— Завтра на рассвете, — говорит уверенно.
Мне открывает степенного вида дядька с чистым столичным выговором и, указав охраннику на подсобку, провожает меня наверх, в «кабинет госпожи». Слово «кабинет» он произносит с особой важностью и, мне кажется, некоторой иронией — ну какой у муданжской женщины может быть кабинет? Зачем?
— Как на ячейку общества, — хмыкаю я. — Не знаю уж, кому Айшу отдадут в учение, но что — то мне подсказывает, что она не переедет.
— Кстати, — Азамат меняет положение, прильнув ко мне вдоль всего тела (моего, я короче). — О вымирании. То есть, я понимаю, что к ещё одному ребёнку ты пока не готова, но… мы сегодня только болтать будем?
Стойла, построенные в углу стоянки ещё до войны, открыты, лошадей в них нет. Оглядевшись, замечаю двоих серых слева, под крутым склоном. Они щиплют сухую траву, торчащую между камней. Видимо, их выпустили погулять. На горизонте в степи маячит третий, кажется, со всадником. Вот, значит, где Кир гуляет, когда возвращается домой в ночи. А ну — ка…
— Не — ет, — удивляется Тирбиш. — А что, завелись?