Все цитаты из книги «Рубидий»
— А я ведь говорил, — заметил сыч нравоучительным тоном, — что они обязательно что-нибудь придумают.
— Витька, — устало подумал он, — хватит материться. И без тебя тошно.
Привалов ощутил дуновение магии. Оно прошло сквозь то, что было когда-то им, впиталось в стены, отразилось обратно.
— Ты об этом кщё пожалеешь, грязный дикарь, — пообещал маг и исчез вместе с мычащим Витькой.
— Ты чего? — спросил он. — Я же русским языком сказал, у тебя проблема. Стой на месте...
Корнеев, увидев начальство, воспрял было духом.
— То, что я у Бальзамо видел — это и есть отсекатель? Ну вот эта штука с ведром? Там ещё что-то тёмное лежало...
— Таких друзей — за хуй да в музей, — выразил Саша своё отношение.
— Доступно, — буркнул Привалов. — А откуда он берётся?
— О чёрт, — только и сказал Саша, запоздало понимая, куда его занесло. По всему выходило, что он попал в лабораторный корпус. Тут работали в основном противные бабы климактерического возраста, с соот…
Придя к такому выводу, Саша попытался было преодолеть следующую стену. Увы, на ней стояла мощная магическая защита. Самого Привалова она остановить не могла — он был чистой сущностью, не подверженной…
— Было дело, — вспомнил Привалов. — Причём каждый раз что-то новое. Я уж думал, проклятье какое-то случайно поймал. Саваоф Баалович лично разбирался. Нет, говорит, никакого проклятья. Там контакты у …
— Я пришёл на работу, — сказал Привалов. — Через полчаса перегорела вводил... вводное устройство "Алдана", — ему показалось, что сейчас нужно говорить официально. — Техники сказали, что они смогут им…
— Кто тебе сказал, что слово "западло" для него что-то значит? — произнёс Выбегалло неожиданно длинную и умную фразу. Саша с некоторым опозданием заметил, что профессор говорит почти нормальным языко…
— Не шуткуй на эти темы, — неожиданно серьёзно сказал Витька. — Никогда больше не шуткуй. Запомни мои слова.
— Р-р-рубидий! — неожиданно закричал попугай, до времени тихарившийся под столом. — Кр-ратер Р-р-ричи!
— Вот именно, что регулярно, — сказал профессор. — Потому что она жить не хочет. А сделать так, чтобы она захотела — не может. Только мучает зря старого человека... В общем, забрать вас отсюда некуда…
— Не парь мне мозги. Да, и напомни — я его везде найду. В родном селе — в первую очередь... Что у нас с жидами?
— Вот что, Витька, — сказал он. — Пойду-ка я к Наине. Выжру. Хочешь — со мной иди. Но если ты меня ещё раз оскорблять начнёшь... не знаю.
Саша немного потоптался, подумал, и надумал сотворить себе какую-нибудь скамеечку.
Луи задумчиво подёргал себя за седую бородёнку и рассказал следующее. Оказывается, в Институте испокон веку существует легенда о том, что есть такой отдел. Более того, из источников, приближённых к а…
— Все наработки по проекту "сто два" переданы в Отдел Заколдованных Сокровищ, — сказало подобие Януса. — It was a pleasure and an honor serving with you, and now I take my leave, — закончило оно и ра…
— Это верно, — Преображенский грустно улыбнулся. — Объединяет. Например, вы. Да-да, именно вы. Вы на них работаете. А они получают за это разные блага. И хотят, чтобы так продолжалось и дальше.
Мозг Саши отчаянно тупил и тормозил. Поэтому на вопрос великого старца он почему-то извлёк из памяти слова призрака-Януса: "now I take my leave". Произнесли вслух он их бы не смог, но Бальзамо воспом…
Хунта демонстративно понюхал воздух. Поморщился, убрал запах.
— И что ты мне сделаешь? — сказал он спокойно и осмысленно. — Ты говнодрищ, а я маг. Я тебя в овцу превращу, раком поставлю и очко порву. И ты всю жизнь об этом молчать будешь. Ты мне отсосёшь миллио…
— А что делать? — Привалов уныло встал. — Какие варианты?
Умом он понимал, что оставаться здесь нежелательно и даже опасно. Следовало идти к проходной, ловить там мечущегося Дрозда и быстро уезжать. Насчёт своей способности сотворить не то что "Жигули", а х…
— Это он сегодня. Хотя понять его можно. Ты его, кажись, на тот свет чуть не отправил?
— Ну, ну, не грустите. Бог даст, ещё свидимся как-нибудь... Готовы предстать перед Джузеппе Петровичем?
— Никогда! — вскричал профессор. — Никогда не смейте произносить это слово! Вы хоть понимаете?
— Вот поэтому и не говорите!.. В общем, до вчерашнего дня отсекалось всё вышеперечисленное. А теперь они его переключат наоборот. То есть все будут думать только о деньгах и как устроиться. А про ост…
— Пожалуй, нет, — сказал Привалов. — Благодарю за всё.
Привалов помотал головой. Ему было очень неуютно.
— Рррррубидий! — заорал он. — Кратеррр Ричи! — и тут же нагадил на распечатки.
Так и вышло. Поздоровавшись, Седловой начал излагать новый план добычи куатора. Оказывается, он где-то вычитал, что можно продать свою почку. По слухам, за почку можно было получить долларов пятьсот,…
— Ну шеф, очень нужно, — впервые в голосе синего прорезались просящие нотки. — Говорю же, личное у меня. "Волгу" хочу купить. Кент продаёт. Всё бабло собрал, полторашки нету свободной.
Про "ванька" Саша тоже не очень понял, но каким-то образом почувствовал, что слово это, во-первых, плохое, и, во-вторых, может иметь какое-то отношение и к нему лично.
— Эмигрировал? — снова донеслось из передних рядов.
— Вот оно как, — уважительно сказал умудрённый Привалов. — Так это что же, — до него, наконец, допёрло, — теперь в стране нормальной еды больше не осталось?
Кристобаль Хозевич смотрел на него сверху вниз. Лицо его было непроницаемым.
— Ну да, я по жизни лох... — вздохнул Привалов.
"Не могут же они так" — пискнул голосок в голове Привалова — и потух, как сырая спичка.
— Если я тебе велю извиниться перед лабораторным хомячком, ты пойдёшь и попросишь у него прощения, — сообщил Хунта. — Так вот. Ты найдёшь Привалова, извинишься, включишь теплоту. Посидишь с ним. И по…
Александр ещё немного посидел, подумал. Решил, что получение законных гонораров может стать отдельной проблемой. И что Дрозд, при всей его творческой возвышенности, может запросто пасть жертвой отсек…
— Я тоже, — не по-птичьи вздохнул Люцифер.
В этот момент в комнату влетел — непонятно откуда, но точно не из двери — попугай Фотончик. Вид у птички был лихой и придурковатый, перья взъерошены, хвост — неубедительно тощ.
— Это ты так думаешь, — Витька скверно ухмыльнулся. — Ладно, чего уж теперь-то... Извини, что об этом, но все же знают. Помнишь, как у тебя каждый вторник "Алдан" ломался? Именно во вторник? И ты ост…
Он тяжело поднялся с места. Лампочка снова мигнула.
Привалов понял, что пропал. Кровь позволяла не только идентифицировать личность человека, но и считать ауру и отпечаток мыслей. Первый же правильный проверяющий, глянув на подпись, немедленно выкупил…
Кто-то захихикал. Модест сурово посмотрел в зал. Хихиканье тут же прекратилось: хозяйственник был крут и шутливых не любил.
Усталость распозналась более-менее быстро: Привалова настигло самое обычное магическое истощение. Непонятно было, откуда оно взялось: сотворение дивана и бутербродика исчерпать его до такой степени н…
— Это я знаю, — нахмурился Бальзамо. — И почему ты решил, что имел право выпить рубидий?
Внезапно все замолчали — ровно так, как бывает в случае применения заклятья Абсолютной Тишины.
— Есть факт, — продолжил профессор. — Бальзамо работает за рубидий. Вы взяли целый кратер, это наработка где-то за полгода, если я всё правильно понимаю. Несколько капель он, может быть, простил бы, …
— Нет, ну ты чего, — Эдик отчего-то смутился. — Мысли мы не читаем. Это первый отдел, его дела. А вот чувства через неё фонят. Просто антенна так устроена... ну, в общем... я же маг. И я твой друг. М…
— Вектор магистратум восемь ноль шесть три четыре, — бросил Витька.
— Глупость какая-то, — сказал Привалов и чихнул.
