Все цитаты из книги «Бремя страстей человеческих»
– Мне лично кажется, что, когда человек выбирает профессию, ему должно быть стыдно ее бросать! По-моему, тебе просто не хватает упорства.
– Поглядите на меня, – сказала она. – Я прямо вся взмокла.
Но именно Хейуорду суждено было сделать важнейшее открытие. Как-то вечером после соответствующей подготовки он повел Филипа и Лоусона в некий кабачок на Бик-стрит, примечательный не только сам по себ…
– Не мешало бы, но надо мной не каплет. А что?
– А для вас не будет ужасной морокой ухаживать за грудным младенцем? – спросил ее Филип.
– Не пойти ли нам поесть? – спросил его новый знакомый.
– Я не могу выучить ее наизусть, – произнес он наконец не очень твердо.
– Значит, ты еще целых шесть лег ничего не будешь зарабатывать? И пока что нам придется жить на четыре фунта в неделю?
– Ну как, выучил молитву? – спросила она.
– Хочешь, чтобы я осталась? Хорошо, я могу остаться.
– Вы, видно, решили кутнуть? – сказала она.
– Я пойду с тобой, – сказал Гриффитс. – Мне тоже хочется пить.
– Дурачок, опять на меня смотришь? Работай, не теряй времени.
– По-моему, муж, сэр. Сказать, чтобы подождал?
– Глупо сорить деньгами, когда у «Линна» можно купить костюм, ничем не хуже парижского.
Милдред минуту помолчала в нерешительности, а потом взглянула на Филипа, и глаза ее вдруг странно заблестели.
Мистер Сэмпсон заверил Филипа, что, кроме него, в магазине нет ни одного джентльмена и что только они двое и знают толк в жизни. Но затем он вдруг изменил тон, стал звать Филипа не «стариной», а «мис…
– Почему же вы этого не сделали? – спросил он.
Он пожалел, что не придумал отговорки посерьезнее. Ложь была глупая.
– Я была очень несчастна, моя жизнь была просто невыносима… – сказала она наконец.
В сердце у него шевельнулся ужас. На лбу выступил пот.
– Послушай, ты ко мне сегодня вечером не приходи, – услышал он голос соседа.
– Взгляните-ка, пожалуйста, на мой рисунок. Я что-то совсем запутался.
– Вот чудак! Зачем тогда ты хочешь на мне жениться? К тому же ты сказал, что тебе это не по карману.
Не ожидая от Филипа ответа, великан разразился громовым хохотом. Мистер Кэри поцеловал мальчика в лоб и откланялся.
– Прошу вас, сэр, разрешите-мне после обеда поехать в Блэкстебл, – попросил он.
– Только поэт знает, где сердце поэта, – ответил он.
Она протянула руку, и он ее пожал. Несколько раз за последнее время, когда они прощались перед сном, ему чудилось, что она слегка пожимает его руку; сейчас в этом не могло быть сомнений.
Но Салли, которая очень возмужала и на рождество собиралась уложить свои косы в прическу, как взрослая, часто стояла возле них и серьезно слушала, как отец и Филип обмениваются фразами на языке, кото…
– Пожалуйста, если вам уж так нравится, – заметила она.
Она взглянула на него и, поняв, что он имеет в виду, отвела глаза.
– Мне надо домой, – прервал наконец молчание мальчик.
– Хорошо, – рассмеялся он. – Спокойной ночи.
– Я зову их Салли, Молли, Конни, Рози и Джейн, – сказала миссис Ательни. – Ну-ка, Ательни, ступай в свою комнату, вам принесут обед. Потом, когда я умою детей, я позволю им к вам заглянуть.
– У здешнего помещика нет сына, папа, – сказала Салли.
– Если тебе так уж хочется меня поцеловать, что ж, пожалуйста, – сказала она в другой раз. – Меня от этого не убудет, а тебе – удовольствие.
– Какая глупость! – воскликнула она. – Подумайте, совсем забыла!
Она схватила его руку и осыпала ее поцелуями.
Рядом с креслом мистера Кэри стоял маленький столик, на котором лежали Библия и толстый молитвенник – уже много лет священник читал его вслух своим домочадцам. Старик протянул дрожащую руку и взял Би…
Задавая вопрос, Филип вдруг почувствовал легкое раздражение.
Миссис Кэри пододвинула стул Филипа к обеденному столу – ему купили высокий стул – и положила перед ним книгу.
Лестница была освещена одним-единственным газовым рожком. Стояла ужасающая вонь. Когда Филип поднимался, из двери второго этажа выглянула какая-то женщина; она окинула его подозрительным взглядом, но…
– Кстати, ты что-нибудь знаешь о судьбе мисс Уилкинсон?
В доме поднимались на полчаса раньше обычного. Бедный священнослужитель, он и в праздник не может позволить себе поваляться в постели, замечал мистер Кэри, когда Мэри-Энн стучала в дверь спальни ровн…
– Я совсем не желаю, чтобы она привыкала Бог знает к чему.
– Неужели никто из соседей не разрешит вам где-нибудь полежать?
– Тебе хочется спать, детка? – спросила она.
Он был уверен, что она его обманет. Нет, он ее не отпустит.
– Возьми сейчас деньги на платье и на комнату.
Ему хотелось заставить их почувствовать, что они совершают первый важный сознательный шаг в своей жизни; он пытался проникнуть в их души, мечтал внушить им свою собственную пламенную веру. Несмотря н…
Однажды, месяца через три после поступления Филипа к «Линну и Седли», заведующий отделом Сэмпсон пришел к своим подчиненным вне себя от ярости. Подходя к магазину, управляющий обратил внимание на вит…
– Какая жалость, – сказал он. – Надеюсь, вам сейчас лучше?
Потом миссис Кэри вспоминала, что ей еще надо зайти в бакалейную лавку, и они продолжали свой поход. Часто, покончив с покупками, они спускались по переулку, где дома были маленькие и почти все дерев…
Нора вдруг переменила тон. Сделав над собой усилие, она сдержалась и, подойдя, взяла его за руки.
– Если вы будете усердно работать, а не бегать за девчонками, как иные прочие, я вас не оставлю. Имейте в виду, Кэри, вам еще многому надо научиться, но вы подаете надежды, не скрою, подаете надежды.…
– Помню, когда я учился у него в классе, мистер Гордон называл меня «цыганским приказчиком».
– Не может ведь он плакать оттого, что я велел ему выучить молитву! Там всего каких-нибудь десять строк…
Тема была довольно щекотливая, но, ее, по-видимому, нельзя было обойти.
– Не возьму я от него ни гроша! Лучше с голоду помру…
– Для тебя, Гарри, это ничего не значит, – сказал он. – У тебя столько женщин… Не отнимай ее у меня. Для меня это – вся жизнь. Я ведь столько выстрадал.
В следующее воскресенье после приезда Филипа произошел неприятный случай. Мистер Кэри, как всегда после обеда, прилег подремать в гостиной, но был взбудоражен и не мог уснуть. Утром Джозия Грейвс вес…
– Я и не ожидал, что вы меня поймете, – ответил он. – Вы с вашим холодным американским рассудком можете меня только осудить. Вы ведь бредите Эмерсоном и тому подобное. Но что такое осуждение? Это чис…
Экзамены, которые Филип сдал, собираясь стать присяжным бухгалтером, зачли ему при поступлении в медицинский институт. Он выбрал институт при больнице св.Луки – когда-то здесь учился его отец – и еще…
– Не надо отпускать извозчика, – сказал Филип, когда они подъехали к дому, где жила Милдред. – Я очень устал и не хочу идти пешком.
– Как ты можешь меня любить? – спросил он. – Жалкого калеку, ничтожного урода…
– Впрочем, не стоит разбрасываться. Пожалуй, напишу статью для одного из ежемесячных журналов, а потом напечатаю ее в виде предисловия к книжке.
Француз перешел к другому столику, где сидели его друзья, и Кроншоу, лениво выговаривая слова, что тоже было одной из его особенностей, стал рассуждать о сравнительных достоинствах Кента и Ланкашира.…
– Послушай-ка, дай посмотреть на твою ногу, – попросил он.
Иногда Филип вспоминал о Королевской школе в Теркенбэри и посмеивался, гадая, чем там заняты в эту минуту. Иногда ему снилось, что он все еще в школе, и, просыпаясь в своей башенке, он "испытывал нео…
– Не знаю, сэр. Мистер Гордон сказал, что я колченогий болван.
– «Я знаю более прямую дорогу, но не иду по ней». Мисс Прайс – женщина образованная, она скажет, как это по-латыни.
Спящего мальчика унесли. Мать рыдала, уже не сдерживаясь.
Он встал на ступеньку, и она торопливо его чмокнула. Поезд тронулся, мисс Уилкинсон забилась в угол купе и безутешно зарыдала. На обратном пути с вокзала Филип почувствовал явное облегчение.
