Все цитаты из книги «О детях и прочей нечисти»
— Вот и я удивился, — пожимает плечами Тирбиш.
Куница, почувствовав моральную поддержку, рявкает ещё несколько раз для самоутверждения и успокаивается.
— Да я так, поинтересоваться, они не жалуются, ничего? — Алтонгирел стоит ко мне боком, нехарактерно теребит рукав и отводит взгляд.
— Ну так правильно, — замечаю я, — работать надо, а не сплетни распускать.
— Кир! Ты что, нельзя так говорить! — шикает на него Азамат. — И не суди обо всех людях по одному человеку. Среди столичных Старейшин есть очень милые. Тот же Унгуц…
— А она не пьянеет, — пожимает плечами Азамат.
— Ну так а ты для чего нужен? Выстрелил, как из пушки, даже нам ничего не сказал, а она должна сама за собой присматривать? Ты вообще можешь отменить то, что она делает?
— Так у меня тут, на Муданге, никого из друзей детства нету, — развожу руками. — Есть моя подруга, с которой мы вместе учились, есть моя ассистентка, и всё. Про имя мне никто условий не ставил, зато …
Я разеваю рот, не зная, что сказать. Азамат отшатывается с таким видом, будто его побили плёткой. Кир, воспользовавшись свободой, скрывается за дверью — и я слышу, как хлопает входная.
— Отлично! Ну — ка давай, почитай мне вслух.
— Ну значит, всё в порядке, — улыбается Азамат.
Кир стоит, ссутулившись, между двух бравых ребят из отдела безопасности и злобно зыркает на нас.
духовник велит за ней присматривать. А ты тут вообще ни при чём! Летаешь, где хочешь, гуляешь направо и налево со знойными эспажанками, а жену чуть что подозреваешь в измене! И почему бы это у тебя х…
— Да ладно, до двенадцати лет всё ребёнок. Ну раз не устал, то пошли, может, погуляем? На лодке покатаемся?
— Тут действительно отёк Квинке. Сейчас уколю, заберу его и зашьём, — постановляет Дэн, извлекая шприц и ампулу. — Почему — то с начала зимы очень много таких случаев, аллерген найти не можем…
— Переселять зверей нельзя, потому что мы не можем учесть все нюансы их места в родной экосистеме, не сможем воспроизвести их в другом месте, и в итоге все подохнут. А людям что, люди приживутся. Это…
Кир довольно грубо выхватывает их у него.
— Не думаю, что мы до конца месяца тут просидим, — говорю. — Азамат работает, я тоже скоро приступлю, буду разъезжать. Вот в следующем месяце, когда Азамат опять себе отдых выкроит, устроим тебе пир.
— Ты чего? — спрашиваю, почему — то шёпотом.
Кир поджимает губы и отворачивается, бубня что — то вроде «отлично, блин, кто меня за язык тянул?»
— Ну хорошо, — разводит руками Азамат. — Не хочешь, не надо. Отдыхай.
— Чайки — оборотни? — уточняю я, чувствуя, что у меня сводит лицо от задирания бровей. — В людей превращаются?
Императоры на картинах один краше другого. Надо понимать, это всё очень красивые мужики, но по самым первым портретам трудно судить, потому что там изображены какие — то роботы — трансформеры с челюс…
Ажгдийдимидин устало трёт лицо руками и выглядит довольно растерянным.
— Азамат работает над тем, чтобы в приютах стало лучше жить.
— Не — не — не! — ужасаюсь я. — Никакого рассвета! Не раньше полудня.
На улице уже начинает светать, ночь сереет, снег создаёт белый фон. Азамат быстро шагает к унгуцу, чтобы поменьше морозить ребёнка, хотя тот не подаёт признаков замерзания. Внезапно он останавливаетс…
— Скучно с Унгуцем не бывает, — заверяет его Азамат. — Тут ты можешь на него положиться.
— Рыба готова! — объявляет дедушка, моя руки. — Если вы закончили выяснять свои отношения, то я пойду призову Артемиду к порядку, иначе она ужин пропустит.
— Слушай, Азамат, а нельзя парочку Старейшин сюда выписать на именование? А то уж очень не хочется в столицу переться.
В отличие от околоземных планет — питомников, здесь грибы растут не по три — четыре, а большими куртинами, там, где ядовитой травы нету. Поэтому всё время смотреть под ноги не приходится, можно споко…
Средненький сынуля немного повыше Азамата, угловатый, с длинной шеей и большими выразительными глазами, отчего слегка похож на жирафа.
— Ну это же отлично, ты ведь давно хотела их навестить! По — моему, очень мило с их стороны нанести нам визит.
— Отличные котята! — говорю. — Кстати, надо бы их побаловать. Азамат, какое у нас молоко свежее? Ну — ка, кися — кися…
— Пока что у него другая работа, — напоминаю.
— Ну, если нет, то придётся ограничиться осмотром и анализом ДНК… Э — э… Это значит, что я поскребу ваткой у тебя во рту. Но всё — таки кровь посмотреть было бы лучше. Это правда не ст…
— Это просто отлично, — усмехается муж. — А что значат все эти слова?
— Что ею занимается Ирнчин, — тут же отвечает муж, щекоча Алэкову пятку.
— Я понимаю, она знающего отличить не может, но ты — то куда смотрел?! Он же мог тебя как угодно заворожить, балбес ты маленький! Ты себе вообще представляешь, что такое — иметь во врагах знающего?!
— Ты молодец, ты отлично справился, — замечаю я.
— Подвинься, — мрачно требуют сверху. Азамат послушно влезает обратно в окно и отходит в сторону. С края крыши свешивается узкое длинное тело и одним движением переправляется на чердак. Автоматически…
— Ладно, — ворчливо соглашается Асундул и пролистывает пару десятков экранов. — Дальше. Азамат Байч — Харах, твой прежний выбор был: исторические хроники, военное дело и уважение к традиции. Что из э…
— На его личности вот это скажется, как только он посмеет ко мне хоть на полметра приблизиться!
— Понимаешь, Лиза… Только не злись, но… когда я говорил, что хочу ребёнка, я всегда представлял себе сразу большого, с которым можно вместе заниматься чем — то интересным… У нас ведь обычно лет до тр…
— Лиза, — Азамат кладёт руку мне на локоть. — Я думаю, на сегодня хватит подобных разговоров. Давай лучше чаю выпьем, дети — то замёрзли, наверное…
— Даже я его видел! Два раза! Он меня за ухом почесал!
— Я думала, ты закончил с ней заниматься.
— А, ой, прости, — слышится его голос сквозь шорох кармана, и вот уже я наблюдаю носилки, шатко и неровно левитирующие в открытые двери Дэнова фургона. Немного неуклюже приземлив пациента на кушетку,…
— Не хочу тебя разочаровывать, — медленно говорит Азамат, — но вот барсы, например, заканчивают расти далеко не сразу после того как взрослеют. Да и ты к двенадцати годам расти не перестанешь. Странн…
Азамат смеётся и подгребает меня поближе.
Я подбрасываю безлошадную Янку до Дома Целителей, и уж заодно захожу проведать пациента, прихватив мелкого, внезапно ужасно заинтересовавшегося хвостом моей отросшей косички.
В деревне Акулья Пасть сейчас бабье лето, тепло, красиво. Располагается этот населённый пункт на треугольном мысу, окружённом рифами, как будто в зубах океана. Впрочем, смотреть на красоту мне долго …
Айша, до сих пор притворявшаяся мебелью, в твёрдой уверенности, что её разговор не касается, встрепенается и розовеет.
— Так вы теперь инвестор? — улыбается Азамат, подавая Киру новый пакет.
— Но Кир, — вздыхает Ажгдийдимидин. — Быть духовником совсем не просто, тем более, для девочки. Ты только подумай, её же не будут воспринимать всерьёз. Это очень тяжёлая судьба. И если есть возможнос…
— З — здравствуйте, — нервно выдавливает Тирбиш.
— После прошлого раза я к тебе в сапогах на артун не подойду, — бросает он, выходя в коридор.
— Но я же должна ему сказать, что его внешность тут ни при чём!
— Не трогай меня, запачкаешься, — поступает ответ.