Но Жиан Жиакомо не поступился принципами. Он исправно появлялся на рабочем месте минута в минуту, привычным жестом бросал шубу гному и проходил сквозь стену к себе в отдел. Занимался он исключительно…
— Тамада Ивентиз, — сказал он. — Организация мероприятий. Молодая команда, с репутацией. Учтите: если ваш фотограф действительно хорош, они его перекупят. А он вас кинет. Сейчас все друг друга будут …
— Кратер Ричи — магический сосуд, — профессор, видимо, решил ответить сначала на второй вопрос. — Был такой Олни Ричмонд. Ричи — это псевдоним, он им некоторые статьи подписывал. Занимался магической…
— Убедиться, что мы именно такое говнище, — откомментировал Корнеев. — Ещё спирт есть?
— Еба-ать, — сказал он, уважительно глядя на Привалова. — Я думал, ты ваще нихуя не можешь.
— Не проявлялся, — буркнул Привалов, думая, как бы спровадить доктора наук к чертям свинячьим.
— А ведь действительно, — сказал он, — если переводить "бля" на приличный язык, то получится "воистину". В смысле прагматики словоупотребления.
Привалов не ответил. Он думал, не пойти ли ему в город, в избушку Наины Киевны. Старая ведьма открыла у себя в Изнакурноже кооперативную обжираловку с мухоморным пивом, сваренном по старинному рецепт…
— Извините, что беспокою, — у двери образовался Эдик Амперян. — Саша, вы не могли бы посчитать мне коэффициенты?
— Bastardo, — сказал Жиакомо Витьке лично. — Pezzo di merda.
— В таком случае ещё одно, — матрикат почесал в бороде почти по-выбегалловски. — Профессор считает, что магия скоро кончится.
— Дурак, что-ли? — вежливость Эдика куда-то испарилась. — Это всем ставят. Ты же бумаги подписывал, когда допуск получал.
— О я ебу, да ты надрочился, — одобрил Корнеев, творя стаканы. — Я бля помню у тебя раньше дубли хуи пинали...
— Какими своими делами, уродец? — снова не выдержал Почкин. — Какие у тебя свои дела?
Хунта посмотрел на него как солдат на вошь.
Великий старец приподнял бровь и посмотрел на Привалова очень внимательно.
— Так это ж Камноедов, у него время своё, — напомнил профессор. — Как и у меня, собственно.
Саша заметил, что профессор перестал ему "тыкать". Это было как-то неожиданно лестно.
— Заебал, — повторил Витька сверху. — Я три часа с распределением мудохаюсь, а ты хуету сифонишь.
— Эдик, — начал Привалов наугад. — Ну конечно, ты мне друг. Ну так и я тебе друг. Мы ведь все друзья. Дружба — это же наша дружба. Она дороже, Эдик, как сам-то думаешь?
— А вы не могли бы... — открыл было рот Александр, но копия профессора тут же исчезла вместе с сычом, даже не попрощавшись.
— Уфф, — сказал профессор. — Это они отсекатель тестируют. Давай-ка скоренько. Он у тебя в сейфе?
— Филипп Филиппович, — сказал Люцифер, — не нужно ему всего этого. Я же говорил: у них там в голове на этом месте ужас что. А он обыватель всё-таки. Ему здесь жить.
— Ты мне чего принёс? — спросил он. — Я что, буду в ваших расчётах ковыряться? Суть в чём?
— Если Машка-сучка ведьмачит, я ей сисяры оторву! — пообещала вторая мымра.
— Если честно, — медленно проговорил Привалов, — я должен сначала вас выслушать, потом подумать, потом спрашивать. Но если совсем честно — я же слушать нормально не смогу. У меня вопросы... — он поис…
Профессор посмотрел на него с неудовольствием.
Привалов, прижатый к стенке, открыл было рот — и в него влетела очередная светлая мысль. Ему вдруг пришло в голову, что он ведь совершенно не обязан отчитываться перед Витькой. Более того — ему вдруг…
— Опять бля засифонил! — зарычал Корнеев. — Ну чего ты бля ноешь-то? Ну вот хули ты разнылся-то, мудло черепожопое?
— Наконец-то, — сказал он. — После стольких лет попугайничанья... Да, кстати. Люцифер, — произнёс он таким тоном, каким представляются в хорошем обществе.
Привалов испытал противоречивые чувства. Сравнение с блохой ему не понравилось, а вот испуганная и побитая физиономия Витьки — наоборот.
— Эта... — пробормотал он. — Тадыть. Же не сюи па де плю ле жур. Мы простые русские люди... — он поднял на Привалова глаза, и тот увидел в них белую пустоту.
— Налью, — сказал он, — если лекарство примешь. Рот открой.
— Филипп Филиппович, — укоризненно сказал сыч. — С ними же так нельзя. У них там в голове на этом месте ужас что.
Вид у него был чрезвычайно торжественный. Директор явился в парадном финском костюме, при галстуке, украшенном золотой булавкой, и в жёлтых ботинках, по виду заграничных. В руке он держал кожаную пап…
— У них есть защита, — Преображенский развёл руками. — Обсуждать не будем: долго и ни к чему.
В другое время Саша обрадовался бы, что неприятный тип так быстро отлип. Но не сейчас. Было слишком понятно, что Выбегалло что-то знает, а он — нет. Это было как-то особенно обидно.
— Извините, что отвлекаю, — вежливо сказал он. — Модест собирает всех в актовом зале. Какое-то срочное сообщение.
Концентрация прошла по-прежнему удачно, а вот результат оказался каким-то половинчатым. Кружка с кофе оказалась наполненной наполовину, бутерброд вышел каким-то маленьким. Более того, Привалов внезап…
— Ну что, Саша, себе нравитесь? — спросил профессор.
Хунта, прищурившись, всмотрелся в собеседника.
Саша Привалов сидел на перегоревшем вводном устройстве "Алдана" и пытался мыслить позитивно.
— Сейчас — да, — профессор кивнул. — Потому что вам на роду написано работать. Следовательно — ваше место на работе. Вот вас сюда и вынесло. На своё рабочее место, Работали бы вы в другом месте — вын…
— Эта ты погодь, — перед глазами что-то проплыло, формула пропала. Саша открыл глаза и увидел всё то же: вводилку, распечатки и Выбегалло. Тот, правда, успел сотворить себе что-то вроде пня, на котор…
Сыч посмотрел на него укоризненно, но ничего не сказал.
— Вот-вот. Вы, когда говорите это слово про себя, чувствуете себя виноватым, так ведь? — прищурился Преображенский.
— Из вещей и существ, используемых не по назначению, — неопределённо ответил Преображенский. — Избавьте только от технических подробностей, очень уж они нехорошие... В общем, красная ртуть превращает…
На полу с попугаем произошли удивительные изменения. Сначала он стал чёрно-белым. Потом его внезапно распёрло до размеров курицы. Голова стала плоской, глаза — огромными и круглыми.
Внешне Амбросий Амбруазович выглядел крайне неопрятно. По идее, от такого субъекта просто должно было нести гнилыми зубами, грязными волосами, немытостью и неухоженностью. Однако вот именно этот ожид…
— Это я сам, — сказал Привалов, просматривая документы. — Ну что ж, спасибо большое. Я так понимаю, мы расстаёмся?
— Ты мне зубы-то не заговаривай! — Витька форсировал тон, показывая, что он настроен серьёзно. — Я тебя конкретно спросил. Где? Ты? Был?
И опять какой-то голосок внутри Привалова запищал от восторга. Всё оказалось не так страшно, опасность исчезла, теперь можно бежать домой, к Стеллочке...
Александр неловко поднялся, машинально отряхнул брюки.
— Какой дубль? Ты давай топай-топай! — насел Корнеев. — Там сейчас всё разберут.
— Вот за это, — заметил Преображенский, — я их ненавижу больше, чем за расстрелы.
Привалов тяжело вздохнул. То, что один из Невструевых — контрамот, установили никакие не компетентные органы, а он сам лично. Но этого почему-то никто не помнил. Как и прочих его, Привалова, заслуг. …
— Ну это же очевидно! К Бальзамо вас занесло по случайности. А ваше настоящее место здесь. Вот вас и вернуло на ваше настоящее место.
Модест вытаращился на него, как на саламандру, самовозгоревшуюся посреди вверенной ему территории.
— Чё, пизорвань? Зассал? — каким-то особенным, гунявым голосом осведомился Корнеев. — Понял своё место, парашник? Эт" хорошо, эт" здорово, — вспомнил он кивринское присловье. — Да ты не ссы, не буду …
— Я плохой математик, — сказал Александр, глядя Хунте в глаза. — Я писал хорошие статьи и не получал за свою работу ничего. Ни денег. Ни положения. Ни уважения коллег. Наверное, у меня проблемы с ари…
— А... а вы откуда знаете? — вдруг сообразил Привалов.
— Пока что да. А сейчас вы предлагаете именно украсть. Понимаете разницу?
— Да возьмут тебя силы злые... — продолжил Привалов, чувствуя, как сгущается в комнате тяжёлая всамделишная тьма.
