– Не знаю… Ах, Уильям, ужасно, что мальчик так горюет! А что, если это наша вина? Будь у нас свои дети, мы бы, наверно, знали, как б ним обращаться.
– Дай я подержу тебя за руку, Филип, – сказал наконец старик.
– Казалось бы, если он в самом деле хочет ехать, его ничто не должно останавливать.
Филип заподозрил, что сказать это Гриффитса подучила она, чтобы не оставаться вдвоем с Филипом. На извозчике он не взял ее руки, а она ее и не предложила, но он знал, что рука Милдред все время лежит в руке Гриффитса. Больше всего его мучило то, как все это бесконечно пошло. Пока они ехали, он спрашивал себя, сговорились ли они встретиться тайком от него, проклинал себя за то, что оставил их наедине и сделал все возможное, чтобы облегчить им обман.
– Я не хочу с ней прощаться, – ответил он, почему-то стыдясь своих слез.
– Но вы же сказали, что будете в зале ожидания второго класса.