Недели через две Филип, вернувшись как-то вечером домой из больницы, постучался к Кроншоу. Не получив ответа, он отворил дверь. Кроншоу, скорчившись, лежал на боку; Филип подошел к кровати. Он хотел …
– Не с вами, так с другим. Всегда найдется мужчина, который пригласит меня в театр.
– Непонятно, зачем я так мучаюсь, – сказала она. – Но мне хочется, чтобы все было правильно. – Она посмотрела на Филипа. – А как ваши дела?
– Пожалуйста, сэр, не можете ли вы сейчас же прийти к миссис Флетчер на Айви-лейн?
Копаясь по обыкновению в своей душе и без конца думая о своем положении, Филип решил, что вылечится от унизительной страсти, если сделает Милдред своей любовницей. Он испытывал к ней физическое влече…
И вот в последний день сентября, горя желанием поскорее проверить на деле свои новые теории, Филип с тысячью шестьюстами фунтов стерлингов в кармане и хромой ногой вторично отправился в Лондон, чтобы…
Когда избавились от доктора Флеминга, пришлось подыскать ему заместителя. Избрание одного из младших учителей нарушило бы школьные традиции. Учительская была единодушно настроена в пользу мистера Уот…
С этими словами он вышел из комнаты и оставил Филипа одного. Вошла служанка, чтобы убрать со стола, и сообщила Филипу, что доктор Саут принимает больных от шести до семи. Работа на этот день была кон…
Голос у нее был такой слабый, что, казалось, он доносится откуда-то издалека. Мальчик не ответил и только сладко потянулся. Ему было хорошо в теплой, просторной постели, в нежных объятиях. Он попробо…
– Ну и чудак же ты, смеешься всегда не к месту. Я тебя потому и понять не могу. А если тебе со мной плохо, зачем идти в "театр? Я могу поехать домой.
– Надеюсь, вы сумеете немножко побыть с вашим дядей, – сказал тот. – Его пока не следует оставлять одного.
Но, прежде чем ему удалось добавить хоть слово, Клаттон властно постучал рукояткой ножа об стол.
Возвращаясь вечером домой и входя в гостиную, Филип прежде всего искал взглядом девочку, игравшую на полу; у него становилось тепло на душе, когда, завидев его, она принималась лепетать от удовольств…
– Не могу же я обо всем помнить. Разве я виновата, что забыла?
– Не знаю. Мне еще не очень ясно, чего мне хочется.
– Неужели тебе, бедняжке, так скверно? – спросил он в конце концов.
Женщина ничего не сказала. В комнату вернулась нянька. Она подошла к больной.
– Единственное, что мне остается, – это взять новый холст и начать сначала, – сказал он. – Теперь я точно знаю, чего хочу, и дело у меня пойдет быстро.
Она показала ему «Одалиску» и «Ручей» Энгра. Фанни Прайс была властным гидом, она не разрешала ему мешкать возле полотен, у которых ему хотелось постоять подольше, и требовала, чтобы он восхищался те…
Нырнув под кровать (простыни посерели, так давно они были не стираны), он выудил оттуда новую бутылку. Филип был еще молод и, не разбираясь в прелестях жизни, отказался разделить ее с ним; Уортон вып…
– Если время вам в тягость, зачем вы принуждаете себя со мной сидеть? Я ничуть не огорчусь, если останусь одна.
– Сплошное неприличие! Это просто гадость – держать на стенах картинки с голыми людьми. И для ребенка нехорошо. Девочка уже начинает понимать.
– Разве ты поймешь, что это за жизнь? Никто этого не поймет, пока сам не испытал.
О делах племянника он даже не упомянул Филип решил, что дядя распространяется о своих расходах из осторожности, чтобы он не попросил денег. Сколько было истрачено на врача, а сколько еще на лекарства…
– Мне нет телеграммы? – спросил он, врываясь в квартиру.
– Как по-вашему, они художники? – спросил Филип. – Можно подумать, что это ожившие герои «Жизни богемы».
– Сделай усилие и выдумай, будто я тебе нравлюсь.
Он не ответил, и она прижалась щекой к его руке.
– Мне тут надо держать ухо востро, – сказала ему Милдред. – Рядом лежит жена чиновника индийской администрации.
Ее худое тело содрогалось от рыданий. Филип никогда не видел, чтобы женщина плакала с таким отчаянием. Смотреть на это было невыносимо, и сердце его разрывалось. Не отдавая себе отчета в том, что он …
Однажды ему повезло: он напал на «Тысячу и одну ночь» в переводе Лейна. Сначала его заинтересовали иллюстрации, а потом он начал читать, и его увлекли сказки, сперва только волшебные, а потом и други…
– Когда, по-твоему, ты должна родить? – спросил Филип.
– Но и я не могу с собой совладать, – сказала она с напускной небрежностью. – Прямо не пойму, что на меня нашло.
– Ладно, – согласился Филип, – к этому времени я вернусь.
– Да я так и думал. В школах, увы, совсем не учат тому, что надо знать в деловом мире. – Он помолчал. – Кажется, я нашел Для вас подходящее занятие.
– Когда люди на меня сердятся, они всегда прямо или косвенно поминают мою ногу.
– Да, – ответил мистер Кэри. – Я считаю неприличным держать в доме незамужнюю женщину.
Миссис Ходжес познакомила его с мисс Беннет, первой красавицей фирмы «Линн и Седли». Она заведовала отделом нижних юбок и в эту минуту была поглощена беседой с заведующим отделом мужского трикотажа. …
На этот счет у Филипа никогда не было сомнений, но он знал, что о себе так говорить не полагается.
К концу года скопилось много работы. Филипа посылали то в одно, то в другое место с конторщиком по фамилии Томпсон, и он проводил целые дни, монотонно выкликая суммы расходов, которые его компаньон с…
Картина – портрет Рут Чэлис в профиль – была повешена в дальнем углу, и Лоусон действительно оказался неподалеку от нее. В светской толпе, собравшейся на вернисаж, художник в своей широкополой мягкой…
– На этом кончается мой рассказ, – ответила она, заливаясь смехом.
– Мед и молоко, – прошептал он. – Ты как мед и молоко.
– Очень вам благодарен, но осенью, я надеюсь, меня возьмут ординатором в больницу. Мне это поможет получить работу в дальнейшем.
– Ты шел пешком, Уильям? – спросила она с укором, поцеловав мужа.
Лоусон вперил в него на минуту свои зеленые глаза, а потом кивнул.
Он насмешливо поглядел на Филипа; прежде этот взгляд заставлял молодого художника болезненно чувствовать свою ограниченность. Взгляд этот, казалось, говорил, что все рассуждения Филипа уныло тривиаль…
– Где же вы могли видеть сто сорок семь таких, как он? – серьезно спросил Филип.
– Мне кажется, что все это очень здорово, – выдавил он с трудом.
– Я хотел вас видеть, Кэри, – сказал он. – Фирма больше не желает держать эти акции – на бирже творится Бог знает что. Придется вам их забрать.
– А что ты хотел с ними сделать? – спросила она.
– Ты не будешь возражать, если мы поедем вторым классом? Нам нельзя швыряться деньгами и лучше побольше истратить там, на месте.
На следующий день он зашел к секретарю, чтобы предложить свою кандидатуру на какую-нибудь ординаторскую должность в больнице. Секретарь
– Я думал, что на тебя нашла блажь, которой покуда лучше потакать. Я же знаю, как ты упрям. Скажи на милость, зачем тебе теперь уходить? Ведь тебе остался всего один триместр. Ты легко получишь стипе…
– Принесите мне бутылку виски, – приказал он и снова обратился к Филипу: – У меня здесь своя бутылка виски. Не могу себе позволить платить по пятьдесят сантимов за несколько капель.
– Ну, знаете, милый, ежели вы хотите быть рыцарем, вам нельзя быть художником. Одно с другим никак не вяжется. Когда вам рассказывают о человеке, малюющем всякую халтуру, чтобы прокормить престарелую…
– Я не собираюсь в Париж. Я собираюсь умереть.
Его восхищал Уотсон, легко выходивший из подобных затруднений. У этого молодого льва была интрижка с актрисой бродячей труппы, и его рассказы об этой связи наполняли сердце Филипа изумлением и завист…
– За лишнюю комнату приходится брать много больше, – извиняющимся тоном пояснила женщина, – ведь в крайнем случае я могу поставить вторую кровать и в комнату для одного.
Она смотрела не на него, а прямо перед собой; щеки ее густо зарумянились.
– Никогда еще не видела, чтобы кто-нибудь заработал деньги на бирже, – сказала она. – Да и Эмиль всегда говорил: на бирже денег не зашибешь – вот что он говорил!
– Аллах велик, и Магомет – Пророк его, – важно произнес Кроншоу.
Филипу посчастливилось, и он нашел себе друга. Однажды утром лечащий врач поручил ему нового больного; присев к его кровати, Филип принялся дополнять историю болезни. Заглянув в нее, он заметил, что …
– Понимаешь, у меня какая-то сыпь, и я никак не могу от нее избавиться.
