Все цитаты из книги «Я вещаю из гробницы»
Я резко обернулась и обнаружила себя лицом к лицу с одетым в черное привидением.
Носовой платок. Засунутый под противогаз.
Раздались глухие удары, как будто он стучал носком ботинка во внутреннюю дверь.
— Но он же пленник! Как они могут держать его взаперти?
— Никаких но! — возразила она, поднимая руку. — Я председательница алтарной гильдии и в таковом качестве считаю своим делом знать, что есть что. Дай их сюда, и я выброшу их в помойку, когда буду уход…
— Боюсь, ты неправильно истолковала факты, юная леди, — сказал он.
— Я нема как могила, — сказала я, тоже собираясь сдержать слово.
Я улыбнулась при этой мысли, но лишь чуть-чуть.
— Фьюить! — присвистнул Адам и рассмеялся. — И полиция их не заметила?
— Пей, — сказала мисс Танти. — Вот, бери.
— Господи боже мой, — сказал он. — Я, разумеется, слышал о твоем знаменитом химическом кабинете, но я понятия не имел…
— Не из здешних мест, верно? — спросила женщина, идя ко мне.
Глаза Синтии закатились, и она рухнула на пол, будто ее подстрелили.
— Что ж, продолжай, — сказал он мне после мучительно долгой паузы.
— Оловянными солдатиками. У нее были тысячи.
Будь благословен, святой Танкред, покровитель фактов!
— Нарекаю тебя «аква флавия»! — провозгласила я.
— Должно быть, ты Флавия де Люс, — добавил он, протягивая руку.
— Она покупала их для Джослина? — уточнила я.
— Нет, — ответил Доггер, — но я слышал досужую болтовню слуг.
— Прекратите, — повторила я, но она продолжала вопить. — Прекратите!
— О, доброе утро, мисс Танти. Простите, я вас не видела.
Член городского магистрата молчал. Я не была достаточно убедительна.
— Я бы сказал, что вы были в Богмор-холле, мисс Флавия.
— В конце коридора, — проворчала она, и ее шаги двинулись обратно.
Я не могла поверить, что это произносит мой рот.
Тем не менее, он мертв. Чего тут ходить вокруг да около.
Мои ногти отросли еще недостаточно, но их хватило, чтобы провернуть дело.
— Они думали, что я кое-что нашла, — ответила я. — Они хотели, чтобы я это отдала.
«Мистер Гаскинс сказал, что могла сохраниться в определенных условиях. Что-то насчет почвы».
Теперь до меня доносились голоса. Я находилась прямо под апсидой.
Инспектор попытался подколоть меня, но мне было все равно.
— Как ни трудно вам в это поверить, наверное, это мой вынужденный долг проинформировать вас, что она испытывала к Криспину то, что мои девочки именуют «нежными чувствами».
Мои мысли оказались прерваны звуками голосов на церковном крыльце. Я быстро прошла по траве и вошла внутрь.
— Именно, — ответила я. — И в нарциссах тоже.
Я замахала руками и ногами, но бесполезно.
— С удовольствием, мистер Ричардсон, — ответила я.
К западу от церкви, почти скрытый туманом, напротив часовни припарковался синий грузовик. Из его открытого откидного борта торчали пара старых лестниц и партия грязных ветхих досок. Джордж Баттл, под…
Я одарила мисс Танти профессиональной вежливой улыбкой.
Спереди летящим и явно женским почерком было написано: «Дражайшему Джослину».
— Вы говорите о мистере Колликуте? — уточнила я.
— Привет! — окликнул Адам, глядя в дыру. — В могиле кто-то шевелится.
Викарий долго молчал, а потом тихо хихикнул.
Вот еще одна причина, почему я люблю Денвина Ричардсона.
— Реанимировать, — наконец промолвил он. — Довольно умное слово, не так ли?
— Благодарю, — сказала я и забрала мензурку.
— Просто иногда… иногда мне кажется, что я очень похожа на свою мать.
Какое приключение это будет для Джослина! Я уверена, что мы сможем это устроить. Я позвоню викарию или, если потребуется, даже епископу, как только отец закончит со своим объявлением, что бы там ни б…
Я отрицательно покачала головой. Раз уж он заговорил, я не осмеливалась его перебить.
Осторожными маневрами я подобралась поближе.
Но тут Антигона взяла меня за руку, и ее улыбка засияла, как Средиземное море.
— Думал о том, что нам, вероятно, можно было бы произвести обмен. Скандал на скандал. Баш на баш.
Эсмеральда атаковала крошку, и та исчезла. Доггер бросил ей еще.
— Возможно, тебя заинтересует, Джордж, — произнес викарий, — что каменщику, который вскрывал могилы цареубийц Кромвеля и Айртона, заплатили семнадцать шиллингов за беспокойство.
— Противогаз, — всхлипнула она, когда я закончила. — Почему, во имя неба, на нем был противогаз?
— Смотрите, — пригласила я. — Четырехсторонние призмы. Из игольчатых кристаллов. CH4N2O.
Отрезанный от остального мира, дом стоял посреди моря дикой травы, из которой выступали поросшие мхом обломки камня — должно быть, когда-то это были херувимы, нимфы на урнах и фонтанах. Из земли торч…
Он ухмыльнулся мне с выражением: попробуй откажись!
— Эти люди, — заговорила она слишком небрежно и слишком между прочим. — Эти люди в церкви. Что они с тобой делали?
И вот мы стоим на дороге, словно неотесанная деревенщина на ярмарке, и глазеем, как незнакомец вколачивает табличку в землю наших предков.
Должно быть, на какое-то время я лишилась сознания. Мне показалось, на века, но на самом деле, вероятно, прошло всего несколько секунд, пока я лежала оглушенная.
Если вторую дверь можно открыть изнутри, в чем причина? Не впускать кого-то?
Я наблюдала, как моя рука потянулась к его руке.
В заметке на удивление сухо говорилось о смерти епископа — Танкреда де Люси.
Фели поигрывала нотами, разглаживая страницы ладонью, как будто они в этом нуждались. Даффи выудила книжку из-за подушек дивана и начала читать с того места, на котором она открылась.
