Правда, на паркете обозначились следы от мебели. А на стенах зияли дыры — от полок или, может быть, даже от картин.
— А чего ж сами не прочитали? — Он исподлобья взглянул на меня. — Брезгуете людьми? Напрасно, вами тоже могут побрезговать.
И вдруг я понял, что не слышу шума двигателей. У меня даже сердце замерло — что это? Мы падаем?!
— Садись и жди, — приказал мне один из провожатых, после чего оба ушли обратно.
— Какие филиалы? — вежливо спросил Щербатин.
Начался кавардак — примерно такой же, как я перенес в реаплане, только совсем в ином масштабе. Союзники расчищали жизненное пространство — выкидывали в окна все, что им было не нужно. Вниз летели какие-то куски материи, деревянные решетки, посуда, корзины.