Говорил он медленно, как-то чудно, словно прислушивался к чему-то невнятному. В нем бродили странные силы, в которых он сам не отдавал себе отчета, хотя они мучительно искали выхода. Это душевное нап…
– Может быть. Не верил и Кант, когда придумал свой категорический императив. Вы отбросили веру, но сохранили мораль, которая была на этой вере основана. По существу, вы и до сих пор христианин, и, ес…
– Господи, как вы прелестны, – сказал он, – я готов целовать землю, по которой вы ходите.
– Если вам захочется, приходите сюда вечером: я, наверно, буду. Для того чтобы обзавестись катаром желудка, лучше места не найдешь. Но зато не найдешь и дешевле во всем Латинском квартале.
– Какой непостоянный. Видно, ничем не можешь заняться всерьез.
Послышались аплодисменты, а девушка за пианино тем временем проворно прикрепила к запястьям колокольчики. Одарив зрителей улыбкой, она заиграла бурную мелодию. Когда она кончила, аплодисменты раздали…
– А я каждый день прихожу сюда от четырех до пяти. Мне кажется, что вредно работать весь день без перерыва.
Филип был немножко испуган своей храбростью, но он заранее обдумал все, что скажет, и, как ни билось его сердце, заставил себя произнести эти слова.
– Ты просто искал повода, чтобы меня бросить, и вот наконец нашел, верно?
Филип, войдя, заметил, что рассыльный – он был моложе Филипа и звал себя младшим конторщиком – уставился на его ногу. Покраснев, Филип сел и спрятал ногу подальше под стул. Он оглядел комнату. В ней …
– С тех пор как вы ушли, все без перемен, – сказала она.
– Неужели вы развлекаетесь тем, что сочиняете стихи? Вот уж неподходящее занятие для лежачего больного.
Она недоверчиво на него взглянула и ничего не ответила. Она видела, что он пьян.
Филип слегка покраснел, но промолчал. А на следующий день они с Апджоном следовали за катафалком в единственной заказанной Филипом карете. Лоусон, который не смог прийти, прислал венок; Филип тоже ку…
– Я предпочитаю целоваться без свидетелей.
Мисс Беннет старалась изо всех сил, чтобы все присутствующие чувствовали себя как дома. Она хлопала собеседника по плечу и неутомимо хохотала.
– Да неужели тебе надо зубрить все эти годы да еще и потратить весь твой капитал на то, чтобы в конце концов зарабатывать три фунта в неделю? Мне ведь будет житься не лучше, чем сейчас.
– сыновья врачей и уже приобрели профессиональные навыки; их карьера предопределена: получив диплом, они рассчитывают остаться при больнице, после чего (а иной раз еще и съездив на Дальний Восток кор…
Филипу пришла в голову идея. Она требовала от него кое-каких расходов, а он не мог позволить себе ни малейшей расточительности; но сейчас его возмущала даже мысль об экономии.
– А вы представляете себе, какое лицо сделает дядя Уильям, когда я вдруг заявлю, что хочу поехать в Париж учиться живописи?
Когда он пришел в контору, ему было больно слушать рассказы Уотсона о том, как он провел праздники. У них гостили хорошенькие девушки; после обеда молодежь сдвинула мебель в гостиной и устроила танцы.
– Неужели ты хочешь оставить меня одну в это утро… в это незабываемое утро?
Миссис Фостер напомнила, что доктор не разрешил ему разговаривать – он устанет; она обращалась с больным, как с ребенком – ласково, но властно; да и сам старик испытывал чисто детское удовлетворение …
Наконец он встал, обессиленный, больной от стыда, и умыл лицо. Он приготовил крепкую смесь виски с содовой. Выпив, он почувствовал себя немножко лучше. Но тут на глаза ему попались лежавшие на камине…
Филип не знал, что ему ответить, что ему делать вообще. Он мог бы зайти за ней после спектакля, где у нее была выходная роль, и проводить домой, как это часто делал, но вся душа его против этого восс…
– она считала его джентльменом. Ей очень импонировало, что его отец был врачом, а дядя священником. Она его немножко презирала за то, что он позволял ей водить себя за нос, и в то же время ей всегда …
– Мне? Милый мой, я могу работать только в привычной обстановке, да к тому же мне приходится бывать в стольких местах…
– Да, мне страшно хочется немного поднажиться, – засмеялся он.
– Только вы один и подозреваете себя в гениальности.
Милдред сообщила открыткой, что доехала благополучно, и ежедневно он отрывал от занятий полчаса, чтобы написать ей длинное письмо. Он всегда робел, когда ему приходилось выражать свои чувства, но ока…
Он скоро понял, почему помощникам доктора Саута было так трудно с ним ладить. Прежде всего он наотрез отказывался признавать все открытия медицины за последние тридцать лет; терпеть не мог модных лек…
– Я как-то об этом не думал, – неуверенно сказал он.
Но, как всегда, он быстро овладел собой и, встав, протянул ей руку.
Мистер и миссис Кэри решили отдать Филипа в Королевскую школу в Теркенбэри. Все окрестное духовенство посылало туда своих сыновей. Школа была связана давними узами с кафедральным собором: ее директор…
– Да, не слишком-то хорошая погода, чтобы ночевать на улице!
Филип дал ему руку, и он уцепился за нее в роковую для себя минуту, словно это была его последняя опора в жизни. Может быть, он и в самом деле никогда никого не любил, но сейчас он инстинктивно хвата…
Филип прикинул, сколько лет дяде. Блэкстеблскому священнику было далеко за семьдесят. Он страдал хроническим бронхитом, но ведь хронический бронхит был у многих стариков, которые и не думали умирать.…
– Представляю, как ты будешь жить в деревне, – ответила она с незлобивой усмешкой. – В первый же дождливый зимний день заплачешь по Лондону. – Она обернулась к Филипу. – Стоит ему сюда приехать, он в…
Он сунул руку в карман и вынул несколько серебряных монет.
– Хочешь я съезжу в Бирмингем? Постараюсь его найти и вас помирить.
– Не такой хороший, какого я заслуживаю, – с улыбкой отвечал Филип.
– Ты меня, пожалуйста, прости, но завтра я тоже занят.
Пароход подошел к Гринвичу. Над рекой величественно высилось благородное здание, построенное Иниго Джонсом.
Филип ушел только в десять часов вечера. В восемь пришли пожелать спокойной ночи дети и без церемоний потянулись к Филипу, чтобы он поцеловал их на прощание. У него стало тепло на сердце. Одна только…
– Ты забыла, что, когда с тобой стряслась беда, я сделал для тебя все? Выкладывал деньги, чтобы содержать тебя, пока не родится ребенок, платил за врача, отправил тебя в Брайтон, да и сейчас плачу за…
– Ну, он сам это знает. Недавно снова запил. Говорит, что слишком стар и не может начинать все сначала. Не хочет прозябать пять лет, предпочитает счастливо прожить полгода и умереть. К тому же он пос…
– Ты меня, пожалуйста, прости, но я совсем забыл. – Он запнулся. – Боюсь, что никак не смогу прийти. Ты никого не можешь позвать вместо меня?
– Ну что ж, это нехорошо по отношению к ее родным, мистер Кэри. Стоило ей мне написать… Разве я позволил бы сестре нуждаться?
– Конечно, он останется пить чай, – сказал Ательни. Когда жена ушла, он добавил: – Я за то, чтобы дети посещали воскресную школу, и рад, что Бетти ходит в церковь. По-моему, женщина должна быть набож…
Он смотрел на нее, и в углах его рта обозначились горькие складки. Да, он победил и мог поступить, как ему хотелось. У Филипа вырвался саркастический смешок: он-то понимал свое унижение! Она быстро п…
Письмо показали священнику, но, прочтя его, он заупрямился еще больше. Он не возражал, чтобы племянник избрал себе какую-нибудь другую профессию
Она поглядела на него с подозрением, но тут же не смогла удержаться от соблазна поразить его роскошью, в которой выросла.
Он восторгался музыкой ораторианцев note 16 и высказывал остроумные догадки о связи между набожностью и ладаном. Уикс слушал его с ледяной улыбкой.
Да жалость и вообще-то бессмысленна. Филип знал, что этим людям нужна не жалость. Они ведь себя не жалеют. Они принимают свою судьбу как должное. Так уж заведено на земле. Это законный порядок вещей.…
– Я живу совсем близко, – сказала она извиняющимся тоном. – У вас это отнимет минут десять.
– Когда вы мне будете в тягость, я не постесняюсь вам об этом сказать.
