Я разеваю рот, не зная, что сказать. Азамат отшатывается с таким видом, будто его побили плёткой. Кир, воспользовавшись свободой, скрывается за дверью — и я слышу, как хлопает входная.
Остаток трапезы проходит в молчании. Алтонгирел больше ничего не рассказывает из своего видения, а мы не расспрашиваем. Во — первых, все понимают, что ему нельзя говорить лишнего, а во — вторых, ещё разнервничается, опять психанёт… ну его. Эцаган сидит мрачный, Сашка пытается всех развеселить какими — то анекдотами, но вскоре понимает, что ничего не выйдет.
— Извините… — шепчет Айша, раскисшая на коленях у Алтонгирела. — Вы меня не ждите, а то мясо быстро кончается.
— Ещё одну такую женщину ты точно знаешь, это Гарнетка, — говорю. — Ладно, подай — ка мне бук, он у тебя за спиной стоит. Ты как, на всеобщем чуток понимаешь?
— У меня был учитель, — странным тоном отвечает Ирлик. — Заставлял меня думать. Поначалу очень тяжело было.
— Так ты же ко мне его и отправила после ранения наблюдаться. А он к тому моменту уже который год никак не мог какую — то стерву поделить с другим мужиком. И тут я, вся такая рада его видеть, сладкой микстурки дам, массажик сделаю… Короче, он как — то вечером ко мне на осмотр пришёл — и не ушёл.