройти по болотам, подышать тем воздухом, отдохнуть под деревом. И чтоб людей было поменьше. И, знаешь, капусты пожевал бы …
Я позвал санитара — такого же безрукого, как я, бывшего пехотинца. Он долго разглядывал мой живот, морщил лоб, скреб затылок и всячески выражал озабоченность. Потом сказал, что дает мне направление к…
Мы двигались по полутемному коридору спящей рабочей казармы на самой окраине города. Меня прямо-таки передернуло, когда на входе потянуло знакомыми запахами старой одежды, сырости и плесени.
Ему снова пришлось отпирать свою сокровищницу и скрываться в ее бесконечных лабиринтах. Я ждал сам не знаю чего. Может, положено где-то расписаться? Сдал-принял…
В самом деле, время для переговоров явно не настало. Договариваться с орущими, злыми и вымотанными офицерами не представлялось реальным. Тот крикливый, который кидался шлемом, вдруг набросился на бой…
Я поглядел. Вит-Найд. Тот самый глистообразный модельер, который крутился вокруг нас на презентации.
Хуже было, что мы остались вдвоем без прикрытия и не сможем соединиться со своими. Но и это не слишком огорчало.
Я ничего не увидел и ничего не понял. Лицо как лицо. Ни единой эмоциональной искринки, ни страха, ни презрения — ничего. Женщина была полностью закрыта, перед нами и в нашей власти было только ее тел…
— Ты чего? — спросил Нуй, взглянув на мое лицо.
— Сейчас, обожди еще… — Он снова скрылся.
И сейчас, стоя в этой довольно грязной пивной, он был одет в прекрасное кашемировое пальто, а на пальцах топорщились перстни. И даже его лысина, окруженная коротким стриженым венцом, казалась чем-то …
— По другой части? — В голосе Щербатина просквозило нехорошее напряжение. — И что же нам делать?
Рафин-Е прошелся вдоль строя, критически оглядев всех с ног до головы.
Я неопределенно повел плечами. Я, конечно, не умел.
— А здесь и не холодно, — беспечно произнес Щербатин, снимая теплую промысловую робу.
— Хреновый снайпер твой Нуй. Точный выстрел отрезал бы голову вместе с рукой и шлемом. Как вернемся — погоняй его на стрельбище.
Я осторожно пошел вдоль стен, тыкая в них наконечником огнемета. Я проверял, не обнаружится ли под ковром растительности тайный лаз. Ивенки при моем приближении ссутуливались, вжимали головы в плечи,…
— Там! И там! — Он беспорядочно тыкал пальцами во все стороны.
Моим последним воспоминанием была большая светлая комната, уставленная аппаратурой. Я лежал на широкой жесткой кушетке, а напротив в специальном кресле сидел молодой сильный ивенк, пристегнутый толст…
— А можно идти вместе со всеми на посты. Зачтется, когда подоспеет первое холо.
— Сделай еще инъекцию, доза не подействовала, — услышал я, как сквозь вату.
Я не успел ничего сделать. Щербатин откинул полу накидки, и через мгновение ввысь разлетелись веером бледно-оранжевые плазмовые стрелы. Пилот попытался развернуть машину и удрать, но она уже горела. …
Я зажмурился. Представил себе — в загоне тихо пасется стадо, животные жуют травку и обмахиваются хвостами. Вдруг налетает стая механических чудищ, изрыгающих дым, огонь и горячий металл. И все очень …
— Ну, надо специальную кнопку нажать… — Боец понял, что гонит чушь, и примолк.
— А это не твоя забота. Я свободный гражданин, а ты иди грузи вагоны.
— Я получал в четыре раза меньше жены-учительницы.
Служитель заметил наш интерес к цветочным горшкам и подошел, вежливо поклонившись.
— Зибобы, — с простодушной улыбкой ответил Шак. — Выбучивал на блоцки и тут же гунявил зибобы. Но они были слишком шулкие, и у меня постоянно пробоячивало на ксын. А роболакер не разрешает, если очен…
— Мне полагается, — сказал Нуй, продолжая улыбаться. — Все-таки второе холо.