– Тогда мой долг вам сказать, что вы зря тратите время. И дело не в том, что у вас нет таланта, талант в наши дни на улице не валяется, но у вас нет даже и тени способностей. Сколько вы уже здесь? Ре…
Его отъезд не опечалил Филипа: он был человек последовательный, и его раздражало, когда кто-нибудь не знал, чего хочет. Хотя он и находился под сильным влиянием Хейуорда, он никак не мог согласиться …
Он разговорился. Мистер Прайс торговал резиновыми изделиями; у него были жена и трое детей. Фанни служила гувернанткой, и он никак не мог взять в толк, зачем ей понадобилось бросить работу и отправит…
За столом сидел еще один американец. Он был одет, как те франты, которых Филип видел днем в Люксембургском саду. У него было красивое лицо
Однажды вечером в начале февраля Филип сказал ей, что пойдет обедать к Лоусону – тот устраивал в мастерской вечеринку по случаю дня рождения – и вернется поздно; Лоусон купил в кабачке на Бик-стрит н…
Она доверилась ему и была к нему так добра. Разве он мог совершить поступок, который, как бы он его ни оправдывал, все равно был подлым! Мысль о том, что Салли несчастна, не даст ему во время путешес…
– Мне очень жаль, но я должен отказаться, – сказал он. – Не то мне пришлось бы проститься со всем, о чем я мечтал столько лет. Жизнь меня не баловала, но впереди у меня всегда маячила надежда, что во…
В конце марта Филип провалился на экзамене по анатомии. Они готовились к нему вместе с Дансфордом по скелету, который купил Филип, задавая друг другу вопросы до тех пор, пока оба не выучили каждую св…
Во всей гостинице жили они одни, не считая толстой пожилой француженки раблезианского склада с громким, раскатистым и похабным смехом. Все дни она проводила с удочкой у реки, так никогда и не поймав …
Он схватил ее и стал горячо целовать, но она его оттолкнула.
– Черта с два я соглашусь водить вас сегодня по Монмартру!
– Стиль Рескина – это пестрые лоскутья с лиловыми разводами, – заявил Лоусон. – И будь они прокляты, эти столпы Викторианской эпохи. Когда я развертываю газету и читаю, что один из этих столпов отпра…
Филип был обескуражен всей этой светскостью; у них в Восточной Англии точно знали, кто настоящий джентльмен, а кто нет. Но у джентльменов на эту тему не принято было разговаривать.
Она вышла, и дядя объяснил Филипу, что миссис Фостер всегда должна быть поблизости: она одна знает, что делать, если ему станет хуже.
Он еще не знал, какую бескрайнюю, каменистую, полную опасности пустыню приходится преодолеть путешественнику по жизни, прежде чем он придет к примирению с действительностью. Ведь это иллюзия, будто ю…
Они вернулись в гостиную, и Филип рассказал, какие приготовления он сделал к похоронам.
«БЕЗМЕРНО ПОТРЯСЕН ОПЕЧАЛЕН. СОЖАЛЕЮ НЕВОЗМОЖНОСТИ ЯВИТЬСЯ СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ. ПРИГЛАШЕН УЖИН. БУДУ ВАМИ ЧУТЬ СВЕТ. ГЛУБОКО СОЧУВСТВУЮ. АПДЖОН».
Он попытался поцеловать ее снова, но она отвернулась.
Филип осмотрел хромую ногу и медленно провел по ней рукой. Он не мог понять, почему же мальчик не испытывает того унижения, которое вечно преследует его самого. Почему он, Филип, не может относиться …
Он обрадовался, когда пробило восемь часов и можно было встать с постели. Он был бледен и чувствовал себя разбитым. Но он принял ванну, оделся, позавтракал, и у него стало легче на душе – боль нескол…
– Мистер Уотсон сказал, что мне можно не играть, сэр.
– Ты приняла предложение, Салли? – спросил Филип.
– Завтрак в половине девятого, – отрезал он и вышел из комнаты.
Филипу некому было рассказывать о своей любви, кроме Гриффитса, и постепенно он выложил ему всю историю своих отношений с Милдред. Он описывал ее десятки раз. Он любовно перебирал каждую ее черту, и …
– Добро пожаловать, сударь, – произнесла она медленно и нараспев; ее говор показался Филипу до странности знакомым. – Ательни говорит, что вы были очень добры к нему в больнице.
– Это старинная йоркширская фамилия. Было время, когда главе нашего рода дня не хватало, чтобы объехать верхом свои владения, но все это величие – в прошлом. Промотано, пущено на ветер.
– Но почему-то я все равно не поправляюсь.
Филип договорился с Салли встретиться в субботу в Национальной галерее. Она должна была прийти сразу же, как освободится в мастерской, и пообедать с ним. Филип не видел ее уже два дня, но состояние д…
Наконец настал день отъезда мисс Уилкинсон; она спустилась к завтраку бледная, подавленная, на ней было клетчатое немаркое дорожное платье, и в этом наряде она выглядела настоящей гувернанткой. Филип…
– Дети, садитесь ужинать, – сказала миссис Ательни. – А где Салли?
Но он был задет. Его раздосадовало, что девушка обиделась, хотя он просто пытался с ней полюбезничать. Спросив счет, он снова попробовал завязать беседу.
Филип таял от ласковых слов; ему прежде и в голову не приходило, что мистеру Перкинсу действительно не безразлично, уйдет он или останется. Он был и тронут и необычайно польщен. Было бы приятно кончи…
– Нет ничего проще, чем завести роман с женщиной, – заметил он наставительно, – но как дьявольски трудно от нее отвязаться.
– Я думала, что ты не захочешь есть со мной вместе…
– Одно дело – купить вещь, а другое – ее продать, – сказала тетя Луиза.
– Люди всегда создавали себе богов по собственному образу и подобию, – ответил Уикс. – Хейуорд верит в красивенькое.
Глаза Уикса смеялись, но Филип, не понимавший американского юмора, недовольно надул губы. Уикс казался ему пожилым, хотя на самом деле американцу лишь недавно исполнилось тридцать. Он был высок, очен…
– Ах, Филип, поедем в Брайтон! Я так люблю Брайтон – там очень приличная публика.
Блэкстеблский священник и слышать не хотел о том, что задумал Филип. У него было твердое убеждение, что всякое начатое дело нужно доводить до конца. Как и все слабохарактерные люди, он настойчиво тре…
– Ну, Филип, ты теперь будешь жить со мной, – сказал мистер Кэри. – Ты рад?
– Я не пойду в церковь вечером, – вдруг объявила она. – У меня страшно болит голова.
Мистер Кэри растерянно на нее глядел. Он чувствовал себя совершенно беспомощным.
Она молча уставилась себе под ноги. Он чувствовал, что лицо его искажено от горя.
Врач терпеть не мог подобных вопросов. Скажешь, что пациент не протянет и месяца – и родственники начнут готовиться к его кончине, а вдруг больной возьмет да и проживет дольше, чем было обещано? Родн…
– Неужели у вас нет никаких замечаний? Не может быть, чтобы все картины вам нравились одинаково.
Она сверкнула своими красивыми темными глазами.
Мистер Гудуорти провел Филипа через грязное помещение, где трудились шесть или восемь конторщиков, в узкую комнатку за стеклянной перегородкой. Тут сидел Уотсон; откинувшись на стуле, он изучал газет…
– там была большая нужда в медиках. Не будь он калекой, он мог бы поступить в один из беспрерывно формировавшихся добровольческих кавалерийских полков. Он прошел к секретарю медицинского института и …
Тут уже бесполезно было идти на попятный – вы были уволены. Управляющий полагал, что недовольство мешает человеку работать как следует, и потому, если он не заслуживает прибавки, лучше сразу же выста…
– В конце концов не я первая рожаю детей. Да и доктор говорит, что все идет нормально. Сложение у меня хорошее.
– Мне надо было подождать одну нашу знакомую, – тут же выдумал он. – Меня попросили ее проводить.
– Нет. Мне надоели твои выходки и твоя ревность. Я тебя не люблю, никогда не любила и никогда не полюблю. И больше не желаю иметь с тобой ничего общего.
– Алиса, крошка моя, отзовись! – с раздражением пропел заведующий, решив, что страшно ей этим отомстил.
Филип был разборчив в еде, толстый слой не очень свежего масла сразу же вызвал у него тошноту; увидев, как другие мальчики соскребают это масло с хлеба, он последовал их примеру. У всех школьников, к…
– Уйди с глаз моих долой, бродяга, – сказал Кроншоу. – Да обесчестят дикие ослы могилу твоей матери.
– Я, конечно, не должна была ее пускать, да только она приходила раза три уже и так расстраивалась, что вас не застала; я разрешила ей у вас посидеть.
– Дурацкая поза, – сказала мисс Прайс. – Не пойму, зачем они такую выбрали.
– Ты – настоящий джентльмен, в полном смысле слова, – сказала она. – Другого такого я не встречала. – Она помедлила и покраснела. – Мне очень неприятно тебя просить, но не дашь ли ты мне хоть немножк…
– Как же я могу? Ты ведь знаешь, у нас нет денег.
Его удивляло, с какою легкостью он простился с верой, и, не зная, что это было лишь проявлением его "я", приписывал происшедшую в нем перемену своему здравому смыслу. Он возгордился не в меру. С юнош…
– Я жаловалась миссис Оттер на Фуане, – сказала она. – За последние две недели он ни разу не взглянул на мои рисунки. А на миссис Оттер тратит полчаса только потому, что она massiere. В конце концов …
– Не сердись на меня, – говорил он, – я так тебя люблю, что ничего не могу с собой поделать.