Азамат выныривает и отряхивается по — собачьи, гизик с косы свалился, и непослушные волосы немедленно расползаются по поверхности, как разводы туши. Я лениво лежу на спине, мечтая о том, чтобы потяну…
— У вас какие — то странные вопросы, — замечаю. — Мне казалось, духовник нужен для того, чтобы успокаивать душу человека. А вы сначала Азамата растоптали, а теперь меня допрашиваете, как на суде. Я, …
— Выучить, что ли, пару приёмчиков? Только, боюсь, засмеёт меня твой муженёк.
— Ну, что ж, если он не нашёл себе занятия поинтереснее… — развожу руками и поднимаюсь, чтобы забрать Алэка.
— А кто ж тебя неволил? — интересуется Азамат. — Сам приехал на два дня раньше, терпи. Кир, погрей ему жаркое, я тут закончу.
— Не кусочничай, — ворчу я, прослеживая направление ребёнкова взгляда.
— Я тут с капитаном занят, — хихикает Эцаган.
— Ты не заболел у меня? — спрашиваю. — Что — то выглядишь нездорово.
— Спасибо, имигчи — хон, вы тоже отлично выглядите, — отзываюсь я, не сразу переключившись на радостный лад. Мы обнимаемся, после чего она снова вскарабкивается на стул, который ей немного высоковат.
— Ладно, ладно, бабуль, не обо мне речь. Ты можешь ему порекомендовать какие — нибудь удалённые курсы, самоучители там?
— Да кого волнуют твои тесты! — фыркает Арават. — У меня глаза есть, и видят они ещё весьма неплохо. Мало ли, что там твои машинки пишут! Я своё всегда узнаю.
— О, — интеллектуально говорю я. — Ты уже тут.
— Мгм, хорошо, я вас отвезу, — бормочет Бойонбот.
— Ну почему чушь, это всё полезные вещи. Не обещаю, что прямо совсем каждый день получится, я всё — таки работаю много, но постараюсь. В конце концов, время на занятия с сыном — это святое, все поним…
— Нет, — подумав отвечает Азамат. — Здесь близко море, а в нём недалеко действующий вулкан, и на дне много курильщиков. Вода тёплая, поэтому тут зимой не очень холодно. Снег редко выпадает.
— Ладно, — я наклоняюсь и целую его в нос. — Не последний день снег, ещё погуляем вместе. А я тебе вечером что — нибудь испеку вкусненькое.
— Да, но только одного я согласна отвлекать такой ценой, — ухмыляется она, поправляя вырез. — Ну ладно, как твой богатырь? Голову держит?
машет руками, как будто мух отгоняет. Те ржут и расходятся.
— вопрошает маменька, брезгливо двумя пальцами приподнимая чашечку. —
Азамат оглядывается на меня и замечает свежерасставленные бормол. Его брови скрываются под волосами.
— Ты всегда можешь на меня положиться, дорогой, — киваю я, возвращаясь к ящикам.
Ребёнок дрожит, по щекам текут слёзы. Азамат совершенно ошарашен. Я протягиваю руку успокоить Кира — Азамат его довёл, конечно, это ясно, но, может, если он выговорится и выплачется…
— Обязательно, — соглашается Азамат. — Ну ладно, у меня завтра Судный день, так что раньше вечера не освобожусь… Надеюсь, к тому времени погода наладится.
Я замечаю, что вокруг дома уже собралась немаленькая толпа зевак, так что, очевидно, Алтонгирел работал на публику. Я пробираюсь садами — огородами до дома Эцагана, куда духовник вскоре доходит, еле …
— Эй, ну ты чего, — шепчу. — Разве можно так психовать? Жила же я как — то тут до сих пор, и никто меня не трогал.
— Бодрит, — щурясь от приятных воспоминаний поясняет Хавис.
— Ну ладно, уговорили. Не люблю сладкое, но раз другого нету…
— Да меня каждый раз в озноб бросает, как ты из дому выходишь, после этой истории со знающим! — выпаливает Азамат, и тут же отводит взгляд. — Прости, не сдержался.
— Да знаю, но блин, там холодно, как где, и если печку вырубить, сразу сыро в салоне. Сама всё время боишься, что я простужусь. У отца вот печка от отдельной батареи запитана, а у меня пока на дополн…
Кир бросает на Азамата довольный заговорщицкий взгляд и снова утыкается в тарелку. Хос берёт окорочок и задумчиво вертит.
— Да, я вижу, ты подумал, — после долгого молчания произносит Асундул. — Я бы даже сказал, у тебя наболело. Но я всё равно не могу одобрить, что ты под влиянием супруги собрался превратить Муданг в м…
— Он не может про тебя забыть. Я же говорю, ты уже существуешь. Для него и для всех. Всё, пути назад нет, ты не можешь стать опять неизвестным и никому не нужным. Ты не можешь всё бросить и начать за…
Алтонгирел явно напрягается, но сдерживает возражения.
Байч — Харахи возвращаются затемно. Я слышу ржание, беру сковородку поувесистее и встаю сбоку от входной двери. Увы, реакция у Азамата хорошая, и он ловит сковородку в воздухе, войдя первым.
— У него и имя гласное! — выпаливает Кир, полностью игнорируя меня. — У тебя уже есть законный сын с гласным именем! Зачем
Там двое на диване. Нет, трое. Арон — раз, Алэк — два, и Арават. Который держит моего деточку.
— Это тебя так разозлило, что я ему не разрешила вчера вторую порцию мяса съесть? — спрашиваю.
— Ничего — ничего, — я продолжаю милостиво улыбаться. Мастер сидит мрачнее тучи. Ему, видимо, довольно стыдно за простака — ученика, да ещё и теперь я точно знаю, что ему пора идти. Ох, чувствую, пар…
Я предоставляю Азамату разбираться с этими не говорящими на цивилизованных языках тётками. Впрочем, долго разбираться не приходится: мама кланяется по правилам, а потом заключает сватью в жаркие объя…
— Кир, успокойся, чего ты так переживаешь?
— Там тоннель, что ли? Хитро, — одобряет Азамат.
— И про игры тоже! Короче… помнишь, ты мне дала эти штуки, где загадки в пещерах решать надо?
Алэк, немного сдувшийся после отказа, снова оживляется и топает на зов. Арават сажает его верхом себе на ногу и принимается покачивать, декламируя какой — то стишок про лошадок и умудряясь при этом н…
Мы возвращаемся в гостиную, где за это время более — менее возобновился разговор. Вернее, как выясняется, это не совсем разговор: Кир с Айшей обсели Ажгдийдимидина и заставляют его говорить вслух. Ай…
Коты отвечают разрозненным фырканьем и начинают расходиться. Те, что сидят на деревьях, превращаются, залезают ещё повыше и прыгают, растягивая межлапные перепонки, их подхватывает сильным снежным ве…
— Как ты вообще могла остаться ночевать в доме знающего? — хмуро спрашивает Азамат.
— Но Лиза, — он просительно делает бровки домиком, — я ведь ничего не знаю! Что мне с ним делать?
— Привет, — скалится Азамат. — Можно, наверное, только ост… О, Алтонгирел, привет!
В таком вот духе прочёсывая лес шеренгой мы постепенно собираем грибы всех цветов радуги, кроме жёлтого (они нам тоже попадались, но они ядовитые) и коричневого с золотом (золото оказалось то ли плес…
она соответствует только посерёдке, в талии, а в остальном вполне сойдёт за обеспеченную горожанку. Что же касается лица, не стоит ожидать увидеть в ней героиню древней баллады с собольими бровями и …
— Вон лошадь возьми и навьючь, на неё всё сразу влезет.
— Что же вы так легко утомляетесь? — аккуратно спрашиваю с напускным сочувствием. — Молодая ведь женщина. Не приболели часом?
Азамат некоторое время задумчиво теребит нижнюю губу, потом решительно кивает.
— Подарили, — пожимает плечами Кир, делая осторожный шаг в темноту.
— Его Учок погладил по голове, — с содроганием поясняю я. — Что это значит, вообще?
— А что, — интересуюсь я, — предполагается, что у всех духовников, которые метят в Старейшины, есть страшные тайны?
— Прикинь, дедуль, — выдавливаю я сквозь смех. — Азамат думал, я родилась с дырками под серёжки!