— Страх и боязнь вы тоже различаете? Неплохо. Что ж, к Бальзамо я вас перенесу, а то вам самому в отдел не пройти. Я могу ещё что-то сделать для вас? В смысле — быстро?
— Это ты охуел, — Саша слушал себя как со стороны, цепенея от ужаса. — Я тебе в носильщики нанимался? Тогда почему ты мне не платишь? Час — пятьдесят рублей, — брякнул он, думая, что вот сейчас Волод…
Филипп Филиппович посмотрел на него с неодобрением.
— Половину? Он часом не прихуел? — неожиданно грубо сказал Хунта. Матное словцо выбило Привалова из прострации и он снова стал прислушиваться.
Жиан Жиакомо щёлкнул пальцами, и на руке материализовалась белая перчатка с шитой золотом монограммой. Рука вытянулась, как резиновая, и с оттяжечкой хлестнула Витьку по щеке. Потом по второй.
— О дьявол, на чём это я сижу... — профессор, наконец, заметил пень под задницей, щёлкнул пальцами и превратил его в канапе.
— Вы здесь присутствовали всё это время? — продолжил Преображенский. — В сольвированном виде или за астральной тенью спрятались?
— Вот именно так, — сказал профессор. — Вы рассчитываете на чудо. А чудес не бывает.
— А, ну да. Зомби, — вспомнил Александр и поёжился. — Действительно ведь... Ну хорошо, а на меня его кто натравил? Хунта?
В плешивой голове Привалова вдруг тускло сверкнуло воспоминание.
— Ну, — сказал Привалов, чтобы что-то сказать.
— Я по-английски читаю, — обиженно сказал Саша.
Саша не испугался. Заблудиться в институтских коридорах, несмотря на необъятность здания, было невозможно. Любому новичку первым делом сообщали: достаточно постучать по плинтусу шесть раз, и тут же п…
— Такое, что я фактически второе лицо в Институте! — взревел Жиакомо.
— Вот только без этого давай, — пробурчал он. — Грамотные все стали. То-сё за понятия...
— Вафлю сунешь, — недоверчиво сказал гном. — Или говно какое...
Трудно сказать, что послужило последней каплей. Но Привалову внезапно стало легко и приятно. Заклинание "самсоново слово" само всплыло в голове со всеми подробностями — простое, не требующее никаких …
— А ты не слушай, тебе сейчас слушать не надо, — вступил Хунта. — Ты говори. Рассказывай. Всё.. Про сегодня. Подробно.
Выбегалло уставился на него своими буркалами. Взгляд был очень неприятный.
— Не могёт быть, чтоб не было... — начала вторая. Саша этого уже не услышал: ему до такой степени захотелось убраться отсюда, что он вплыл в стену и проскочил в другое помещение.
— Эту реплику, — сказал он, глядя куда-то в пространство, — мы с негодованием отметаем. Как неорганизованную. Же не ву вуча па. Аривуар.
Александр ощутил, что его как будто окатило ведром невидимых помоев, но они его почему-то не запачкали, только в воздухе резко завоняло тухлым яйцом.
— Я могу трансгрессировать данные непосредственно в память машины, но мне нужно побыстрее, — ещё вежливее сказал Амперян.
— Я ваще не понимаю, чего ты нахуй разнылся, — продолжал разоряться Витька. Было видно, что он уже пьяноват: глазки замаслились, речь ускорилась. — Какие на хуй обиды в коллективе? Среди друзей не щё…
— Не двигайтесь, пожалуйста, — попросил он Привалова. — Вууу, как свет падает! Тут нужна большая выдержка. И широкоугольный объектив... Извините, немного увлёкся. Cпасибо огромное. Вы меня очень выру…
— Я не в этом смысле. Читать вы можете. Говорить без акцента — магия помогла бы. А думать по-английски — это уже нет. Жить по-английски или там по-американски — тем более. Некоторые привыкают, а вам …
Тут Привалов внезапно понял, что у Хунты нет никакого реального повода с ним расправляться — ни магически, ни административно. Кристобаль Хозевич просто-напросто ломал перед клевретами обычную комеди…
Но ничего страшного не произошло. Почкин молча поднял взглядом папки и, не прощаясь, пошёл дальше.
— Опять живая вода слабодисперсная получилась? — проявил осведомлённость Привалов, разливая спирт по мензуркам, когда-то позаимствованным у Жиакомо.
— У Дрозда документов нет, — вспомнил Александр. — И к Стелке надо бы заехать.
— Как ты сказал? Форшмак не будешь? Ты чё, антисемит? — вдруг прищурился Корнеев.
Когда он вошёл в машинный зал, то увидел всё ту же компанию. Все сидели кто на чём — напряжённые и злые. Привалов по привычке сел на вводилку.
— Ну уж нет, — решительно сказал Саша. — Хватит с меня... — он поискал слово, но нашёл только корнеевское, матерное. — Хватит с меня этого наебалова, — закончил он.
Видимо, рот он открыл очень удачно. Потому что в него успела влететь и вторая идея: похоже, Витька не может рыться у него в голове, что раньше ему давалось довольно легко.
Саша заметался. Будь у него побольше времени, он мог бы успеть убежать. Но дорогу преграждал дурацкий диван, а опасность была близко: в коридоре раздались шаги. Грымза вышла на охоту, и дичью был он,…
Это была какая-то маленькая комнатка без окон, набитая разнообразным хламом. Привалов принялся было его рассматривать, но тут его пробило: надо бы сначала разобраться, что с ним, а главное — что дела…
— Ну что тебе? — устало спросил Привалов. — Сахарок?
Он повёл бровью, и Витька пропал. Привалову показалось, что он слышит какой-то задушенный писк.
— Иди, — сказал ему Привалов. — Беги! — заорал он, видя, что Дрозд мнётся.
— Смотри на ладонь, — приказал волшебник.
Потом из батареи выбрались двое домовых. Один был Саня Дрозд, у второго была бутылка с мутной жидкостью. Они деловито разложили на полу газетку. Саня Дрозд достал откуда-то два грязных голубиных яйца…
— В-виктор, — набрался смелости Дрозд. — Что с вами? Вы больны?
— Так это ж Эдик, — сказал Корнеев. — Он сам вежливый. И обидеться может. Поднасрать, в смысле.
— Вы это прекратите, — повторил Модест. — Согласно штатного расписания и изысканиям наших отечественных учёных, — начал он, — директор НИИ ЧАВО, товарищ Янус Полуэктович Невструев, существовал в двух…
Он принялся стучать каблуком по радиатору. Оттуда вылез заспанный гном с седыми лохмами на ушах и подбородке.
— Статья должна быть готова до двадцатого, — наконец, сказал он Хунта
— Понял, — сказал Привалов. — А ещё варианты есть?
— Вот, — сказал Витька. — Потому что смысл жизни тоже кончился. Поэтому Хунта на свой отдел положил с пробором. Или с прибором. Сечёшь тенденцию?
— Вы её и понять-то не способны, — заявил Люцифер. — Не знаете общества, в котором живёте.
— Кристобаль Хозевич, — передразнил старик, — вообще многовато говорит. Терпеть не могу этого вёрткого жидёныша.
— Э-э, я ни во что такое не верю! — возмутился Привалов.
— Вы посмели мне мешать? — голос великого престидижитатора не сулил ничего хорошего.
— Всего-то раза три и расстреляли, — проворчал сыч. — И ни разу не набивали чучело.
"Беги, идиот" — застучало в голове. Вместо этого Привалов остановился. Во-первых, потому, что бежать было невежливо и смешно. Во-вторых, у него отнялись ноги.
— Камноедову? Тут да. Он Овчинникову постукивает. Сам или через Аллу. Вот примерно так... — профессор развёл руками, и Привалов увидел Корнеева, подносящего Алле зажигалку.
— Не заходил, значить? Ежли будет, мне брякни, шер ами. По внутреннему в мой кабинетик. Брякни, милай.
Саша было обрадовался, но опять в голову полезло странное. Он вдруг задумался — а почему, собственно, на ушах несознательных сотрудников растёт эта грёбаная волосня?
— Вы это прекратите, это вам не балаган, — сказал Модест Матвеевич грозно, но не вполне уверенно. Привалову почему-то вспомнилось жиакомовское "господа".
— А кресло под Витькой вы сегодня убрали? Ну, утром? — почему-то именно этот дурацкий вопрос вылез поперёк прочих.
— Я тоже, — не по-птичьи вздохнул Люцифер.
— Старикам бывает скучно, — сказал он. Его слова сопровождались смутной картинкой, проявившейся у Привалова в уме: какая-то южная местность, высокое дерево непонятной породы и старик с посохом, сидящ…
— Будь здоров, капусткин, — невесело отозвался Корнеев и трансгрессировал себе в мензурку ещё грамм семьдесят.
— Нас с вами это не касается, — оборвал его Преображенский. — Высшая магия — тёмная магия. Во всех смыслах.
