Старейшина поджимает губы, а Уд отмахивается.
— О, замечательно, — говорит Азамат и продолжает что — то в том смысле, что уж Алтоша наведёт порядок. А я смотрю на Кира, который жуёт нижнюю губу, направив расфокусированный взгляд в угол под потолком. Хотела бы я знать, какие расчёты идут сейчас в его голове и какие убытки мы от этого понесём.
— Вообще, — говорит он неуверено, — то, что сейчас Старейшина Ажгдийдимидин продемонстрировал, это именно то, чему тебе, Айша, надо научиться. В смысле, говорить без привлечения силы.
— Не напрягло, нет, мне вообще всё равно, это Ажги у нас переживает. Даже в мужья мне своего парня пристроил, привычного к чудесам.
— Вон лестница, — перебивает меня Азамат. — Деревянных домов почти никто не строит, так что каждый импровизирует, как может. Сейчас, подожди, я люк открою…
Утром моим глазам предстаёт премилая картина: Алтоша, которому было постелено на диване в гостиной, ночью скатился с дивана и подполз к камину, причём, поскольку у нас дома очень тепло, одеяло он скинул и спит теперь с ним в обнимку, обхватив его руками и ногами, как плюшевого мишку. А спит он, естественно, нагишом, кто бы сомневался.