— А разве не надо говорить «несчастные рабы»? — снова встревает Алтонгирел.
— Ну как… в сторону увеличения энтропии оно движется… или вы что — то ещё имели в виду?
Скорее всего, только благодаря этому моя жизнь наконец — то вошла в более — менее стабильное русло. Конечно, когда твой день состоит из младенца, подростка, Императора, хозяина леса в переходном возр…
Я пожимаю плечами. На этом Муданге куда ни плюнь, всё какая — то нечисть. Ну ладно, с нас не убудет лесных обитателей маслом покормить.
— Вы бы уняли зверьё, — говорю. — Мелкий спит.
— Да, только на три месяца сказали, — кивает Кир.
— мама возникает перед нами и делает широкий жест рукой. —
— Да, неплохо, неплохо. Полуторалетка, да?
— Как на ячейку общества, — хмыкаю я. — Не знаю уж, кому Айшу отдадут в учение, но что — то мне подсказывает, что она не переедет.
— Ну раз так, то ладно. А как вы будете доставать кровь?
— Хорошо, — быстро соглашается он и хватает связку колбасок — без триумфа и победного прыганья до потолка, которые можно было бы ожидать. В мгновение ока они с Айшей испаряются из кухни.
— Люди обычно держат двери запертыми, — говорю. — Надо просто постучать или позвонить. Ну ладно, проходи на кухню, поешь…
— Мне особенно нравятся в книжке про Атвэя — охотника, — говорю. — Гляди.
— Значит, ты больше не моя пара! — выплёвывает духовник.
— Пойдём, — подбадриваю Кира. — Мне ужасно любопытно с ним поболтать. Тебе нет?
— Не думаю, что у него на самом деле такой утончённый вкус. Скорее, он просто хотел сказать Азамату что — нибудь ужасно обидное, а это подвернулось на язык.
— Да нету его, — говорю. — Он на стоянке.
— Во — первых, она вот сидит, — напоминаю я. — Прибереги свои заморочки для тех, кто знает, в чём дело, а то бедный ребёнок ещё решит, что ты не хочешь её учить. Я понимаю, для тебя это долг и всё та…
Повесив трубку, Азамат выходит в прихожую, где ещё некоторое время хохочет до слёз. Я стою рядом и жду, пока его отпустит.
Он бросает на меня взгляд через плечо, странный какой — то, печальный или виноватый, не поняла. Ещё один жизнью обиженный на мою голову, что ли? Надо что — то делать с этими муданжцами, а то прям ост…
— Что, и белки из правовращающих? — интересуюсь я.
— Мне вообще этот Сержо не нравится. Отношение у него какое — то неправильное.
— Чегой — то, она ходить не может, что ли? — спрашивает матушка, наблюдая за моими действиями.
— Я пришёл на твоего сына посмотреть, и вошёл бы, Арон там или не Арон. Стыд надо иметь — родному отцу наследного князя не показать! Вроде я от тебя отрекался, а кажется, будто ты от меня!
— Так это я к чему, — внезапно встряхивается Алтонгирел. — Жалко мне терять квазара. Жалко и страшно. Я готов спорить на любые деньги, что она будет использовать силу. Но ты представь, Азамат,
— Да, да, — кивает, вспоминая. — Я тогда подумал, что у землян, должно быть, как — то по — другому устроено зачатие… Так что же, твой отец не женился на твоей матери?
С удовольствием подтверждаю сведения о цвете её волос: они не белые, а скорее того оттенка жёлтого, как высохшая на солнце сухая трава, и действительно свиты в плотные кольца. При осмотре интерьера я…
— У меня брат овец разводит как раз на шерсть для дифжир.
— Ну привет, — развожу руками. — А вдруг ты действительно чем — то болен? Лучше лечиться сейчас, пока ничего не болит.
— Вот, — говорю, — знакомься, это моя мама.
— Вот оно что, — невесело говорит он, теребя бороду. — В таком случае, я к вам туда пришлю фотографа, а поговорим потом, когда вы приедете, иначе я в бюджет не уложусь. Только вы не очень тяните, я л…
— О, Лиза, привет! — раздаётся на том конце жизнерадостный голос бога. — А как сделать, чтобы тебя было видно?
По пути обратно, однако, я встречаю на улице мрачного Алтонгирела. Решаю подойти поговорить. Я его не видела с тех самых пор, даже не знаю, полетел он с моими родичами на Гарнет или нет и когда верну…
— Под белым пледом точно нет, — успокаивает Ирлик.
— Нет, — он мотает головой. — Только здесь, в Великих Лесах.
— Я знаю, что он говорил, — отвечаю спокойно. — И он не один такой и даже не первый. Про известных людей всегда говорят гадости, привыкай. Я, конечно, польщена, что ты с таким рвением отстаиваешь мою…
— Да нет, так, потянул немного. Боязно подставлять.
— Ну, вообще, если я скажу им куда — нибудь не ходить, они и без меня не пойдут, — прикидывает Кир. — Но вот я не уверен, что они будут тихо сидеть и делать уроки без меня. Скучно же. Начнут беситься.
— Азамат, не дури. Он тебе радуется, потому что ты папа. Красота тут ни при чём.
Тот нервно кивает. Старейшина больше ничего не говорит и начинает манипуляции с экраном. Пауза тянется долго, но из — за всеобщей сонности она не кажется напряжённой.
— Ты есть — то будешь? — спрашивает Азамат.
— Ну, там нет ковра на полу, — замечаю я. — А подвал не отапливается.
— Твоего! За мужниного я уже с него получила, хватит на безбедную старость.
— Я — то поняла, но почему ты думаешь, что
Арават подскакивает с места и пытается что — то сказать, но только булькает, как рыба.
Я выбегаю из дома прямо в тапочках, кроссовки — то остались сохнуть на печке. Хозяин выскакивает за мной вообще босиком. Служанка провожает нас с крыльца ошарашенным взглядом.
— Хорошо, — одобряет Алтонгирел, а потом, бросив взгляд на меня, добавляет: — Я считаю, ты приняла правильное решение.
— Ты это, Лиза, — он сглатывает, — будь хорошей матерью.
— Скажи «друг» и войди, — вспоминается из книжки. Но эльфийская магия тут явно не работает, и никакая волшебная дверь из камня не проступает.
— Да, так вот, она же тут всё ещё лежит у нас, и с ней отец сидит всё время. Снял комнату на постоялом дворе, на ночь туда уходит, а весь день тут сидит. И вот сегодня приходит какой — то мужик, гово…
— Я тут, значит, прибегаю по первому зову, а она этому вороньему сыну гобелены плетёт!
— Вы что, его подстрелили? — с досадой спрашивает Азамат.
Меня усаживают на мягкий диван в то время как хозяева ютятся на табуретках.
— Я не демон! — возмущается Хос, вызывая поток стонов.
— Азамат и сам в детстве был неугомонный, разве нет? — пожимаю плечами я.
— Можно я сам посмотрю? — Азамат косит глазом в сторону журнальчика.
— Господин Император, не поймите меня неправильно, я просто пытаюсь поступать по закону и совести.
— Обязательно, — Азамат подхватывается с места и, уцепив меня за руку, несётся по коридору, я едва за ним поспеваю. Он резко тормозит у какой — то двери, засовывает голову внутрь.
— Братик, — говорит он ласково. — Милый, давай я сам буду воспитывать своего сына, хорошо?
— Да — а, здесь у нас собрание Императорской кухни, — гордо сообщает Старейшина Ойраг. — Можете полюбоваться, что подавали к столу Императорам в разные века. Например, при Императоре Огыре было приня…
— То есть, ты полагаешь, что если я ему скажу «садись и учись», он послушается?
— Он извинился! — быстро и весело говорит муж.
Ийзих встаёт из — за стола с таким видом, как будто готова прям сейчас и перегрызть, но тут уже Азамат подскакивает и принимается её успокаивать.
— Да, сейчас, Ирнчина отпущу и пойдём. Ты не обиделась, надеюсь?
— Он как — то скручивается весь к животу, — говорит Азамат. — Действительно очень быстро. И всё, что на нём надето сначала разделяется на волоски, а потом встаёт вертикально, получается шерсть.
