Я прислонила «Глэдис» к полуразрушенным перилам и позвонила в ржавый дверной звонок. Хотя я не слышала звук, но знала, что где-то в глубинах дома должен зазвонить колокольчик.
Я сделала глубокий вдох, помолилась святому Танкреду, чтобы он приделал крылья моим пяткам, — и подпрыгнула изо всех сил.
Где-то я слышала, что трубочисты использует простыни, чтобы прикрыть мебель, и, по-моему, это ужасно удобно. Первым под руку мне подвернулось стеганое ватное одеяло Фели, я подняла его и стянула верхнюю простыню с кровати. Позже я заменю ее свежей.
Я уклончиво улыбнулась в ответ и двинулась вниз по лестнице мимо музыкальной портретной галереи. На секунду притормозила, чтобы еще раз взглянуть на кислого, как уксус, джентльмена, вручающего мисс Танти музыкальный приз. Где-то я уже видела это лицо, но ни за какие коврижки не могла припомнить, где именно.
Я просунула большую воронку в новообразовавшееся отверстие и, орудуя шлангом как веревкой, медленно… осторожно… дюйм за дюймом… фут за футом… начала опускать ее все ниже.
— Ну и? — переспросил отец голосом, холодным, как сосулька.