Кир поджимает губы и отворачивается, бубня что — то вроде «отлично, блин, кто меня за язык тянул?»
— У моста на тарзанке, — пожимает плечами Кир. — Я просто подумал, нам лучше не мешаться под ногами…
— С предсказаниями у неё пока что так себе, — излагает духовник. — Активные умения ей лучше даются. Как она повелевает, ты и сам видел, но и гуйхалахи у неё очень могущественные. А вот будущее… Мне кажется, дело больше в том, что она стесняется в чужую жизнь заглядывать. Возможно, ты бы мог на неё повлиять в этом отношении, а то мы с Алтонгирелом в её представлении слишком значительные люди, чтобы она могла брать с нас пример.
— У вас какие — то странные вопросы, — замечаю. — Мне казалось, духовник нужен для того, чтобы успокаивать душу человека. А вы сначала Азамата растоптали, а теперь меня допрашиваете, как на суде. Я, честно говоря, надеялась, что вы посоветуете, как обращаться с Киром, чтобы он к нам быстрее привык.
Мангустовы яблоки почищены, разложены по бутылкам и подготовлены к брожению. Шкурки аккуратно сложены в большой мусорный мешок. Все трое мужиков валяются на полу, истерически хохоча, держась за животы, колошматя кулаками по полу и друг другу, ржут с подвывом, со слезами и хрюканьем, причём похоже, что уже давно. Одно из кресел лежит на боку, Арон мусолит подушку, которая в нём обитала.
— Погоди, — говорю, — вот Эсарнай переведёт фильмы — то, тут все и осознают, что я с тобой делаю в свободное от работы время.