Кир с Айшей возвращаются с прогулки с Филином. Зимой на снегу он не пачкается, и я разрешаю пускать его в жилую часть без предварительной санобработки. Туннель, впрочем, Филину не нравится: у него па…
— Ну рассказывай, что у вас там стряслось.
— Что ты на самом деле сказал? — интересуюсь.
Мама тем временем пытается пробраться в чей — то неогороженный палисадник посмотреть цветочки, но Алтонгирел недвусмысленно преграждает ей дорогу. Мама нехотя возвращается на своё место в строю.
— Ну ладно, надеюсь, до вечера вы доживёте без присмотра. Пойду отдохну от вас, извергов.
— Да ты — то ни при чём, — заверяю я её быстро. — Ты же ни позвонить, ни написать не можешь. Просто он о тебе заботится, а сейчас ему не очень хорошо. Но это не из — за тебя, — добавляю я, подумав.
Ажгдийдимидин заходится кашлем в попытке что — то сказать, и тут я вижу, что у него закатываются глаза — не как жест, а как обморок. Подлетаю, чтобы его подхватить, когда начнёт заваливаться, но он к…
— Я то же самое сказал, — кивает Кир. — А Хос от таких штук просто тащится, он до сих пор не может бусинку в пальцы взять. Хорошо, отец придумал ему колпачок на коготь надевать, так он хоть по экрану…
— Чудесно, а мне об этом кто — нибудь когда — нибудь говорил?
— Мда, — заключает Хавис, — немного воспитания ему не повредит. Я тебе, Байч — Харах, доверяю обучить этого хвоста притворяться человеком, раз уж он выбрал себе такую судьбу. Но чтобы летом был у мат…
— Может, просто не привык… — пожимаю плечами. — В Худуле он не сразу стал одежду выбирать. Хотя и не упрямился, как сейчас, но тогда он нас боялся… Ничего более толкового в голову не приходит.
Остальные двое Старейшин улыбаются. Унгуц — хитро, а Ажгдийдимидин — мечтательно.
— А что значит этот жест? — любопытствует он.
— Ваш портрет, Ахмад — хон, станет подлинным украшением нашей коллекции, когда из новости обратится в историю.
— Чтобы идти в лес, надо спрашивать разрешения у хозяина, а он, кажется, на меня обиделся. Да и вообще, ты — то в степи не был с нами, так почему не хочешь?
— Я его заказал у мастера, — просто отвечает Азамат.
— Он меня давно не видел, — насупленно отвечает Кир.
— Я с вами никогда за всё это не расплачусь…
— На этом ездить — только ругаться, — сообщает он.
— Я вообще не знаю, как он мог хоть что — то понять, что она говорила.
Снова выхожу на кухню, Кир пригибается к тарелке, следит за мной из — под спутанных волос. Сейчас ведь изгваздает в жиру. Достаю баночку с шипучими таблетками, растворяю в стакане порцию, ставлю на с…
— А я — то думала, это у меня одной такие трудности. А оказывается даже вам самой готовить приходится…
— Амамам ухаха, — по слогам объясняет мне дитятко.
— Простите… — хрипло начинает он и осекается, видимо, по моему лицу хорошо видно, что не прощу. — Мм… Мне мыться сегодня?
— А ты как думаешь? — интересуюсь я, сколько же ещё времени пройдёт, прежде чем он поверит, что я с ним навсегда.
— Ну чего ты, Алтон — хян? — Унгуц похлопывает его по плечу. — Кормящей женщины не видел никогда?
— Она на самом деле не его мать, — говорю. — Она его украла.
Мы успеваем как следует промёрзнуть, притоптать снег, сплясать вприсядку и согреться к тому моменту, как Хос наконец возвращается. Он появляется почти на самой макушке высоченного дерева чуть в глуби…
— Ну — у, я хочу лечить! — расстраивается Кир.
— Знаете, наверное, дело в том, что это не моя область, — говорю наконец. — Вот что у муданжцев регенерация вдвое — втрое быстрее, я заметила ещё на корабле и летом написала об этом статью. И об особ…
— Какими хочешь, лишь бы прочитать смогла. Слушай ещё раз.
Кир улыбается до ушей, а Арон сильно удивляется.
Налюбовавшись на дворечики, мы выходим в центральную часть. Она поделена надвое: с одной стороны разнообразный Императорский транспорт, с другой — природа Муданга.
— Ну можно, — Кир пожимает другим плечом.
— Какие религиозные! — хватаюсь за голову я. — Вы что, всерьёз думаете, что ему тут кто — то
Ирлик внезапно широко улыбается и потирает руки.
— он заглядывает в окно и встречается взглядом с вышивающими тётками. У тёток глаза становятся размером с мингь, то бишь, старшую монету. —
— Ну я что, дурак, Гхану говорить, что у меня пёс породистый! Он бы его продал сразу и всё. Я и сам двух других щенков продал, которых нашёл.
— Да вы не беспокойтесь, — усмехается Азамат. — Днём близко к жилью никто не подойдёт, да и я с оружием. Но если увидите какого зверя, кричите громко, он сбежит.
— Ничего себе, такого молодого парня укатать, вот это я понимаю наследный князь!
— Да он не хлюпает, просто голос какой — то зажатый.
В конце концов я решаю, что люди интересуются моей повседневной жизнью, а не декорациями, так что хватит бегать, пора заняться чем — нибудь успокаивающим, например, поплести заброшенный гобелен с кав…
— Взяли, взяли, — заверяет Азамат. — Пойдём, всех сама увидишь. Тебе не жарко в диле — то, ма? Лето на дворе, даже у вас на севере не те погоды, чтобы так кутаться.
— А тебе так не терпится стать убийцей? — я поднимаю бровь. — И ты считаешь, что за случайно повторённые сплетни надо убивать?
— Вот она, моя страшная месть!!! — провозглашаю я, пользуясь моментом.
Кир смотрит на его затравленно и хлопает ртом. Я раздражённо вздыхаю.
— Ирлик много про тебя расскажет, — сообщает она журчащим голосом. Зубы у неё треугольные и загнутые внутрь.
Тирбиш возвращается с прогулки с Алэком, мелкий тут же требует моего внимания, а мне приходится отвечать на сотни вопросов про то, кто, как и чем занимается с юным князем, какие ему читают книжки, по…
— И ты хочешь мне сказать, дорогой друг, что ты это не нарочно?
— Ой ты какой хороший! — не удерживается Унгуц. Асундул на него цыкает, но сам тоже улыбается в бороду.
— Того, кто собственной жены боится, — бросает ему в лицо Алтонгирел.
— Ой, здравствуйте, — говорю невпопад. — А вы хозяйка леса, да?
— О том я и говорю, — вздыхает супруг. — Плохой из меня отец.
Кир втягивает голову в плечи и поглядывает то на нас, то на деда.
— Спасибо, — скалится ребёнок и бежит к конуре.
— Спасибо за гостеприимство и понимание, — цедит он, разворачивается и уходит.
— Он уже побеседовал разок, — мрачно замечает духовник. — До сих пор по утрам голова болит. Может, ты мне расскажешь, чего он хотел, а потом передашь, что я вежливо со всем согласился?
Прежде чем куда — либо двигаться мне приходится за гриву выволакивать Пудинга из куста. Скотина у меня послушная, но без пинка не верит, что я и правда чего — то требую. Алэка я приматываю к себе, од…
— Занятно, мирно и без кича, — резюмирует он. — Ну всё, можем идти.
— Они тут вообще не ходят, что ли? — вопрошаю, отцепляя юбку от колючих веток.
— Наверное хватит уже, — неохотно говорит Тирбиш. — Мы столько не съедим.
— Солидарна, — усмехаюсь я, откидываясь на спинку, чтобы сбросить напряжение. Вот только забыла, что сижу я на полу и никакой спинки за мной нету.
— Да у тебя шрамы — то уже почти не видны, — принимаюсь уговаривать я. — Цвет здоровый, кожа тянется, чувствительность нормальная. Подумаешь неровно! Ты же его почти не трогаешь! И вообще, поначалу у…
— Я в том смысле, — продолжает Алтоша, — что раньше бы он так не сделал. До твоего появления он принимал оскорбления как должное, никому даже в голову не приходило, что ему обидно…
— Я тоже… наслышана, — отвечаю я, стараясь чего — нибудь не ляпнуть.