— Скучные мы с тобой стали люди, — слышался за спиной его голос, неровный от быстрой ходьбы. — Добропорядочные граждане. Носим бумажки, кланяемся начальникам… Уже забыли, что в мире есть и войны и ка…
— Спокойно, Беня, я просто оцениваю наши шансы.
— Вы сами не знаете, что творите. — Кажется, девушка торопливо шла за мной. — Куда вы пойдете, кем вы будете?
— Я прожил жизнь. Разве этого недостаточно?
В последнее мне верилось с трудом. Где напасешься самодельных аквалангов, чтобы эвакуировать целый концлагерь? Скорее всего ивенки просто умеют хорошо маскироваться. Да и с реаплана не очень-то разгл…
«Вот сожрет его какой-нибудь местный крокодил, — подумал я, — останемся и без командира, и без ориентира. Так и будем блуждать в тумане до скончания веков».
Заворачивая за угол очередного склада, мы лоб в лоб столкнулись с человеком в обычной рабочей одежде. Он сразу опустил лицо и прошмыгнул мимо, но я успел заметить характерные черты лица — выдающиеся …
Аэровагон поднялся в воздух тихо и плавно, никакого сравнения с визгливым и дерганым боевым реапланом. Все тут же прильнули к окнам — под нами расстилалась умопомрачительная панорама города. Он был о…
Я думал, им это понравится. Но лишь двое или трое выдавили жалкие улыбки, остальные как-то нехорошо покосились в темный угол, где затаился толстяк.
Я хватал его за руки, оттаскивал, но не мог с ним справиться. Рано я решил, что мы сбросили злость. Злости хватило бы еще на десяток таких погромов.
Я разглядывал их и искал хоть какие-нибудь положительные черты — как-никак, союзники. Но ничего положительного не находил. На них было напялено невообразимо грязное тряпье, в котором с трудом узнавал…
— Странно, что ты этому удивляешься, — безразлично ответил я. — Ты громче всех кричал, что мы тут никому не нужны, что мы ничтожества, разнорабочие, безвестные поэты и так далее.
— Молчи! — прорычал я. — А то сейчас выброшу.
— Все, замерли! — выпалил я, когда мы оказались в подъезде рабочей казармы. — Теперь снимаем накидки и пояса. Рубашки оставляем навыпуск. И штаны выпускаем поверх сапог.
И вот, когда я убедил себя, что моя доля — синтезировать эмоции и не собирать их по свету, — именно тогда меня и занесло на проклятые окраины Цивилизации. Эмоций хоть отбавляй, только счастливым они …
— Сволочь, — прошипел я. Я начал оглядываться в поисках стоп-крана. Ни в коем случае нельзя сегодня оставлять Щербатина одного. Он сейчас — стихийное бедствие для этого города. Он хуже, чем проснувши…
Потом я подслушал разговоры и выяснил, что в здание врезался пассажирский аэровагон. У меня от такой новости просто ноги отнялись. Вспомнились щербатинские слова о том, что здесь «все виноватые». Что…
Я понял, что Нуй боится. Или просто волнуется. Он кусал губы, пальцы бегали по железному телу огнемета, словно искали себе спокойного места. Лягушачьи глаза без ресниц часто-часто моргали. Он все-так…
— Наша задача — обеспечение порядка и эффективности работы гражданских, — продолжал Отон-Лид. Это было уже забавно — как, интересно, мы обеспечим эффективную работу монтажников и инженеров? Будем гон…
— Значилась, — согласился оператор. — А теперь нет. Зачем она вам, у нее даже нет холо.
— Слушай, ты, гражданин! Все твои возможности — здесь! А там ты получишь за свое первое холо пакетик приправы для комбикорма. И какую-нибудь грязную работенку на подхвате.
Правда, на паркете обозначились следы от мебели. А на стенах зияли дыры — от полок или, может быть, даже от картин.
— Что? — ядовито сказал я. — Жизнь дала трещину?
Некоторое время он нервно шагал от стены к стене, то и дело подскакивая к окну. Он что-то бормотал, перебирал варианты, с досадой тряс головой. Загнанный зверь — иначе не скажешь.
— Ну тебя в задницу, Беня. Хватайся за ящик.