Лишившись своих мощных линз, мисс Танти осматривала кухню, и ее безумные глаза были огромными и усталыми, слабыми, водянистыми и несфокусированными.
Я захватила одну из самых своих любимых отмычек; брекеты, которые я испортила прошлым летом, использовав их по тому же назначению в Грейминстерской школе. Они и согнутая вилка для солений — о которой…
Я продолжила в каком-то полусне спускаться по лестнице, потом, сама того не осознавая, прошла на кухню.
— Я знаю. Он для того, чтобы добавить веса виндладе. Теперь спускайся. И осторожно.
Медленно продвигаясь по туннелю, я прекрасно понимала, что в земле над моей головой и по обе стороны от меня лежит все, что осталось от мертвецов Бишоп-Лейси, в течение столетий их частицы просочилис…
Омерзительные яйца вкрутую с зеленым ободком вокруг желтка, смахивающие на планету Сатурн с ядовитыми кольцами, — их готовила миссис Мюллет, и одна мысль о них вызывала у меня тошноту — вынудили меня…
— Привет, Квентин, — по-дружески крикнул попугай из оранжереи. Эта зараза, видимо, поняла, что я хотела ее покормить, и теперь пыталась ко мне подлизаться. Но слишком поздно.
— О боже! — произнес викарий. — О боже. Лучше мне позвонить констеблю Линнету.
Послышалось шарканье, и потом воцарилась полная тишина.
Сначала я подумала, что речь идет об Адаме. Мистер Колликут сделал заметку в своей книге об Адаме Сауэрби? «Adamas» — это обозначение для «Адам Сауэрби»?
Я остановилась на лестничном пролете поразмыслить.
— Это для моих связок, — объяснила она и выпила жидкость одним глотком.
За спиной отца моя вторая сестрица, Даффи, лизнула запястье и пригладила волосы по бокам воображаемого пробора на голове, словно умывающаяся кошка. Она изображала Неда Кроппера, помощника трактирщика…
Нет-нет, не благодарите меня. Я уверена, что вам и без того нелегко… Такая жалость, что Букшоу… не так ли? Я видела табличку у ворот. Так ужасно. Но надо искать положительную сторону. Птичка нашептал…
Я уронила простыню, сажу и закрыла глаза руками.
Накануне Доггер перенес один из своих ужасных полуночных эпизодов, во время которых жуткие хриплые крики сменяются хныканьем, еще более нервирующим, чем вопли.
«На полу гробницы рядом с лопатой лежала мумифицировавшаяся человеческая ступня».
Может, я видела призрак того, какой могла бы быть жизнь нашей семьи, если бы мы не были тем, кто мы есть.
На недостающем клапане был вытиснен герб или монограмма, и длительное пребывание под давлением, или в коробке, перенесло это изображение на пустую лицевую часть конверта.
— Привет, Мег, — поздоровался Адам. — Давненько мы не виделись, не так ли?
Я вернулась в вестибюль. И с дрожью подумала, что этот дом тих, как могила.
— Конечно, он заперт, — произнесла я, вероятно, слишком громко. — За двойными дверями!
— Не утруждайся, — добавил он. — У нас есть отпечатки твоих ног в документах. И отпечатки пальцев тоже.
— Но все равно да благословит ее Господь, — эхом отозвалась Фели, правда, довольно кисло.
Я могу его опередить. По крайней мере, надеюсь на это.
Мне так не терпелось, что я даже не смогла сказать «от кого?».
— О да, — произнесла я, лихорадочно пытаясь выцарапать еще хоть какой-то обрывок информации. — Она же домработница у Фостеров, да?
Я уже собиралась занести в дневник свои подозрения, когда раздался легкий стук в дверь. Это был Доггер.
И нарциссы. Букет нарциссов и крокусов привел меня лицом к лицу с мисс Танти. Что там она сказала? «Не переводи свои крокусы понапрасну»?
Я помчалась за угол и на Хай-стрит и через минуту уже колотила в дверь коттеджа констебля Линнета, часть которого служила полицейским участком Бишоп-Лейси.
— Иногда я и сама прогуливаюсь в темноте, — рассказывала мисс Танти. — Пусть даже некоторые говорят, что ночной воздух вреден для голоса. Надо просто идти, закрыв рот и спокойно дыша через нос.
— Я с радостью поделюсь своими записями, если они будут иметь какое-то отношение к этому делу.
— Нет, ты не нашла ничего? Или нет, ты не отдала?
Две двери, два замка: один открытый, второй закрытый.
Единственной резкой нотой в этой умиротворяющей сцене был алый фургон, припаркованный на мощеной булыжником дорожке, ведущей к главному входу. Я сразу же признала в нем фургон мистера Гаскинса, церко…
Чтобы отпраздновать это событие, я спланировала небольшой фейерверк в доме: просто несколько шутих, честно, и парочка веселых разноцветных ракет. Я разослала всем в доме написанные от руки приглашени…
В будуар нельзя входить ни при каких обстоятельствах, а в кабинет отца можно входить только по его распоряжению.
Она вытянула покрасневший кулак, глядя на него с таким видом, будто это не ее рука — кого угодно, только не ее.
Вот теперь мы приблизились туда, куда надо.
Я приготовила свои химикалии. Назначенное время пришло и минуло.
— Мне следовало догадаться, — заметил инспектор.
Я вознесла к небу небольшую молитву. По крайней мере, это не инспектор Хьюитт звонил с требованием, чтобы я держалась подальше.
Я сунула руки в карманы кардигана, взглянула на небо, как будто интересуясь погодой, и, насвистывая, продефилировала к парадному входу.
— Но в то утро перед завтраком мне позвонила ее племянница Флоренс. «Тетя Милдред заболела, — сказала она. — Должно быть, что-то съела». «О боже, — ответила я, — как жаль. Мне придется вызвать такси …
Миссис Мюллет и Альф жили в живописном коттедже вблизи того места, где заканчивается Кобблерс-лейн, узкой тропинки, которая отходит от Хай-стрит и идет в никуда.
— Доброе утро, Доггер, — ответила я. — Рада тебя видеть. У меня вопрос. Как проводят эксгумацию трупа?