Я замечаю, что Кир даже не смотрит в сторону стола, так что сама подношу ему чашку и плитку горького шоколада с орехами — уж какой принесли.
Азамат с Ирнчином напряжённо переглядываются.
— Гуляет с собакой. Я ему сказал, чтобы на закате возвращался ужинать, но до заката ещё часа два.
— Кир! — восклицает Азамат с таким праведным гневом на лице, что хоть ещё один парадный портрет рисуй. — Ты о чём думал вообще, хуже Лизы!
— Вот потому я и привёл его сегодня сюда, чтобы всё обсудить. Он не будет больше воровать сурков, если вы согласитесь обменивать их на дичь.
— Ну ладно, не всё так страшно, — Азамат пересаживается на переднем сиденье в более расслабленную позу. — Я видел взрослого демона, он не крупнее меня.
— Мне показалось, вы выглядите уставшей, — осторожно отвечаю я.
— Ясно… а сколько человек едет? Мы на унгуце?
— За что? Так неправильно. Сам найду. Больные у людей просят.
Азамат просматривает оба появления по нескольку раз, наконец вздыхает и закрывает бук.
Я соглашаюсь, что Киру с нами, раздолбаями, тяжело, прощаюсь и отключаюсь как раз перед тем, как мои возвращаются в дом. Едва Азамат показывается на пороге кухни, становится ясно: они снова повздорил…
— На этом куске что хотите можно, — отвечает Хос, немного запыхавшись. — Вообще никто не живёт. Даже птицы не залетают. Но для людей может быть опасно.
— Ты просто очень хочешь в лодке по Долу покататься. Ладно, сейчас устроим. Только переоденься, ради богов!
Мангустовы яблоки почищены, разложены по бутылкам и подготовлены к брожению. Шкурки аккуратно сложены в большой мусорный мешок. Все трое мужиков валяются на полу, истерически хохоча, держась за живот…
— А где вы взяли драконьи яйца, да ещё посреди зимы? — удивляется Арават.
— Вот глядите, — перекидываю ей файлик с текстом про первые шаги. — Попробуйте первый абзац прямо под ним переписать по — муданжски.
— Азамат перед ним никогда рубашку не снимет.
Просыпается Алэк, мы идём на прогулку, потом немного возимся в манеже. Тирбиш приносит свежеподаренные подданными игрушки, я отправляюсь их дезинфицировать. Кир сидит в гостиной над книгами.
— Я — то нормально, — успокаивает его Сашка, усаживаясь верхом на первого попавшегося коня. — Я, в отличие от Лизки, на лошади сидеть умею. У меня жена профессионально конным спортом занимается.
— Забирайте! — выпаливает он, едва обретя дар речи. Потом, подумав, добавляет: — Если найдёте…
— Странный язык, — Азамат качает головой, глядя, как я угораю. — Но я рад, что тебя повеселил.
— Ага, у нас теперь семейный бизнес, — отвечает Орива и смеётся: это выражение на Муданге применяется только к отцу и сыновьям, ну или к нескольким братьям, владеющим одной фирмой. Что ж, язык меняет…
— Тебе действительно так нравится? — спрашивает вкрадчиво.
— Тебе кто разрешал брать? — вопрошает Янка, врываясь в операционную. — Я же сказала ничего не трогать!
— Очень хорошо, этой планете позарез нужны свои кадры. Я бы замолвил за него словечко, если надо, хотя, думаю, вы и сами с усами, — подмигивает он.
— Ой, да я не глядя всё свалил, не на себе же тащить. Кир, сынок, помоги, а то рук не хватает.
— Хороший, хороший, — заверяю его я. — Ты, Кир, я смотрю, вообще со зверьём легко ладишь.
— Да — да, извини, — быстро кивает Азамат и машет Киру, чтобы шёл за ним располагать коней в стойлах на стоянке унгуцев. Филин залезает в свою конуру, и я ставлю размораживать для него кусок мяса.
Ну вот. В йогуртах они ему не мешали… Ладно, завтра творожный сделаю.
— Я полагаю, — с расстановкой произносит Азамат, — что он тот сад сам посадил.
— Ой, да, Лиза! — спохватывается Ирлик. — Покажи ребёночка — то, я же его ещё снаружи не видел!
У тебя, Лиза, может, и нет времени цветочков из соседнего леса принести, ну так хоть бы садовника наняла какого — нибудь!
— Нет ещё, — заверяем его мы с Киром. Я кошусь на ребёнка — он — то откуда знает?
— Ох, ну я вчера и напился… — стонет он. — Хотон — хон, у вас ничего нет от головы?
— Что — то мне подсказывает, милый мой, что тебе не пристало жаловаться. Твоя жена заслужила культурный отдых.
— Тихо, тихо, — осаживает обоих Азамат. — Не надо ссориться. Право слово, вам нетрудно будет называть его так, как ему нравится. Хозяин леса согласен приносить вам дичь из лесу в обмен на сурков. Как…
— Излишняя осторожность, — улыбается Азамат. — Я не стану убивать мать своего ребёнка. Но, согласись, я должен быть уверен, что ты не блефуешь, прежде чем выполнять твои требования. Всё — таки я мног…
— Да ты и есть молодой, — удивляется Умукх. — Но ты сегодня намного лучше выглядишь. Вот бы тебе всё время такую штуку носить!
— Кстати очень может быть, — соглашается Эцаган. — Жалко, что он бросил, хоть бы старших брал, кто поразумнее…
Я выскальзываю, предчувствуя головомойку. В коридоре идиллия: Эндан зачитывает детям и зверям тексты с плакатов не стенах — первая помощь, причины пищевых отравлений, гигиена… Все восторженно слушают…
— Ну во — от, — протягивает Кир. — А обещал показать, как летает.
— Погоди, — говорю, — вот Эсарнай переведёт фильмы — то, тут все и осознают, что я с тобой делаю в свободное от работы время.
— Слушай! — хлопаю себя по лбу. — Я ж ему гобелен сплела!
— Да так, пройтись… Я недавно приехала и никогда раньше не была на Муданге, вот, хотела осмотреться…
— Не, — мотает головой Кир. — Пускай там стоят, тут — то жарко. Я вроде глянул, они плотно закрыты, звери не залезут.
Мы дружно тянемся в ванную, пропуская вперёд замученного духовника. Он аккуратно снимает браслет и кладёт на раковину, потом закатывает рукава. Дедушка вносит ужин.
Я надвигаю высокие меховые сапоги, вставляюсь в короткую шубу и выхожу. На улице свежо, небо подёрнуто очень тонкой дымкой облаков, даже солнышко просвечивает. Ветра почти нет. Для прогулки хорошая п…
— Напротив, я всю жизнь мучаюсь совестью из — за того, что не смог оправдать твои ожидания, — возражает Азамат. — Даже сейчас. Но я над собой работаю.
С этими словами и ещё разок погрозив Старейшинам стуком кулака по полу, Ирлик кувыркается в воздухе и исчезает.
— Обязательно, — Кир приосанивается и продолжает свою пилёжку, время от времени прерываясь на то, чтобы посмотреть в экран.
— А… да… — выдавливает он. — Может, в другой раз?
— Ну, положим, духовник твой понимал меня существенно хуже, чем ты. И вообще, не наговаривай на себя. Ты прекрасно знаешь, что надо делать, чтобы понять человека — надо поставить себя на его место.
— И поэтому ты решила игнорировать моё мнение, — продолжает за меня Азамат.
Ребёнок послушно, даром что нехотя, собирается и клацает дверью душевой. Я следую его примеру, благо душевая своя при каждой спальне.
— Он тебя не сильно вымотал? — спрашиваю.
— А… — муж немного теряется. — Извини, я тебя неправильно понял.
— Ой какой маленький! — с порога восклицает Эцаган. — А можно его подержать? Здравствуйте, Лиза, здравствуйте, капитан! Ну можно?
Ребёнок прикидывает изделие по руке, но скорее для вида — у него на лбу написано, что лук ему понравился бы, даже если бы был в два раза выше самого стрелка.
— Э… Я такого не знаю. А на всеобщем как?