— Зеркало Галадриэли, — бросил великий престидижитатор. — Не люблю беготни и попыток спасти задницу.
— Ну что значит аквариум... — не нашёл лучшего ответа Корнеев.
— Его вообще ничему не учили, — напомнил сыч.
— Да лана, — Корнеев скривился. — Я вообще-то не матерюсь. Просто у меня день был хуёвый. В смысле, неудачный.
— Допустим, — сказал, немного помолчав, профессор. — Но им такое право дала система. Вы способны воевать с системой? Я не спрашиваю, хотите ли. Я спрашиваю — можете ли.
— Потому что ты сделал что-то мудацкое до такой степени... — начал было Корнеев, потом вдруг махнул рукой. Колба снова приобрела свой прежний вид. Корнеев взял приваловскую мензурку и единым махом её…
— Витька, — попробовал Привалов. — Ты хоть понимаешь, что тебя замагичили?
— Всего-то пару раз и расстреляли, — проворчал сыч. — И ни разу не набивали чучело.
Проплывая мимо турецких туфель на каблуках, Саша обмысливал открывшиеся ему тайны. В принципе, несмотря на все успехи матмагии, волшебство было и оставалось наукой экспериментальной. При этом от стар…
— И что вы скажете Бальзамо? — с иронией осведомился Преображенский.
— Ещё что-то? — нетерпеливо спросил Преображенский.
— Вот примерно этого я и ожидал, — сказал профессор Преображенский, стоящий у стены в свободной позе.
Привалов чуть не застонал. Отвратительное слово "жиды" скребло по нервам, а "русские цари" прозвучало как-то совсем нехорошо. Саша поймал себя на мысли, что лучше уж корнеевский мат-перемат.
— Будем считать, что вы этого не имели в виду , — сказал он обиженно.
— Прррекрасное рррешение! — одобрил попугай.
— Вот это другой разговор, — неожиданно довольным голосом сказал Выбегалло. — Давай-ка так. Я тебе — вариант. А ты мне — то, что в сейфе прячешь.
Александр попытался дёрнуться. Ноги по-прежнему не слушались.
— Нет, Виктор, — сказал Привалов. — Я тебе, пожалуй, больше не налью. Я вообще не уверен, что тебе наливать буду.
— Не мог, — оскорблённо сказал Саша. — И давай закроем тему, — он намеренно повысил голос, добавив в него немного истерических ноток.
Видимо, у него на лице отобразилось какое-то движение мысли, потому что профессор взглянул на него с каким-то осмысленным интересом. Это было непривычно и неприятно.
— Я твоих эмоций не слышу, — объяснил Эдик. — У тебя, похоже, с антенной что-то случилось.
— Др-рамба игнор-рирует ур-ран, — попробовал он заинтриговать собеседника.
Саша выдержал первый натиск Седлового, где надо мыча и поддакивая. После чего спросил, что такое Отдел Заколдованных Сокровищ.
Профессор взял чашу, поднял, приоткрыл рот и осторожно стряхнул туда одну каплю.
Корнеев посмотрел на него с каким-то унизительным интересом.
— Да ёб твою мать, будет он мне мораль читать! — заорал Корнеев. С потолка обвалился пласт штукатурки. Саша в последний момент успел сотворить слабенькое защитное заклинание. Штукатурка рассыпалась у…
— Получается, я за бутербродами для вас тридцать лет бегал, — Привалов медленно выдохнул, стараясь держать себя в руках.
— Ты меня лечишь? — тем же тоном сказал Хунта, после чего выдал тираду на каком-то мерзком жаргоне, из которой Привалов не понял ни слова. Синий ответил ещё менее понятно, и они принялись яростно пер…
— Это как? — заинтересовался неугомонный товарищ в первом ряду.
— Счастливо оставаться, — сказал Александр и сделал шаг за порог. За спиной полыхнуло какое-то заклинание, но цели не достигло: гномы растянули над Приваловым защиту. Они действовали по инструкции: в…
Саша мысленно застонал. Со стороны мироздания, к которому он только что обратился с мольбою, это было каким-то издевательством.
— Sì, così, — подтвердил Жиакомо, выходя из стены.
Филипп Филиппович посмотрел на него с одобрением.
Он сделал пасс и Корнеев застыл. Глаза его обессмыслились.
— Соглашения, подписанные под угрозой очередного расстрела? — иронически поинтересовался профессор.
— А вот ты и пришёл, Саша, — Корнеев ухмыльнулся так, что у Александра потёк холодный пот по спине. — Очень я рад тебя видеть. По гроб жизни.
— То есть вы ничего сделать не можете, — сказал он. — Так бы сразу и говорили.
Преображенский посмотрел на него с интересом и сделал знак головой — дескать, продолжайте.
— И то верно, — вяло согласился Привалов. Общаться с попугаем не хотелось.
Раздался мелодичный звон. Бальзамо с неожиданной прытью вскочил.
— Так чего с бабушкой? — Привалов попробовал проявить сочувствие.
Они пошли по коридору, направляясь к лестнице. Привалов мучительно размышлял, потянет ли он бухгалтерию. В принципе, рыбзаводовская калькуляция дала ему в этом плане достаточно много. По крайней мере…
Напрямую бодаться с Эдиком не хотелось: тот всё-таки был сильный маг, а сегодняшней утренней сцены Привалову хватило с головой. Однако и терпеть наматывание лапши на уши не хотелось.
— Не, ну так тоже не надо, — забормотал он, — Хачо не лаврушник какой-нибудь, он уважаемый человек, в Тамбове смотрящим был...
— А вы его за что? — напомнил профессор. — Вы сегодня с утра пытались проделать с ним ровно то же самое.
— А почему реальность переконфигурировалась? — спросил Привалов, пытаясь подвинуть взглядом ящик с перфокатрами. Ящик не двигался, а вместо этого подпрыгивал на месте.
Все молчали. Сесть Александру никто не предложил.
— Да уж понял, — ехидно заметил невидимый собеседник. — Проверяльщик, что-ли, новый?
— Слушай, — сказал он, садясь, — а ты сам сходить не можешь? Тебе же как два пальца об асфальт. Трансгрессировался, и все дела.
— Не могу, — Витька очень натурально развёл руками. - Киврин вот мог бы. Но его с нами больше нет. Да сгоняй ты за бутерами, тебе же легче станет!
Саша посмотрел на ящик по-новому, и тот послушно пополз к выходу.
— Вы же неплохой математик, Привалов, — сказал он, как бы через силу выговаривая "вы". — А намылились в примитивные кооператоры.
Поднялся гул. Все, конечно, боялись, что власть перехватит Камноедов или ещё кто похуже. Однако Бальзамо был тоже не подарок. Великий старец годами не выходил из своей подвальной лаборатории, окружён…
"Ни дома", — думал он. — " Ни работы. Ни друзей. Ни каких-нибудь результатов научных. Ни жены. Ни сына. Ни-ху-я не нажил и не сделал."
— Выполняй, — сказал Хунта и Почкина не стало.
— На вашем уровне этого достаточно, — строго заметил профессор. — Я мог бы объяснить подробнее, но у вас, простите, на этом месте очень серьёзный блок. Так что это вам не нужно. Ещё что-нибудь есть? …
— Гм-гм-гм. Ну хорошо, пусть так. Александр, у вас есть план на ближайшее будущее?
— Да уж понятно что, — вступил Люцифер. — Что вас отсюда куда-нибудь заберут. В какое-нибудь особенное место, где к вам будут относиться лучше. Или дадут какую-нибудь великую силу, чтобы вы могли соп…
— Ну не так... — начал было Привалов и осёкся.
— А вот и неееет, — мерзкая ухмылка перекосила витькино лицо. — Это я раньше нездоровый был...
Расположившись на диване, Саша, наконец, вздохнул более-менее свободно. И тут же учуял слабый, но отчётливый запах табака. Похоже, тупичок регулярно использовали как курилку.
— Нет, дорогой. Это не к слову пришлось. Это к тому пришлось, что ты сейчас пойдёшь Привалова искать. Найдёшь. Извинишься...
Тут Саша увидел, как в соседнем кресле появляется Володя Почкин. Был он, правда, каким-то выцветшим, цвета пыли. Приглядевшись, Привалов увидел у него на голове кепку-невидимку. От ментального зрения…
— Спасибо. Посмотрим, — сказал Привалов и карточку взял.
— Что значит если выжи... — начал было Привалов, но Преображенский махнул рукой, и Александр застыл с открытым ртом.
— Саша, помолчи, — поморщился Эдик, — ты мне мешаешь.
— А я, значит, не могу? — Привалов почувствовал, что снова начинает заводиться.
— Бывает-бывает, — пробормотал Корнеев, творя какое-то заклинание, видимого эффекта не имевшее. Нахмурился, повторил ещё раз. Привалов почувствовал, что его как бы касаются липкие, холодные пальцы.