— Что? — Я вскочил, ничего не видя в темноте. Щербатин вертелся и стонал.
— И что? — отозвался Щербатин. — Все равно надо уходить.
— Нет, Щербатин, ты меня не путай. Отвечай: откуда ты все знаешь? Ты ведь не наугад тогда номер набрал, знал же, куда позвонить, чтобы нас вывезли сюда?
— Может, хочу, но не буду. Однозначно не буду.
Я не чувствовал себя надсмотрщиком над рабами. Нет, ульдры вовсе не рабы, они добровольно согласились строить очередной форпост Цивилизации за вкусную еду, сухое жилье и удобную одежду. Но без электр…
Я открыл глаза, но не сразу, а медленно, чтобы божественный свет не сжег их. Передо мной стоял Щербатин, правда, не в белых одеяниях, а в обычной бойцовской форме. И ничего божественного в нем не был…
Перед рамкой телепорта на меня нашел приступ какой-то жуткой тоски. Вот я и остался совсем один. Теперь уж точно никогда не увижу Щербатина. Впрочем, есть инфоканал, но не узнаю ли я там, что граждан…
Мы успели испугаться, но не смогли ничего предпринять. В следующую секунду мир как будто взорвался.
— Сегодня много машин в воздухе, — заметил боец, которого я знал под именем Ояз. — Даю гарантию, опять кто-нибудь расшибется.
— Это точно. Вот и Водавия скоро станет такой же одинаковой. Понастроят казарм, проведут подземку…
— Давай-ка на «ты». Нам еще долго тут… — Он покосился на запас спиртного. — Что ты там говорил?
Начался кавардак — примерно такой же, как я перенес в реаплане, только совсем в ином масштабе. Союзники расчищали жизненное пространство — выкидывали в окна все, что им было не нужно. Вниз летели как…
Я не успел остановить Щербатина, да и не очень-то хотелось. Его квадратный кулак с такой силой врезался в грудную клетку инспектора, что тот отлетел шагов на пять и приземлился на спину, судорожно хв…
— А чего ж сами не прочитали? — Он исподлобья взглянул на меня. — Брезгуете людьми? Напрасно, вами тоже могут побрезговать.
— На, перекуси с дороги. — Я выдвинул из-под кровати коробку с остатками барского завтрака. — Тут есть кое-какие вкусные штуки.
Если бы не Нуй, который вовремя столкнул меня в болото, сейчас и с моих ног стаскивали бы сапожки. И носил бы их краснобородый орангутанг с человеческими задатками. А мои жалкие притязания на обществ…
— Это не прохожий. Это мой старый знакомый.
Щербатин вдруг развернулся и с устрашающей силой схватил меня за одежду. Я поразился тому, какая ярость выплеснулась из его глаз.
— А-а, да. Посиди-ка пока в той комнате. Я сейчас.
Щербатин первым начал протискиваться в машинное отделение. У меня было несколько секунд, чтобы выглянуть наружу. Пок взялся за гофрированный шланг-хобот, что висел спереди кабины, и теперь осторожно …
Машина выехала в один из центральных районов. По обеим сторонам улицы стояли развлекательные центры, словно казино в Лас-Вегасе. Мы прилипли к окнам, изумляясь причудливым украшениям, гроздьям цветны…
— Эй, что ты делаешь?! — заорал я, невольно пригибая голову и закрывая лицо руками.
Щербатин и в машине продолжал веселиться и грезить необычайными перспективами. Он так и светился от радости. Чему, впрочем, удивляться? После стольких дней безысходности и разочарований — вдруг перва…
— Наверно, умерла во время процедуры. — Шико зевнул. — Если вам так надо, спуститесь в подвал, там хранятся трупы. Найдете — можете забирать.
— И это называется военная форма, — ворчал Щербатин. — Да я в своей пижаме выглядел в три раза воинственней.
— Давай, отвязывай. Не терпится дать тебе между рогов.
Я устало вздохнул. Мне уже надоело отвечать на этот вопрос.
Я выскочил на улицу, полную людей. Тут же над головой повисло угловатое тело воздушной машины. Она плыла точно надо мной и, видимо, передавала наземным патрулям, где меня искать.
