Выбегалло уставился на него своими буркалами. Взгляд был очень неприятный.
— Потому что ты сделал что-то мудацкое до такой степени... — начал было Корнеев, потом вдруг махнул рукой. Колба снова приобрела свой прежний вид. Корнеев взял приваловскую мензурку и единым махом её хлопнул. Секунды три у него ушло на переваривание последствий.
Ноги Привалова, наконец, отпустило. Он попытался пошевелиться — и с размаху сел на пол.
— Сиди тут, — кинул он Привалову и исчез.
— Ну знаете и хорошо, — Привалов пожал плечами.
— Ах да, фильм... — поморщился профессор. — Говорил я ещё тогда Михаилу Афанасьевичу: вы вот сочините, а ведь потом по этому вашему сочинению фильму поставят. И всё окончательно переврут. А он смеётся и говорит: главное — художественная правда. Ну и наворотил её с три короба. Про Люцика вообще гадость написал.