Я пожимаю плечами. На этом Муданге куда ни плюнь, всё какая — то нечисть. Ну ладно, с нас не убудет лесных обитателей маслом покормить.
— О, привет! — я искренне радуюсь. — Ты тоже тут торгуешь?
Обнаружив, что весь мой словарный запас куда — то делся, я прибегаю к языку жестов, а именно кланяюсь — не очень низко, поскольку не нахожу в себе сил оторвать взгляд от этого мерцающего зрелища. Как ни удивительно, Укун — Тингир (а кто бы ещё это был?) так же слегка кланяется в ответ, при этом она опускает глаза, и я замечаю, что вместо ресниц у неё плавники. Вот так выловишь золотую рыбку, а она тебе человеческим голосом…
— Меня смущает, что ты на пляже в рубашке ходишь и боишься лишний раз кого — нибудь потрогать. Так что либо меняй отношение, либо внешность.
— Ишь ты, — кивает на него Яна. — Вот это я понимаю, нормальное земное развитие. А то здешние дети — это нечто. Самые скороспелые маму начинают узнавать к трём месяцам.
— Мне мой тоже нравится. И я всегда думала, что так и должно быть. А тут вот пошла в местный клуб и…