Дэн сидит пристыжённый, как Филин, когда его Кир застаёт на кровати. Пытается что — то сказать, но в итоге только сдавленно кашляет и кивает.
Где — то через часок ребёнку всё — таки надоедает кататься, но он утомляется достаточно, чтобы перейти к более тихим играм. Я извлекаю большую коробку с пирамидками и мозаиками и принимаюсь объяснять ребёнку, что красную собачку надо положить либо к красным, либо к собачкам, а синюю кошечку соответственно. На трёх языках это особенно пикантно. Краем глаза замечаю, что Арават украдкой утирает пот со лба.
Лесной житель протягивает мне поводок. Рука у него человеческая, только украшена прозрачными коготками. Уши под волосами и правда мохнатые, торчат в стороны, шевелятся сами по себе.
— Мы так не можем, Ахмад — хон! — жалуется один.
— У вас на Муданге, — объясняю я, — супруги носят одинаковые хомы, правда, только по торжественным случаям. У нас на Земле для той же цели принято носить одинаковые кольца, причём всё время, — я делаю драматическую паузу, глядя на Азамата одним глазом через болшее кольцо, — всю жизнь.
— Точно, — категорически киваю я. — Я бы запомнила.