— Ага, хорошо, — кивает странник, полностью пропуская намёк про младшего. — Ну и как вы объясняете мужу, почему утром вы ребёнком не занимаетесь?
— Так точно, отец! — по — армейски отвечает он. Потом, подумав, добавляет: — А он что, так круто дерётся?
— Вряд ли, — мягко успокаивает его Азамат. — Скорее всего, никто ему не будет верить. Но и вам тоже, потому что они решат, что это кто — то другой прикидывается вами.
— Но ты боишься, что если расскажешь мне, как дело было, я смогу применить ту же стратегию и уведу у тебя жену, — заключает он.
Тот сдержанно кивает, жестом показывает Айше, чтобы шла за ним, и они оба удаляются в гостевую комнату, аккуратно обогнув горку чёрного меха на полу.
Старейшина жестом предлагает нам спешиться, и тут же какие — то амбалистые ребята уводят лошадей в сторону, чтобы не закрывали вид. Маму и меня аккуратно снимают с насестов и ставят на землю.
— Завтра на рассвете, — говорит уверенно.
— Вон, на холодильнике лежат. А что из них делают?
— А что ты мне прикажешь делать?! — взрывается Азамат. — Уже забыл, как сам в приюте побывал? Плевать я хотел на дворец, в конце концов, я никогда не хотел быть Императором и не просил меня выбирать!
Минут через пять я решаю, что дала Алтоше достаточно времени на то чтобы собраться с силами и мыслями, и пора бы уже ему что — нибудь сказать.
— Ну Азама — ат, — практически стонет Ирнчин. — Она на него
Я подавляю позывы к хохоту от комичности его прозвища в сочетании с серьёзностью ситуации.
— У нас принято сообщать о потенциальной биологической опасности сразу по обнаружении! И любое подозрение считается достаточным основанием для сообщения.
— Будет тебе второй ребёнок, — убитым голосом сообщает Алтонгирел. — И раньше, чем ждёшь.
При моём приближении Азамат перестаёт мимикрировать под стену дома и помогает мне выбраться из машины.
— Я ей всё рассказал, — с нажимом сообщает Азамат.
Со второго раза я вывожу три строчки — муданжским, всеобщим и родным алфавитом вперемежку.
— Князь растёт, — одобряет. — В тебя будет.
— Поймут, конечно, — сокрушённо отвечает Азамат. — Но не могу же я его оставить в приюте.
— Если хочешь, чтобы он с тобой нормально общался, ты должен быть по отношению к нему жестоким эгоистом.
— Пей, господи, сиротинушка, — прыскаю я. — У меня ещё целый ящик в морозильнике этого добра, и свеженькое на подходе.
— Близнецы не обязательно совсем одинаковые, — говорю.
— Ты сам — то не обидишься? — уточняет Азамат. — Ты же готовил.
— Ну да, — вздыхаю я. — Хорошо, сейчас заберу, просто не хотела Кира одного оставлять, а он обещал побыть с пациентом…
— М — м. Хот — дугами. Нет. Хот — догами. Так?
— А, то есть, вы планируете, — соображает Азамат. — Как летяги, да?
Ирлик так и остаётся на полу, потому что не может встать от громового хохота.
Поскольку на Муданге магазины обычно находятся прямо в доме торговцев, у них нет определённых часов работы. Хозяин дома и не спит — значит, заходи и покупай. О наличии хозяина свидетельствует верёвоч…
Мы залезаем в кабину, Азамат через плечо проверяет, на месте ли ребёнок и собака, и закрывает купол. Кир широко раскрытыми глазами следит за каждым движением отца, а потом таращится в окно, наблюдая …
— Мюон, зараза! — я поднимаю кота за шкирку и легонько шлёпаю. — Не бей маленьких!
В гордом одиночестве заканчиваю обед. Я — то надеялась хоть вечер с мужем провести, а у него опять что — то срочное. Нет, ну куда это годится — на меня времени не находит, не говоря уж о ребёнке, а е…
— Они самые, — кивает Азамат. — Но просто так сырыми мы их тоже не употребляем, только отвар или настойку.
Метрах в пяти позади лежит поваленное бревно. Мы усаживаемся на него и принимаемся ждать непонятно чего.
— Никто не будет тебя ругать за медлительность!
Ирлик сматывается через окно третьего этажа, а я возвращаюсь в гостиную, где происходит цыганочка с выходом: матушка натурально троллит Аравата. Азамат с мелким отсел подальше, чтобы не принимать уча…
Я не сдерживаюсь и хлопаю его по голове подушкой.
— О да, Сэсар просто бог кухни! И к тому же он такой душка! Говорить совсем не умеет, но дочери мясника уже передрались за него с дочерьми зеленщика, представляете! — Эсарнай рассказывает обо всех эт…
— Знаешь, я что — то не хочу. Я же недавно обедала.
Кир кивает и замолкает, но не уходит. Я невидящим взглядом смотрю в бук и жду. Экран гаснет.
Меня будит радионяня. Спросонок оглядевшись и поняв, что Азамата рядом нет, я нашариваю тапки и несусь в детскую. Всё хорошо, малыш проснулся и требует завтрак и чистый подгузник. Однако муж меня раз…
— Я просто… ну, пришлось объяснять нашим всякие штуки, ну, про чашки там, или про то, что надо место уступать… В общем, на тебя ориентировался. Странно всё это, я боялся, как бы глупость не сделать к…
— Любит самоотверженных, — поясняет Ирлик. — Ты ради какой — то чужой безродной девочки вызвала страшного бога, да ещё отдала ему свою работу — это немалого стоит.
— О, — говорю я неестественно живо, — Азамат, иди — ка сюда, я тебя познакомлю.
— Понял, — парень протирает глаза и пропускает нас внутрь. — Комнаты щас покажу, еда — только вчерашняя. Нормально?
— Ага, восьмилетнего парня! Как же! Ты знаешь, например, как они там моются?
— Ну… Он не подумает, что я их… без спросу взял?
Мелкий с энтузиазмом открывает рот. Процесс пошёл.
Через пару часов мне неожиданно звонит Янка.
— Вот не надо, — горячо говорит он Аравату. — Не надо меня теперь убеждать, что это было для моего же блага. И, кстати, Алансэ за меня всё равно бы не пошла, у неё стандарты под стать твоим. И вообще…
— Я не робею, просто, ну, это же бабушка. Ты извини, я всё время недооцениваю, какое она может произвести впечатление на свежего человека. Я могу всё отменить, если хочешь.
Его лицо становится задумчивым и отстранённым, так что мы тактично перестаём на него таращиться и отвлекаемся на какой — то свой разговор. У Азамата пиликает телефон — первые такты одной из модных ны…
— Что смешного? — ворчит Хос. — На лапу мне наступили.
— Хорошо, ты его познакомила с моим братом. И какая от этого произошла польза? — нетерпеливо спрашивает Азамат.
— Мы ничего от тебя не хотим, — спокойно говорит он Киру. — Ты мой сын.
— Живёшь — то здесь, — отмахивается Унгуц. — А где родилась, кому какое дело.
, полностью поглощённый заботой о чём — то маленьком и беззащитном… Раз уж эта вышивка ему в подарок, пускай он почаще смотрит на себя
Осознав, что он в меньшинстве, Алтоша преисполняется вселенской скорби и встаёт.
— Нет, легко! — мотает головой Умукх. — Но это просителю жизни стоит.
Вздыхаю. Это не ребёнок, а солдат какой — то. И ведь не скажешь, что Азамат особо грозен или требователен, не орёт, не наказывает. Кстати, вначале, кажется, Кир был с ним на «ты». Видимо, титул с «ты…
— А это чтоб не опаздывал, — скалится Кир.
Уд качает головой и некоторое время молчит, потом вздыхает.
Нас выходят встречать какие — то незнакомые персонажи из ЗС. Не то чтобы я знала в лицо всех тамошних чиновников, но эти даже по новостям не примелькались. Азамат с ними учтиво здоровается за руку, т…
Я разворачиваюсь и несколько бодрее, чем обычно, гоню Пудинга к дому. Он не слишком доволен, что его заставляют напрягаться, но раз в полгода можно, уж не утомишься. Торможу перед окнами кухни, стучу…
— Тоже верно, — соглашается рассудительный Ирлик. — Ну тогда до встречи.