Он увидел, что она снова плачет. Филип вспомнил, как она пришла к нему в слезах, когда ее бросил Эмиль Миллер. Воспоминания о том, что ей пришлось пережить, и о своем собственном унижении, казалось, …
– Почему бы ему не сделаться врачом, как его отец?
Он вырвал телеграмму у нее из рук. Макалистер купил ему двести пятьдесят акций и продал их с барышом в два с половиной шиллинга, как и предполагал. На следующий день должен был прийти перевод. Филип …
– Почему вы не зажжете свечку? – спросил он немного погодя.
– Знаете легенду о зимородке? – спросил Ательни; Филип уже привык к тому, что он перескакивает с одного предмета на другой. – Когда зимородок летит над морем и выбивается из сил, самка подлетает к не…
– Первый раз, когда я увидел тебя в кафе, мне и в голову не могло прийти, что я когда-нибудь стану расстегивать тебе платье, – сказал он с деланным смехом.
Лоусон молча взял деньги. Они стояли посреди тротуара, и прохожие их толкали. В глазах у Филипа светилась ирония, а художник готов был провалиться сквозь землю; он не мог предположить, что в эту мину…
Стояла отчаянная жара, небо было безоблачно, и они нашли прибежище в тенистом уголке. Ребенок сосредоточенно играл камешками на пляже: он то и дело подползал к Филипу, протягивал ему камешек, потом с…
– Почему вы не пишете об Испании? – возмутился Филип. – Ведь это было бы куда интереснее. Вы знаете тамошнюю жизнь.
Это единственное, что он смог вымолвить. Он не раз думал о такой возможности и о том, как он тогда поступит и что скажет. Он смертельно страдал, представляя себе свое отчаяние, ярость, которая его ох…
Голос его задрожал, он не смог сдержаться и всхлипнул. Ему было мучительно стыдно.
Филип покраснел: он почувствовал в своем щегольстве какое-то неприличие. С недавних пор он стал уделять внимание своей внешности и вывез из Англии изрядную коллекцию галстуков.
Она отперла свою дверь, но, прежде чем войти, снова обернулась к Филипу.
Филип взял и с наслаждением затянулся. Сигара удивительно успокоила его. Когда Салли уносила посуду, Ательни велел ей закрыть за собой дверь.
– Ничего, что я сел сегодня за чужой столик? – спросил он однажды, провожая ее на вокзал. – Все твои, кажется, были заняты.
– «Je suis venu trop tard dans un monde trop vieux» note 58.
Вернувшись, она сказала, что девочка даже не шевельнулась с тех пор, как она ее положила. Замечательный ребенок! Филип протянул руку.
Филип быстро потащил Хейуорда из Люксембурга в Лувр.
После похорон священник пригласил на обед церковного старосту и директора местного банка Джозию Грейвса. Шторы были подняты, и, помимо своей воли, Филип почувствовал какое-то облегчение. Присутствие …
– По-моему, ты вчера затеяла в Гарри отчаянный флирт.
– Если бы у меня была хоть капля здравого смысла, я бы никогда с тобой больше не встречался, – сказал он наконец. – Знала бы ты, как я себя проклинаю за то, что полюбил тебя.
Он сказал это так серьезно, что Филип усмехнулся.
– Прости, пожалуйста, – сказал он. – Ну что я такого сделал? Не плачь.
Я сразу же отвечаю на твое письмо. Я решился его прочитать моему близкому другу, очаровательной женщине, поддержка и сочувствие которой мне несказанно дороги, женщине, одаренной тонким пониманием лит…
Приятели заказали пунш. Они стали его пить. Это был горячий ромовый пунш. Перо дрогнуло бы перед попыткой описать его совершенство; такая задача не под силу трезвому словарю и скупым эпитетам этой по…
Он молчал. То, что он подозревал, было так чудовищно, что он и сам не верил своим подозрениям. Бесполезно ее спрашивать, она все равно отопрется; если он хочет знать правду, надо все выяснить самому.…
– Ты бы мог, по крайней мере, сказать, что тебе ее жалко.
– Тебе, наверно, нужно работать? – грустно спросила Милдред.
В ее тоне не было и капли смущения. Филип ждал, что он изменится, резко или хотя бы едва заметно; ему казалось, что в ее словах он почувствует стыд, злобу, а может, и какую-то новую фамильярность, но…
– Я встречал их в Латинском квартале в Париже и в пансионах Берлина и Мюнхена. Они живут в маленьких гостиницах в Перуджии и Ассизи. Их то и дело видишь у картин Боттичелли во Флоренции; они сидят на…
– Мне здесь нравится, – заявила она. – Чувствуешь себя как дома.
– Я знаю, что обошлась с тобой по-хамски, но не бросай меня одну. Можешь радоваться, я получила по заслугам. Но, если ты меня сейчас оставишь, я не знаю, что над собой сделаю.
Анатомичка – большая комната, выкрашенная, как и коридор, в два цвета (верхняя часть в густо-палевый, панель – в темно-кирпичный), была во всю длину через равные промежутки уставлена железными столам…
– а потом поехал в Толедо. Там он пробыл три месяца и вернулся, твердя незнакомое товарищам имя: он рассказывал удивительные вещи о художнике, которого звали Эль Греко. Но изучить его, оказывается, м…
– Погляди, вот, должно быть, то место, где бедный Джек нырял в реку за медяками, – сказал Филип.
Доктор Саут молча слушал, и его колючие выцветшие глаза подобрели. Филип понял, что старик снова проявил душевную деликатность, не настаивая на своем предложении. Ведь доброжелательность бывает и со …
Она страстно обвила его шею руками. Такие проявления чувств порой смущали его не на шутку. Он предпочел бы, чтобы она вела себя менее активно. Ему было стыдно, что инициатива в их отношениях так откр…
И тут он почувствовал, как он несчастен. Его детской душе казалось, что страдания – удел всей его жизни. Сам не зная почему, он вдруг вспомнил то холодное утро, когда Эмма вынула его из кроватки и по…
Филип сначала столкнулся с Фуане. Когда он пришел, мэтр уже был в студии и обходил мольберт за мольбертом в сопровождении massiere – миссис Оттер, которая поясняла его замечания тем, кто не знал фран…
Он стал обдумывать свои планы на будущее. К концу четвертого года обучения он сдаст экзамены по акушерству, а еще через год получит диплом. Быть может, ему удастся поехать тогда в Испанию. Он хотел у…
– Ну, а я вам хоть немножечко нравлюсь, а? – спросил он.
– Вот как! Я и сам езжу иногда в Париж. Parlez-vous francais? note 94 Бывали у «Максима»? [известный парижский ресторан] Филипа поставили у лестницы в отделе готового дамского платья. Работа его закл…
– Не болтай глупостей, – говорила Милдред. – Это бывает, если даешь деньги вперед. А когда ты платишь каждую неделю, они стараются, чтобы уход был хороший.
Заведующий отделом мужского трикотажа славился мастерским чтением стихов – его стали громко вызывать все приказчики его отдела. Он не заставил себя долго упрашивать и продекламировал длинное трагичес…
– В Париже никто на нее и глядеть бы не стал, – пренебрежительно заметил Филип.
– Я не задумываюсь о будущем, – говорила она. – Если у меня хватает денег на квартирную плату и сверх того остается немножко на еду, значит, мне не о чем беспокоиться. Стоит ли жить на свете, если бу…
– Мы едем с Лоусоном. И она едет туда тоже. Я даже не уверен, что мы едем вместе…
На следующий день, часов в пять, он отправился к Бельфорскому Льву и на новой улице, которая шла от бульвара Распай, нашел квартиру миссис Оттер. Это бесцветное существо, лет тридцати, провинциальног…
Филип сухо подтвердил, что его присутствие необходимо. Наутро в мастерской появился незнакомый ему человек.
В это время пришел ответ от Хейуорда, который сообщал ему адрес отеля, где Филип сможет получить комнату за тридцать франков в месяц, и прилагал рекомендательное письмо к massiere note 38 одной из ху…
– Я дам вам пять фунтов, и вы сможете уехать с субботы до понедельника. Вам этого хватит. В понедельник он все равно едет домой, перед тем как начать работать в северном Лондоне.
– Больно вас интересует, что мне вредно! А вы куда едете?
– Вот здорово играет! – заметила Филипу миссис Ходжес. – А ведь все по слуху, в жизни никогда не училась.
– А где же я могу теперь работать? – с раздражением закричала она.
– Милая, если бы ты знала это, ты бы со мной больше никогда и разговаривать не стала.