— Во-первых, не пару, а пять раз в течении недели, — завёлся профессор. — А за чучело и прочие гадости этот комиссаришко ещё ответит. Я ему этого не забуду.
Привалов ничего особенного в виду не имел, но понял, что задел что-то, для Почкина значимое. Во всяком случае, тот как-то осёкся.
— Не в обиде, — подтвердил Привалов. — А кстати, чего это мы оба стоим? — вдруг вспомнил он.
— Гы-ы-ы, — осклабился Выбегалло. — Ты это... того. Ле фам — они это не любят. Лана, бывай здоров. Аривуар, значить.
— На, жри, — сказал он, давая попугаю самый маленький.
Саша узрел истину, которую почему-то до сих пор не замечал. Она была проста, страшна и омерзительна. Состояла она в том, что он, Саша — лох. Саша не вполне понимал, что это слово значит, но чувствова…
— С какой ещё антенной? — не понял Привалов.
Рядом болтался витой шнурок. Там всё оказалось сложно — одна нитка вела в комитет комсомола, другая — в первый отдел. Третья, как ни странно, тянулась к Алле Грицько. Саша провёл вниманием до конца н…
В воздухе раздался свист и откуда-то сверху в пустое кресло рухнул Витька. Вид у него был жалкий. Судя по всему, шеф применил пропесочивающее заклятье, — а может и вздрючной вольт. В любом случае зав…
Сотрудники осознали, что попугай — не космический волк, а неудавшийся артист, и интерес к нему пропал. Более того, птицу — которая имела привычку мешать работе и оставляла следы жизнедеятельности — н…
— Во-первых, — назидательно сказал Привалов, — Хунта сильнейший маг, но не учёный. Его истина не интересует. Его интересует успех. Научный тоже, но вообще-то любой. А во-вторых, ты его давно в Инстит…
Вися над паровым краном, Привалов вдруг подумал о Дрозде. Вообще-то ему пришлось куда туже, чем тому же Саше. Но Привалову и в голову не приходило пожалеть несчастного киномеханика или как-то ему пом…
— Я уж думал — всё, — признался Привалов.
— Да, кровью! А какова была альтернатива? Чтобы меня в конце концов транклювировали, как Ивана Арнольдовича? — тут же вскипел профессор, приподымаясь в волнении. — Да хоть бы и не транклювировали. Но…
— И у этой размороженной выпотрошенной рыбы жизнь — настоящая? — прищурился профессор.
Ему почему-то казалось, что на вкус рубидий окажется ужасной гадостью — то ли горькой, то ли жгучей. Ничего подобного он не ощутил. Александр слизнул каплю, и она растворилась на языке. Рубидий был ч…
— И вообще хреновый у меня день, — говорил он. — Этот наш, Привалов-то, опять вытворил. Пытался через перекрытия в женский туалет заглянуть. Снизу, то есть.
Дальше он увидел аккуратный, казённого вида проводок. Это был пропуск в Институт, оформленный Дёминым. Его Саша трогать не стал. Зато тут же, рядом, он увидел что-то вроде грязной пелёнки, оказавшейс…
— Я не воровал, — искренне возмутился Привалов. — Так получилось.
Дрозд издал какой-то интеллигентный, беспомощный звук. Ему очень хотелось смыться, но приличия не позволяли.
Перепуганный Привалов попытался вспомнить хоть какой-то учебник реализационной магии. В памяти всплыла старинная рукопись на халдейском, которую он видел в библиотеке под стеклом. Заклинания там были…
— Мы тебя, Саша, не запугиваем, — вступил Корнеев. — Мы тебя блядь даже не предупреждаем. Мы тебя, Сашуля-хуюля, информируем. Ты понял, бля? Ты, блядь, понял, что тебе, мудаку...
— Ну-ну, — сказал Амперян, но как-то неубедительно. — Пойду-ка я.
— Слышь, Валька, — опять раздался тот же мерзкий голос, — это из коридора, похоже! Вектор магистратум оттедова тянет! Я ща посмотрю...
Тут Александра пробило. Он внезапно понял, что ему здесь было нужно на самом деле.
— Ну и правильно, — оценил Корнеев его мысли. — Чего на мандень пялиться. Давай бля ещё спиритуса. Наебениться хочу.
— Из того, что тебе не хочется умирать, не следует, что тебе хочется жить, — наставительно заметил Корнеев. — К тому же умирать не хочет твоё тело. А не хочет жить — это, как его, — он щёлкнул пальца…
— Матрикаты, — уточнил профессор. — Почти точные копии. Дубля бы Жиакомо на раз вычислил... В общем, Преображенский скрылся. Почему — ну теперь вы понимаете, да? Нас с Люциком он оставил, чтобы мы до…
Что делать дальше, Привалов тоже понимал: необходимо было себя коагулировать до материи. То есть сделать то самое, что он уже проделал с диваном. Проблем было две. Во-первых, у Саши не осталось ни ка…
— Вот там точно корифеи засели, — Александр сказал это с удивляющей его самого уверенностью. — Надо через бизнес выходить на иностранцев. Хотя это уже мои дела.
— Кстати, вы не знаете, сколько сейчас может стоить нормальная зеркалка? — Дрозд задал этот вопрос так, будто продолжал давно начатый и случайно прерванный разговор.
Привалов помнил. Фёдор Симеонович Киврин заведовал отделом Линейного Счастья. В восемьдесят восьмом Киврин собрал вещи, магически запечатал двери в лабораторию, со всеми попрощался и трансгрессировал…
— Да уж, — добавил Люцифер с важным видом.
— Щит Джян бен Джяна? — спросил он почти спокойно.
Ближайшее будущее предстало перед ним как на ладони. Сейчас Почкин оставит его минут на пять с папками в руках. Потом выскочит с немыслимо деловым видом и как бы вспомнит, что ему сейчас надо бежать-…
Тревожное чувство потянуло Привалова за краешек души. Привалов его отогнал. "Скорей бы со всем этим развязаться" — подумал он, — "и в Ленинград".
— Помогите... — в отчаянии попытался закричать Привалов, поглощаемый механизмом.
— Вы лицо без полномочий, — сказал он. — А я сегодня подписал запрещение заклинаний данного класса в стенах института. Который вы тут незаконно пытались произвести.
— Да? А какова альтернатива? Чтобы меня дезинтегрировали, как Ивана Арнольдовича? — тут же вскипел профессор, приподымаясь в волнении. — Да хоть бы и не дезинтегрировали. Эта лубянская камера! Грязь,…
— Что нет? — удивился профессор. — Я же вроде бы понятно объяснил...
На этот раз Бальзамо чашу взял, хотя и с таким видом, будто оказывает то ли величайшее одолжение, то ли величайшее снисхождение.
— Нет, конечно, — сказал профессор. — Обычная предусмотрительность. Мне нужно время, чтобы разобраться с местными делами, а институтские меня не любят. Вот я и уговорил Модеста, чтобы тот временно за…
— Ты о себе чего возомнил, падаль? — сказал Корнеев голосом почти трезвым. — Ты мне, сучёныш мелкий, не нальёшь? Мне? Да я тут один, кто тебя вообще за человека держит. А ты не человек, ты говно ёбан…
Диван предстал перед ним как живой, если так можно сказать о диване. Тогда Привалов визуализировал учебник по материальной магии, мысленно открыл страницу с формулами коагуляции и материализовал вещь.
В этот момент воздух колыхнулся, и рядом с Камноедовым возник Янус Полуэктович.
— Да чтобы Витька, не дай Боже, не защитился. Ну и вообще обязан был гадить. Почкин-то ванёк, как и Витька твой. А ванёк, если уж подняли его до жизни настоящей, должен оправдывать доверие. То есть г…
— Эчеленца, этот псих... — начал он ябедническим голосом, показывая на Привалова.
Молния грохнула. Привалов на секунду ослеп, оглох и ополоумел. Но уже в следующую секунду осознал, что жив и даже что-то соображает.
— Как тебе сказать... — Корнеев дунул на грязные тарелки, превратив одну в пепельницу, а другую в плевательницу — Жратва-то нормальная есть. Просто реальность пре... переконфигурировалась. Таким обра…
"Рыбу... рыбочку бы" — некстати вспомнилась вечная корнеевская мольба. Корнеев, когда у него начинались проблемы с живой водой, обычно пытался спасти ситуацию заменой опытного экземпляра. Иногда это …
— Витька, — предложил Привалов. — Спускайся сюда. У меня тут спирт есть.
— Ну лана, как хочешь, — Корнеев хлопнул в ладоши и пропал вместе с креслом.
"Отсекатель тестируют" — подумалось ему. "Гоняют в разных режимах".
Витька выпучил глаза, хватая ртом воздух. Саше вдруг стало стало смешно: его приятель стал похож на снулую рыбу.