Неплохая награда. Я стояла у окна с сентиментальной улыбкой и без единой мысли, наблюдая, как она уходит, потом как муж увозит ее по каштановой аллее через ворота Малфорда в сторону Бишоп-Лейси, и то…
Фели в жизни своей ни разу не ходила на голове, но я поняла, что она имеет в виду.
«Эт’ все бомбы, — ответила миссис Мюллет. — Вот что г’рит мой Альф. Все их боятся с тех пор, как они сбросили бомбы».
— Постой, — сказал инспектор. — Откуда ты взяла эту информацию?
— И вот мы, трое нас, расследовали все на раз-два-три, и не было никого умнее.
И действительно. Сохраняя остатки этой чудесной улыбки в уголках рта, Синтия задремала.
Продолжая сидеть верхом на «Глэдис» и поставив ноги на землю, я подобралась ближе. Не могу поверить своим глазам.
«Лучшая жизнь благодаря химии», как вечно пишут в своих рекламах в «Пикчер Пост» люди из «Дюпона».
Криспин? Ага! Она говорит о мистере Колликуте.
Я медленно подвела разговор к самому важному вопросу.
Свистел ли он бездумно, или в этом скрывался некий смысл? Если так, то какой?
Вот что вертелось в моем мозгу, когда я поднималась по ступенькам.
— Мне лучше уйти, — сказала я, взяв пальто.
Инспектор мрачно кивнул, когда сержант окинул меня взглядом, который вряд ли можно охарактеризовать как одобрительный.
Признает, что он частный детектив, но кто его нанял? И что ему известно?
Я завтракала на кухне, потому что к тому времени, когда я выгнала себя из постели, миссис Мюллет уже убрала тарелки из столовой.
Дом это или ящик в шкафу — получаешь глубокое примитивное удовольствие от копания в чужой собственности. Хотя часть меня испытывала глупый страх, то все же большая часть наслаждалась. Мне хотелось св…
Банкноты! С полдюжины банкнот по сто фунтов каждая!
Три грации? Какая из них я, подумала я: Невинность, Красота или Любовь?
Я неловко обошла ее по кругу, не желая поворачиваться к этой штуке спиной.
— Этот камень никого не ждет, — сказал мистер Гаскинс. — У этого камня свои резоны, и он собирается выйти наружу, нравится нам это или нет.
Не то чтобы мне требовалось так много времени. Мой сон помог мне собрать последние части пазла в единое целое. До этого, хотя у меня были все факты, я не могла их сложить.
Сержант мило покраснел, хотя я всего лишь сестра Фели.
— Полагаю, да, — подтвердил Адам. — Ты что-нибудь знаешь о бриллиантах в истории?
Я быстро пролистала стопку бумаг. Кажется, здесь примерно страниц пятьсот. Да, точно — они пронумерованы. Пятьсот тринадцать листов, каждый из которых исписан микроскопическим почерком мистера Коллик…
Казалось, что прошла целая вечность, пока засов наконец отодвинули.
— Думаю, это просто мысли о том, что Фели выйдет замуж и переедет, — сказала я, и моя нижняя губа задрожала. — Я буду скучать по ней.
Зажгла бунзеновскую горелку и протянула Адаму мензурку и пару никелированных щипцов.
«Никогда не знаешь, что тебе пригодится», — однажды сказала она мне с довольно странным выражением лица.
Если его подержать закрытым на пару десять минут, кристаллическая структура карбоната кальция ослабевает. Еще минут десять в холодной воде — и если яйцом легонько постучать по твердой поверхности и п…
— Джослину Ридли-Смиту? — переспросила я.
Нет смысла изображать притворную скромность, когда обладаешь сокровищем.
Фели и Даффи разевали рты, будто парочка изумленных гуппи, а Антигона улыбалась мне с видом Мадонны, которой только что сделали массаж ступней.
— Хинли 80, — попросила я мисс Гулар на коммутаторе. Идеальный номер для окулиста — пара очков и следом монокль.
Проказа! Тайный страх каждой девочки и мальчика в Британской империи.
Викарий взглянул на меня так, как будто он только что пробудился на другой планете.
Но постойте! Ведь он же сказал «мы»? Кто эти «мы»?
Адам ничего не сказал, но пристально посмотрел мне в глаза.
— Я схожу за ним, пока ты будешь пить чай, — сказала мисс Танти. — Позвоню кому-нибудь, чтобы тебя отвезли домой.
— Откровение, — сказала мисс Танти. — Глава шестнадцатая.
Отец, Даффи и Фели уже сидели за столом, когда я, спотыкаясь, вошла в столовую и удивленно осмотрелась.
Кто бы или что бы там ни было, оно ждало меня наверху.
Он широко махнул в сторону рабочих, один из которых был чрезвычайно рослым, а второй ничем особенным не выделялся.
— Он упомянул бедного мистера Колликута? Имею в виду, канцлер.
Это те самые замечания, которые друг Адама Поул именовал заметками на полях? Вероятно, нет. Заметки на полях — это информация о повседневной жизни, а эти каракули — правки мистером Колликутом собстве…
Я откопала под кроватью коллекцию пластинок, позаимствованных из спальни Фели: «Концерт для фортепиано ля минор» Грига, который, по словам Фели, изображал солнечный свет и тени в ледяных фьордах, где…
Он обращался к мистеру Гаскинсу, вошедшему в склеп следом за Адамом.
К несчастью, человек, только что свалившийся вниз головой в могилу, плохо укомплектован инструментами взломщика. Однажды я сымпровизировала, сняв брекеты и выпрямив их в сносное подобие отмычки, но с…
— И что теперь? — поинтересовалась я, стараясь выглядеть нетерпеливой.
— Ты слышала о битве при Плесси, — сказал он. Это было утверждение, а не вопрос.
Силуэт викария вырисовывался в открытом проеме спиной ко мне. Я наклонила голову, чтобы заглянуть за него.
Единственной проблемой оставались ноги. Они не просто были босые, без носков и туфель, их покрывали вонючие останки Кассандры Коттлстоун.
— Все в порядке, мистер Мюллет, — ответила я, — я тоже не люблю.
Не зная, что делать, я просто стояла с глупым видом.
— Никаких но, — громко сказала миссис Мюллет. — Если я приду домой и скажу Альфу, что потеряла место, даже думать не хочу, что он скажет. А теперь ступай.