Филип засмеялся. Он еще не встречал человека, сердце которого ему меньше хотелось бы покорить. Они подошли к дешевенькому ресторанчику, который посещали многие ученики их школы, и сели. За столиком у…
Так прошло несколько дней. Ел он очень мало, чувствовал слабость и недомогание; у него едва хватало сил на поиски работы, которую, оказывается, отчаянно трудно было найти. Филип начинал привыкать к т…
– Да нет, теперь уж мне не страшно умереть, – голос ее дрогнул, и она прикрыла рукой глаза, но тут же их вытерла и постаралась улыбнуться. – Сначала я молила Бога, чтобы он не взял меня к себе первую…
Больше всего мисс Беннет любила стихи и танцы. Танцевала она хорошо, хоть и в очень медленном темпе; при этом взгляд у нее был такой, будто ее мысли далеко-далеко отсюда. Это не мешало ей без устали …
– Давай никуда не пойдем. Посидим, поболтаем. Ты не возражаешь?
– Я написала твоему дяде, Цецилия, чтобы он тебя забрал, – сказала она.
– К дьяволу искусство, – бормотал Фланаган. – Я хочу наклюкаться.
– А вы мне объясните, пожалуйста, что такое джентльмен, – спросил Уикс.
– Айви-лейн куда ближе для того, у кого две здоровые ноги, чем для того, у кого их только полторы.
Вечер был прекрасный – теплый и безоблачный; казалось, все население южного Лондона высыпало на улицы. В воздухе было что-то будоражащее; лондонцы сразу же чувствуют перемену погоды – их неудержимо в…
Вскоре выяснилось, что у Салли появился претендент на ее руку. Она изредка ходила с товарками по мастерской на танцы и познакомилась там с молодым, хорошо обеспеченным инженером-электриком, который б…
Простите, что я снова тревожу Вас по поводу моего племянника, но и моя жена и я о нем беспокоимся. Судя по всему, он рвется из школы, и моя жена думает, что ему там очень тяжело. Нам трудно принять к…
– Сегодня ему чуточку лучше, – сказала она. – У него такой крепкий организм.
– Не понимаю, почему вам нужно было говорить гадости именно об этой вещи. Она – лучшее, что я написала. И я уверена, что пропорции тут безупречны. Правильность пропорций – это то, чему нельзя выучить…
Разговор сразу смолк, и Филип, прихрамывая, вошел в кабинет. Генриетта Уоткин была краснолицая, тучная дама с крашеными волосами. В те дни крашеные волосы были редкостью и привлекали всеобщее внимани…
– Комнатка невелика, да ведь и ты еще маленький, – сказала миссис Кэри.
Вот всегда так! Стоит ему собраться с духом, как она произносит слово, сразу напоминающее ему, что она – гувернантка. Когда он фальшиво поет гаммы, она тоже, шутя, зовет его негодником.
– Вам, кажется, нравится быть рабом своих страстей.
– Да, они не виделись уже дней десять. Знаете, Гарри ведь мастер рвать с женщинами. Правда, тут ему попался очень твердый орешек, но он все же его разгрыз.
– Но я по-прежнему ем с аппетитом, правда, миссис Фостер?
Воскресенье было днем, полным событий. Мистер Кэри говаривал, что он – единственный человек в приходе, который трудится все семь дней недели без отдыха.
Филип посмотрел на него и по его сияющему лицу догадался, что тот выдержал.
– Избавимся от мазил, а потом сыграем настоящую партию.
– Наглая девка, – сказал Филип. – Ноги моей здесь больше не будет.
– В зал вступил пышный Восток, чтобы ответить на этот вопрос, – засмеялся Кроншоу.
В воде они играли в лапту, и купание было таким же веселым, как и накануне. Салли пеклась о них всех, не спускала с них заботливых глаз, звала, когда они заплывали слишком далеко. Она степенно плавал…
– Мне ее назвала ваша подружка, когда говорила со мной насчет рисунка.
Он провел в Лондоне уже три месяца и, не считая того воскресенья в Хэмстеде, не обмолвился ни единым словом ни с кем, кроме товарищей по конторе. Как-то вечером Уотсон пригласил его пообедать в ресто…
– Мать сказала, что придет после обеда. Она еще не умылась.
Пришла Эмма. Они сели на извозчика, и Эмма сказала кучеру, куда ехать.
Во всяком случае, эти слова его ни к чему не обязывали.
– Вот неаккуратный, черт! – сказал Филип. – Наверно, признается в любви одной из своих бесчисленных пассий.
Филип не мог объяснить, в чем этот смысл. Это было точно послание, которого он жадно ждал, но оно было написано на незнакомом языке и он не мог его понять. Он всегда искал смысла жизни, и здесь ему к…
– К сожалению, вам трудно похвастаться успехами. Мистер Картер очень вами недоволен.
Поездка фрейлейн Теклы в Англию заставила ее сестру куда больше хлопотать по дому, и у нее теперь редко находилось время для прогулок, а фрейлейн Цецилия с длинной белокурой косой и маленьким вздерну…
– Но он должен о тебе позаботиться. От этого ему не увильнуть. Правда, я в таких делах плохо разбираюсь, лучше тебе посоветоваться с адвокатом.
Филипа передернуло, когда он услышал эту фразу: Милдред явно вычитала ее из дешевых романов, которые поглощала пачками. Он подумал о том, имеют ли эти слова для нее какой-нибудь смысл – может быть, о…
– Пожалуй, пока я здесь больше не нужен, – сказал он. – Зайду после завтрака.
– Я себя очень плохо веду, да? – сказала она.
– Ты мог бы мне помочь, – сказал он Гриффитсу.
Все они знали Тома Перкинса. Во-первых, он был плебеем. Они его отлично помнили. Это был маленький, смуглый, глазастый мальчик с всклокоченными черными волосами. Вылитый цыганенок. В школе он был при…
Миссис Кэри задохнулась. Мальчик произнес эти слова с такой яростью, что ей стало просто страшно. Она не нашлась, что сказать. Присев на кресло мужа и думая о том, как хотелось ей приголубить этого о…
– Мне тоже, но потом я собираюсь поступить в Королевский хирургический институт. Хочу стать хирургом.
– Ах, вот вы где! Я уж думал, что вы не придете, – сказал он.
– Ну, не знаю, чего тебе еще надо! – сказала миссис Ательни теперь уже с явным огорчением. – Он очень приличный молодой человек и может обеспечить тебе хорошую жизнь. А у нас и без тебя хватает ртов.…
«Удивляюсь, как вы можете терпеть такую жизнь. Меня дрожь берет, когда я вспоминаю Флит-стрит и Линкольне Инн. На свете только две вещи оправдывают человеческое существование – любовь и искусство. Не…
Она говорила со страстной настойчивостью, в которой звучала какая-то сила. На ней была матросская шляпка из черной соломки, белая блузка не первой свежести и коричневая юбка. Руки без перчаток нуждал…
Он чувствовал, что сдается, и уже не мог совладать с нараставшей слабостью – она поднималась, как вода в пустой бутылке, которую держат над полной миской. Сжав зубы, он в душе повторял снова и снова:…
Но наутро его разбудил звон колокола, и, открыв глаза, он увидел зеленую занавеску своей спальни.
Несколько дней прошли спокойно. Милдред осваивалась с новой обстановкой. Когда Филип убегал после завтрака, у нее оставалось свободным все утро для домашних дел. Ели они самые незатейливые блюда, но …
В следующую субботу Филип получил от Ательни открытку – тот приглашал его назавтра к обеду; но, опасаясь, что из-за недостатка средств его новые друзья не слишком обрадуются новому нахлебнику, Филип …
– Прости, пожалуйста. Мне ужасно жалко, что она сломалась.
– Я знаю, здесь нет ничего для вас подходящего, но мне просто хочется дать вам представление о том, что бы я мог вам предложить.
Он кивнул и медленно заковылял прочь: в душе он еще надеялся, что она позовет его обратно. У следующего фонарного столба он остановился и повернул голову. Стоило ей подать знак – и он бы позабыл все,…
– Меллор его спросил: «Почему же ты не двинул его как следует? Он бы живо научился, как себя вести». А Роз ответил: «Не хотелось. Ну его, калеку проклятого».
Но Кэри редко звали в дом чужих людей; приготовления выбивали их из колеи, и после ухода гостей они чувствовали себя совершенно измученными. Супруги предпочитали выпить чаю в семейном кругу, а потом …
– Нет, – сказал старик своим ровным, тихим голосом. – Лучше продолжать, раз я еще в силах.
– Не бойтесь меня, мадам, – сказал он с тяжеловесной попыткой сострить.
– Видите, я же сказал, что ездить в Париж вам ни к чему. Только скажите, что вам нужно, и все будет в лучшем виде.
– Филип, не дури. Я ведь тоже вспыльчивая и понимаю, что ты мог на меня обидеться, но смешно же столько времени дуться! Зачем тебе портить жизнь нам обоим? Нам так хорошо вместе. – Она ласково поглад…
– Вы ей передали мое письмо? Она сказала, куда едет?
Когда он снова сделал попытку ее поцеловать, она больше не сопротивлялась. Он прикидывался куда более влюбленным, чем был на самом деле, и ему удалось разыграть роль, на его взгляд, вполне успешно.