Куда он попал, Саша понял почти сразу: его занесло в Отдел Заколдованных Сокровищ. Вывод был чисто логическим: помещения были битком набиты сокровищами, и все они — Саша теперь это ясно видел — были …
Одно время Фотончик возбуждал любопытство, потому что сыпал напропалую интересными словечками — "дыра времени", "уран", "атмосфера горит" и тэ пэ. Все думали, что он участвовал по меньшей мере в звёз…
Сашка побагровел. Он понимал, что, как мужчина, должен сейчас что-то сделать. Наверное, ударить. Физически он это мог — в молодости он был не дурак подраться. Но ударить настоящего мага было для него…
— Ты эт" куды? — насмешливо сказал Выбегалло. Пень сдвинулся, преграждая проход.
Через пять минут, оказавшись в каком-то совершенно незнакомом тупике, Саша понял, что Почкин его всё-таки наказал — а именно, набросил на него заклятие "чёртово водило". Жизни и здоровью оно не угрож…
Витька то ли прочёл его мысли, то ли что-то почувствовал.
— Я сказал: серьёзно поговорить, — повторил он.
— Вот и дальше так думай, — буркнул Саша. Развеивать благоприятное впечатление ему не хотелось.
— Должен сообщить, — сказал Янус Полуэктович, — что находящийся перед вами субъект не является настоящим директором Института. Я — созданная им сложная наведённая галлюцинация с ограниченным сроком г…
— Забоялся всё-таки, — прокомментировал Люцифер. — А говорил...
— Этот-то? Инквизитором? Да ещё Великим? — Бальзамо усмехнулся. — Совсем вы, ребята, нюх потеряли. Обычным доносчиком он был, на своих стучал. Когда разоблачили — спрятался. Его по всей Европе ловили…
— Вот именно, — непонятно сказал профессор. — И думай быстрее. Или они к тебе сами припрутся. И как мартышку... — профессор совершенно неожиданно плюнул себе на ладонь и размазал плевок по лицу.
Впервые за весь день Привалов почувствовал, что остался один.
У Привалова на секунду сдавило череп — как будто он оказался под водой. Лампочка затеплилась тускло-красным. Амвросий Амбруазович посмотрел на неё недовольно и та покорно загорелась.
— Ну и как всё это понимать прикажешь? — с места в карьер начал Почкин.
— Туды, — сказал Привалов. — Или ещё куды. Не хочу я с вами в одном помещении находиться, Амвросий Амбруазович.
— Нормальные люди Камноедову не стучат, — наконец, сказал Привалов. Он чувствовал, что вся его прежняя система убеждений стоит наперекосяк, и может рухнуть от малейшего нажима. Ему этого не хотелось.
— Из-за полторашки я буду делать обнал? — не понял Хунта. — У тебя что, черви в голове завелись?
— Статью нужно перевести и выслать в журнал, — сказал Хунта. — Крайний срок — конец ноября. Позже она мне уже не нужна.
Блондин в свитере отпрянул, споткнулся, испугался наконец, побежал. Удары ног отдавались в пустом коридоре — бум, бум.
Великий старец чуть нахмурил брови. Привалов понял, что он должен что-то сказать. И даже не важно что — Бальзамо всё знал и понимал — а как.
Тут перед Приваловым материализовался Корнеев.
— И откуда он узнает? — продолжил Выбегалло.
— Вить, — сказал Привалов извиняющимся тоном. — Ну я к тебе в таких случаях не приёбываюсь, правда? Кстати, — он сделал вид, что пытается перейти в контрнаступление. — это от твоего закусона, небось.
— Ты сказал, что я мемекаю. Козлы мемекают. Ты хочешь сказать, что я козёл?
— Я всё-таки был прав, когда в тридцать седьмом настаивал на вашей транклювации, — продолжал Жиакомо, обращаясь к Преображенскому. — Вы так и не стали лояльным советским гражданином. Как это у вас го…
Александру стало одновременно лестно и неприятно. Лестно — что профессор о нём всё-таки позаботился. Неприятно — потому, что... потому, что... Привалов попытался сформулировать мысль, но она куда-то …
Привалов зажмурился и попытался трансгрессировать корнеевское кресло. На сей раз чуда не случилось: кресло осталось на месте, Витька — тоже.
— Ну чего, чего тебе надо? — плаксиво спросил он. — Выпить бы принёс старому дружбану...
— А такие вот аксепты, — величественно сообщил Камноедов, — мы выясним с товарищем Бальзамо Джузеппе Петровичем без посторонних.
Выбегалло ни в кого не превратился. Скорее уж — преобразился. Бесформенная мохнатая шапка куда-то исчезла. На седой набриолиненной голове сверкнул идеальный пробор. Извозчичья борода превратилась во …
Он зажмурился, произнёс заклинание и вообразил себе белый диван, стоявший в приёмной у Януса Полуэктовича. Привалов сидел на нём пару раз, но ни разу не осмелился откинуться на спинку.
— Как кто? — ненатурально удивился профессор. — Вы же их всех знаете. Корнеев, Почкин, Хунта, Камноедов... Янусы, наконец. Они и делают.
— В принципе, — сказал он, — вы могли бы этим вообще не заморачиваться. Сейчас время такое... Но если всё делать чисто... Хорошо, с Камноедовым я разберусь. Он сейчас за место держится и неприятносте…
И в эту же секунду ему шибануло по мозгам.
— Да какая разница, что там было сказано... — Эдик вышел из позиции, сел. — Ну что ты как маленький? Теперь я буду тратить время на объяснение тебе банальных вещей. Институт — режимный объект. Сотруд…
Теперь же он принялся вспоминать историю совместного научного творчества с самого начала.
— К сожалению, — сказал матрикат, — у нас уже почти не осталось времени. Напоследок — два хороших совета. Первый. Дрозд сейчас в подвале, ищет сокровища гномов. Найдёт меньше, чем рассчитывал, но нас…
После этого проходить через стенки стало существенно легче.
— Я это, — сообщил Привалов, не понимая, в чём дело. — Не узнал?
— Хлеб там лежал, — помрачнел профессор. — В основном ленинградский, блокадный. Его у детишек выманивали. Говорили, что хлебушек товарищу Сталину нужен, товарищ Сталин голодает... Некоторые отдавали.
— Он испугаться не успел, — сообщил Люцифер. — Сейчас его трясти будет. От адреналина.
— Куда пошёл?!! — заорал Почкин. — Тебе кто разрешил?!!
Привалов посмотрел на своего спасителя вопросительно. Реакции не дождался и тогда всё-таки сказал:
Привалов почему-то решил, что речь идёт о Кристобале Хозевиче.
— Киврин учёный, доллар у него не на первых местах, — строго сказал Корнеев. — Просто он занимался счастьем, это его тема. А никакого счастья у нас в стране не осталось. Сотворить того, чего нет, нел…
— Странно было бы сомневаться, — подтвердил Люцифер, удобно устроившийся на плече профессора.
— Александр, — сказал Привалов и руку Дрозда пожал. Имя "Саша" обновлённому Дрозду почему-то подходило. Это было совсем не то унизительно-детское "Саша", которым Привалова окликали всю жизнь. На Дроз…
— Хули, в первый раз, что-ли, — Корнеев махнул рукой. — Давай дерябнем.
На Александра внезапно навалилась дикая усталость и апатия. Из последних сил он сотворил кресло и тут же рухнул в него.
— Che cazzo vuoi? — раздался голос над ухом.
В дверях ему опять повстречался Выбегалло, ковыряющий гвоздём в ухе. В бороде у него висела то ли капуста, то ли пшёнка, то ли ещё какая-то гадость. Брезгливый Саша попытался прошмыгнуть мимо, но Амб…
Привалов каким-то краешком сознания понимал, что сейчас ему должно быть очень плохо — от этих страшных взглядов и этого ужасного молчания. Настолько плохо, что он должен провалиться сквозь пол или пр…
— А ты Овчинникову скажи, — предложил Витька. — Так, мол, и так, ты со мной болтала, я тебе случайно ляпнул. Ну там сама знаешь...
— Это хорошо, — сказал он, — у нас вот тоже крови не любили. Казнь без пролития — знаешь, что такое? Нет, жечь не обязательно, — он, видимо, углядел в голове Привалова какую-то картинку. — Можно разн…
— Только учти, из меня коммерсант ещё тот, — сказал он, переходя на "ты". — Я такими вещами никогда не занимался.
— Таким это можно, — махнул рукой профессор. — Даже нужно. Злее чтоб были. Да и за дело. Советская власть их сдерживала. Собственно, вся советская культура на это работала — держать их в состоянии ч…
— Пизде-е-е-ец, — протянул Корнеев и исчез.
"Я знал это всегда" — снова подумала та самая, некстати открывшаяся часть головы.
Он ещё раз осмотрел комнату. Попытался припомнить, есть ли здесь хоть одна вещь, которую он хотел бы взять. На ум не пришло ничего, кроме кипятильника. Поискал его немного и не нашёл. В конце концов …
— Ну, я, — признался профессор не без некоторого самодовольства. — Говорю же: Витька — дрянь ещё та. Я мимо его кутка без шуток не хожу.