— Ты думаешь, это мог быть Интгилиг? — задумчиво спрашивает Азамат.
— Тебя советники не убили ещё за нашу фотку? — усмехаюсь.
— Чур в доме не курить, — предостерегаю я, разливая суп.
— О, на то было много причин, — пожимает плечами Алансэ. — Во — первых, я поздно заметила, что беременна. Во — вторых, у меня было мало денег, а обращаться за этим к Азамату казалось унизительно…
— Это она соткала для тебя молитву, — скорее сообщает, чем спрашивает он.
Я стою, где стояла, ничего не почувствовав.
— Если сам справишься, то не надо, только не говори никому постороннему, что я здесь.
Вскоре хозяин появляется снова во главе процессии из нескольких парней, очень на него похожих. Все они несут еду.
— Как бы ему плохо не стало, — говорю. — Жареное в сухомятку на голодный желудок, не жуя… Тем более, он, видимо, нечасто мясо ест. Пускай сначала это переварит.
— Люди раньше были крупнее, — доходчиво поясняет Азамат.
— А какой это язык? — спрашивает он. Точнее, он — то спрашивает, какой это «диалект» или «говор», имея в виду региональные варианты муданжского.
— Так это ещё что, — продолжает Янка, упирая руки в боки. — Тот мужик, он тоже знающий оказался. Как смог разогнуться, чё — то там стал колдовать. Авьяс его отшил, так он Авьяса приколдовал к стенке,…
— Учитель в клубе заболел, и занятие отменилось, — с ненавистью начинает он. — Я не мог пойти домой, потому что мать бы никогда не поверила, что я не прогуливаю. И Арон позвал меня к себе. Потом приш…
— Твоя очередь, — говорю я, предъявляя общественности свой собственный язык. У меня до кончика носа хватает.
— Лизонька, — резко меняет тему Азамат. — Мы сегодня в столицу возвращаемся?
— А мы… сегодня посмотрим кино с подписями?
Ирлик, от греха подальше слинявший на табуретку в другом конце кухни, хлопает себя по лбу.
Азамат бледнеет, да и я, скорее всего, выгляжу не лучше.
— Я не хочу! Мне не нужно его расположение!
— У вас очень необычная история… — пытаюсь поддержать светскую беседу я. — А Старейшина не против, что вы рассказываете?
Наконец Алтонгирел отступает, осматривая Кира, как на редкость неприятное и не поддающееся очевидному лечению вирусное заболевание.
Мы идём гулять дальше, периодически закусывая грибочком или какими — нибудь лесными плодами (назвать здешних монстров ягодами у меня язык не поворачивается).
— Отец, ты кофе будешь или чай? А молока тебе подогреть? С перцем, с маслом?
— Да вы фанат, — качаю головой, погружаясь в кресло. Кажется, оно ортопедическое.
— Азамат Байч — Харах, Император планеты Моу — Танг, отец всех людей, хозяин земли, озёр и небес, Непобедимый Исполин… ай!
— А — а-а — а! — стонет дед. — У — у-уши — и-и!!! Ой, не могу, Лиза, ты что, демона привела?
«Учись хорошо и живи в своё удовольствие», — рисуются новые слова.
— А если не угробит, вырастет ещё одна такая же тупая корова, — пожимает плечами Кир. Я хмурюсь.
Ничего не меняется, только враг всё ближе.
— Он занят и не жаждет спускаться через весь дворец, — цедит духовник, придерживая дверь, чтобы не захлопнулась. Чувствую, настроение у него уже заранее отличное.
Я слушаю их одним ухом, в то время как основное моё внимание поделено между завтраком и Бэровыми иллюстрациями к биографии Ирлика. Вышивку — то из чего — то делать надо… Картинки, конечно, замечатель…
— Странно, он вёл себя так, как будто вы хорошо знакомы.
— Да, обязательно, вот, найти бы только честных людей…
Он исчезает. Мы с Киром возвращаемся к прерванному разговору о генетике вплоть до того момента, когда Алтонгирел с Айшей выпадают обратно.
— Подумала, — кривлюсь я. — Давай это вечером обсудим, а?
Старейшина поджимает губы, а Уд отмахивается.
— С предсказаниями у неё пока что так себе, — излагает духовник. — Активные умения ей лучше даются. Как она повелевает, ты и сам видел, но и гуйхалахи у неё очень могущественные. А вот будущее… Мне к…
— Что — то ты путаешь, — хмурится странник.
— Здесь вы видите копии гробов, — принимается вещать Ойраг, — в которых были сожжены тела Императоров. Пепел их похоронен в Великих Лесах, у истоков нашего рода.
— Как ты собираешься это делать? — удивляюсь я. У нас на Земле в принципе есть технологии, но они все связаны с нейрохирургией, сложными синтетическими веществами и громоздким оборудованием.
Ух ты какой большой! Ну иди сюда, иди, мой хороший!
— Вчера пёс оставался в гостиной… — пожимаю плечами. — Разве что потом нашёл лестницу и поскрёбся к хозяину… Наружу — то он выйти никак не мог, обе двери заперты.
Я принимаюсь соображать, чем бы ещё увлечь дитятко так, чтобы Аравату не довелось наблюдать меня с неожиданных ракурсов. Он тем временем возвращается из коридора, и Алэк переключается на него.
По его виску скатывается капля пота, но я по — прежнему не чувствую никаких сверхъестественных явлений.
— Конечно, верю, — не задумываясь отвечает Азамат. — Ты мне до сих пор никогда не врал, так почему я должен сомневаться?
— Это да, — кривится Янка. — Но дети тут вообще медленнее развиваются, даже те, у кого сознательные папы, начитавшиеся твоих статей про игры и гимнастики. Кстати о гимнастике… Кто Ориве порнухи надав…
Я мысленно кривлюсь, представив себе отпуск в одном доме с Ароном, ну да ладно, если сильно достанет, вызовем ему из столицы другого пилота, а то ещё этого придётся куда — то девать.
Дэн сидит пристыжённый, как Филин, когда его Кир застаёт на кровати. Пытается что — то сказать, но в итоге только сдавленно кашляет и кивает.
— И, разрешите спросить, что именно он делает для этого?
— Да вот, мы тут подумали, — поясняю я, — раз уж вы бог целительства, может, вы бы подлатали Азамату физиономию? Ну, естественно, мы бы обряд провели, как полагается, дары там, все дела…
, — наставительно сообщает Янка, до которой не долетело.
Ажгдийдимидин просительно смотрит на Азамата, мол, урезонь ребёнка. Но Азамат качает головой.
— Ишь ты какой прыткий сегодня! Тирбиша небось вымотал, а?
— Да — да, в красках, — приподнимает бабушка тонкую татуированную бровь. Это она так улыбается. — Ладно, не отвлекайте меня, у ученика важный период. Лиза, иди познакомь своего мужа с моим, им будет …
— Ну слава пушистому зверьку! — воздеваю я руки к небу.
Азамат не сразу, но ухватывает мой намёк.
— А, нет. Это твоё наказание. Трудотерапия, так сказать… хотя ты не знаешь, что это. Неважно.
— Это долго, — качает головой Азамат. — Мне уже сейчас нужно. Если ты знаешь, где твой отец живёт, я могу тебя к нему свозить, чтобы вы поговорили.
— Не охотитесь… — повторяет Азамат, осмысливая. — А как же самооборона?
— Не знаю, она ворчит всё время, когда детей осматривает, особенно совсем маленьких, неразборчиво так ворчит, да и часто не по — муданжски, так что я не понимаю ничего. Но, может, вы и правы, она пон…
Однако официальная часть всё же завершается, после чего мы все приглашаемся на неформально — банкетную часть в другом зале, куда уже не пускают репортёров, а значит, можно расслабиться и поговорить к…
— Тебе нельзя говорить, пока не научишься управлять своей силой в совершенстве, — хмуро сообщает он.
— Да она свои варианты сначала предложит пусть!
— То есть у нас в лесу живёт какой — то человеческий парень? Который сразу просёк, что сливки — ему.
— Итак, — снова включается наш тамада, — смотрите во все глаза и запоминайте, вы будете детям своим и детям своих детей рассказывать о том, что видели сегодня! Прошу, Ахмад — хон!