Доггера тоже нельзя было обвинить: он делал все, на что был физически и психически способен. Когда ему хватало сил, чтобы работать садовником, дом и окрестности выглядели так же нарядно, как в старод…
Его замечания насчет Харриет — не то, о чем думают за кухонным столом. Мне надо обдумать это позже в уединении моей комнаты. В уютной кровати.
— Так или иначе, будет интересно, — заметил Адам, — хотя на твоем месте я бы не слишком надеялся.
Эсмеральда прокудахтала, и я увидела, что вода, в которой варились яйца, почти выкипела. Должно быть, я их погубила. Я выключила бунзеновскую горелку и достала горячие яйца из мензурки никелированным…
Даффи и Фели ушли незаметно, и я обнаружила себя в гостиной в одиночестве — в первый раз за незнамо сколько времени.
Инспектор Хьюитт перевернул страницу и сделал заметку, вряд ли обещавшую сержанту Грейвсу радостное будущее.
Доггер вытянул дрожащую руку, чтобы прикоснуться к чему-то, чего я не видела.
Кто же он? Нед Кроппер, мальчик на побегушках из «Тринадцати селезней», чьи представления об ухаживаниях выражаются в том, чтобы оставлять заплесневелые сласти на нашем кухонном крыльце? Карл Пендрак…
— Да, — сказала я ему, перекрестив сердце двумя скрещенными пальцами и вытянув вторую руку, чтобы он видел, что я не аннулирую крест тайком за спиной. — Это факт. Миссис Мюллет тоже так говорит.
Он не остановился и не обернулся. На самом деле он даже не замедлил шаги.
Во мраке ко мне медленно повернулась черная поросячья морда, в стеклянных глазах плескалась кровь. Не успело оно заговорить, как я почувствовала запах его грязной резиновой шкуры, могильную вонь его …
Потом она перекрестила сначала лоб, затем сердце. Я подумала, какая морока — вывести размазанное красное пятно с ее белого накрахмаленного воротника.
— Снимайте с огня, — скомандовала я. — Осторожно.
— Но я хочу спросить вас о миссис Ридли-Смит, потому что… что ж, потому что мне надо знать. Это важно и для Джослина. Надеюсь, вы поймете. Это может быть вопрос жизни и смерти. — И я добавила: — Секр…
Должна ли я оставаться рядом с ней? Присматривать, пока не взойдет солнце?
— Вы сказали, что ленточка для волос — это первая причина, по которой вы пришли. А вторая?
— О, бог с ней, с Церковью. Если они были достаточно глупы, чтобы выбросить бесценный бриллиант в могилу, вряд ли они так уж хотят его. Наверняка это дело проходит по одному из тех странных законов в…
И тут до меня дошло. Конечно же! Джослин, Джосс — это производное от Джойес.
И разве Нетти, замужняя сестра мисс Пикери, библиотекарши, не обитала в Незер-Уолси?
— Хорошо, — сказала я. — Мисс Танти поймала его в углу органа и прижала пропитанный эфиром платок к его носу. Для этого не требуется ни особенной силы, ни много времени. Полагаю, десяти секунд достат…
Я одарила эту женщину своей лучшей улыбкой деревенской дурочки.
Глаза Даффи расширились, и голос опустился до шепота.
— Ты пряталась, и не притворяйся, что нет.
— Давай вернемся к мисс Танти, — предложил инспектор. — Я не вполне понял, как она это провернула.
Наполовину очистила ее, потом порезала на настолько тонкие ломтики, что сквозь них можно было бы читать Библию. Соорудив из них влажные припарки, я, убрав салфетку, разложила их на ее руке и запястье.
В мои мысли раздражающим диссонансом вторглись воспоминания о склепе и мертвом мистере Колликуте.
Только Доггер был в курсе этой моей необычной склонности и убедил меня, что это потому, что при изучении трупов удовольствие от познания превосходит боль.
— Боюсь, что да, — сказала я. — В склепе. С противогазом на голове. В высшей степени необычно.
Черные ноты летели по белой странице. Черные тени рук носились над белой слоновой костью, словно пауки.
Епископский посох святого Танкреда, вырезанный из терновника Гластонбери, происходящего, как говорили, от самого Святого Грааля.
Французский исследователь и артиллерийский офицер Рене Куинтон однажды заменил кровь собаки раствором морской воды и обнаружил, что собака не просто выжила и дожила до глубокой старости, но что через…
Пока у вас есть «люцифер», чтобы зажечь сигарету, улыбайтесь, парни, в этом шик…
— Какой чудесный пасхальный кекс, — говорила Антигона Хьюитт. — Вы должны дать мне рецепт, миссис Мюллет.
— Я бы сказал, что вы снова побывали в Богмор-холле, — ответил Доггер с честным и преисполненным добродетели лицом.
Справа от меня в гостиной человек, стоявший у стола мисс Танти, выпрямился от неожиданности и резко обернулся. Он копался в ее бумагах.
Прижав шею курицы к бревну и потянувшись за топором, она заметила меня в дверях.
— Это Дитер, — сказала я. — Это он подарил тебе кольцо дружбы на рождество.
Адам остановился, уже почти скрывшись из виду. Вид у него был удивленный.
Я взяла его за руку, провела через дверь ризницы, на цыпочках прошла с ним по церковному двору и доставила домой в безопасности. Потом спряталась за большим надгробием и наблюдала, как ворчащая толпа…
Я задумалась, не это ли «довольно странное замечание» имел в виду викарий?
— Кто жертва? — спросила я, пытаясь подбодрить ее.
Мармадьюк Парр — даже не зная этого человека, могу определить, что он один из тех, кого мой отец называет «экклезиастическими хамелеонами». Довольно противный тип. Почему он так хочет остановить раск…
— Разумеется, слышала, — ответила я. — Нам рассказывали в воскресной школе. Это легенда.
У меня был соблазн отказаться, но мысль о славе меня победила. Химия — столь одинокое занятие, что в величайшие моменты никогда нет зрителей.
Но не перегибай палку, — говорили его глаза.
— Может, это не идеальный вариант, но, тем не менее, лучший в данных обстоятельствах. Малейшее вмешательство может разрушить все, как карточный домик.