— В порядке общего понимания, — неопределённо ответил профессор. — И вот что я тебе скажу...
Александр кивнул и в следующую же секунду оказался в отделе Заколдованных Сокровищ с чашей в руке.
Глаза у Выбегалло тут же стали оловянными.
— Ну и зря, — неожиданно спокойно сказал профессор. — Я тебе плохого не делал.
— Ты, Саша, сути дела не сечёшь, — наконец, сказал он. — Из ничего ничего не берётся, а подобное поддерживается подобным. Заклинание Ауэрса требует уйму энергии. Где её взять? Учитывая, что заклинани…
— Первая Профессиональная Студия, — предложил Привалов, спускаясь вниз. — Вот так и назовёмся.
— Витька, — сказал Привалов. — Я тебя слушать не хочу. Иди... — он помедлил, подбирая нормальные слова: матом не хотелось, — куда хочешь.
Саша дошёл до лестницы и тут узнал, что зал, оказывается, на десятом этаже, а лифт, как обычно, не работает. Для большинства сотрудников это не представляло трудностей — они умели летать и проходить …
— Оригиналы документов переданы товарищу Бальзамо, — закончила галлюцинация.
— Благодарю, — с чувством сказал Привалов. — Вы мне жизнь спасли... А вы что, знали, что так будет? Ну, с Витькой...
— Сиди тут, — кинул он Привалову и исчез.
— Валька! — крикнула она. — Тут кто-то диван поставил!
— Саша, тебя какая муха укусила? — спросил он почти вежливо. — Это что, из-за Стелки?
— Гуляй, Ромочка, — махнул рукой Корнеев. — У нас денег нет.
— Нет же! Их же что-то всех объединяет? — не отставал Саша.
В этот момент до Привалова, наконец, дошло, почему Кристобаль Хозевич его так легко отпустил. Хунта уже вычеркнул его из числа живых — и просто подыскивал того, кто сделает это на самом деле. А может…
— Балабол-то он балабол, а свою тридцатку в день имеет, — процедил Корнеев.
— Магия бывает, а чудеса — нет, — наставительно сказал Преображенский. — Я имею в виду настоящие чудеса. Ну например. Витька Корнеев занимается живой водой. У него в аквариуме плавает выпотрошенная р…
— Это как же Камноедов подписал? — прищурился Хунта. — Да ещё и задним числом? У него же допуск по третьей форме...
— Бывает, — согласился Амвросий Амбруазович. — А скажи-ка, мон шер ами, кто тебе сегодня подлость души показал?
— Ну да, пожалуй. Хотя, может, сам поймёт. Лет через двадцать, если выживет.
— Я уже всё сказал вам лично, — отбил он подачу, усилив голосом слово "лично".
Саша не очень понял, что такое "куток", но общий смысл уловил.
— Эдик, — Саша снова переместился, — ещё раз говорю! Я тебе не разрешал накладывать на меня заклятья!
Он завертел головой в поисках чего-нибудь подходящего. Подходящего к чему и зачем, он не знал, но должно же в комнате волшебника быть что-нибудь полезное?
Думать и гадать было некогда. Саша подскочил к полочке, вытащил колбочку. Та оказалась неожиданно тяжёлой. Осмыслить этот факт Привалов не успел, да и не собирался. Он сотворил заклинание фигурной пр…
— Пропесочили меня, — сказал он. — Ты это... извини, Сань. Я мудак. Меня по мозгам спиртягой долбануло. А я с устатку и не евши...
Привалов вздрогнул. Он на ментальном уровне ощутил, что Хунта не шутит, причём ни на малейшую дольку. Нет, Кристобаль Хозевич имел в виду именно то, что сказал.
— Почти раскусил, — усмехнулся профессор. — Видите ли, Александр... Профессора здесь нет.
— Саня, — вздохнул Привалов, — ты своё выпил.
— Витька бабушку свою оживляет регулярно, — вспомнил Привалов.
Привалову пришла в голову мысль, что Витька свихнулся из-за какого-то неудачного научного опыта. Мысль прожила ровно секунду: что-что, а техника безопасности у Корнеева всегда была на первом месте.
— Саша, — громко сказал он, демонстративно не замечая Амвросия Амбруазовича. — Через пять минут у Хунты в кабинете. Это серьёзно. В твоих же интересах.
Амперян посмотрел на Привалова как на говорящую лягушку.
— Давайте не обсуждать личную жизнь Михаила Афанасьевича! — перебил его профессор. — У нас свои дела есть. Александр Иванович, вам как удобнее? Сначала мой монолог, а потом ваши вопросы? Или наоборот?
— Где я тебе хамил? — Володя явно собирался добавить ещё что-то нелестное, но сдержался.
— Если у тебя есть дыра, заткни её, — отозвался Саша.
— Гуляй, — ответил Хунта и сделал вольт. Синий исчез вместе с деньгами.
— Дрррянь! — безапелляционно заявила птица и клевать сахарок не стала.
— Что они с ним сделали? — почему-то шёпотом спросил Александр.
— Не полетят, — уверенно сказал Витька. — На такое говнище, как мы, ракеты тратить не будут.
Привалов вздохнул. Курить он бросил из солидарности со Стеллой, когда та ходила с пузом. Беременность была тяжёлой, Стелла всё время капризничала, а табачный дым не переносила вообще. После родов Сте…
Привалов в очередной раз подумал про себя, какой же он всё-таки бездарь.
— Кто здесь? — сказал он, складывая пальцы в какую-то сложную фигуру.
Саша зажмурился, покрутил в голове заклятья и сотворил пачку рафинада. Пачка возникла, хотя и довольно пыльная. Привалов её вскрыл и предложил сахарок Фотончику.
— Ну чего? — бросил Кристобаль Хозевич в пространство.
Краем глаза он поймал знакомую дверь: это была корнеевская лаборатория.
— Я очень прошу, — перебил он Бальзамо, подавляя в себе сразу два желания: встать на колени и бежать без оглядки. — Ещё одну каплю. Одну. Пожалуйста.
Руку обожгло, и Александр успел увидеть крохотный пузырёк с красной каплей внутри. Он тут же зажал его в кулаке — и правильно сделал, потому что оказался в кабинете Кристобаля Хунты.
— Вообще-то сыч, — заявил бывший попугай, поднимаясь с пола и с достоинством отряхиваясь. — Нет, я не телепат. Просто мы, сычи, чрезвычайно наблюдательны и склонны к дедукции.
Посреди комнаты стоял Жиан Жиакомо. За ним, с портфелем под мышкой, семенил гном.
— Вот так и подписал, — пожал плечами Привалов. На самом деле он не знал, как Преображенский выбил из Камноедова бумагу, но обсуждать этот вопрос с Хунтой считал совершенно излишним.
— А почему, когда я у Бальзамо этой штукой капнул, меня сюда перенесло? — решил выяснить Привалов.
— Что такое рубидий? — вспомнил Привалов. — И кратер Ричи?
— Зомби, — наставительно сказал профессор. — Во все времена создание зомби считалось одним из самых мерзких видов магии. Вот этим-то Корнеев и занимался. Точнее, разрабатывал технологию промышленного…
— Закроем так закроем, — сказал Витька и тут же спросил: — А бумажку с собой взять Заратустра не позволил?
— Эти сквернавцы непрерывно наводили порчу, — витиевато объяснился сыч. — Своим троеклятым отсекателем.
— Да бля мне похуй, это разве жизнь... Да возьмут тебя силы злые, — в голосе Корнеева прорезалось настоящее ликование.
— В том самом, Эдик, в том самом, — сымпровизировал Саша.
— В общем, бабло заводим через Хачо, он хочет половину и сразу валит... — тем временем тараторил синий.
Конечно, творить на рабочем месте он не посмел бы. Во избежание. Когда-то его попытки приобщиться к материальной магии служили неисчерпаемым источником дружеских шуток и приколов. Особенно старался Р…
— Киврин другое дело, — тон профессора, однако же, стал менее резким. — Он подвижник, его только наука волнует. Большой ребёнок. К таким даже порча ихняя не липнет. А я, увы, человек грешный. Мечтал …
Капля скатилась и коснулась старой бумаги.
Последнее, что ощутил Александр, прежде чем жёлтая молния обрушилась на него, была детская обида: это было как-то очень нечестно — умереть именно сейчас, когда он уже почти всё преодолел, понял и осо…
— Да погибнешь ты худой смертью, — улыбнулся Саша, творя заклятье.
— Времени мало, — перебил его профессор. — Давайте не тянуть, а то они снова включат эту гадость. Александр Иванович, передайте мне, пожалуйста, кратер Ричи. Да-да, тот самый, с рубидием.
— Вот что, Витька, — сказал Привалов и угрожающе привстал.