— Следите, чтобы эти оборванцы ничего там не сломали, пока будете лететь, — добавил Рафин-Е. — Бегом марш!
— Ага, стало быть, между нашей Землей и этой галактикой ходят регулярные рейсы.
— Вот эти три дома, — продолжал штурмовик, — прочешите сверху донизу. Там дети, бабы. Потом отведете их на площадь.
— Нет, Щербатин, не от этого. Мне все противно. Меня от всего тошнит. Я не могу смотреть на эти рожи вокруг. Они вроде и люди неплохие — улыбаются, отзывчивые, помочь готовы… А все равно бесят. Бесят!
На меня смотрел рыжий боец с бледной кожей и неестественно широко поставленными глазами. Брови и ресницы у него тоже были рыжими, почти незаметными. Он походил на грустного лягушонка.
Я заметался было в разные стороны, но, к счастью, встретил двоих человек из экипажа, которые показали, куда бежать. В просторном отсеке, похожем на крытый рынок, вовсю шла раздача экипировки. Я быстр…
Я не очень долго ходил в Академию, но успел получить кое-какие знания. Мне было известно, что вербовка в действующую армию заменяет гражданину любое наказание. За этой прочной дверью — прощение всех …
— Может, что-то еще получится? — пролепетал я, лишь бы не молчать.
— Щербатин, — тихо прошептал я, — это не оппозиция. Это клуб мелких пакостников.
— Два периода. — Он скромно потупил глаза. — То есть не очень давно. Но долго.
— Мы так долго общаемся, а не продвинулись ни на шаг. Мы так и не выяснили ваше происхождение, имя, возраст, профессию, биографию, национальную принадлежность…
— В болота смотри. От шума что угодно может быть — коровы из берлог побегут или дно провалится.
— Эй, — тихо позвал я. Сосед тут же навел на меня свои широко расставленые глаза. Кивнул вопросительно. — Что делать теперь?
Все глупость, от начала и до конца. Здесь не может быть ни горячих слов, ни тем более самовара.
— Не-ет! — Фил рассмеялся. — Они тихие. Вон, сам погляди, мужики-то — и те малахольные.
— Я должен повторить, чтобы быть понятым? — спросил в свою очередь Варп.
— Ну, вот… — пробормотал Щербатин. — Теперь стоим.
Ружье валялось на том же месте, где я пришел в себя. Я подобрал его, проверил — вроде бы все нормально работало.
Работа кипела. Ульдры были повсюду, они походили на рыжих муравьев, забравшихся в тарелку с сахаром. Между ними тут и там выделялись своими зелеными куртками цивилизаторы, которые прохаживались с одн…
— Я-то знаю… В этой операции были большие потери, особенно у штурмовых групп. По правилам, если нет каких-то особых условий, весь их виртуальный капитал можно разделить среди выживших. Зачем это сдел…
— Главное — вежливость и такт, — пояснил я Щербатину.
— Пехотная команда… — Боец удивленно шевельнул бровями. — Давайте-ка за нами. Помощь нужна.
— Какого еще порядка? Я имею право знать!
Мы начали пить джин, от которого меня вдруг очень здорово зашатало на стуле. Потом кончились яблоки. Щербатин куда-то позвонил, и некто в синем комбинезоне принес коробку с копчеными курицами. При эт…
— То есть с первым холо я спокойно могу стать кладовщиком?..
— Заходим! Заходим спокойно! — командовал кто-то в зеленой робе. — Не толпиться. Места хватит.
— Ничего, скоро будет сухо, — пообещал Нуй, оказавшись рядом. — Я эти места знаю.
И не только этот малыш — целое поколение научится бриться, носить чистую одежду, внятно разговаривать и прилично себя вести. И может, не так плохо, что тысячи граждан Цивилизации сейчас месят болото …
Он обнял Лиссу и повлек ее к лестнице. «Не бойся», — услышал я его шепот. Я тяжело вздохнул и направился за ними.
— Оставь, Беня, что с тебя взять? Попробуй еду наконец, а потом будешь извиняться!
Я после недолгого раздумья позвал охранника.
Собравшись с силами, я схватился за края ванны и сел. И тут же снова заорал — мне показалось, что спина хрястнула пополам.