У меня возникло странное видение, как кто-то — возможно, мисс Гоул — гонит меня по узкой тропинке в Букшоу, подталкивая пастушьим посохом, а может быть, епископским, словно я заблудший ягненок.
— Я видел тебя в церкви, — продолжил он. — Довольно находчиво — то, как ты спасла викария от травивших его репортеров.
Что-то в этом духе, предполагаю. Но дело не сработало.
Я уж было собиралась развернуться и драпануть, но не сделала этого. Мои ноги внезапно что-то заморозило. Ну и ладно, все равно рано или поздно она до меня доберется. Мне не скрыться. С тем же успехом…
Наиболее примечательным объектом была лавка мясника, съежившаяся среди домов с террасами, ее серые некрашеные стены провисли, будто деревянный занавес, и приобрели вампирскую бледность. В засиженном …
Что ж, разумеется, смерть, если эфир держали слишком долго или его было слишком много. Вполне могли случиться паралич центральной нервной системы и отказ дыхательного аппарата, если не оказать необхо…
Держись, Флавия, — подумала я. — Не время предаваться размышлениям о чудесах разложения.
Воздух наполнился запахом сернистого соединения водорода.
Потом я развесила серию сделанных вручную рекламных плакатов в стратегических местах по всему дому.
— О, ты наверняка обратила внимание, — сказала Фели. — Эти две старые гарпии, мисс Мун и мисс Танти, чистят перышки и прихорашиваются, сцепившись над могилой бедного мистера Колликута. Это все равно …
В помещении разнеслось эхо яростных хлопков чего-то кожаного.
Отец сложил газету, снял очки для чтения и убрал их в карман жилета.
Миссис Мюллет закусила губу, изо всех сил стараясь быть благоразумной.
— В точку, Доггер! — обрадовалась я. — В самую точку! Классический случай отравления свинцом, я полагаю?
Я часто чувствовала этот запах в ее будуаре. Он был знаком мне, как мои пять пальцев.
Миссис Мюллет утерла мои глаза передником.
— На самом деле, — продолжил он, — меня научила Безумная Мег. Мальчиком я часто гостил у тети на ферме Мальплакетов. Однажды во время своих летних шатаний в лесу Джиббет я наткнулся на Мег рядом с ви…
Особая благодарность Кси Кси Табоун, отрывавшей время от своих дел, чтобы помогать мне разными путями.
— Съешь кусочек тоста, — сказал отец. — И отправляйся обратно в постель. Я зайду взглянуть на тебя, когда мы вернемся домой.
— Нет, мисс, — сказал он. — Вы не войдете. Здесь закрыто. Нельзя. Это место преступления.
В северо-западном углу к склепу прислонилась большая каменная плита, частично прикрытая обветшавшим брезентом, в котором образовались лужицы дождевой воды. Ткань удерживалась на своем месте обломками…
Не успела я задуматься об этом, как ответ пришел сам.
Разумно, что орган оборудован таким устройством, чтобы измерять давление в виндладе. Трубка, размеченная на дюймы, была раньше частично наполнена цветным спиртом, и его уровень позволял определять да…
Я с трудом набрала воздух, чтобы заговорить.
— Похоже? — внезапно спросил отец. Пять баллов за молниеносную реакцию. — Похоже? Ты имеешь в виду, что ты там была? Что ты его видела, мертвого?
Но его «моррис» обогнал меня, не успела я еще добраться до Коровьего переулка.
— Эээ… Флавия, — сказал викарий, кладя руку мне на плечо жестом защиты. — То есть мисс де Люс.
— Полагаю, ты все это вычислила с самого начала, — продолжил он с довольно приятной улыбкой.
Мое сознание всячески противилось тому, чтобы глубоко погрузиться в эту проблему.
Когда он неловко вернул часы на место, я не могла не обратить внимание, что его запястье, точно как запястье миссис Ридли-Смит на фотографии в Богмор-холле, было необычно слабым и гибким.
— Она не будет есть, — сказала я. — Я пыталась угостить ее кукурузой.
Оставалась небольшая вероятность, что мой фонарь заметят, поэтому я его выключила и сосредоточила внимание на тяжелой деревянной двери.
Мы не разговаривали, а в ожидании прихода отца просто молча уселись в разные концы гостиной как можно дальше друг от друга.
— Нет, но не издалека, — ответила я, неопределенно взмахнув рукой в сторону севера.
— Странная штука, не так ли, — сказал Альф, — в каждой деревне есть свои секреты. То, о чем не говорят. Никогда не обращала внимание? Я да.
Это все, конечно же, имело место почти год назад, но при счастливом стечении обстоятельств Нетти еще больше обрадуется тому, кто захочет посидеть с ее близнецами.
В облаке поднятой мною пыли я чихнула — один раз, второй, третий.
Наверху я переоделась из пасхального платья в юбку и свитер и сменила туфли пай-девочки на более удобную обувь.
— Да, — ответила я. — На самом деле так и есть. Откуда ты знаешь?
Я вернулась к изучению пожитков мистера Колликута. Для такой переполненной комнаты их было на удивление мало, если не считать свалки из органных труб.
— Нас тщательно обучали методам Сильвестра, Шефера, Хольгер-Нильсена и Барли-Плоумана.
Я забыла, что мисс Танти была предшественницей мисс Мун в Святой Агате.
Нет, не может быть. Я не почувствовала ни малейшего запаха алкоголя, а ведь я горжусь своей способностью унюхивать кетоны.
Если наблюдать через микроскоп при слабом увеличении, человеческая кровь сначала выглядит как вид сверху на коллегию кардиналов в шапочках и мантиях, прогуливающихся по площади Ватикана в ожидании, к…
Я знала, что отец, Даффи и Фели еще завтракают. Я не могла прокатить «Глэдис» через вестибюль, потому что она слишком грязная, а вход через кухню, по крайней мере в это время дня, находится под контр…
— Когда ты впервые заподозрила, что в Святом Танкреде что-то творится?
И в этот самый миг на верху лестницы появилась голова Адама, его подбородок оказался точно на уровне каменного края могилы святого. Мне тут же вспомнилась голова Иоанна Крестителя.