– Думаешь, это остроумно? Я нахожу твое легкомыслие совершенно идиотским!
Увлекаться было непристойно. Джентльменам увлекаться не подобало. Это напоминало об Армии спасения с ее пронзительными трубами и барабаном. Увлечения вели ко всяким новшествам. Мороз продирал по коже…
Фанни Прайс побагровела. Кровь, прилившая к нездоровой коже, окрасила ее в какой-то фиолетовый оттенок. Она молча показала рисунок, над которым трудилась целую неделю. Фуане присел рядом.
Филип не мог понять Фанни Прайс; самомнение у нее было чудовищное. Филип заметил, что в студии ее терпеть не могут. Да и неудивительно: она делала все, чтобы нажить себе врагов.
– Вас ведь покоробило, молодой человек, когда я заговорил о вашей хромоте? – спросил он.
– Да, новшеств нам не миновать, – промолвил Зануда, который уже двадцать пять лет с поразительной бездарностью вел пятый класс.
– Поглядите на этого человека в блузе! Какая прелесть!
Он был взволнован до глубины души. Внезапно ему пришла в голову мысль. Она привела его самого в восторг.
– Что ты! – воскликнул он. – Мне так тебя жаль, у меня просто нет слов…
– Сейчас уже поздно, даже если бы я и хотел, – ответил он.
– Мне кажется, вы нездоровы, – сказал Филип.
– Вы больше не хотите с нами разговаривать? – улыбнулся он.
– А вы, Кэри, лучше идите со мной. Вы же не знаете дороги.
Филип засмеялся, но мисс Прайс отнеслась к словам его соседа совершенно серьезно.
Он схватил уголь, но тот сломался, когда Фуане нажал им на бумагу. Чертыхнувшись, он обломком провел несколько сильных уверенных линий. Рисовал он быстро, не переставая говорить, желчно выплевывая сл…
– Почему же только «отчасти»? – спросил он, помолчав.
– Я никогда не знал других детей, так что не могу тебе ничего сказать,
– Если бы вы спросили моего совета, я бы вам сказал: соберитесь с духом и попытайте счастья на другом поприще. То, что я говорю, звучит жестоко, но, поверьте, я отдал бы все на свете, если бы кто-ниб…
Когда он дал честное слово, она рассказала ему, как один начинающий художник, снимавший комнату этажом выше… Тут она прервала себя.
– Сегодня нет пикулей, – заметил сосед Филипа по столу, высокий худощавый молодой человек с бледным лицом и горбатым носом.
Его слова всегда вызывали смех, и с улыбкой в глазах, радуясь своему остроумию, доктор прописывал совсем не то средство, какое предлагал студент. Когда подряд попадались два одинаковых случая и студе…
– Дети до завтрака бегают купаться, они разбудят вас на обратном пути. Им все равно надо идти мимо «Веселого моряка».
– Видите, как повторяются наши семейные имена – Торп, Ательстан, Гарольд, Эдвард; я дал их своим мальчикам. А девочкам, как видите, я дал имена испанские.
– Не могу понять, так ли это на самом деле вкусно или же меня сейчас стошнит, – сказала она, наевшись груш.
Услышав эти слова, Кроншоу бросил на нее масленый взгляд – женщина была толстая, пожилая, добропорядочная – и важно послал ей воздушный поцелуй. Она только пожала плечами.
– Видите ли, – сказал Ательни, с сомнением поглядывая на него через очки, – завтра дают объявление, что магазину требуется дежурный администратор.
– Мне бы следовало жить в восемнадцатом веке, – говорил он сам. – Мне нужен меценат. Я издавал бы свои стихи по подписке и посвящал бы их какому-нибудь знатному лицу. Мечтаю писать стансы в честь пуд…
В числе других профессий он подумывал и о медицине, главным образом потому, что это занятие давало человеку свободу, а, посидев в конторе, он решил никогда и ни под каким видом не повторять этого опы…
– Боюсь, Филип, что на сей раз это конец, – сказал он. – Для всех нас это будет большая утрата. Я ведь знаю его тридцать пять лет.
– Я пойду, – сказал он Розу. – Загляни ко мне, когда освободишься.
– Ненавижу точные определения: они так безобразно прямолинейны. Если хотите, я могу сказать, что моя религия – это религия герцога Веллингтона и мистера Гладстона.
Уикс по привычке снова склонил голову набок: казалось, он вот-вот зачирикает.
– Вот как? – переспросил Филип, отдергивая руку. – А я имел в виду именно это.
– Я хотел бы рисовать хоть наполовину так хорошо, – сказал он.
– Смешно, но я совсем не сержусь. Я ведь должен был все это предвидеть. Сам, дурак, вас свел. И отлично знал, какие у него передо мной преимущества: он куда занятнее меня и очень красив, с ним веселе…
«Как-то непохоже, что он влюбился в другую», – сказала она себе в конце концов.
– Надеюсь, тебе здесь будет удобно. Завтра, когда как следует выспишься, ты почувствуешь себя другим человеком.
– А ну его к дьяволу, это ваше искусство! – закричал он. – Давайте лучше наклюкаемся!
– Тут поблизости, пожалуй, лучшее место – «Лавеню», – ответил Филип.
Такой человек, как он, процветал бы лет полтораста назад, когда умение вести беседу открывало доступ в самое лучшее общество, а пьянство отнюдь не служило для этого помехой.
Профессия врача – единственная, которой можно начать заниматься в любом возрасте, не теряя надежды, что обеспечишь себе средства к существованию. Среди однокурсников Филипа трое или четверо уже вышли…
– Пожалуйста, не устраивай сцен на улице.
– А почему вы тянули до последней минуты? – упрекнул его Филип, убыстряя шаг. Он взглянул на парня, когда они проходили возле фонаря. – Больно вы молоды на вид, – удивился он.
Священник ответил ему довольно колко, а мистер Грейвс возразил, как показалось мистеру Кэри, с неподобающей самоуверенностью. Да, видно, дело зашло далеко, если он не может сам выбрать надпись на мог…
Рассказывая теперь – в который раз – забавную историю об экзаменаторе и его ботинках, он весело смеялся.
– Какого черта тебе здесь надо? – спросил он.
В Латинском квартале еще ходили легенды о тех временах, когда студенты из разных стран жили в тесной дружбе друг с другом; однако времена эти давно миновали и различные национальности были тут так же…
– Ну что ж, если вы так будете жить и дальше, это вас убьет. Вы очень больны.
– Да видите ли, я, собственно, собираюсь здесь работать, если вы, конечно, не возражаете.
– Ах, хоть бы мне скорей исполнился двадцать один год. Ужасно, когда ты во всем от кого-то зависишь.
Салли принялась собирать чайную посуду. Она ничего не ответила. Вдруг она кинула быстрый взгляд на Филипа.
– Я могу говорить только о себе. Другие меня касаются лишь постольку, поскольку они ограничивают мои действия. Вокруг каждого из них тоже вращается вселенная, и каждый из них для себя – тоже центр ми…
Филипа пожирала тревога. Он не спал по ночам, проглатывал наспех завтрак, состоявший теперь из куска хлеба с маслом и чашки чая, и бежал в студенческую читальню, чтобы поскорей просмотреть газету; по…
Девочка покраснела и смущенно улыбнулась, показав ровные, белые зубы. Она была рослой для своих лет, хорошо сложена, с приятными серыми глазами, широким лбом и румянцем во всю щеку.
– Рафаэль был сносным художником только тогда, когда писал чужие картины. Он очень мил, когда пишет за Перуджино или Пинтуриккьо, но в картинах Рафаэля, – произнес он, презрительно пожимая плечами, –…
– Нас больше устроили бы две комнаты. Вы не могли бы порекомендовать другой пансион?
– Я пойду умоюсь, – сказал он и добавил, обращаясь к Милдред: – Хочешь помыть руки?
Время шло, и один из самых заправских танцоров заметил, что если хотят танцевать, то пора приступать к делу. Девушка, которая аккомпанировала певцу, села за пианино и с решительным видом нажала педал…
Простота, с какой он это сказал, потрясла Филипа. Он раздумывал, что бы ему ответить, но всякие слова казались такими неубедительными. Он ведь знал, что Кроншоу болен смертельно.
– Ну что ж, я выпишу вам лекарство; приходите через неделю – расскажете, как себя чувствуете.
– Вас ожидает какая-то дама, – сообщила она.
– Не знаю… Ах, Уильям, ужасно, что мальчик так горюет! А что, если это наша вина? Будь у нас свои дети, мы бы, наверно, знали, как б ним обращаться.
Он смотрел на нее, не зная, что сказать; мучительно придумывал какую-нибудь фразу, чтобы задержать ее подле себя; ему хотелось высказать ей, как много она для него значит. Но, полюбив всерьез, он пот…
Филип только улыбался. Гриффитс не понимал, как упоительно быть безумно влюбленным, когда любовь – это и хлеб, и вино, и воздух, которым ты дышишь, и все, что тебе необходимо в жизни. Гриффитс знал, …
Отец ничего не ответил и только свирепо насупился. В душе он уже был убийцей.