— Чур, это мой! — весело крикнул кто-то. — Я занимал.
— Белые носки, Беня! — со значением проговорил Щербатин. — Тебе каждый день будут выдавать белые носки. Ты представляешь, как круто переменилась твоя жизнь? Тебе не придется больше отстирывать свои ч…
— Единственный друг?! — Щербатин чуть не подпрыгнул. — А я? А кто тогда я — случайный знакомый?
— Стой! — закричал я и бросился за незнакомцем. — Остановись!
По улицам расползался влажный подслеповатый рассвет. Сырость проникла под одежду, кожа сразу покрылась мурашками. Я почувствовал, как дико устал сегодня. Щербатина я держал за локоть, как бы напомина…
Несколько секунд я смотрел в окно, где уже сгустилась тьма. Поезда в подземке сейчас ходят редко-редко. А воздушного транспорта вообще не дождешься. Щербатин даже не догадался позаботиться о такси.
Бойцы защелкали предохранителями огнеметов и разошлись в широкую цепь, в которой нашлось место и мне. Я наконец увидел то, что называли капустой. Мне эти растения больше напомнили кактусы — высокие, …
Я как стоял — так и застыл. Ни про каких жуков я, естественно, и не слышал. Мало нам кровожадных и подлых ивенков, так еще и жуки со змеями! Немедленно мне стало казаться, что кто-то тихонько шевелит…
— Кажется, вы его уже нашли. Похоже, вы до конца жизни хотите держать меня здесь и мучить никому не нужными расспросами.
Теперь уже многие слышали, что из-за стены деревьев доносится слабый писк или плач. Действительно, сразу представлялся брошенный ребенок.
Я поднялся, разминая суставы. Поглядел вокруг — половина кресел в отсеке пустые. В других еще спали люди в необмятой солдатской форме. Верзила со списком и инъектором наперевес ходил между рядами, ра…
Я потесней забился между гусеницами тракторов, положил огнемет рядом и достал магнитофон. Песня еще продолжала звучать, она шла отовсюду — с неба, из-под земли, из леса. Мне подумалось, что поют не т…
— Умеешь обращаться? — спросил дежурный офицер, возвращая мне огнемет, который я на ночь сдал в оружейку.
— Да-а?! — изумился он. — А разве альт-мастер Щерба родился только сегодня? Такого не может быть!
— Я атеист, Беня. Я могу мыслить только на уровне туловища.
— Конечно! Людей используют в качестве ограды, а техника…
— Не знаю, дядь Коль. Все-таки пили с тобой за родину.
Я куда-то пошел, опираясь о стену. Не прошло и минуты, как я очутился в очень странном месте.
— Было бы у твоего друга холо… — с грустью вздохнул он, осторожно тронув повязку на голове.
— Да уж, с соцнадзором лучше не шутить. Сами знаете…
— Ничего, просто наша одежонка слишком заметна. Хорошо бы и волосы состричь, но уж ладно…
— Так что же, я не сплю? — на всякий случай уточнил я.
Тут ледоход начало очень уж сильно швырять, и мы вцепились в свои веревки. Наверно, трещина пошла зигзагами. Вдобавок по корпусу стали бить ледяные глыбы, которые отваливались от прикосновений машины…
Щербатин поглядел на меня долгим, усталым взглядом, потом махнул рукой.
Мне бы утихнуть. Мне бы извиниться, сказать, что оговорился, и похлопать его по плечу.
— Нуй, — позвал я дрогнувшим голосом, — а какое у них оружие?
Сзади послышался знакомый скрежет. Два ржавых помятых антротанка вышли из-за ангара и застыли, широко расставив лапы. Защелкали суставы, зашевелились стволы пушек и пулеметов. Я успел зажать уши пере…
— Кто бы тебе дома такую тюрьму обеспечил? Сидел бы небось, писал стишки — и никаких забот.