Он сбросил вилки и ножи армии наваба со стола на пол.
Это, само собой, зависит от его удельного веса. Из таблиц в дневниках дядюшки Тара я знала, что удельный вес золота — больше тысячи двухсот, а свинца — около семисот.
Как горько мне довелось пожалеть об этом со временем.
Я одарила его почтительным наклоном головы, хотя знаю, что он меня не видит, поскольку его кости гниют в подземном склепе. Но береженого бог бережет.
Я покрутила головой из стороны в сторону и осветила канавы.
— Это правда, — сказал Адам. — Хотя епископы в целом не славятся своей гибкостью, этот, похоже, кардинально поменял свой взгляд на данный вопрос. Он отменил отозвание разрешения.
Не спрашивайте меня откуда, но, проезжая на «Глэдис» мимо каменных грифонов на воротах Малфорда, я знала, что что-то не так.
— Конечно, викарий, — сказала я, мысленно прикусив свой язык. Только уже почти в дверях я шепотом добавила: — Может быть, заодно принести вам чашечку чая и печенье?
— Г’рят, вот как это с ним сл’чилось. Все из-за этих хождений на кладбище. Вот демоны и превр’тили его в свинью, как эти свиньи в Библии.
Он покачивался на удивительно крошечных ногах и нетерпеливо смотрел по сторонам.
Конечно же! Как глупо с моей стороны. О чем я только думала? Доггер появился в Букшоу только после войны. Должно быть, он услышал о Ридли-Смитах, как и я, от кого-то еще.
Вверху над моей головой в дальнем конце алтаря Иоанн Креститель и его убийца были уже почти незаметны. В эти облачные мартовские дни сумерки сгущаются быстро, и, если смотреть изнутри церкви, окна Св…
— Нет. До его смерти он не носил это название.
— Они понятия не имеют. По крайней мере, сейчас.
Самое лучшее средство для успокоения разочарованного ума — это кислород. Пара глубоких вдохов старого доброго О возрождает в теле каждую клетку. Полагаю, я могла бы подняться в лабораторию за бутылоч…
— Прекрати говорить «супер», — сказала Фели. — Ты знаешь, что отец это не любит.
— Теперь ваша очередь, — объявила я. — Аутопсия. Как вы о ней узнали? Выжали из доктора Дарби?
Под церковью он имел в виду епископа; под судом себя. Кто же, черт возьми, представляет полицию?
— Слушай! — сказал он, поднеся палец ко рту.
Мои мысли забегали по кругу. Возникло такое ощущение, будто я пришла последней в беге в мешках. Эта жуткая старуха побила меня в моей собственной игре.
— Дальше к западу стоит Клайв с тридцать девятым полком. Роберт Клайв. По профессии он даже не военный, если уж на то пошло. Он бухгалтер. Бухгалтер! Но британский бухгалтер. И, несмотря на это, одна…
Я подскочила к двери и высунула голову в коридор.
— Вы и правда глупы, — сказала ему я. — Лучше бы вам прекратить это дело.
В комнате мистера Колликута мои пальцы нащупали на поверхности бумаги какую-то неровность. Зачем, подумала я, кому-то отрывать клапан от конверта, в котором держат деньги? Ответ казался очевидным: чт…
— С навабом? Через неделю его казнил его преемник.
Джослин продолжал внимательно слушать с закрытыми глазами.
Вторая фотография, по размеру меньше первой, была в овальной рамке, похожей на бамбуковую. На ней бледная женщина в отделанном оборками белом платье подняла испуганные глаза от шитья с таким видом, б…
И издала характерный звук, будто полощет горло, чтобы убедить меня.
Как я уже говорила ранее, надо же дать ему возможность хоть что-то обнаружить самостоятельно. Это честно.
Однако через некоторое время разум возвращался в мою бурлящую голову, и я понимала, до чего же мы с ним похожи и что именно этим отец больше всего меня и злил, тем, что вел себя точно так же, как и я.
Отец и Фели подняли взгляды от сухих тостов.
Но они вскоре обнаружили, что кишка, присоединяющая старую помпу, сгнила почти полностью. На самом деле я это заметила, когда увидела противогаз в первый раз.
Антигона открыла рот от изумления, и мне это ужасно понравилось.
— Вполне, — ответила я. — В Бишоп-Лейси все об этом только и говорят.
— Оставайтесь здесь, ладно, — сказал он, расстегивая нагрудный карман формы и убирая блокнот. С официальным видом ткнул в нас указательным пальцем и скрылся в церкви.
— Туннель ведет от гробницы Коттлстоун в место, где я обнаружила тело мистера Колликута. Было еще одно ответвление, но я туда не ходила. Есть камень, который можно сдвинуть с помощью железных ручек. …
В этом было что-то странное, и это не любовь.
Я бросила еще один взгляд на Фели, но она не смотрела на меня. Она снова тупо уставилась на ковер.
Исключительно ради удовольствия я перепрыгнула последние три ступеньки и с грохотом приземлилась в прихожей.
Викарий печально улыбнулся, давая мне понять, что мои слова ничего не меняют.
— Вот она, пропавшая бутылочка, значит, — проворчал детектив-сержант Вулмер.
— Так ты думаешь, что Гаскинс замешан в этом?
Доггер бросил Эсмеральде еще кусок хлеба.
— Пожелайте мне удачи, — сказал он, взял фонарь у Томми и начал спускаться.
Я сдвинулась на краешек стула, глазами умоляя его продолжать.
— Мы еще не подняли их, — ответил викарий. — Я подумал, лучше подождать, пока вы…
И тут до меня дошло, да так, что мне показалось, будто меня стукнули палкой по черепу.
— Она та, кого называют «самоучка». Собирает травы в лесу и продает их в аптеки.
— Что ж, оставим всю славу разоблачения мисс Как-бишь-ее-там?
Я быстренько отполировала ее фланелевой пижамой, пока она не заблестела.
— Великолепно! — сказал Адам. — Следовательно, предполагаю, вы обнаружили «Сердце Люцифера»?
— Извините. Я не хотел. Полагаю, вы хорошо спали?
Глаза миссис Баттл обежали комнату и сосредоточились на мне.