Слова эти как-то странно застревали у него в горле, но он их все же выговорил. Мисс Уилкинсон ему все больше нравилась, и разговор с ней его занимал, но он все-таки не мог себе представить, чтобы за …
Дрожа как осиновый лист приказчик говорил, что, по его мнению, ему следовало бы прибавить два шиллинга в неделю.
– А что мне до других, я думаю только о себе. Я пользуюсь тем, что большая часть человечества, гонясь за своей выгодой, делает то, что прямо или косвенно помогает мне жить.
– Если хотите, я свожу вас к «Гравье», – предложил Клаттон.
– Погода удивительная для этого времени года.
У Филипа отлегло от сердца. Извозчик подъехал к дому.
Частые роды, тяжелый труд и постоянная забота о хлебе насущном начинали сказываться на здоровье миссис Ательни: иногда по вечерам у нее так разбаливалась спина, что ей надо было сесть и перевести дух…
Филип не понимал, собирается он его нанимать или нет. Тон был неприязненный.
– Вот несчастье быть бедной! – воскликнула она. – Видеть прекрасные вещи – только в Париже умеют одеваться – и не быть в состоянии их купить! Бедная мадам Фойо, у нее такая отвратительная фигура. Пор…
Вернувшись домой, они ужинали. На табуреточке возле камина грелись комнатные туфли мистера Кэри, а рядом с ними – туфли Филипа: одна из них такая, как у всех детей, а другая – странной формы, ни на ч…
– Пожалуйста, чаю и поджаренную булочку, – коротко ответил Филип.
– Ты не хочешь за него платить? Ведь ты мне сказал, чтобы я его купила.
– Бедняжка, вам, видно, здорово досталось, – прошептала она и сочувственно положила ему руку на плечо.
– Ты, верно, не знаешь, чем их взять, – говорил ему Фланаган.
– Что ж, как угодно. Я не из тех, кто станет ползать перед тобой на коленях.
– Никакая другая жизнь не принесет тебе столько радости, – продолжал директор. – Хотел бы я, чтобы ты это понял. Богу может служить всякий, но мы, духовенство, ближе к нему, чем другие. Я не хочу теб…
Он поневоле думал о том, как пригодились бы дома эти четырнадцать шиллингов, а Милдред стала намекать, что не может получить работы из-за того, что у нее нет приличного платья для переговоров с хозяе…
Когда Филип вышел из директорского дома, моросил дождь. Под аркадой, которая вела на школьный двор, не было ни души, молчали даже грачи на старых вязах. Филип медленно обошел двор. Он разгорячился, и…
– Я так и думала, что ты меня об этом попросишь, но боялась встать у тебя поперек дороги.
– Вы за мной шпионите, бесстыжие ваши глаза! А я-то думала, что вы джентльмен.
– Еще бы! – сказала она. – Да я его оторву с руками и ногами!
Филип согласился. Собралась целая компания: дочери фрау профессорши, две другие девушки, один из американских студентов и Филип. Филип шел с Анной и фрейлейн Гедвигой и немножко волновался. Он никогд…
Филип наполнил бокал Милдред, надеясь, что шампанское сделает ее приветливее; ему до смерти хотелось, чтобы вечер прошел удачно. Он заметил, что она держит нож, как ручку с пером, а когда берет бокал…
– Да разве может человек вести себя так подло!
– Мне очень жалко, что я тебя огорчил, – сказал он ей. – Но зачем мне быть священником, если у меня к этому нет настоящего призвания?
Торп, старший сын, теперь уже достаточно подрос, чтобы поступить на учебное судно, и Ательни с увлечением описывал семье, как великолепно будет выглядеть мальчик, когда приедет на каникулы в морской …
– Почему бы вам с нами не поужинать? – спросила она Гриффитса.
– О Господи, хоть бы мне скорей исполнился двадцать один год! Какой ужас быть связанным по рукам и ногам!
Он почувствовал, каким ужасом объято ее сердце, – такой же ужас он читал в глазах дяди, когда тот думал о смерти. Филип опустил голову. Дважды эта женщина вторгалась в его жизнь и делала его несчастн…
Филип всхлипнул, потом разрыдался. Мальчик вывертывал ему руку все сильнее. Боль стала невыносимой.
– Но не так, как я недоволен мистером Картером, – весело возразил ему Филип.
Филип подумал: если бы директор знал, как отнесутся дома к его табелю! Почта обычно доставляла табель к завтраку, мистер Кэри бросал на него безразличный взгляд и передавал Филипу.
– Ужасный вздор, – сказал Филип, дочитав письмо.
– Тогда стояла жара. Жара всегда на меня плохо действует.
– Ты обидел Эмили, – сказала тетя Луиза; – Она ушла в свою комнату и плачет.
– Хочешь прочесть письмо, которое я утром от него получила?
– Я посажу тебя на извозчика и отправлю на вокзал. Тебе вряд ли придется долго ждать поезда.
Ее одутловатое лицо слегка порозовело, она даже улыбнулась.
– Если бы вы удостоили меня вашим обществом и сели поближе, я могла бы вам кое-что подсказать. Но вы, видно, зазнаетесь.
Часа два он испытывал легкие угрызения совести. Его решение было, конечно, правильным, но что-то помимо воли продолжало его тревожить. Однако мисс Уилкинсон и в самом деле больше ему не писала; не оп…
– Я много раз видел в Толедо такое небо, – сказал Ательни. – Когда Эль Греко впервые прибыл в Толедо, стояла, наверно, вот такая ночь, и от этого поразившего его впечатления он всю жизнь уже не мог и…
– Могу назвать их сколько угодно. – «Нужно три поколения, чтобы создать одного джентльмена», – говорил его дядя; это было его любимой поговоркой, так же как и «не суйся с суконным рылом в калашный ря…
– Ты и сейчас неважно выглядишь, – сказал Филип.
Когда кончили есть, Филип протянул свой кисет Герберту, и они закурили трубки; доктор встал, потому что дома его уже мог ждать новый вызов, и распрощался. Хозяева были явно рады, что он с ними пообед…
– Но писал я его всерьез, – ответил он без улыбки.
– Я опаздываю. Мне надо идти побыстрее, – ответила она, глядя на хромую ногу Филипа.
– Если хочешь, чтобы дело было сделано как следует, приходится за всем следить самому, – бушевал мистер Сэмпсон. – Я это говорил и всегда буду говорить. Ни в чем на вас нельзя положиться. А еще счита…
Однако в воскресенье за чаем она удивила Филипа.
Уикс говорил серьезно, но к концу этой длинной речи его серые глаза смеялись; Филип понял, что американец над ним потешается, и покраснел.
С минуту он смотрел на нее молча. Сердце его разрывалось от горя. Мимо них спешили люди, с шумом проносились экипажи и конки. Он заметил, что Милдред ищет кого-то взглядом. Она боялась пропустить в т…
– Не бубни себе под нос! – крикнул учитель.
Филип сделал инстинктивное движение, чтобы убрать ногу. Он отставил ее назад, за здоровую.
Они проболтали почти до полуночи; Филип, который жил дальше других, ушел первым. Ему нужно было поймать последний трамвай – иначе придется идти пешком и он попадет домой очень поздно. Даже на трамвае…
Кроншоу снова налил себе виски и продолжал разглагольствовать. Речь у него была плавная. Слова он выбирал очень тщательно. Мудрость и чепуха причудливо смешивались в его высказываниях: вот он потешал…
– Надеюсь, серьезная опасность ему не угрожает?
Он стал готовиться к конфирмации; занятия происходили в кабинете директора сразу же после чая. Набожность Филипа не выдержала испытания временем, и он уже давно перестал читать по вечерам Библию; но …
– К великому сожалению, я не смогу выпить с тобой чаю, – сказал он огорченно. – У меня тут неподалеку одно ужасно противное дело. Но через полчаса я вернусь.
Филип обнял ее за талию и поцеловал в губы. Она тихонько рассмеялась и не сделала попытки вырваться. Все получилось совершенно естественно. Филип был очень горд. Он сказал, что поцелует ее, и поцелов…
– Будь вы джентльменом, вы бы пришли на другой день и попросили у меня прощения.
Филип стоял бледный как смерть, весь дрожа, молча уставившись в книгу. Дыхание с хрипом вырывалось из груди учителя.
– Он знает всех, кого стоит знать, – объяснял Лоусон. – Он был знаком с Патером и Оскаром Уайльдом, знает Малларме и всю его братию.
Если ты в ближайшее время возьмешь отпуск и захочешь ко мне приехать, я буду рад тебя видеть. Зимой у меня очень обострился бронхит и доктор Уигрэм не надеялся, что я выживу. Но у меня очень крепкий …
Гриффитс подал ему завтрак, а потом пошел одеться и поесть. Около десяти часов он вернулся с гроздью винограда и букетиком цветов.