— Соглашения, подписанные под угрозой очередного расстрела? — иронически поинтересовался профессор.
— Ну теперь вижу, можешь, — Витька замахал руками. — Если палку перегнуть. Я правда не хотел, — снова сказал он. — Ну а так... ты же человек хороший, верно? А Эдик сука та ещё.
Через полчаса разнообразных потуг выяснилось следующее. Александр Иванович Привалов представлял собой точку в пространстве. Самому Привалову казалось, что он должен быть похож на крохотный золотистый пузырёк, но никаких оснований для этого не было. Точка была невидима — в хламовнике нашлось зеркало, в котором Саша честно попытался отразиться и не смог. Зато она сама отлично видела, причём даже без света — достаточно было захотеть, и открывался обзор. Слухом она, судя по всему, тоже обладала. Перемещаться она могла с любой скоростью, материальные препятствия её не останавливали.
— Да в порядке уже. Просто она жить не хочет. Я уже заебался её оживлять, — Корнеев принялся зажёвывать горечь гадостью.
Первое, что увидел Привалов — это стограммовую жестянку растворимого кофе с папуасом. В Соловце его не бывало в принципе, в Ленинграде — в принципе бывал, но Саше принципиально не попадался. Стелле иногда присылали родители, но в прошлом году кофе пропал даже в столицах. Саша потянулся было к дефициту и тут же отлетел на метр — такой силы чары были наложены на банку. Присмотревшись, Привалов заметил аккуратную этикетку: "Проклятье неизвестной конфигурации. Бризантность 75, фугасность 1,8, стабильность 80. Расшифровке и снятию не поддаётся. Наложено Розалией Викторовной Пересунько, (род. 1919, г. Винница), природной ведьмой, против соседей по коммунальной квартире".
"Отсекатель тестируют" — подумалось ему. "Гоняют в разных режимах".