— Ишь ты, — кивает на него Яна. — Вот это я понимаю, нормальное земное развитие. А то здешние дети — это нечто. Самые скороспелые маму начинают узнавать к трём месяцам.
— Мне мой тоже нравится. И я всегда думала, что так и должно быть. А тут вот пошла в местный клуб и…
— А… я… вот… — мямлит Хос, таращась на прародителя, ну или кто он там ему.
— Да, обязательно, — энергично кивает он и снова шуршит записной книжкой. — Рукоделие, наряды, украшения, косметика, обстановка в доме, продукты, домашние животные и игрушки маленького князя.
Однако подданным из дальних регионов, которые не имеют возможности приехать в столицу просто чтобы поглазеть на нас, нужно каким — то образом нас показать. Кое — кто, конечно, успел обзавестись нашими изображениями до избрания, но эти люди, будучи столь же суеверными, как и прочие, держат свои снимки в строжайшем секрете. Очевидное решение проблемы — рукописные портреты. На них суеверие не распространяется, потому что, дескать, нарисовать в точности всё равно нельзя, а значит, воспользоваться таким изображением для сглаза не получится. Тем более, что в таком портрете применяются всякие специальные приёмы приукрашивания, которые гарантируют безопасность.
— Она самая, пойду печальных осматривать.