— Ну тогда голодай, — сказала я и повернулась к выходу из оранжереи.
— Пропустите меня! — крикнула я. — У меня важное дело! Пожалуйста, пропустите!
Один из камней под ее ногами сочился кровью.
Это просто частичка могильной пыли или останков какого-нибудь древнего обитателя Бишоп-Лейси — может, даже моего предка.
Бумага была старой, высокого качества — сорт, использовавшийся перед войной для личной корреспонденции. Вовсе не дешевый тонкий блестящий хлам, в котором кредиторы отца присылают регулярные счета.
Следующим был викарий. Он медленно выступил вперед, наклонился и, выглядывая из-за ног Томми, долго смотрел вниз.
Внезапно руки мисс Танти вылетели из-за спины. Одна сжимала стеклянную бутылочку, другая — носовой платок.
Должно быть, Фели заметила озадаченность на моем лице.
Она махнула рукой в мою сторону с таким видом, будто говорила: «на некоторых». Ей очень хотелось скорее сесть за орган, знала я. В конце концов, сегодня ее официальный дебют в роли органистки.
— Я рада, что вы оказались в церкви, — добавила я. — Я не вполне понимала, что делать.
Затем я взяла две воронки — большую, сделанную из олова, и маленькую стеклянную — и вставила носики в противоположные концы резинового шланга.
— Вчера я встретила твоего друга, отец, — сказала я. — Его зовут Адам Сауэрби.
— Как ты думаешь, как она попала в церковь? Летучая мышь, имею в виду.
— Именно. «Викарий испытывает огромную боль, когда епископа опровергают». Достаточно ясно, что надо что-то сделать.
Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать: я неслась по ступенькам вниз с такой скоростью, будто за моей спиной лаяли гончие ада. Я считала пролетающие подо мной ступеньки. Вот я уже достигла лестничного…
Ее светлые немигающие глаза были почти так же навыкате, как у мисс Танти.
Что я натворила? Неужели я позволила минутному приступу злости разрушить остатки достоинства де Люсов? Может, сейчас в церкви святой Танкред качает своей деревянной головой, плача кровавыми слезами и…
— Рорфлёте означает «каминная флейта» по-немецки. Они сделаны в форме каминов.
— Пожалуйста, — прохныкала я, потом мой голос поднялся до громкого завывания: — Пока не стало СЛИШКОМ ПОЗДНО!
— Я была самая первая, полагаю, — продолжала мисс Танти. — Я встала на колени и взяла образец «красного вещества» — кажется, так именовал его Джек Потрошитель? — пальцем на воротник и, ты должна приз…
Хотя прошло всего пару дней, мне казалось, будто я ждала этот момент целую вечность. Теперь он наступил, и я поймала себя на том, что колеблюсь.
Я интеллигентно пожала его руку, глядя прямо в его васильково-синие глаза.
Если это и правда кровь. Я едва могла дождаться возвращения в лабораторию и проанализировать вещество, которое собрала своей белой ленточкой.
— Не настолько, как можно было бы подумать, — ответил Доггер. — На самом деле почти не заразна. У большинства людей естественный иммунитет к возбудителю этой болезни — Mycobacterium leprae.
— О небеса! — проговорил викарий. — Я волнуюсь, как школьник. Давайте я помогу вам.
— Может, и видели, — ответила я. — Меня зовут Флавия де Люс.
Не надо быть профессором Эйнштейном, чтобы понять, что мистер Колликут, вероятнее всего, умер от удушья. На самом деле я поняла это, как только его увидела.
— Где она похоронена? — с неожиданной смелостью спросила я. Буду носить туда цветы и торжественно возлагать их на могилу маленькой девочки. Я положу конец этому душераздирающему молчанию.
— Ты была великолепна! — сказала она, сжимая меня. — Спасибо!
В белых рюшах, которые торчали у горла мистера Колликута из-под противогаза.
На цыпочках я поднялась по винтовой лестнице и вошла в комнату наверху. Мой макинтош висел на том же месте, где я его и оставила.
Я убрала фонарь, вытащила голову из щели и медленно повернулась к викарию.
— Г’рят, он кровоточит, п’тому что его кости потревожили!
— О, — сказала она, встряхивая волосами, и выболтала ответ с удивительно минимальным подбадриванием с моей стороны. — Нед Кроппер. Я думала, ты уже слышала это у замочной скважины.
Я кивнула. Я не сказала, что она узнала об этом вчера за завтраком.
По ощущению от комнат первого этажа было очевидно, что дома никого нет, и через несколько минут я прогуливалась по помещениям так же свободно, как у себя дома.
— Ну что, мы тебя подлатали, — заметил он. — Пойдем в церковь?
— Должно быть, в этой маленькой комнатушке был сумасшедший дом, — продолжила я. — Все, о чем они могли думать, это о том, чтобы заставить его заговорить. Отдать «Сердце Люцифера» или хотя бы сказать,…
Это не совсем правда, но я пришла к выводу, что иногда можно подлить масла в огонь.
— Постой, — сказала Сондра, и я услышала шелест бумаги на том конце линии.
Я осторожно выбралась из внутренностей органа и вошла в апсиду, стараясь не задевать церковную обстановку.
— Похоже, епископ передумал. И канцлер Ридли-Смит тоже.
— Я уже иду, миссис Баттл, — окликнула ее я и услышала, как ее шаги замерли. Должно быть, ей тяжело подниматься по ступенькам и она не хочет делать это без необходимости.
Здесь было очень жарко, даже душно, как в тропических джунглях.
Каждая книга — это паломничество в обществе родственных по духу спутников, большинство которых остаются невидимы читателю.
Я продолжила писать в блокноте, сопротивляясь желанию высунуть язык.
Мистер Ридли-Смит, член городского магистрата? — призадумалась я.
Там наверху, высоко над нашими головами вниз на нас смотрит резное деревянное лицо святого Танкреда, и оттуда падает еще одна красная капля.
Я встала на колени и заглянула под кровать. Слишком темно, чтобы что-нибудь увидеть. Я прижалась щекой к половицам, подалась вперед и просунула руку так далеко под кровать, как только смогла. Мои пал…
Я прислонила «Глэдис» к стене и медленно прокралась сквозь толпу, пытаясь остаться незамеченной. Большинство людей были жителями Бишоп-Лейси, но некоторые — неместные.