Какая-то сокрушительная сила ударила мне в спину. Я вскрикнул, падая на жухлую траву. Сначала показалось, что между лопатками положили гость льда, но на самом деле это был жар — ужасный, нестерпимый …
Мне в руки сунули огнемет и оттолкнули. Мы уже никуда не бежали. Бойцы получали оружие и тут же находили себе укрытие — за рулонами сетки-забора, за машинами, за пустыми контейнерами. Я понял, что ст…
К обеду вдруг в теле появилась какая-то легкость. Боль отошла, теперь мне казалось, что в животе медленно остывает атомный реактор. Принимать еду я не стал — боялся, что снова вывернет.
Мы возвращались домой, и я думал, что Щербатина ждет тихая и уютная Лисса, что он расскажет ей, как прошел день, а она будет гладить его по волосам, слушать, заглядывать в глаза… Зачем ему этот клуб,…
— Невероятно! Какое самообладание! — загудело общество. — Пройти мимо социального надзора! Отважная женщина!
Скорченное тело висело в прозрачной синеве льда. Глубоко — я едва различал очертания. Вряд ли человек, целиком вмороженный в лед, прожил хотя бы пять минут. Об этом я и сказал, вернувшись к Щербатину…
— Да хоть до десятого! Все лучше, чем в этом скотомогильнике…
— Когда еще они прилетят? На наш век хватит пожить, Беня. Все, тишина. Будем считать, экспедиция не удалась.
— Только бы пуля не разбила, — проговорил один из бойцов, стряхивая с рации воду. Понажимал на клавиши, прислушался и, наконец, с облегчением кивнул — работает.
Отон-Лид долго и задумчиво нас оглядывал, хмурился, морщился, почесывал переносицу и поджимал губы.
Я стал тяжело дышать, сбавлять шаг, невольно задерживаться на сухих островках, где шагалось легче. Вскоре и Щербатин заметил, как я выдыхаюсь.
— Извините, а что такое запрещенные запросы?
«Хорошо бы», — мысленно вздохнул я. В этот момент я впервые увидел, что существует какой-то исход из безликой человеческой массы.
Я сделал единственный вывод — жилье дается нам только для того, чтобы переночевать. Все равно остальное время мы должны проводить на работе. Или в поисках работы.
Выяснилось, что я сижу на ящике с комбикормом. Чтобы с него слезть, пришлось потеснить Щербатина, а тот в свою очередь сдвинул с места Джи. Пок, стараясь кашлять в сторону, раскидал кормежку по карто…
— Их все едят, — сказал он. — После обеда хорошо их пожевать, они и кислые, и сладкие, и пить не хочется.
— Справедливо, — с одобрением кивнул Щербатин.
Женщина видела, что я направил на нее ружье. Она, конечно, знала, что это такое. Но ей некуда было бежать, и она не могла бросить детей. Она просто обняла их длинными гибкими руками, обернула в юбку …
— Зажмурься, а то глаза заболят, — посоветовал рыжий «лягушонок». — Это брызги от мошек.
— Я слышал, что раненый может получить новое тело… — Я невольно заговорил тише.
— А у него есть холо? — с подозрением спросил сердитый Стрил.
«Крысолов» развалился на сухой траве в тени деревьев и наслаждался отдыхом. Я по привычке чуть было не собрался пожевать травинку, но вовремя одумался. Еще неизвестно, есть ли от этой травинки против…
Пустая, покрытая снегом дорога блестела в свете луны. С обеих ее сторон громоздились кочки замерзшего болота, кое-где торчали спутанные голые кусты и чахленькие деревья. Все здесь казалось мертвым. Л…
Кох-Иль тут же села проверять, как все работает. Мы со Щербатиным расположились неподалеку на большом камне и умиротворенно поглядывали на нее.
Не знаю, как остальные, а я немного испугался. Ведущий высоко подпрыгнул, трижды обежал вокруг нас, крикнул что-то залихватское и, наконец, замер на месте.
Он назвался нам статс-мастером Отон-Лидом. Мы стояли перед ним довольно небрежно — нас было всего шесть человек, и всякий понимал, что это не настоящая команда и не настоящее построение, а одна видим…
— Для компактности. В обезвоженном состоянии человеческое тело можно упаковать в коробку из-под торта. Транспорт — он не резиновый, а желающих много.