— Кор-рнеев гр-руб, — снова попытался привлечь к себе внимание попугай.
Привалов привычно встал и внезапно сел. Ему пришла в голову мысль, которая не посещала его ни разу за тридцать лет. Мысль была простая, но довольно неприятная.
— Вот что, Витька, — начал было оскорбившийся Привалов. Но тут кресло, в котором возлежал Корнеев, с хлюпаньем исчезло. Витька хряпнулся об пол копчиком и тут же со всей силой приложился затылком к п…
— Ну, в Питере та-акие корифеи... — заманерничал Саша.
— Н-наверное, — Привалова передёрнуло: до него начало доходить.
Оглоушенный Привалов решил, что выпить и в самом деле не помешает и отпер сейф.
— Очень скверная вещь, — мрачно сказал профессор. — Но давайте всё-таки по порядку. Итак, я находился в стеснённых обстоятельствах. К сожалению, тщательно наложенная порча портит всё, включая внешнос…
— Ты кретин, — ровным голосом сказал Хунта. — У меня договорённость о публикации в "Magical Research Announcements". О методе трансцензуса Хунты. Скажи, Вова, это ты мне доработаешь метод трансцензус…
— Другие вопросы, не требующие публичного обсуждения, здесь, — на трибуну легла кожаная папка.
— Во! Дошло! Таких треугольников не бывает. Значит, и сотворить ты его не можешь.
— Всё, — повторил Привалов. — Потом я был занят своими делами.
— Так и на женском сортире заклинание Ауэрса, — сказал он. — Но я же увидел.
— Да не хуета, а просто пиздорвация. Как этот гондон штопаный диван забрал, мне бля плотность поля нечем померить. Сука ебучая, выблядок, сто хуёв ему в панамку и залупу на воротник...
— Вам-то какая разница? — оборвал его Жиакомо.
— Я очень вас прошу, уважаемый доктор, — сказал он. — Не для себя прошу.
— Не понял, — Саша и в самом деле не понял.
— Ну а "самсоновым словом" было зачем? — вспомнил он.
Он сидел, тупо разглядывая носки ботинок, и понимал, что его жизнь — вся его жизнь, какой она была — была бессмысленна и глупа, и кончилась, в общем-то, ничем.
— Что-то я нить потерял. Мы о чём говорили?
— Нет. Здесь. В бывшем СССР. Это Советскому Союзу была положена магия. А тому, что на его месте останется, хватит и деревенского ведьмовства. Всех сильных магов заберут на Запад, а слабеньких оставят…
— Дубля пошли! — попробовал нажать Привалов.
Александр вспомнил, как он сольвировался, спасаясь от вредных тёток, и ему стало мучительно стыдно — до горящих ушей.
Сыч посмотрел на него с нескрываемой иронией, но ничего не сказал.
Александр вздохнул, склонился и протянул Бальзамо чашу.
Саша поморщился. Коммерческие таланты Ойры-Ойры были скромными, но существенно превышали приваловские. В частности, Ойра-Ойра, пользуясь происхождением, выбил из Камноедова музыкальную льготу.
— Конверсионная продукция это будет называться, — непонятно сказал матрикат. — В общем, имейте в виду. Хотя сейчас что-то ещё пока работает, так что пользуйтесь, пока можете. Но не полагайтесь. На эт…
— Так ведь Кристобаль Хозевич это... сам был Великим Инквизитором... — пролепетал Привалов.
— Ну хорошо, защита. А зачем они это вообще делают? И вообще — кто они? — до Саши, наконец, дошло, что он не понимает даже этого.
Привалов в сомнении попробовал сахар сам. Нет, он был вполне себе сладкий. Саша подумал и сделал себе чай. Тот получился грузинским, но, в принципе, это можно было пить.
Александр подумал о Стелле. Домой идти было противно, но нужно. Он прожил с этой бабой достаточно долго, чтобы всё сказать ей лично. Поговорить с сыном, если тот захочет слушать. И взять личные вещи.…
— А нельзя ли как-нибудь поспособствовать? — попросил Привалов профессора. — С документами и вообще?
Хунта тоже заметил Почкина и сделал ему знак — дескать, сиди тихо. Тот кивнул и тут же громко скрипнул отодвигаемым креслом. Васюта вздрогнул, глазки у него заметались, но ничего не увидели.
Задумавшись, он неловко повернулся и ударился бедром о чугунную батарею. И вспомнил о последнем незаконченном деле.
— Никаких, — честно ответил Привалов. — Мы с Джузеппе Петровичем всё закончили. Да вы у него сами спросите, если мне не верите.
— Мне бы, — замялся синий, — обнал маленький. Не поверишь: полторашки не хватает.
Ситуация с бумагой в туалете в Институте была простой — её элементарно не было. Считалось, что такой пустяк, как бумагу для подтирания задницы, может сотворить каждый сотрудник. На практике это удава…
— Плохо мне, — сказал гном плаксиво. Реакции не дождался и нырнул в паровую батарею вместе с портфелем.
Грохнуло так, что заложило уши. Перед глазами пробежали фиолетовые радуги. Потом стало неудобно заднице. Привалов немного поёрзал и понял, что сидит на перегоревшем вводном устройстве "Алдана" с колб…
— Например, вы сможете задавать этот вопрос без иронии, — серьёзно ответил профессор. — И много чего ещё сможете, от чего сейчас вас ломает и корёжит... Ну так что? Рискнёте? Или мне всё-таки приводи…
— Да чё-та менжуются. Один Абрамыч рвётся в бой. Но у него сейчас эта херня... как её... Логоваз...
— Шеф, да зачем вам это? — вытаращился он. — Сейчас-то нам зачем? Сейчас все дела по коммерции и по разборкам...
— Кстати, вы слышали, что Янус Полуэктович исчез? — сказал Эдик, колдуя над пультом.
— Саня, — сказал Привалов, — ну вот сам подумай. Я сейчас буду ссориться с Жиакомо?
— Точно, Машка, с-сучила жопастая, — прошипела вторая, невидимая мымра. — Она мягонькое любит. Посмотри в стене — небось, она там прячется.
— Пр-римитив, — довольно сказал попугай, устраиваясь на столе с добычей. — Тр-рудяга.
— Как-как. Каком кверху, — буркнул Корнеев.
— Выбегалло, — поправил сыч. — Не склоняется.
— В общем, кратер будет возвращён владельцу, — завершил Преображенский. — С приличествующими извинениями. Это я, так уж и быть, возьму на себя.
— До конца ноября, — поправил Привалов. — Раньше обещать не могу.
Ощущение, что тебя нет, было очень странным. Саше понадобилось минуты две, чтобы пообвыкнуть. За это время вредная тётка дотащилась-таки до тупика.
— Но я не про то... — начал было Привалов.
— Очень приятно, — машинально ответил Привалов. — А... а... а как же...
И опять-таки: одной половиной сознания он понимал, что несёт бред, говорит логически не связанные друг с другом вещи. А другая половина, наоборот, считала, что он в кои-то веки говорит что-то дельное.
— Семённа-а-а! Валька-а! — донёсся откуда-то из коридора противный бабский голос. — Тут кто колдует? Охренели? У меня анализ!
— Не ори, к себе иду, — ответил Привалов, пытаясь открыть дверь. Та была то ли заговорена, то ли заперта изнутри.
— Витька, — попросил Привалов. — Извини. Мне действительно не очень хорошо. Я всё сделаю, но не сейчас. Давай потом поговорим?
— Витька, — сказал он. — А почему ты материшься, только когда со мной разговариваешь? Эдику Амперяну ты ни разу матом ничего не сказал.
Затрещало, и появился Витька в кресле. Вид у него был какой-то встревоженный.
— Да у тебя кое-что сбито, — туманно высказался Витька. — У тебя с проходом в Институт проблемы быть могут, — добавил он уже более определённо. — Подойди к Почкину, скажи — Витя сказал, что у тебя ан…
Хунта, однако, повёл глазами по направлению к батарее. Видимо, он учуял следы гномьей трапезы. Он даже встал и вытянул шею. Привалов воспользовался моментом и метнулся в угол. Там была натянута паути…
— Ну тогда я коммерческий директор, — заключил он. — В Москву не поедем. Нам в Ленинград. У меня все контакты там.
— Достал, — признался Александр. — До края достал, сил никаких не было. Оскорблял, унижал. Я сорвался.
— Хм, — протянул Бальзамо, щурясь. — В самом деле, не для себя просишь... и выгоды никакой себе не ищешь. Встань.
— А Кристобаль Хозевич? Он же остался? — не понял Привалов.
— Ну, в общем, как команду дадут, я полюса переключу. Хлебушка только свеженького насыпьте. Ленинградский уже весь выдохся, за столько-то лет, — проворчал Бальзамо. — Будет хлебушек-то?
— Вот как ты так сразу вектор вычисляешь? — с завистью сказал он.