Орива удаляется вся в предвкушении новых знаний, сжимая в кулаке флэшку в виде сердечка — у Азамата в коллекции разные есть.
Кир, застывший у двери по стойке «смирно», при этих словах подбирается.
— Ну так, — гордо говорит Кир, — фигни не держим!
— Не знаю, — Азамат разводит руками. — Может, Старейшина чего подскажет.
— Мать — то? — переспрашивает фотограф. — Да нет, она не считается.
— Да у меня такое дело… Тут сын с югов вернулся, привёз верблюжьей шерсти — ну такой хорошей! Я вот хотела с вами поделиться, заодно и пошили бы чего — нибудь…
— Азамат, скажи чтоб поискали вокруг дворца, если она и правда за мной ходит, должна быть рядом.
Он раскладывает руку по бортику, чтобы мне было на что прилечь.
— Ну так, на троечку… Но я думаю, он оклемается.
— Да уж не сомневаюсь, — усмехаюсь я, внутренне вознося гуйхалах за Кировы приютские навыки: что ещё могло так расположить к нему бабушку, как не рыбалка! Сам Кир с независимым видом обдирает бронзов…
— с порога заявляет она, уперев руки в боки. —
— Надо с этим заканчивать, ты так у меня до старости не доживёшь, — ворчу. — Я там сижу в монитор туплю, ты тут унгуц перебираешь…
— Вообще, — говорит он неуверено, — то, что сейчас Старейшина Ажгдийдимидин продемонстрировал, это именно то, чему тебе, Айша, надо научиться. В смысле, говорить без привлечения силы.
— Ажгдийдимидин. Ты же не думаешь, что он сверху?
— А что ж вчера не сразу поняли, что это он?
— Мне казалось, мы это сто раз обсудили ещё на корабле. Я тебе говорила, что у меня нет и никогда не было отца.
— Не — ет, — удивляется Тирбиш. — А что, завелись?
— Что ни день, то открытие. Выходит, на чужом языке сила не работает?
— И каково тебе старшим братом командовать?
— Наоборот, — мотает головой Ирлик. — Было время, когда они не скрывались, так люди крали котят и выращивали себе слуг из них. У людей — то память короткая, а старые коты ещё помнят.
— Ничего, они крепко держатся, — бодро отвечает Тирбиш. — Ну давай ещё немножко, топ — топ и к маме!
— Какая была ваша первая работа. Я торговал х- чем?..
— На обучение тоже время надо, а я работаю по двенадцать часов в сутки. Может, их дистанционно можно на курсы отправить, чтобы теорию послушали, а уж потом я с ними занялся практикой?
— Ладно уж, ладно тебе, знаю, что сам с головой. Ишь, как за поводья взялся! — добавляет она, подмигивая мне. — Тебя — то ещё не загонял?
— Не переживай так, — спокойно говорит Азамат, поглядывая, как мы с Ирликом стонем и хватаемся за животы. — Хос никому здесь не причинит вреда, он пришёл по делу.
Азамат уже у локтя, придерживает, чтобы не упала. Да нормально я стою!
— Да, она звонила спросить, как там Аронова девочка. Боялась сразу ему набрать, мол, вдруг дочка не выжила.
Арон отчётливо пахнет валерьянкой и приготовил полдник, к которому выставляет на стол бутылку чего — то крепенького.
Я задумываюсь на некоторое время. Кого я такого знаю, кто трепетный и в Янкином вкусе? Насколько я помню, мужики ей нравятся тихие и трудолюбивые, чтобы не очень бурно страдали от одиночества, когда …
— Неужели здесь, на Земле, не смогли его вылечить? — шёпотом спрашивает он у меня.
Дальше мы летим под звуки бабушкиных нотаций из нетбука, Азамат твердит упражнения, а мы втроём хрюкаем, изо всех сил стараясь не заржать в голос, чтобы не получить нагоняя от бабушки.
— Пойдёмте в гостиную, поговорим, — наконец предлагает он.
— Пойдём завтракать? — предлагает Азамат Киру. Тот пожимает плечами и топает вместе с нами к лестнице.
— Ну как так, не может быть. Сколько бы муж ни платил, всё равно жена время от времени отказывает, — увещевает меня странник. — То голова болит, то живот, то устала…
— Нет, — ухмыляется Уд. — От этого хотя бы боги избавили, нам одного на семью было вполне достаточно.
Азамат некоторое время вдумчиво ковыряет спелое яйцо, я извиняюсь, в итоге попытка «вскрыть» мангустово яблоко увенчивается мощной струёй зелёного сока Азамату в грудь. Хорошо, что рубашка на нём не …
Дома я первым делом кормлю Алэка. Он уже во всю ревёт, так что готовить или греть утреннее некогда, обхожусь молоком. Зубы пока не начали резаться, так что мне ничто не мешает. Алэк вообще развиваетс…
— Ну кто ж знал, что он денег испугается, — расстраивается муж.
— Я своим тоже не горжусь, — отчётливо произносит Азамат, притягивая меня поближе. — Ты же не думаешь, что моё мнение о тебе может измениться из — за какой — то информации.
— Пускай силу воли вырабатывает, — усмехается Кир, приваленный Алэком.
Он углубляется в чтение документа. Я заглядываю через край и вижу внизу вместо подписи отпечаток кошачьей лапы в две моих ладони.
Кир появляется через минуту. Как истинный джентльмен, он отдал свою куртку даме, но на большее его не хватило: даму он несёт через плечо, как мешок с картошкой. Ладно, дольше будет жонглировать, он —…
— Вяф — рряф! — радостно отвечает Филин. В детской заводится Алэк.
— Лиза, прошу вас, обязательно расскажите об этой вещи Ажги, — просит Сурлуг. — Для него ведь цена не проблема, а если это действительно будет работать…
— С того! По опыту знаю! Что думаете, я со знающими не лаялся?
— Зайди ко мне на минуточку, дело одно обсудить.
Кир хмыкает, извлекает из короба часть кудели и садится её разбирать. Я приземляюсь рядом.
— Эх, — вздыхает Кир, — ну ладно. Хос, хватит спать, всё проспишь!
— Советую начать с начала, — хмыкаю я. — А буком — то пользоваться умеете?
— Не знаю. Подумаю. Спасибо — до — свиданья!
— Кто бы он ни был, за сливками он приходил потемну. И извиниться надо, я прямо чувствую. Ты не волнуйся, у меня тут есть, как твой брат выражается, вырубалка. Я глубоко в лес не пойду, только покрич…
К тому моменту, как ужин готов, меня уже мутит от бесконечных охотничьих рассказов про то, кто при каких обстоятельствах обделался со страху, какого лесного зверя как потрошат, и кто нажрался медвежа…
— Лиза, — тяжело произносит он. — Я тебя посажу под домашний арест.
Бэр и правда оттянулся в миниатюрах, как мог. Из моей встречи с Ирликом в подземелье получился целый комикс.
Азамат с Киром наперебой принимаются объяснять, где находится сие архитектурное сооружение. Эцаган долго хмурится, потом наконец понимает.
— Ну, она же мать… Я правда не знаю, как это объяснить.
Тирбиш виновато вжимает голову в плечи и быстро сматывается. Азамат провожает его несчастным взглядом.
Из них не готовят. Ешьте здесь, домой другие возьмём.
Я пожимаю плечами, дескать, знаю не больше твоего.
— Ладно, гхм, Элизабет, — кивает Старейшина Асундул. — Как бы ты этого ребёнка назвать хотела?
— Вы едете? — спрашивает Дэн. — Тогда полезайте.
— Погоди — ка, а уши или руки его ты не разглядела?
— Не, пальнул пару раз, но не попал. Осторожнее, они такие мстительные твари…
Азамат ещё раз напоследок с надеждой окидывает взглядом толпу, которой Алтонгирел повелел оставаться на приличном расстоянии от нас, но никого необычного там нет.
— Тогда давай я тебе направление напишу и контакты клиники дам, а ты там возьми отпуск и подлечись. А то если сейчас новые линзы приклеить, ещё полгода ждать придётся, пока растворятся.
— Так это и есть вход? — интересуется Азамат.