Дядюшка Лу на ходу выскочил из кабины и зашагал к встречающим. Шарфы, шнурки и тесемки трепетали на ледяном ветру. Потом нас подвели к широкой расщелине во льду, которая, как мне показалась, была иск…
Он начал разглядывать меня, чуть искоса, со скептической миной на лице. Закурил, медленно шевеля сигарету в толстых пальцах.
— Семью? — остолбенел я. — Щербатин, я не ослышался?
— Нет, не регулярные. Но добраться можно. И нам повезло. К чему ты клонишь?
— Не надо нам никаких королев, — забеспокоился капитан. — Нам надо уцим добывать, нам добыватель нужен, а не королева. Ребятишки! — позвал он.
Мы удивленно переглянулись и последовали за Варпом. Он отвел нас в самый низ здания — туда, где начинались лестницы в подземку. Некоторое время мы кружили по темным подвальным закоулкам. Наконец Варп…
Под ногами пружинила перепревшая растительность. Идти было, в общем, нетрудно, хотя по-прежнему чертовски хотелось сорвать с ремня батарею, раскрутить ее на ремне и забросить далеко-далеко. В лесу ст…
И, заметив мой вопросительный взгляд, он потряс головой.
— Ждут, — с ненавистью процедил он. — Копошатся, как тараканы.
Я уперся здоровой рукой в землю, перевернулся. Небо было темным, лес тоже тонул во мраке. При каждом моем вдохе в груди что-то похрустывало и кололо изнутри.
Я спрашивал у людей из команды «Цепь», где пехотинец Щерба, но не преуспел. Они только разводили руками или говорили ни к чему не обязывающее: «Где-то на территории».
— Не пристроился, а заслужил неусыпными трудами и невероятным напряжением мысли. И не теплое это место, а ответственное.
— Вы уходите, — с горечью проговорил докладчик. — Уходите, чтобы защищать великие ценности Цивилизации от жестокости коварных замыслов. Я — фельд-мастер Фими-То — тоже когда-то стоял в строю и готови…
— Нож?.. — Арах растерялся. — Э-э… Там он. — Он нелепо махнул рукой. — Обронил в болотах.
Там начинается степь, далекие горы в тумане, но не это важно. На берегу реки мы сможем лишь остановиться и запастись терпением. Нужно научиться как-то добывать пищу, нужно соорудить какую-нибудь хижи…
— Красивая, — охотно признался я. — Даже рабочее тряпье ей к лицу.
Я начал подниматься, и тут к горлу подкатила тошнота. Шумная струна блевотины, смешанной с кровью, извергнулась на куртку, распространяя кислый запах.
Мы некоторое время молчали. Мне еще хотелось спать, голова казалась набитой ватой. Не было никакой радости, что Щербатин выбрался из заварухи и мы снова вместе.
Моя работа была немудреная, однако для шестого холо достаточно престижная. И вдобавок просто по-человечески приятная. Я отвечал за составление и рассылку ответов тем, кто удостоился божьей милости. О…
— Ладно, — вздохнул он. — Идем к коменданту.
— У нас шестое холо, — внес ясность Щербатин.
Нам достался верхний этаж, мы запыхались и немного задержались, остановившись перед первой дверью. Нуй достал фонарь, потом посмотрел на меня, улыбнулся через силу.
Щербатин стойко выдерживал роль, но в конце концов у него стало кончаться терпение.
— Чего? Каком еще посту? Где твой начальник?
— Н-да?.. — Он задумчиво почесал жирный подбородок. — А давай ты ее сдашь потому, что она сломалась, а?
— Вон туда, — он кивнул на дверь в конце помещения.
— Я уже смотрел. — Щербатин был в грязи по самую макушку и к тому же успел где-то разорвать новый гидрокостюм — здоровенный клок свисал на коленке.
Я подумал было, что он ищет работу. С пятым холо не нужно стоять в очередях к операторам, поскольку в каждой квартире есть свой выход в инфоканал.
— А она где-то есть? — ухмыльнулся Щербатин, который подобные эфирные понятия не признавал в принципе. — Ты ее видел?
— Посмейся, посмейся… Сейчас увидишь его — просто животик надорвешь. Он уже на площадке, где будет временный лагерь. Поехали.