Хотя отец бросил взгляд в моем направлении, я знала, что он меня на самом деле не видит.
— Она призналась мне, что это был спектакль, — сказала я, умалчивая о том, что услышала это позже в доме мисс Танти. — Она мнит себя детективом и хочет участвовать в этом деле, возможно даже, что ее …
— Хороший фокус, — сказала я настолько небрежно, насколько смогла. — Ловкий трюк. Где вы о нем узнали?
Неписаным правилом выхода из Святого Танкреда всегда было «Первые ряды выходят первыми», так что после благословения, двигаясь к дверям, мы всегда имели возможность рассмотреть тех, кто сидел сзади н…
Я вытащила пробку и налила эфир на салфетку, наблюдая, как по ее лицу распространяется равнодушное облегчение, и она посмотрела на меня с немым обожанием или чем-то в этом роде.
Я уже заметила темную бутылочку, стоящую на заполненной книгами полке, втиснутой между кроватью и стеной. Я наклонилась над кроватью, чтобы рассмотреть получше, когда один глаз мисс Танти медленно от…
Еще немного сквалена с моего носа, чуток работы по смазыванию замка с помощью проволоки, парочка ловких движений столовым прибором и — вуаля! — замок открыт, дверь распахнута.
Первой моей реакцией было выключить фонарь.
Раздалось металлическое клацанье, и я почувствовала ногами, что камень движется еще с большей силой. Я больше не могла сопротивляться.
— Говорят, когда открывали кое-какие королевские гробницы, рабочие находили обитателей нетронутыми временем, облаченными в доспехи, в золотой короне и с такими лицами, будто они только что заснули. А…
— В посохе святого Танкреда? — Я присвистнула.
Вот только я не сказала, насколько рано собираюсь встать.
— Флавия, дорогуша, — сказал викарий. — Как приятно тебя видеть. Я полагаю, ты ищешь мистера Гаскинса. Насчет цветочных корзин, верно? Да, я так и думал. Полагаю, он наверху в колокольне занимается в…
— Я слышала об этом от моей приятельницы миссис Уоллет. Она говорит, там повсюду была кровь.
— Я… я позволила себе войти, чтобы проверить, в порядке ли вы, — забормотала я. — Я беспокоилась.
Скорбные останки мистера Колликута каждые несколько секунд освещались слепящей вспышкой фотокамеры сержанта Вулмера.
Старый добрый привычный жир на носу — чтобы открыть старый добрый привычный врезной замок.
— Я забыла «Глэдис!» — воскликнула я, внезапно остановившись. — Мой велосипед! Я оставила его на кладбище.
Минуту или две спустя я сдалась и кончиками пальцев начала внимательно исследовать камень.
Его смерть не соответствовала тому, что могло ассоциироваться с деревенским убийством: ревность, злые слова, удар, удушение, отравление, взорвавшийся прикроватный обогреватель.
Странно, не так ли, что он не задал мне ни одного вопроса о моих собственных находках. Такое впечатление, что его ни капли не интересует информация, полученная мной.
Викарий безуспешно попытался пригладить растрепанные волосы, раздуваемые ветром. Щелкнула вспышка.
Но тем не менее мне надо точно знать, ведет ли этот туннель прямо в то помещение, где я обнаружила труп мистера Колликута.
— Вот что я тебе скажу, — произнес он. — Я тут долго думал…
— Думаю, скорее всего, ты права. Готова вступить в игру?
— Что с тобой произошло? — поинтересовался он. — Перегрелась на солнце?
Почему люди всегда цитируют «Гамлета», когда хотят казаться умными?
— Присматривай за окрестностями, — прошептала я. — Скоро вернусь.
— На самом деле его кости еще не потревожили, — сказала я миссис Мюллет. — Они слишком глубоко закопаны.
Пойдут легенды. «Охотник из ада», — будут шептать люди своим детям, рассказывая, что слышали даже цокот копыт призрачной лошади. И велят не воровать конфеты и не лгать.
Я выпрыгнула из кровати на холодный пол, облила холодной водой из кувшина руки и лицо и влезла в накрахмаленное белое платье, отделанное оборками, которое приготовила для меня миссис Мюллет.
— Письма, да? — сказала миссис Баттл. — Ясно. И ты хочешь их вернуть.
— Да, — отозвалась Даффи. — Священную. Библию.
— Успокойся, успокойся, — и похлопываю ее по спине.
Идея сравнить мою собственную кровь с кровью отца и сестер пришла позже и косвенно от Даффи.
Я не сразу его узнала. Он сидел за столом в халате и тапочках. Я никогда не видела его в другой одежде помимо его привычного наряда из рубашки, галстука, жилета, пиджака, брюк и отполированных до зер…
— Покушение на убийство? — переспросил инспектор.
— Привет, — сказал он. — Что это у нас тут такое?
На секунду предавшись расстройству, я протянула руку и прижалась пальцами к холодному стеклу.
Я не могла дождаться, когда расскажу обо всем отцу.
— Как отец! — выпалила я. Не смогла удержаться.
Адам только рассмеялся и, взяв меня за руку, повел наверх между старыми камнями в церковь.
Идеально, — подумала я. Мне нужно время, чтобы состряпать химический очиститель. Я что-нибудь смешаю в ведерке для угля — что-нибудь аммиачное и какой-нибудь окисляющий агент на основе хлора. А может…
Я пришла в ярость и готова была его убить.
Я так и слышу, как этот человек-бульдог призносит эти слова в своей особенной черчиллевской манере.
— Кто этот… человек? — вопросил член городского магистрата Ридли-Смит. — Он не имеет права находиться внизу. Кто дал ему разрешение?
— Семя — удивительный сосуд, — сказал он. — Настоящая машина времени. Каждое семя может принести прошлое живьем в настоящее. Подумай только!
— Джеронимо! — завопила я. Это боевой клич, прославленный американскими парашютными войсками, во всяком случае, так мне сказал Карл Пендрака.
Не зная, что она мертва, этот бедняга явно решил, что я — это Харриет. Смогу ли я подыграть этому заблуждению, или стоит сказать ему правду?