Я снова позвал Щербатина, хотя не надеялся услышать ничего, кроме бульканья и вздохов из болотных недр. И вдруг позади нас загрохотали самопалы.
Нуя, конечно, будет жалко. Хотя… не знаю.
Он встал, повел плечами, разминая их после химического паралича. Затем подошел к шкафу, вытащил свой ивенкский наряд и осмотрел его со всех сторон. Переодевшись, он отломил несколько листков от куста…
— Вам интересна административная система Цивилизации? — слегка удивился Эрил-Дарх. — Даже не знаю, что сказать, там все так сложно… Множество всяких советов, один совет может входить в другой и перес…
Я все же не выдержал и задрал куртку у себя на животе. И нашел несколько бледно-розовых пятнышек. Действительно, очень походило на укусы насекомых.
— Отпустите ее, — тихо, но внушительно проронил Щербатин.
— И что? — Я видел только тусклую гладь болота и темную полоску почти на горизонте. Впрочем, через секунду опять сомкнулся туман, и видение исчезло.
— Много чего! Еда хорошая, ночевка тоже небось получше, чем наша казарма.
Он действительно побежал, но тут же остановился, словно ткнувшись в невидимую стену. Я увидел странную вещь: зеленая стена леса вдруг как-то поблекла, словно ее покрыло пылью. И воздух — он как будто…
— Она сказала, рамочный. Раз — и там. Не знаешь, что ли?
— А у нас его нет, — развел руками Щербатин.
— …а когда машина раскопала шахту, я нашел амулет, который потерял на охоте много дней и ночей назад.
— Ну, не знаю… Мы же оба были там. Ты, наверно, бывший штурмовик или пехотинец.
— Бери вот… — буркнул второй «узник», протягивая мне бумажный мешок с одеждой.
— Нет-нет, что ты! — испугался Йолс. — Договаривайся сам. И не говори, что я тебя привел, ладно?
— Из змеевика, конечно. У меня много, — он кивнул на шкаф, где, как образцовые солдаты, ровным строем стояли одинаковые бутылочки. — Угощайся, Боря, на здоровье.
— Они сыпались, пока мы разваливались в воздухе! — крикнул тот, зажмуривая от ужаса глаза. — Вот оттуда и до этого острова. Они везде!
Впереди громоздились останки ледохода. Нашего ледохода. Естественно, что, идя без ориентиров, мы сделали круг.
— Так кто-то есть, — прошептал он. — Слышишь?
— Ну, не угнетают. Просто отстреливают ульдров иногда. А как мы высадились, чтобы порядок навести, — они и нас начали отстреливать.
— А как же наемники, Беня? Они тоже воюют за деньги, а тем не менее у них есть самобытная романтика. Читал «Солдат удачи»?
— Эй, обожди. Мы ведь… это… в общем, лепешки твои уже съели.
— Может быть, чуть позже? — пробормотал Щербатин.
— Так… Во-первых, я уговорила нашего коридорного уборщика прицепить ящик с мусором к аэровагону. И когда тот взлетел, все посыпалось на толпу.
— Я говорю про это. — Он многозначительно усмехнулся и вытянул из ранца край ивенкской накидки.
Меня особенно растрогало, что никто не спросил про мое холо, никто не потребовал сотню-другую уцим за оказание спасательных услуг. Женщины-пилоты имели не ниже шестого холо, а богатые люди — они част…
Мы дружно сорвались с места. Щербатин тоже бежал за нами, ему страшно было оставаться одному. Мы мчались на противоположный край поселка, туда, где располагались закрытые сектора для пленных.
Выслушав мой рассказ, Нуй задумался. Я очень на него рассчитывал — все-таки опытный человек, многое здесь знает, со многими знаком. Наверняка он мог посоветовать, что предпринять для Щербатина.
— Ну не знаю, — вздохнул я. — Я тут только пару дней сижу, а уже мечтаю поскорей убраться.
— Возможно, — сказал я. — Но сначала посмотрю, что вы можете предложить.
Штурмовик подкрался к окошку, сунул в него наконечник огнемета и запустил в подполье шипящий огненный вихрь. Навстречу тут же выползло жирное облако дыма, изнутри послышались крики, треск, грохот.